Страницы умерших людей

© Евгений Реш, 2021

ISBN 978-5-0050-4353-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

На улице уже который день стояла мерзкая и дождливая погода. В воздухе висела мелкая взвесь из городской пыли, смешанной с соединениями выхлопных газов и промышленных выбросов. Время от времени эта взвесь опускалась моросью на город. Тогда люди старались закутаться с головой. Они надевали на себя кучу одежды, но ветер, который дул со стороны реки, все равно пронизывал их насквозь. Ему было все равно, сколько на теле одежды – он проникал через мельчайшую вязку. Такая погода предвещала, что последние теплые дни на исходе.

Уже смеркалось, и люди скорее стремились попасть в свои квартиры, где под теплым мягким светом лампы можно было забыться и, сытно поужинав, расслабиться за любимым занятием. В одном из окон старого панельного дома в тускло освещенной комнате за столом сидел мужчина. Рядом с ним виднелся старый шкаф, закрывающий большую часть облупившейся стены. Мужчина, склонившись над тетрадью, что-то записывал. На вид ему было лет тридцать, но лоб уже бороздили горизонтальные морщины. Его скулы были напряжены, так, что сквозь натянутую кожу было видно, как шевелятся его желваки. Его брови были нахмурены, а глаза то бегали из стороны в сторону, перечитывая написанный текст, то замирали в одной точке. После чего он с гневом вычеркивал написанное и вырывал страницы. Наконец, дойдя до последнего листа, он скомкал его вместе с переплетом тетради и бросил со стола. Откинувшись на спинку стула, он закрыл лицо руками. Из груди его вырвались всхлипы, которые он старался заглушить в себе. Вскоре он совладал с собой, и всхлипы утихли. Убрав руки, он открыл свое покрасневшее и отекшее лицо. Из-под стола он достал наполовину опустевшую бутылку коньяка и наполнил стакан. Он поднес его ко рту и, вдохнув пары, с отвращением проглотил содержимое. Затем открыл шкафчик и достал новую тетрадь. Рука начала выводить уже отработанные слова, выстраивая давно сложенные в голове фразы. И пока за окном постепенно замолкала жизнь, в этой тусклой комнате в душе одного человека бушевали эмоции.

Это был типичный спальный район, где одна к другой панельки выстраивали собой идеальную геометрию, образуя бесконечно длинные линии, плавно перетекающие в квадраты и прямоугольники. Жизнь внутри них текла словно по расписанию, создавая идеальный распорядок дня города. По дорогам сначала нервно и суетливо, а потом лениво и размеренно двигались машины. И чем ближе подходила ночь, тем больше умиротворения было во всем этом течении.

По улицам шел поток людей. Одни спешили по своим делам, ничего не замечая вокруг, другие были заняты в телефонах, третьи – в своих мыслях. Все старались отстраниться от окружающего мира по определенным причинам, и их нельзя за это винить – все они были жертвами собственных желаний потребностей. Прогуливающиеся по улицам молодые семьи были переполнены легкой усталостью, еще не успевшей перерасти в нечто большее. Их дети спрашивали:

«Почему люди не ходят пешком, а ездят на машинах, ведь это так скучно?»

«Почему все взрослые такие серьезные?»

«Почему нельзя бегать по лужам, даже если очень хочется?»

Родители переглядывались с легкой улыбкой, после чего матери опускали взгляд под ноги, а отцы с важностью говорили, что, когда дети вырастут, они обязательно это поймут. Матери мечтательно улыбались в этот момент и утвердительно кивали.

Были на улице и такие, кто любовался видом вечернего города. Они смотрели по сторонам и чуть заметно улыбались, чем вызывали искреннее непонимание у основной массы людей. Они останавливались, когда небо двигалось, и продолжали идти, когда оно замирало. В их глазах были огоньки, и они были полны рассвета, когда вокруг был закат.

Весело шагающий мальчик прыжками преодолевал преграды из опавших листьев и мутных луж. Он уверенно двигался вперед и думал, наверное, о предстоящем дне, который, возможно, принесет ему новое счастье. Он не думал, что может быть по-другому, ведь он не думал как взрослые, которые только и ждали, когда их красиво выстроенный мир вновь падет. Они хоть и с опаской, но ждали, когда их вывернет наизнанку. Когда по ним проедет каток, выжимая остатки хороших эмоций, и уверенно сольет их в пучину воспоминаний. Когда опустошение заполнит их разум и заставит просыпаться с единственным желанием – чтобы все произошедшее оказалось лишь сном. Когда, проснувшись посреди ночи, они будут устанавливать в голове связь между сном и явью, снова и снова возвращаясь к одной и той же ужасающей реальности.

