Read the book: «Линия перехода», page 5

– Со мной случилась очень странная история. Поверьте, ничего страшного, но есть некоторые трудности. Если я сейчас начну рассказывать это вам, вы решите, что я ку-ку. Поэтому, если вы располагаете небольшим временем, давайте пройдёмся в одно место, и тогда я на месте и наглядно всё обрисую.

Клавдия Васильевна улыбнулась ей:

– Изысканно выражаешься, студентка. Ну так вперёд!

Вот это человек! Да что там человек, человечище! Только как бы не напугать, всё-таки немолодая, вдруг с сердцем чего.

Однако эта женщина преклонных сорока с чем-то лет, почти мамина ровесница, нисколько не колеблясь, полезла вслед за ней через дыру в проволочной сетке и безропотно двинулась в сгущающейся тьме по тропинке, ведущей вдоль стены склада. У ворот Лара приостановилась. Видно, услышав их шаги, дал знать о себе Хао. Из-под ворот вырвались чёрные клубы дыма.

– Хао, это я, не надо пугать! У нас гостья, – и, обращаясь к Клавдии Васильевне, вполголоса добавила. – Приготовьтесь, вы увидите очень странные на взгляд землянина существа. Но они абсолютно безвредны.

И открыла дверцу, первой переступив порог склада. Вслед за ней шагнула Клавдия Васильевна и громко выдохнула, увидев инопланетян при свете фонаря, захваченного Ларой из гаража.

Туми за время отсутствия притащил сюда несколько ящиков и несколько кусков брезента, решив устроить два лежбища для себя и для Лары. «Зануда, а ведь соображает, – подумала Лара. – В таком холоде на песке околеешь». Они уселись на один из этих импровизированных диванов, и Лара стала рассказывать всё с самого начала.

– Тебе нужно алиби на отсутствие в эту ночь? Пойдём, я скажу твоей маме, что мы будем что-нибудь шить для тебя, – буднично произнесла Клавдия Васильевна, выслушав её до конца.

– Друзья, инструкции прежние, – скомандовала Лара, поднимаясь. – На этот раз я вернусь быстрее.

Как Клавдия Васильевна повела себя у Лопахиных дома, это надо было видеть. Такая культурная, такая робкая, с тихим голосом – а у Лариной мамы не нашлось ни одного возражения против ночёвки дочери в чужом доме. Она попросила показать ей комбинезон, согласилась с мамой, что это страшно неудобно в смысле посещения туалета и быстро набросала в своём блокноте выкройку в масштабе и показала:

– Вот, брюки на молнии в боку, блуза в талию и с молнией в том же боку, а по талии кнопки-заклёпки. И по вытачкам заклёпки, чтобы внимание отвлечь.

У мамы глаза загорелись. Она вытащила отрез:

– Годится?

И через пару минут Клавдия Васильевна уже прощается, потом возвращается за чем-то, давая возможность Ларе вытащить на лестницу пару старых отцовских курток.

– Насчёт того, чтобы я домой отчаливала, даже не заикайся, – говорит она, подхватывая с перил одну из курток. – Поедем домой вместе в четыре утра. Ну, ты ведь рассчитываешь вернуться по времени в точку отправления?

– Блин, а ведь точно, – бормочет Лара. – Как-то я в этих временных парадоксах запуталась. Ведь сколько бы я ни провела на Харуде, для вас это будет выглядеть, что исчезнут мои попутчики, а я свалюсь со столбика к вашим ногам! Надо будет при возвращении хоть одежду наизнанку вывернуть, чтобы для вас было наглядно, что я не просто выпихнула гостей в иной мир, но и сама поотсутствовала.

И они быстрым шагом отправились за гаражи.

На этот раз дым из ворот не пошёл. Встретивший их Туми прижимал к животу аппарат-переводчик:

– Т-с, малыш спит, а я дежурю.

– Он малыш? – удивилась Клавдия Васильевна.

– Два года. Соответствует нашему младшему подростку, – пояснила Лара.

– Каким же он будет, когда станет взрослым?

– Обещает в три раза.

