Оппозиционер в театре абсурда

Действие 11

Асе, девушке, которая должна была решить участь Ветрова, перевалило за двадцать восемь.

Пять лет назад она закончила «бабский» факультет – филфак пединститута, в школе устроиться как-то не получилось, туда, сюда, ничего интересного. Но в последнее время появилось у нее увлечение – она вступила в СДПРФ. Не ради мужчин, хотя знала – в политику больше тянет сильный пол, слабый – по определению консервативен, пуглив и пассивен. Нет, в политику ее увлекли нереализованные амбиции – может, именно там оценят ее способности? К тому же знала – самые успешные и на карьеру заточенные – в партии власти, а опальная оппозиция талантами не избалована, а значит, и выделиться легче. На выбор повлиял и не проходящий с годами юношеский максимализм. Плохо живем? Ничего нельзя сделать, чтобы жить лучше? Не принимаю! Не согласна! И Ася отдалась партийной работе с упоением. Она не ошиблась – ее заметили, стали двигать. В скором времени она стала правой рукой местного лидера коммунистов, секретаря горкома, Вячеслава Тихоновича Золотова. Он казался ей живой легендой – в начале девяностых, когда все иуды побросали партбилеты, не смалодушничал, а вместе с такими же, как он, энтузиастами возродил партию. Сейчас его лета подбирались к седьмому десятку, но внешне он выглядел подтянуто, бодро и моложаво. Высокий, видный, солидный, с лицом строгим и напряженным, всем своим видом он как бы говорил – «Вот когда победим, тогда и можно будет расслабиться».

Вскоре и работа нашлась. Вячеслав Тихонович предложил ей оплачиваемое место собкора «Правды» в городе трех революций.

После разговора с братом Ася отправилась к своему покровителю. Депутат, руководитель фракции, он занимал просторный внушительный кабинет в Законодательном собрании. Все три его штатных помощника сидели на своих местах, уткнувшись в мониторы компьютеров. Ася дружески поздоровалась – ее здесь прекрасно знали.

– Чай? Кофе?

– Уф, холодище на улице, промозглость… Поэтому от чая не откажусь.

Золотов вышел, распорядился, вернулся, пригласил сесть за низенький журнальный столик. Мягкие кресла расслабляли, настраивали на камерный лад. Ася отметила, что, пригласив ее расположиться таким образом, Золотов дает понять, что беседа будет неформальная. Пока перекидывались пустыми фразами о погоде, помощница Вячеслава Тихоновича принесла поднос с двумя чашечками, чайником и сахарницей с комковым сахаром.

Ася налила себе кипяток, бросила кирпичик сахара, стала сосредоточенно разминать его ложечкой, стараясь собраться с мыслями.

– Как твоя предвыборная компания? Помощь нужна?

– Нет, сами справляемся. Через день, по очереди, проводим пикеты у метро. Раздаем литературу, беседуем с народом. Периодически листовки со своей физиономией по парадным разбрасываю… Провела несколько встреч с избирателями – малоэффективно, скажу вам. Аренда помещений – садики в основном – дорогая, народу собирается не больше двадцати-тридцати человек, из сотрудников. Многие даже не в нашем районе живут. А распинаешься перед ними час, а то и больше. Как заведется какая-нибудь бабка о своем, наболевшем, – перебить неудобно, а времени много отнимает… Нет, листовки эффективнее.

– Согласен. А что твои конкуренты?

– Дима Поляков, который от ЛДПР, действующий депутат…

– Ну-ну, знаю.

– Так вот он выбрал себе ядерный электорат, регулярно одаривает его пододеяльниками и продуктовыми наборами, а они за него аккуратно голосуют. Посадил двух теток, чтобы они обзванивали облагодетельствованных и напоминали им, кто их осчастливил, за кого голосовать надо.

– Похвально и то, что он партийные деньги не в карман прячет, как другие действующие депутаты, а на народ тратит, – назидательно заметил Золотов. – Так, кто там еще?