Ничего.

Это скоро пройдет.

Как и каждый раз.

Достаточно лишь немного подождать.

И ты снова готов к новому удару.

Все плыли в едином кипящем потоке жизни мимо места, где жизнь замирала. Мимо окна, где человек, склонившись над угасающей лампой, запивал алкоголем таблетки, призванные бороться с болью. Болью, которую невозможно заглушить, как и невозможно понять. И даже тот, кто испытывал такие чувства, скорее всего, уже давно забыл, каково это, и, скинув траурный наряд, радостно побежал встречать новый день.

Остановившись всего лишь на миг, можно было заметить, как угасает свет в одном из окон ничем не примечательного дома. Можно было попробовать ускориться, перейти на бег, зная, что еще возможно спасти чью-то жизнь, ну или хотя бы стать очевидцем того, как душа отделяется от тела.

В том самом окне мужчина, схватившись за горло рукой, опирался другой рукой на стол, пытаясь встать. Его разум уже уносился далеко от этого места. Он уносился за пределы этой комнаты. Этой квартиры. Он покидал это место, лишь наблюдая за последними движениями своего тела со стороны. Вот его рука проскользнула по столу, сбивая с него лампу и записи. Вот он сползал на пол, ударившись ребрами о край стола. Вот он упал, раскинув руки в стороны, пока лампа, покачиваясь на полу, как маятник, бороздила темноту этой ночи.

Стук в дверь, раздавшийся посреди ночи, разбудил безмятежно спящую в соседней комнате женщину. Поворчав, она надела халат и, запахивая его на ходу, направилась в сторону двери, но, не решившись открыть ее в столь поздний час, она зашла в уже известную нам комнату.

Вы слышали когда-нибудь крик отчаяния, от которого сердце замирает?

Его можно было услышать в тот миг, стоя за закрытой дверью.

***

Мальчишка лет десяти ритмично пинает спинку дивана, обтянутого натуральной кожей, оставляя след за следом на черной обшивке.

– Максим, прекрати, ты же испортишь диван.

– Ничего страшного, – успокаиваю я его мать, – это всего лишь диван.

Ложь – я бы выставил его за дверь, но думаю, что в таком случае он и ее будет пинать с обратной стороны.

– Сядь ровно, Максим, не позорь меня, – не унимается она.

Мальчик нехотя переворачивается со спины на бок и садится. Он выжидающе смотрит на меня, потом на мать.

– Можно вернуть мне обратно мой телефон? – спрашивает он.

Мать явно приходит в раздражение от поведения своего сына:

– Как закончим сеанс, так и получишь назад свой телефон.

Его мать – блондинка лет тридцати, в прекрасной форме. Руки украшают роскошные кольца. На каждом из пальцев у нее их минимум по одному, за исключением только того, которое предназначено для обручального кольца. Можно сделать вывод о том, что она недавно в разводе и живет на неплохие алименты от бывшего мужа. Хотя, возможно, она просто бизнес-леди, какой сейчас модно быть. Одно известно точно – с воспитанием отпрыска у нее большие проблемы.

– Так что привело вас сюда? – спрашиваю я ее.

Она хватается за голову и устало произносит:

– Я плохая мать!

Ребенок тут же заливается смехом, а она закрывает лицо руками, пряча выступившие на глазах слезы. Я же, глядя на все это, подливаю в стакан еще немного хорошего виски и тут же выпиваю. Кивая в ритм их содрогающихся тел, я чувствую, как алкоголь расходится по пищеводу, передавая приятные импульсы в мой мозг.

Пока один из них, схватившись за живот, смеется на весь кабинет, а другая, согнувшись, пытается совладать со своими эмоциями, я думаю лишь о том, что неплохо было бы повторить, и снова тянусь к начатой бутылке.

Неугомонный ребенок начинает бегать по комнате, с нервным смехом роняя все, что попадает под руку. Вероятно, что у него синдром дефицита внимания с гиперреактивностью, или сокращенно СДВГ. Схватив с тумбочки книгу, он начинает прыгать с ней в руках, после чего принимается вырывать одну страницу за другой. Пока я перевожу взгляд на то, как наполняется мой стакан, он уже направляется к столу, на котором стоит мой ноутбук. И это начинает меня волновать, ведь на экране монитора осталась открытая вкладка с порнографией. Отставив в сторону стакан, я встаю и вежливо приглашаю его сесть обратно на диван, но его предпочтения совсем другие – он движется прямо к столу.