– Ну и ну! Послушайте, давайте я подежурю, вам же ещё по пустыне пробираться, а я после четырёх доеду на такси до дома и высплюсь.

– Я пока не хочу. Давайте вы расскажете мне о вашей цивилизации.

Лара легла на приготовленную ей постель, завернулась в отцову куртку и уснула. Ведь думала, что неделю спать не будет после предательства ребят. На Земле с тех пор часов десять прошло. А для неё? Марш-бросок вдоль линии перехода, ночная борьба с харудскими огурцами, которых аппарат-переводчик почему-то пальмой зовёт, бегство от стражей утилизации, возвращение на землю и вот… ожидание возвращения на Харуду.

Правда, спала беспокойно. Каждый раз, просыпаясь, слышала: «Бу-бу-бу… вопросом классификации наук занимался у нас Фридрих Энгельс… бу-бу-бу… УДК Мелвила Дьюи… бу-бу-бу… этика и право… ах, у вас нет права?» Кажется, Клавдии Васильевне интересно общаться с этим учёным водяным. В очередной раз открыв глаза и приподнявшись, чтобы поглядеть, чем заняты её товарищи, она увидела, что дракончик спит, а эти двое продолжают разговаривать, закутавшись второй папиной курткой. «Только что не обнялись, – ухмыльнулась она. – Эта немолодая, а Туми, наверное, по нашим меркам чуть не пенсионер, судя по морщинистой шее».

– Лара, пора, – рука коснулась её плеча.

– Ой, можно я на первую пару не пойду?

Смех. Она подскочила и огляделась. У фонаря батарейки почти сели. Дракончик спал, пуская дым из ноздрей.

– А где Туми?

– Он пару ящиков к столбику понёс, чтобы тебе легче было на нём удержаться.

Ларе даже неловко стало. Это же она над ними посмеивалась, но спала, а они продумывали, как легче переход совершить.

Водяной вернулся и потрепал Хао по гребешку:

– Хао, пора на родину возвращаться!

Дракончик сел и огляделся:

– Ой, как стыдно! Я воин, а меня гражданские охраняли!

– Тебе всех нас ещё нести, и неизвестно, кто встретит тебя на Харуде. Может быть, придётся в битву со стражниками вступить, – мягко подбодрил его Туми. А Ларе сказал. – Видишь, я привязал к нижней конечности нашего воина ремень? Ты воспользуешься им, если он пролетит выше, чем нужно. Но это на крайний случай, не хотелось бы нанести ему травму.

Они выключили тусклый фонарь и открыли ворота. До перехода оставалось минут десять. Лара проинструктировала дракончика:

– Вот слева провода, видишь? Их нельзя задевать. Справа подъём, а дальше здания. Поэтому тебе предстоит лететь по этой узкой полосе между забором и электрифицированной частью железнодорожных путей. Там впереди – отстойник вагонов. Над ними ты сможешь развернуться. Я буду стоять на столбике одной ногой, а второй опираясь на ящик. Сейчас ты с Туми вспорхнёшь на крышу склада, и оттуда стартуешь к отстойнику. Разворот – и зависаешь надо мной. Не волнуйся, если не получится, придётся ещё полсуток провести здесь, тогда взлетать будем при свете дня.

Ага, не добавила только «при большом стечении народа».

Туми и Клавдия Васильевна на несколько мгновений сомкнули руки, и водяной полез на шею дракона. Хао с силой взмахнул крыльями и оказался на крыше, оттуда медленно поплыл к железнодорожному тупику, потом ещё плавней заскользил в воздухе назад. За это время Лара вскочила на ящик и поставила ногу на набалдашник столбика. Увы, до дракона она не дотянулась, но ухватилась за ремень. Клавдия Васильевна успела схватить её за ноги и притянуть к столбику.

– Отрывайтесь, – крикнула Лара, чувствуя, что до времени перехода остаётся несколько мгновений.

Она почувствовала опору под ногами, и натяжение ремня ослабло. Голову поднять Лара не могла, потому что тогда нарушится равновесие. Зато рукой зацепилась за коготь дракона. Ну! Ей всё-таки удалось обхватить его стопу руками, оставаясь при этом с прижатой к столбику собственной стопой. И вот они освещены светилом Харуды! Удалось!