– Едросовец Никита Беленький, предприниматель, не мелочится – рестораны откупает и электорат водкой поит. Соседки рассказывали, что на выходе из ресторана его люди конвертики с пятисотками раздавали. Да и вообще денег у него немеряно – все заборы его физиономией увешаны.

– А у тебя с деньгами не очень? Так?

– Да, так… Вот я и хотела…

– Слушаю тебя.

– В общем, Вячеслав Тихонович, дело есть.

– Это я уже понял. Ну, и что там за дело у молодой красивой женщины?

– У товарища по партии.

– Одно другое не исключает.

– Вячеслав Тихонович, я понимаю, что это почти невозможно…

– Ничего невозможного не бывает. Все может каким-то образом устроиться, если сильно хотеть и стараться.

– И все же… Вы понимаете, я пришла говорить об интересах партии.

– Понимаю, что не о погоде.

– Вячеслав Тихонович, есть человек, который хочет стать депутатом.

Впервые Ася увидела, как шеф хмыкнул.

– Вот удивила-то! Кто ж не хочет стать депутатом? Да у нас уже список утвержден, ты ж в курсе.

– Я-то в курсе, но получается, что надо изменить список, – Ася упрямо вздернула острый подбородок.

– Это невозможно!

– Вы же только что говорили, что если сильно захотеть и постараться, то ничего невозможного нет.

– Верно. Но это надо… ну, для начала сильно захотеть, чтобы потом начать стараться.

– Этот человек может заплатить…

– Ася, я категорически против торга мандатами! И ты это знаешь!

– А как же «паровозы» – всякие спортсмены, артисты, шуты и шоумены?

– Не я это придумал. Это идея ЦК. Там посчитали, что «паровоз» сыграет на имидж, мол, вот какие люди доверились коммунистам. Все партии стали играть в эти игры, и наша туда же. Я это не одобряю.

– Но ведь от нашей партии идет полно буржуев!

– Так они идут от округов! Пускай себе идут, поработают на округах, деньги на пропаганду нашей партии потратят… Ну и что ж, что буржуи? Сейчас политика нашей партии такая – с буржуями не ссориться, защищать интересы малых и средних предпринимателей. Чем шире будет число наших сторонников, тем лучше.

– В таком случае включите в список еще одного полезного человека.

– Округа заняты.

– Включите в первую тройку!

– Буржуя? Это скандал!

– Почему? Вы же сами только что сказали, что буржуй может быть в нашей партии?

– Но не в первой тройке! Что скажут наши?

– Наших можно подготовить, объяснить…

– Что в ЦК скажут?

– А что они могут сказать? Когда сами везде пишут, что мы должны привлекать в наши ряды представителей мелкого и среднего бизнеса.

– Не могу согласиться!

– Вячеслав Тихонович, он может быть очень полезен. Он даст деньги на предвыборную кампанию. Ведь нам же нужны деньги! А у нас их не так много. Вы сами рассказывали, что попросили денег у ЦК, а там сделали недовольную мину. А тут вы справитесь собственными силами! Да вам товарищи из ЦК только спасибо скажут! Взять хотя бы меня – мне нужны деньги на предвыборную кампанию, чтобы не бледно выглядеть рядом с Поляковым и Беленьким, а у меня денег нет, и родная партия тоже мне их дать не может!

– Хм… Ну, и кто он такой? Дружок твой?

– За дружка никогда бы просить не стала! Я вообще с ним не знакома. Это начальник моего брата, ну, и его однокашник. Он меня намного старше, отличный семьянин, двое детей. Он не подведет нас! Я лично ручаюсь за него! Ну, пожалуйста! Разве я часто вас о чем-то прошу? Подумайте, это деньги, это – мощная рекламная кампания, благодаря которой можно так выступить! Все регионы обзавидуются, процент подскочит, количество мест в ЗакСе увеличится. Да вам в ЦК не только спасибо скажут, а…

– Что мне в тебе всегда нравилось – умеешь ты говорить, и временами убедительно. Кто ж такой этот твой протеже?