Мать в это время, рыдая, изливает передо мной душу.

– Я всегда старалась воспитывать его в строгости, – уверяет она.

Отпрыск хватает стул и тащит его к столу.

– Когда он начал бить других детей в школе, я поначалу защищала его, – продолжает она.

Маленькое исчадие ада садится за стол и тянет свои липкие руки к моему ноутбуку. Я понимаю, что если не остановлю его, то станет уже слишком поздно, поэтому я встаю и направляюсь к нему.

– Но, когда он принес труп кота в дом и начал с ним играть, я поняла, что совершенно упустила его воспитание! – говорит она, заливаясь слезами.

Я вижу, как он открывает ноутбук и изучает содержимое сайта. В тот момент, когда я подхожу, он уже кликает, чтобы воспроизвести видео. Видео для взрослых. Стараясь опередить его, я нависаю над ним, закрывая ноутбук. Но уже поздно – стоны наполняют комнату блудом современного искусства.

Мать, не обращая внимания на происходящее, продолжает свой рассказ:

– Но последней каплей стало то, что, засунув руку одноклассницы в муравейник, он смотрел, как та кричит от боли. Смотрел, как она плачет, до тех пор, пока взрослые не вступились за бедную девочку.

Стоны, доносящиеся из прикрытых динамиков, уже, наверное, слышны на лестничной площадке.

Мать падает на колени.

– Я всего лишь хотела, чтобы он вырос хорошим человеком, – раскаивается она.

Маленький маньяк, дергаясь на стуле, начинает хохотать от восторга.

Стоны в фильме завершаются финальным аккордом, и маленький извращенец кричит от радости, вскидывая руки над головой.

Мать припадает к полу и кланяется мне в ноги, словно прося прощения.

– Он ведь такой ранимый мальчик, – не унимается она, продолжая ползти к моим ногам.

Взяв стакан, я выпиваю его залпом.

Социальная смерть – продолжение физического существования человека, при котором он уже мертв в духовном и социальном плане. Весьма странный способ смерти, но не самый худший. Многих поражает, что социальная смерть никак не связана с удалением аккаунта в социальных сетях.

Ежедневно появляется огромное количество новых персональных страниц. Достаточно лишь вбить этот вопрос в поисковик, и он тут же выдаст подробную сводку по всем сайтам. Эта информация известна многим, так как некоторые сайты даже размещают ее на своих стартовых страницах. Интереснее, что информация о том, сколько ежедневно появляется аккаунтов, хозяева которых умерли, не разглашается. Все потому, что многих она не интересует, других она даже пугает. Случайно попав на такую страницу, люди тут же бегут с нее, словно увидели покойника, и стараются как можно скорее обо всем забыть.

Задумывались ли вы о том, что ежедневно в социальных сетях количество таких аккаунтов-призраков непрерывно растет?

Теперь знаете.

Полезна ли эта информация?

Не очень, если вы, конечно, не коллекционируете страницы таких людей, так же, как я.

У всех ведь есть странности, верно?

Некоторые плюют через левое плечо, чтобы их случайно не сглазили, другие молятся перед тем, как шагнуть в пропасть. А есть и такие, кто смотрит по сторонам, переходя дорогу, как будто это может что-то изменить.

Да, у всех нас есть свои странности.

***

Я медленно иду между прилавков продуктового магазина, заваленного всяким хламом, надеясь найти что-то нужное. Пока я плыву мимо инсталляций из пластика и картона, за окнами день постепенно переходит в сумерки. Цифры, буквы, лозунги об уникальности и пользе, которую приносит каждая баночка йогурта. Выгодные особенности продуктов крупным текстом нанесены на упаковку, что не дает шанс обратить внимание на важную информацию мелким шрифтом.

Эта смесь из синтетически выведенных веществ сделает из вас настоящего чемпиона.

На упаковке написано немного иначе, но суть именно в этом. Многие не хотят верить в то, что единственный, кто может сделать из них чемпиона, это они сами, а уж никак не батончик с разноцветной упаковкой, на котором нарисован супермен. Индустрия держится только за счет таких людей.