Лара упала на песок; пролетев ещё метров десять, приземлился Хао, и тут она увидела, что они не одни. На песке сидели ещё три дракона. Её холодом обдало при мысли о том, что по трое собираются стражи с Инспектором утилизации. Она вскочила и побежала к Хао, чтобы помочь спуститься Туми, но он слез с дракона самостоятельно. А дракон, освободившись от всадника, понёсся к своим собратьям, которые возбуждённо свистели. Поскольку аппарат он перед переходом не выключил, Лара услышала перевод:

– Лара! К нам Лара вернулась!

Значит, это драконы Южной полярной области, из тех, что томились замурованными в драконьем замке, а теперь, прооперированные Родоначальником Ка, стали здоровыми и почти взрослыми. Двое прилетели, чтобы сменить Хао и Шао на дежурстве, а третьим был сам нарушитель Шао. Он, оказывается, вернулся вскоре после прохождения границы ночи и дня, и полсуток метался по пустыне в поисках Хао, а вернулся только к смене караула, которая приходилась на время границы дня и ночи.

– Дети, вы всё поняли? – строго, как положено будущей учительнице начальной школы спросила Лара.

– Да, Лара, – почти синхронно просвистели драконы.

Этот зануда Туми при этом ухмыльнулся, правда, постарался свою гримасу спрятать от драконов и отвернулся. Но Ларе некогда было ставить его на место, она должна была разобраться с драконами:

– А что вы поняли?

– Я виноват, – приподнялся на задних лапах Шао.

– Скажи нам, в чём твоя вина, Шао?

Дракон молчал то ли от вины, то ли слов не находил. Хао поднял обе верхние лапки:

– Я скажу, Лара! Мы оба совершили должностное преступление, нарушив устав, по которому должны дежурить вдвоём.

– И в результате этого подвергли опасности жизнь Туми дважды: первый раз – потому что ему пришлось двое суток брести по пустыне, второй раз – когда ему пришлось перейти в чужой мир. И Хао вместе с ним подвергся опасности перехода, но это он сделал, спасая наши жизни от стражей утилизации. Вы согласны с такой оценкой, дети?

– Да, Лара, – хором просвистели все четверо.

– А что мы должны делать теперь? Говори, Шао.

– Сдать дежурство, вернуться на базу и доложить об этом родоначальнику Ка.

– Правильно. Но сначала мы все вместе перекусим.

Не сказать, что Лара проголодалась. Просто надо было дать возможность драконам передохнуть и успокоиться. И они, отвлекшись на праздничную пищу, какой считалась у драконов водянистая пальма, действительно успокоилась. Но перед тем, как сесть за трапезу, проверили повреждённую ремнём лапу Хао и присыпали её горячим песком и по очереди опалили её своим огненным дыханием, чтобы подлечить рану. А потом они разлетелись, новая смена – вдоль границы, отдежурившие – домой.

Им предстояло пересечь экваториальную пустыню, потом Южное королевство. В пути драконы обычно не делали остановок, но, поскольку на этот раз они оба несли на себе груз в виде пассажиров, пришлось останавливаться три раза: на границе Южного королевства и дважды в незаселённых районах Южного королевства, для чего пришлось отклониться от привычного маршрута. У старого замка они приземлились с большим опозданием, поэтому родоначальник Ка встречал их лично и с величайшим раздражением. Даже то, что они привезли Лару, не заставило старого боевого дракона ни на йоту не отклониться от воинского ритуала, он хвостом не пошевелил, пока вернувшиеся с дежурства стражники не отдали рапорт его заместителю Саю. После всех принятых в уставе взмахов крыльями и движений хвостом Шао добавил:

– Имею сообщение для Главнокомандующего.

И чётко изложил обстоятельства своего преступления и его последствия.

Родоначальник Ка был удручён. Он не некоторое время застыл, извергая чёрный дым, а потом заявил:

– Оба воина отстраняются от несения службы. Их дальнейшую судьбу решит суд, который состоится после следственных действий. Судьи будут назначены Верховным правителем Шуши. Разойтись!