– Владелец «Копеечки».

– Вон это кто! Понятно…

– Так что?

– Эх, не нравится мне все это, но – что делать? Пока живем при капитализме, когда без денег никуда, приходится крутиться в соответствии с реалиями… Ладно, была не была. Скажи, пусть даст… (шеф назвал сумму). Мне как раз столько не хватает, чтобы все участки закрыть. Ну, и себе сверх того возьми.

– Угу.

– Придется в таком случае Потапова – единственного пролетария – подвинуть на четвертое место, с которого он вряд ли в ЗакС пройдет. Ну да ладно. Скажем мужику, что это надо в интересах партии… Дальше твоя забота – пусть твой протеже деньги проплатит на наш расчетный счет, а ты создай ему нужный имидж в наших рядах, чтобы недовольных не было, – роптанья всякого за спиной нам не надо. Словом, ты поняла.

– Поняла. Только, Вячеслав Тихонович, не надо это дело афишировать, у этого человека могут быть большие неприятности. Как можно тише, пожалуйста.

– Проблемы с бизнесом? С конкурентами? Вот для чего ему депутатская неприкосновенность… Ладно. Пусть не беспокоится – сохраним в тайне. Поняла?

– Поняла. Спасибо.

– Тогда вперед.

Ася вышла из кабинета Золотова, прошла по длинному коридору, устланному красной ковровой дорожкой, мимо закрытых дверей кабинетов, за которыми вершились большие дела и мелкие делишки, завернула в другой коридор, достала мобильный, набрала брата.

– Сашка!

– Ну, что?

– Ух, вроде получилось. Можешь обрадовать своего приятеля.

– Молодец, сеструха! С меня причитается! Ты ж понимаешь – свалят Ветрова, мне тоже в своем кресле не усидеть, придется работу искать.

– Для тебя и старалась. Ветров мне твой – как прошлогодний снег. Пусть бабло готовит!

Действие 12

Ровно в половине второго Игорь Ветров, который был нужен Асе «как прошлогодний снег», и ее брат Александр, для которого она и старалась, появились во вьетнамском кафе. Оно как нельзя лучше подходило для конфиденциальных встреч, так как почти всегда пустовало, а сервис был по-восточному ненавязчив. Накануне Игорь заказал столик в отдельном кабинете, отгороженном от основного зала бамбуковыми шторами. Уселись на деревянные кресла с длинными спинками. В ожидании сестры Александр принялся пристально рассматривать пейзажи на стенах, а его шеф нервно схватил папку с меню и сделал вид, что внимательно его изучает, хотя строчки расплывались перед глазами.

Легкое шуршание бамбука – и кабинет наполнился благоуханием духов.

– Приветик, присаживайся.

Игорь обернулся и увидел высокую, очень тонкую девушку, с длинными светло-русыми волосами, убранными в строгую прическу. Она по-деловому поздоровалась с мужчинами, села за столик, вытащила из сумочки мобильник и положила рядом.

– Уж и не знаю – знакомить вас или нет, – улыбнулся Александр.

– Так мы ж знакомы, – в тон ему подхватил Игорь. – Только я тебя, Ася, помню девчонкой, такой, знаешь, угловатой, как все подростки, стриженой. Ты была на пацана похожа.

– А я тебя не помню, извини.

Игорь осекся и углубился в меню. Когда бестелесной тенью около их столика возник официант-вьетнамец, сделал заказ.

– Здесь можно курить? Отлично… – Ася затянулась сигаретой с ментолом. – Ну, давайте обсудим, – на взгляд Игоря, она держалась чересчур официально. – Итак, что ты хочешь от нас?

– От вас – это от СДПРФ?

– Ну, а от кого же еще? Насколько я знаю, от «Единой России» ты уже ничего не хочешь.