Я вижу, как в конце зала, там, где нет камер наблюдения, девушка, присев, делает вид, что завязывает шнурок на кроссовке. На самом деле я видел, как она только что спрятала в сумку бутылку красного вина. Часть ее локонов выбилась из пучка и раскачивается, пока она пытается застегнуть молнию на сумке. Она то и дело сдувает прядки волос, упавшие ей на лицо.

Приблизившись к прилавку с алкоголем, я пытаюсь решить, как провести сегодняшнюю ночь. Выбрать коньяк или же в столь прекрасный вечер остановить свой выбор на шотландском виски. После первого, как впоследствии оказывается, становится слишком весело, а от последнего возникает слишком много вопросов. Промежуточного варианта, к сожалению, нет. В итоге мой выбор падает на первое. Как бы грустно это ни было – алкоголизм еще не так прочно засел во мне, чтобы проводить этот вечер в одиноких размышлениях. Поэтому я выбираю бутыль почище и, положив ее в пустую корзину, направляюсь к кассе. Незнакомка движется в том же направлении. Она шагает чуть впереди от меня и чувствует себя вполне уверенно, когда проходит мимо охранника. Тот, проводив ее взглядом, тут же направляется навстречу мне и выставляет руку вперед, как будто хочет приобнять меня и пригласить потанцевать.

– Можете показать содержимое карманов? – спрашивает он, показывая сломанные зубы.

Я окидываю его взглядом, оценивая свои шансы при возможном конфликте.

– С какой стати я должен это делать?

– Мне показалось, вы взяли с того прилавка пару шоколадных батончиков, а с того, – он тыкает указательным пальцем в сторону прилавка с алкоголем, – еще несколько порционных бутылочек виски.

Я замечаю, что привлек внимание кассирши и незнакомки. Незнакомка сначала всматривается в мое лицо, после чего, усмехнувшись, говорит:

– Да, уж проверьте. Мне тоже показалось, что он пытался что-то стащить.

– Сэр, пройдемте, пожалуйста, к кассе, я вас проверю, – не унимается охранник.

– И не подумаю, вызывайте полицию, – отвечаю я.

– Он точно вор, – подливая масло в огонь, говорит незнакомка.

Я вижу, как она, расплатившись за жевательную резинку и маркер, направляется в сторону выхода. Она все время оглядывается на меня, а когда выходит за двери, то останавливается напротив стеклянной витрины и продолжает наблюдать за нами.

Я выворачиваю карманы наружу, выбрасывая при этом из них остатки ненужных чеков и прочего мусора. Охранник удовлетворенно смотрит на то, как их содержимое сыпется ему под ноги. Закончив, я протягиваю ему свою корзинку с бутылкой, но, не дождавшись, пока он успеет ее взять, выпускаю ее из рук. В этот момент его довольное лицо сменяется испугом. Его прищуренные глаза расширяются, и он, дернувшись вниз, пытается поймать падающую корзинку, но безуспешно. Немного подождав, пока он осознает масштабы произошедшего, я выхожу, оставив корзину с разбитой бутылкой на полу. В закрывающуюся дверь я слышу адресованные мне проклятия и размышляю, какой магазин посетить следующим. Осмотревшись, я вижу новую знакомую, которая без стеснения прикладывается к бутылке сворованного вина.

– Теперь ты должна мне выпивку! – говорю я, проходя мимо нее.

– А я знала, что будет зрелищно! – смеется она.

Я делаю несколько шагов в ее сторону.

– Мы знакомы? – спрашиваю я.

Она протягивает мне бутылку вина – международный жест «приятно познакомиться».

Я отпиваю из горла и чувствую приятную терпкость вина. Суть в том, что не должно быть приятно. Это противоестественно для организма.

Она подходит вплотную ко мне, так, что я могу разглядеть глубину ее голубых глаз. Подводка на них выполнена отрывисто, но это не делает ее менее красивой.

«До чего же знакомыми мне кажутся эти глаза».

– Мы точно не знакомы? – вновь спрашиваю я.

Я обращаю внимание на надпись, нанесенную на ее щеке маркером, которой не было ранее. Я пытаюсь прочитать написанное.

Девушка, заметив это, начинает смеяться и, развернувшись, направляется поперек дороги к парку. Я, постояв некоторое время посреди улицы с бутылкой вина в руках, решаю пойти за ней.

***

Мало кто может похвастаться счастливым детством, но когда речь доходит до конкретных примеров, то становится смешно. Наверное, эти люди никогда так и не узнают, что такое по-настоящему несчастное детство.