Только после этого он повернулся к Ларе и воскликнул:

– Лара, счастье моё, я не надеялся, что увижу тебя до того, как уйду навсегда!

– Я рада, что великий воин ещё помнит о такой незрелой личности, – ответила она церемонно, помня, как Родоначальник Ка хоть и добрейший дракон, но ретроград и домостроевец.

– Если я когда-нибудь погружусь в пучину старческого беспамятства, моё отреставрированное крыло живо напомнит о тебе. Пойди пообщайся с детьми, они в нетерпении, а потом я приглашу тебя в свой скромный замок. А пока я побеседую с нашим гостем и, надеюсь, нашим гражданином в будущем.

Несколько дракончиков, действительно, робко жались к стене замка, не решаясь вмешаться в разговор таких высоких особ. Но только Лара отправилась к воротам, ведущим в зал, где прежде содержались малыши, как все они устремились к ней.

– Как же вы выросли, дети, – растроганно сказала Лара. – Я вас просто не узнаю! Я теперь даже не достану до гребешка ни одного из вас, если захочу приласкать.

Один из них, как ни странно, самый большой, повалился на бок и вытянул голову в её сторону. Она засмеялась и потрепала его за гребень. Дракончики засвистели и устроили около неё кучу-малу.

В малышовом зале, усевшись на песок, она услышала о том, что произошло за два года её отсутствия: создано четыре семьи и уже даже вылупился на свет один дракончик. К сожалению, в их обществе половой дисбаланс, на четырнадцать юных драконов пришлось только четыре драконессы. Поскольку последним, кого стражи доставили сюда на утилизацию, был Хао, этой десятке так и умереть холостяками. Поэтому ребята не очень осуждали Шао, который, бесспорно, неправ, но как устоять перед возможностью создать семью!

– Вы думаете, эта девушка согласилась бы стать его женой? Для их общества вас не существует! Разве захочет она стать женой того, кто не может дать имени детям?

Дракончики замолчали. Что касается имени, это был больной вопрос. Популяция драконов на Харуде была не столь уж велика, а драконьих родов было всего два с небольшим десятка. Старший в роду носил имя рода. К примеру, глава рода Ха звался Ха, его первый сын звался Хао, второй Хаю, а жена до появления первенца вообще имени не имела и получала его по имени сына Мамахао. Отец при рождении сына передавал имя ему, а сам именовался Папахао, но это не распространялось на главу рода, он оставался Ха до смерти. Когда дракон умирал, его имя передавалось следующему в роду. В драконьем языке существовал такой эвфемизм – потерять имя, иначе говоря, умереть. И эти малыши, подвергшиеся утилизации, в основном, после года, когда выяснилось, что они не могут извергать огонь, потеряли свои имена, которые перешли их младшим братьям, рождённым впоследствии, ведь эти считались умершими.

Прослышав о появлении Лары, прилетели семейные драконы из своих замков, даже Папацаю и Мамацаю, единственные в Южной полярной области носившие такие имена, считающиеся среди драконов «полными». Они даже малыша Цаю принесли с собой в силиконовой сетке, закреплённой на шеях родителей. Он был настолько мал, что Лара даже смогла взять его на ручки:

– Какой маленький!

Залюбленный окружающими единственный дракончик, рождённый в этой стране, довольно щурил свои круглые глазки. Потом завопил: «Дедушка!», вырвался из её рук и по-утиному переваливаясь, побежал к вышедшему из замка Родоначальнику Ка. А старый дракон умилённо подхватил его лапками и закутал крыльями:

– Ты наша радость!

Надо же, даже малышу Хао, которого новорождённым в лапки принял, он спуску не давал и разговаривал хоть любовно, но строго, а этому, чувствуется, всё позволено!

– Балуем, конечно, – отреагировал он на удивлённый взгляд Лары. – Но в нём наше бессмертие. Если не будет детей, семья драконов Южной полярной области с годами потеряет все имена.