– Ну да… Я, типа, хочу стать депутатом, – Игорь чувствовал себя неловко, а потому взял несвойственный себе дурашливый тон. – Понимаю, что не достоин, но готов, так сказать, материальными средствами восполнить свои недостатки.

– В каком размере?

– Называй вашу цену.

Ася затянулась, выпустила длинную струю ароматного дыма и, скосив на него зеленый глаз, по-деловому назвала.

– О'кей, я готов (В «ЕдРе» дороже все это удовольствие стоит, – с удовлетворением отметил про себя Игорь).

– Это не все. Прошу наличными (Ася назвала более скромную, но все-таки кругленькую сумму) на мою предвыборную кампанию. Деньги нужны, будь они неладны.

– Понимаю, – кивнул головой Игорь, внимательно глядя на сидящую напротив изящную блондинку. (Ловка сестренка у Санька, ишь сколько она себе за посредничество запросила…) – Готов помочь. И даже большей суммой. Все для вас, мадам. Или мадемуазель?

– В таком случае слушай сюда, – Ася вкусно затянулась. – Ты вносишь деньги. Раз. Проходишь по списку номером вторым. Это проходное место, не беспокойся. Два. И вот что – брожения среди наших пойдут, что, мол, буржуев двигаем в ущерб рабочему классу. Ради тебя сдвигаем с проходного места одного хорошего человека. Поэтому необходимо, чтобы ты… ну, хотя бы на первое время притворился, что ты наш, то есть вступил в партию… и если бы перед людьми выступать пришлось, сказал бы…

– Понятно, легенда бренда…

– Правильно мыслишь – создай о себе легенду.

– Легенду-то легенду, только вот что… Мне бы хотелось по-тихому это дело обделать. Потому что если мой оппонент прочухает – беда! А уж как депутатом стану – ищи меня, свищи меня!

– Я тебя понимаю, я обо всем договорилась. Не волнуйся.

– В таком случае я готов. А ты, уж пожалуйста, руководи мной.

– По рукам.

Сделка была заключена, теперь оставалось одно – действовать по-тихому, хитро, быстро, в манере крадущегося тигра.

Действие 13

…Придя вечером домой, Игорь решил, что теперь пришло время сообщить своему семейству о принятом решении. Дома, как обычно, тихо, то ли как в монастыре, то ли как на кладбище… Все расползлись по своим норам-комнатам, у каждого своя жизнь. Отец семейства прошел в столовую, перегороженную барной стойкой на две части – кухню, оборудованную всякой техникой – мечтой любой хозяйки, и саму обеденную зону – на стене плазменная панель, напротив – диван уголком, стол из толстого стекла, с нижней, тоже прозрачной, столешницей, на которую обычно ставили десерт – конфеты и фрукты. Игорь пришел не с пустыми руками – по дороге домой купил бутылочку мартини, шоколад «Баккара», красную рыбу. Все порезал, сервировал столик. Позвал семейство.

– А ну, давайте сюда! Разговор есть…

Сел на диван, стал открывать мартини. Вошла, щурясь от яркого света, Татьяна. Привыкла в своей келье при свечах сидеть. Нечесаные волосы, мятый халат, следы увядания на худом лице… Взглянув на жену, Игорь поморщился – такая ли была она двадцать пять лет назад, когда вбегала в лекционную аудиторию, и с ее появлением – словно солнышко выглядывало сквозь тучи. Тоненькая, смугленькая, каштановые блестящие волосы под каре, белозубая улыбка, ямочки на пухлых щечках… А сейчас – в темных волосах отчетливо видны седые пряди (хоть бы покрасилась, что ли), лицо угрюмое, с каким-то тупым выражением, щеки ввалились, да и вся какая-то высохшая, как сморщенное яблоко, и при этом распустила живот. Ведь не старая же еще баба! Чего же она так опустилась? И деньги есть, и времени свободного – все двадцать четыре часа в сутки. Сходи в бассейн, на фитнес, к косметологу, ведь он – добрый муж – для хорошего дела и денег даст. Ведь сам-то – интересный мужчина, в расцвете лет, бабы на него заглядываются, а с кем жить приходится?..