Когда первое воспоминание из детства исходит из наполненной детьми комнаты, посреди которой ты стоишь с обмоченными штанами, в то время как десятки маленьких указательных пальцев устремлены в твоем направлении, а приступы их неконтролируемого смеха вызваны лужей, вытекшей из тебя. Когда эта комната, которая находится в детском приюте, является одним из самых приятных воспоминаний о твоем детстве, тогда значение словосочетания «счастливое детство» приобретает иной оттенок.

Конечно, спустя несколько минут добрая сиделка возьмет тебя на руки и унесет подальше от этой, казалось бы, безвыходной ситуации. Отругав попутно остальных детей, она пригрозит им наказанием. Она отнесет тебя в ванную комнату и приведет в порядок. Ты будешь называть ее Мими, потому что при вашей первой встрече ты вообще мало что мог говорить, кроме каких-то невнятных звуков. И, хотя это не ее имя, она позволит тебе так себя называть. Она даже будет притворяться, что ее звали так всю жизнь. Связанные с ней воспоминания будут одними из лучших воспоминаний детства.

Твое несчастливое детство хоть немного приближено к тому, о чем я говорю?

Говоришь, что еще не все твои сомнения развеялись?

Ну, хорошо, ты сам этого захотел.

Слушай и готовься раскаиваться, стоя на коленях перед тем мальчиком. Мальчиком, день рождения которого навсегда останется выдуманной датой. Перед тем, чье место рождения останется лишь загадкой. Перед мальчиком, у которого нет даже настоящего имени, а в графе родители стоит прочерк.

Ну что, ты хоть немного приблизился к нему со своими проблемами детства?

Говоришь, что тебе не нравится твое имя, которое так заботливо выбирали тебе твои родители? Значение которого они смотрели во всех мыслимых и немыслимых учебниках.

В твоем взгляде до сих пор осталось возражение и готовность продолжить этот спор?

Ну что же, это твое право, но все же выслушай продолжение рассказа про того мальчика.

В одно солнечное летнее утро безымянного младенца оставили возле приюта. Нет, его не положили под дверь и не постучали в нее, убежав следом. Все было не так, как в фильмах. Возможно, изначально так и планировалось, но они поняли, что слишком велик шанс быть замеченными. Наверное, тогда они решили выкинуть его в мусорный бак, но на это у них не хватило смелости, и они просто оставили лежать его под мусорным контейнером за зданием приюта. Некоторое время он лежал молча, но потом начал плакать. Тогда-то его и нашла там Мими, которая проходила рядом.

Ты как будто бы задумался о чем-то?

Где же твой вызывающий взгляд?

Но, погоди, это еще не все.

Я вижу, что ты еще не до конца проникся судьбой того мальчика.

Когда ему было приблизительно четыре года, его усыновили, представляешь?

Вижу твой взгляд. Ты уже готов воскликнуть:

«Я знал, что у него все хорошо кончится!»

Я вижу, как от твоего сожаления не осталось и следа.

Прояви еще чуточку терпения, и ты все поймешь, но напоминаю тебе – я предупреждал.

Так вот, однажды в приют и в самом деле заявился некий Симеон. Он изъязвил желание усыновить мальчика. Странно, что его вид не вызвал ни у кого подозрения.

Жидкие, взъерошенные на голове волосы. Глаза его жадно рыскали из стороны в сторону. А одежда – видел бы ты ее – грязные лохмотья. Несмотря на все это, заведующая приютом отдала ему мальчика без каких-либо вопросов. Они просто пообщались наедине и пожали друг другу руки в знак успешной сделки. Многим, правда, показалось, что она вечером выходила с работы с разбухшей сумкой, а в какой-то момент на ней даже раскрылась магнитная защелка, и выпало несколько бумажных купюр. Но все тогда сделали вид, что не заметили этого.

Ты все еще считаешь, что мальчика не стоит жалеть?

Что он уж точно обрел свое счастье в новой семье?

Что это уж точно лучше, чем пребывать в детдоме?

Ну, хорошо, продолжим.

Этот Симеон оказался активным участником секты. Он всегда искал для себя простой путь. Всегда хотел найти того, кто скажет:

«Иди и делай так, как я скажу».

Но он оказался настолько глуп, что в итоге прибился к секте, которая поклонялась собаке.

Он вступил в культ собаки.

Да-да, ты не ослышался – обычной дворовой псине.

Ты смеешься, уверяя, что такого вообще не существует?

Ты заблуждаешься.