– Странно, почему инвалидами на свет чаще появлялись мальчики? – спросила она старого дракона, когда они остались одни.

– Да откуда я знаю, – проворчал он. – А теперь мальчики проведут жизнь холостяками. Конечно, им рано пока жениться, у нас, ты знаешь, брачные союзы заключают после шести лет. Но зрелости драконы достигают в четыре, просто им дают возможность выучиться и построить замок. Ну, и родители должны приглядеть достойную родню. Но у нас при таком дисбалансе просто опасно было дать девчонкам крутить хвостом среди мальчишек. Первые разболтаются, вторые перессорятся. Оно мне надо? Поэтому, как только девчонке четыре стукало, у меня уже замок был достроен.

Лара знала, что никакой романтики у драконов не существовало. Родители выбирали пару среди сверстников, стремясь, чтобы не было родства между семьями, было равное положение в обществе и приданое, хорошее воспитание и отсутствие инвалидности среди родни.

– А вы как пары подбирали?

– Здесь? Но ведь мы не в Южном королевстве! Дома-то я трёх дочерей сговорил в роды Ца, Ха и Са. И сыновьям моим из хороших семей жён подобрал. А здесь чего командовать? Замок правитель построит, богатства у нас никакого нет, все равны, инвалидность у каждого. Разница только во внешности и характере. Я знаю, как характер на службе скажется, а что в семье будет – это не ко мне. Так что вызывал я девчонку, вошедшую в брачный возраст, и говорил: «За кого пойдёшь?»

– И они так сразу и говорили?

– Ну нет, где там! Это ведь бабы… ну, ты извини, но ведь вам обязательно повыламываться надо. Одна только, самая первая, ну та, что мама уже, эта, хоть и не знала, зачем вызвал, но сразу сказала: пойду за Цаю! Видно, уж давно договорились. А эти… видит ведь, что по возрасту подходит, замок достраивается, а как скажу выбирай, так камни ронять! Но у меня разговор короткий: десять дней на раздумье, а потом сам выберу! Что ты думаешь, ни одна до десяти дней не дотянула.

– Да, скучно ребятам…

– И ведь вообще-то в Южном королевстве с женихами напряг. Мой сват Родоначальник Та был жуткий зануда. Он в древнем хранилище каменные статистические таблицы за много десятилетий перебрал. Говорил, что соотношение полов среди новорожденных из года в год неизменно, с минимальными отклонениями: четыре к трём.

– А куда же лишние невесты деваются?

– Из четырёх главных семейств – при королеве и принцессах фрейлинами, остальные в родительском доме томятся.

– А после смерти родителей?

– Кому имя переходит, тому и всё бабьё: сёстры, тётки, порой и бабки всякие двоюродные и троюродные. А куда деваться?

Вечером после работы в замок пришли правитель Шуши и прокурор Рири. После радостных приветствий они заговорили о деле: что делать с нарушителями закона. Учитывая их юный возраст, речь не может идти о серьёзном наказании, и в то же время суд должен быть показательным и для всех участников поучительным.

Шуши и Рири маялись. У них среди водяных судопроизводство за два года отрегулировалось. Правонарушения совершались, приговоры выносились. Один из бараков, наподобие того, в котором когда-то жила Лара, был отведён под тюрьму. Но дракона туда не втиснешь. Трудом наказать? Но каким? В карьере камни ворочать? При всей физической мощи драконов передние лапки у них слабоваты. Родоначальник Ка заявил, что среди драконов Южного королевства преступления крайне редки, а из наказаний на его памяти были только конфискация и утилизация.

Видя, что с фантазией у первых лиц Южной области плоховато, Лара предложила:

– Судьёй будет сам Родоначальник Ка. В качестве консультанта – прокурор Рири, знаток закона. С ним – один заседатель с совещательным голосом. Но окончательный вердикт судья вынесет единолично. Поскольку никаких идей у нас нет, судья спросит мнения у всех присутствующих в зале суда… а кстати, где суд проводить будем?

– Тут без вариантов – в моём зале, – сказал Родоначальник Ка. – В малышовом не будет ощущаться торжественность момента.

Заседание суда было назначено на следующий день. Заседателем после жаркого спора Лара всё-таки уговорила избрать кого-то из драконих. Яростно сопротивлялся старый воин, да и Рири возражал. Перешёл он на её сторону после аргумента о мнении публики, присутствующей в зале суда:

– Уважаемый Главнокомандующий, Лара права. На судебных заседаниях присутствуют в основном ба… простите, женщины. Если мужчины будут судить мужчин, эти балаболки будут кричать, что суд заведомо несправедлив…

– При чём тут женщины! Это вопрос о воинском преступлении!

– Но женщина-то в этом преступлении замешана, – возразила Лара. – Она пацанов с пути сбила. Так что пусть избранная вами дракониха выскажется в суде о роли этой таинственной дамы и будет приводить аргументы в защиту подсудимых, тем самым дав вам возможность быть более суровыми к ним, как подобает мужчинам. А дамы-водяные наверняка будут сочувствовать этим обормотам и симпатизировать доброй заседательнице. А вы будете метать громы и молнии на головы этих нарушителей закона, а потом при вынесении приговора учтёте мнение заседательницы и смягчите наказание.

– Такой сценарий мне нравится, – засмеялся Рири. – Суд – это всегда немножечко спектакль, и пусть в нём зазвучит романтическая нотка.

На следующий день у драконьего замка собралась столько аборигенов, что речи не было о том, чтобы разместить их в зале Родоначальника Ка. Начало заседания перенесли на два часа позже, чтобы публика успела добраться до ближайшего заброшенного карьера, избранного в качестве места для суда.

Карьер представлял собой огромную яму с пологими склонами, оплетёнными стволами молодых деревцев. На дне ямы устроился президиум суда, напротив него двое подсудимых, за их хвостами расположились все свободные от несения службы драконы, а водяные устроились на склонах карьера.

Заседание началось с того, что Рири огласил суть дела и представил публике состав суда. В качестве заседательницы Родоначальник Ка сразу выдвинул свою любимицу Мамацаю. Когда публика поняла, что в числе судей дама, по склону прошёл вздох.

– Чем недовольна аудитория? – сурово спросил Рири.

– Родоначальник Ка суров, но справедлив, – громко выкрикнула водяная, которая в отличие от соплеменников сидела всем семейством рядом с драконами. Это была та самая Бола, что два года назад надрезала веко малышу Хао, и с тех пор служила в драконьем замке.

По карьеру прокатился гул голосов: «Суров, но справедлив… суров, но справедлив», а затем гул перерос в скандирование: «Слава главнокомандующему!» Рири бросил многозначительный взгляд на Лару, говорящий: «Ты оказалась права!» Старый дракон глазом не моргнул и хвостом не дрогнул, но Лара поняла, что он доволен.

После того, как Рири взмахом руки заставил публику стихнуть, Родоначальник Ка объявил о начале заседания. Он сказал, что это первый случай, когда в их государстве преступление совершают драконы, да ещё в сговоре, и оттого судьи даже в затруднении, какого наказания заслуживают подсудимые. Поэтому начинает он с опроса совершивших преступление. Спросил, есть ли у их товарищей вопросы к ним? Драконы ответили молчанием. На вопрос, есть ли у членов судейской коллегии вопросы к подсудимым, неожиданно привстала Мамацаю и спросила, кто та девушка, ради которой подсудимый Шао преступил закон? Публика затаила дыхание. Хао ответил, что никогда её не видел. Шао растерянно молчал, но после ироничной реплики судьи, не повторить ли вопрос, вскинул гребень и сказал:

– Многоуважаемый суд, я воин, а не сплетница, разносящая вести по рынку. Как я могу опорочить драконессу, которую люблю, уважаю и мечтаю, чтобы она стала матерью моих детей!