Как оказалось, достаточно просто надрессировать ее так, чтобы люди поверили. Нужно всего лишь научить ее издавать необходимые звуки. Включая ей песни, можно научить ее подвывать схожими словам звуками. Хозяин выдрессировал ее, применяя собачий свисток в то время. И теперь было достаточно свистнуть в тот самый свисток, чтобы она начинала вести свой монолог, в то время как люди, собравшиеся в огромном зале, с восхищением смотрели на дворнягу, восседавшую на троне. Когда ее речь заканчивалась, хозяин, предпочитавший оставаться лишь голосом из-за занавеса по громкоговорителю, переводил всем то, что сказала собака. После пояснений, называемых «повесткой дня», людям давалось по одной минуте. За это время они должны были выложить основную суть терзающих их вопросов дворняге, которая к тому времени от скуки уже грызла свиную кость или спала. Каждый, кто присутствовал на этих беседах, изливал всю свою душу этому псу.

После чего вновь подключался хозяин со свистком. Он свистел собаке, чтобы та, подвывая, продолжала беседу со своими последователями. Толпа, замерев, вслушивалась в эти звуки, пытаясь разобрать в них слова. А когда, наконец, проскакивало нечто похожее на человеческую речь, толпа оживленно и шумно спорила о том, что это значит.

«Сколько лет я проживу?»

«Смогу ли я иметь детей?»

«Стану ли я богатым?»

Тройка самых часто задаваемых вопросов.

В какой-то момент хозяин вообще переставал говорить, потому что толпа внимала каждому звуку, который исходил от пса, находя ответы на свои вопросы.

Наш общий знакомый Симеон вскоре был изгнан из этого культа за нарушение правил. Он сделал недопустимое – попытался украсть дворнягу после одного из выступлений. Он был слишком воодушевлен завершающей речью пса, что ему даже показалось, что тот сам приказал ему забрать себя.

Далеко ему, конечно, уйти не удалось. Его поймали сразу же на выходе из здания. Оказалось, что охраны у пса ничуть не меньше, чем у короля средневекового государства. Удивительно, что его вообще оставили в живых за такое, хотя изрядно намяли бока и запретили даже близко появляться рядом с этим местом.

Будучи вне себя от гнева, наш герой решил найти замену именитому псу в лице простых дворняг с улицы. Встречая на улице хоть какую-то отдаленно похожую псину, он забирал ее к себе домой и, посадив на привязь, начинал задавать свои вопросы. Терпению его соседей вскоре пришел конец, и они вызвали полицию, которая лишь развела руками перед возмущенными жильцами, объяснив, что Симеон ничего не нарушает и даже шумит только в отведенные для этого часы.

Не прошло и полгода, как он окончательно съехал с катушек от череды безуспешных попыток найти замену. Тогда-то он и заявился в уже знакомый нам приют.

Я смотрю, за время моего рассказа ты уже наполовину сполз на пол со стула?

Ну, хорошо, тогда устраивайся там поудобнее, а я продолжу.

Симеон привел домой этого доверчивого мальчика, который был рад любому проявлению заботы. Откуда же он знал, что, попав туда, он еще долго не увидит ничего, кроме провонявшей пустой комнаты с ободранными обоями и цепи, прикованной к батарее. Комнаты, пол которой прочно впитал в себя запах собачьих испражнений. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы вконец уставшие от вечного шума соседи не вломились однажды к Симеону домой. Бедолага от неожиданности выскочил с разбегу в окно и полетел прямиком вниз с десятого этажа. Наверное, остатки здравого ума в его голове все-таки сохранились.

Но внимание ворвавшихся разъяренных людей в тот момент было приковано не к тому, как он летит вниз. Они замерли, увидев нечто другое. Нечто, что по своему эффекту сравнимо с самыми страшными фильмами ужасов – посреди комнаты, стоя на четвереньках на какой-то грязной тряпке, выл маленький мальчик. Его наготу ничего не прикрывало. Все торчащие на истощенном теле кости были на виду. Он стоял рядом с перевернутой железной миской и выл так, что волчий вой, раздавшийся неподалеку от тебя в глухом лесу, ночью показался бы невыносимо смешным.

Главная улика – видеокамера.

Главный подозреваемый размазан по асфальту.

Единственный пострадавший никогда не станет прежним.

Я вижу, как твой подбородок трясется от приближающихся рыданий.

Надеюсь, что теперь ты уже никогда не станешь жаловаться на свое детство.

Нет, я не так жесток, просто справедливость хоть иногда должна торжествовать, хотя бы для такого маленького мальчика.