Карьер взорвался аплодисментами. Прокурор Рири махал руками, призывая публику к порядку, но уговаривать их замолчать пришлось долго. И далее всё сложилось так, как Лара предрекала: публика горячо сочувствовала подсудимым, но понимала, что наказать их надо, драконы на прямой вопрос судьи тоже отвечали, что наказания Шао и Хао заслуживают, а вот какого – это вопрос, на который у них нет ответа. Лара уже начала переживать, как выкрутится Родоначальник Ка, у которого было такое же мнение, но старый дракон выкрутился. Он обратился с этим же вопросом к Шао, и тот лаконично ответил:

– Вина моя велика, и я со смирением приму любое наказание.

– Подсудимый Хао, к тебе тот же вопрос!

– Своим преступлением я заслужил лишения имени, – дрожащим голосом просвистел маленький дракончик.

Над карьером пронёсся вздох, и все замолчали. Хао был последним из опрошенных, а по закону Южной полярной области судья мог избрать наказание только из предложенных участниками суда. Но ведь предложение было единственным!

Вскочила Мамацаю, пытаясь что-то сказать, но старый дракон взмахом лапки вернул её на место и громко и медленно засвистел:

– Именем Южной полярной области и властью, данной мне правителем Шуши я, главнокомандующий воинами Южной полярной области, назначенный председателем военно-полевого суда по делу о воинском преступлении стражников Шао и Хао постановляю. Первое. Признать подсудимых виновными по предъявленному им обвинению. Второе. Считать их заслуживающими снисхождения в связи с юным возрастом. Третье. Назначить им наказание в виде лишения имени сроком на пять дней. Закон вступает в силу с завтрашнего дня. Заседание объявляется закрытым.

И тишина. Лара судорожно соображала, что же это за наказание. Наверное, этим же занималась остальная публика. Лишение имени – это казнь. А как можно казнить сроком на пять дней? Гул нарастал, никто не расходился. По склону к ней спустился Туми и сказал:

– Когда я учился в школе, у нас было такое наказание для нарушивших правила товарищества, называлось это бойкот.

Бойкот! Умница Родоначальник Ка вспомнил школьные годы и нашёл выход из сложной судебной коллизии.

– Спасибо, Туми, что пояснил, а то я обалдела и ничего не поняла, – поблагодарила она его и протиснулась между осуждёнными. – Мальчики, с завтрашнего дня вас никто не видит и не слышит. Что нужно спросить, уточняйте сегодня.

Хао выронил здоровенный камень:

– А друг друга мы тоже не видим и не слышим?

– Спросите у судьи, сегодня ещё можно.

– Нет, Хао, – остановил друга Шао. – Изоляция должна быть полной. Пять дней нас не видит и не слышит никто! Значит, и мы друг друга не видим и не слышим.

Тем временем кое у кого из публики включились мозги или воспоминания о босоногом детстве, догадка о бойкоте передавалась по рядам и началось скандирование:

– Судья суров, но справедлив! Судья суров, но справедлив!

Вечером после отдыха старый дракон вызвал осуждённых и дал им последнее напутствие. И они с честью выдержали эти пять дней: никому в глаза не заглядывали, молча брали порцию пищи из общей кучи, пинали задними лапами камни в коридор и разбрасывали песок из кучи под окном, когда его подавали в малышовую на ленточном транспортёре, а когда работы завершались, устраивались на кучах песка вдалеке друг от друга и закрывали глаза. Из замка не выходили.

В день, когда закончился срок наказания, вернувшийся с дежурства заместитель главнокомандующего Саю после рапорта подошёл к Ларе и сказал:

– Кажется, я – третий дракон, совершивший преступление в нашем государстве.

– Дай-ка догадаюсь, – засмеялась она. – Ты разговаривал с дамой сердца освобождённого Шао. Да? Так пойдём к Родоначальнику Ка и расскажем, что она просила передать ему.

Старый дракон возмутился:

– Ты почему умолчал об этом на рапорте?

– Это личный разговор. Не мог же я при всех передать, что юная драконесса будет ждать его ежедневно на прежнем месте и в привычное время!

– Настойчивая. Глупая, – он каждое слово сопровождал ударом хвоста по песку. – Она жизнь свою губит. Что делать будем, Лара?

– Я поговорю?

– Мальчишке ничего не говорить. Никому ничего не говорить, понял, Саю? Завтра полетишь с Ларой на свидание. Это тебе наказание за нарушение. И не скалься! Что, хороша девчонка?

– Маленькая, изящная, – мечтательно произнёс его заместитель.

– Губы-то не раскатывай, она в любом случае не твоя!

– Но полюбоваться-то можно… и за друга порадоваться.

Перед отлётом Саю вдруг опомнился:

– В какое время и на каком месте?

– Время – после смены караула, место – ясно, что недалеко от линии перехода. Найдём!

Они вылетели раньше караула, потому что им предстояли остановки, и крюк пришлось давать из-за них. Потом над пустыней долго пришлось мотаться. Но драконессу они нашли. Когда Саю приземлился, она, было устремившись к нему, затормозила:

– А где Шао?

Лара слезла с шеи Саю и сказала:

– Шао отбывает наказание.

– За что?!

– За тебя. А ты думаешь, если твои узнают, тебе не влетит?

Она испуганно свистнула:

– Тогда утилизация.

– Тогда зачем ты рискуешь?

– Я хочу быть с ним. Навсегда! А ты не оборотень?

Лара расхохоталась:

– Где-то я это уже слышала! Нет, если бы я была оборотнем, я бы предстала пред тобой в образе водяного или дракона. А таких как я ты наверняка никогда не видела.

– Я о таких слышала. Мне брат рассказывал, что такая как ты пела ему песню о маме.

– Блин! Ты сестра Каю? Пажа принца-наследника?

– Главного пажа принца-наследника, – акцентировала слово «главного» драконесса.

Да, многое изменилось в Южном королевстве. Если Каю так продвинулся по служебной лестнице, то, может, он не такой милый, каким был на втором году жизни.

– А как он отнесётся к тебе, если ты расскажешь о Шао?

– Он сдаст меня стражникам утилизации!

– Тогда не говори. Но увидеться с ним мне хочется. Как бы мне с ним встретиться? Может быть, ты скажешь, что, гуляя по пустыне… ты ведь здесь мнимую простуду лечишь, – драконесса испуганно кивнула. – Так вот, встретила ты меня. И я сказала, что зовут меня Лара, и я хочу с ним увидеться. Я назначаю ему встречу… Саю, назови приметное место на границе Южного королевства и Южной полярной области, и чтобы к нам поближе.

– Мыс больших утёсов.

– Ну вот, с полудня я буду ждать его там. А с Шао ты пока видеться не можешь. Он жив и здоров, но наказан.

Улетая назад, Лара с усмешкой подумала, что по возрасту они примерно равны: сестра Каю, как и она, если можно так выразиться, девушки половозрелые, но по закону ещё выходить замуж им рановато. Так почему Лара поучает её как старшая младшую? Ну, потому что Лара осмотрительная, она рисковать своей жизнью так не стала бы ради любимого. Если бы Саша не пришёл на свидание, она не стала бы выяснять, в чём дело, гордость бы не позволила. Может, это неправильно? Хотя как можно оправдать Сашу, который воспользовался её фонограммой, чтобы дать покривляться этой противной Лизке? Да ну их, забыла! И усилием воли она переключила мысли на будущую встречу с Каю.

При возвращении она Родоначальнику Ка сказала:

– Не знаю, как вы отреагируете на тот факт, что эта девушка – ваша внучка.

Старый дракон на некоторое время скрылся в клубах чёрного дыма, потом уронил камень, потом спросил:

– Как я понимаю, ошибки быть не может? Чья она дочь?

– Младшего сына. Помните, я рассказывала о встрече с его семьёй и первой операции по возвращению огня? Следующей после Каю на свет появилась она. Мне она не показалась уж очень сильной, но от Шао отказываться не желает, объявила себя простуженной и каждый день прилетает на место встречи. Каю уже главный паж принца-наследника. Сестра утверждает, что, если он узнает, то сдаст её инспекторам утилизации.

– Это правильно. Так и должен поступить государственный муж.

Непонятно, почему это он должен так поступать. Но разбираться с особенностями драконьей морали она не стала. Сказала только, что назначила встречу Каю на завтра. Родоначальник Ка вздохнул и промолчал.