– О чем разговор-то? – смотрит скучающим взглядом. Кроме религии – ничего ее не интересует.

– Присядь. Мальчики придут, расскажу.

Вошли сыновья.

– Привет, па!

Недоверчиво оглядел обоих. В последнее время появились у него кое-какие подозрения – что-то глазки у них странно блестят… Но некогда их проверять, да что проверять, за своими проблемами некогда о них подумать! «Ведь для них все – и бизнес, и ночей не сплю… Так хоть бы ценили, не огорчали, еще больше жизнь мне не осложняли…» Вот Денис – смотрит на него Игорь и себя видит, каким был он двадцать лет назад, одно лицо, но не в него пошел. Парень хоть куда, красив, изыскан, какую карьеру смог бы сделать с отцовской-то помощью, если бы голова на плечах была! Так нет – институт бросил, не работает, сидит как сыч и, кажется, ничего его не интересует… Взгляд пытливых отцовских глаз переметнулся на Павла. А этот – в мать, чернявый, худенький, длинноногий.

– Как дела в институте, сынок?

– Нормально.

– Отец, по какому поводу праздник? – нетерпеливо спросил Денис. А этот все рвется к своему компьютеру. С головой ушел в виртуальный мир, за уши не вытащишь. В реальном же мире все ему скучно, неинтересно.

– Садитесь.

Игорь разлил мартини по хрустальным бокалам.

– Ну, дорогое мое семейство, можете поздравить меня – депутатом буду.

– Сколько отбашлял? – поинтересовался Павел.

– Вот это ты, сын, по-деловому… Сразу видно будущего финансиста…

Игорь назвал сумму. Помолчали.

– Три хорошие квартиры можно было купить, – заметил младший.

– У вас с Дениской и так по квартире, чего вам еще? А не отбашлял бы – как бы не пришлось вообще с жильем распроститься.

– От какой хоть партии? – продолжал проявлять интерес младшенький.

– От СДПРФ. С «ЕдРом» договориться не получилось, разбалованные они. Да оно и к лучшему. В «ЕдРе» это удовольствие дороже стоит.

– СДПРФ? Так там же коммунисты, так? А коммунисты, они же – нехристи! – подает голос угрюмо молчавшая Татьяна.

– Ну, так найди мне партию, где нет нехристей и где в депутаты можно пролезть за деньги! – взорвался Игорь. – Ты что, не понимаешь – у меня бизнес отнять хотят, и ты же первая взвоешь, на работу тебе придется устраиваться. А кем? Поломойкой?

– Все в воле Божьей, – равнодушно ответила Татьяна. – Поломойкой так поломойкой. Гордыня – грех.

Игорь дико посмотрел на нее. И вот ради этой дохлой рыбы он старается? Никакой благодарности, никакого интереса к его делам! А ведь его дела – это и ее дела тоже, других-то у нее нет…

– Ладно… – сдержался Игорь. – Давайте выпьем, что ли! За удачу, за то, чтобы неповадно было нашим врагам рот на нас разевать!

– За тебя, папа! Ты всех порвешь – я в тебе верю! – вдохновенно воскликнул младший сын, глаза его загорелись, как когда-то давно – карие глаза Татьяны, и на щеках его Игорь заметил знакомые ямочки. Пожалуй, младший сын – самый родной ему человек в этом семействе.

– В общем, рассказываю… Действовать будем так…

– Я не буду действовать, меня в свои интриги не мешай, – равнодушно произнес Денис, отодвигая пустой бокал. – Все? Я могу идти?

– А жрешь-то ты за чей счет? – взорвался Игорь. Нет, если бы не фамильное сходство, не поверил бы, что этот чужак – его сын.

– Ты меня породил – ты меня и корми, – заявил Денис. – Мамка грехи твои отмаливает, а я твою дремучесть облагораживаю.

– Ну, и какова же моя дремучесть? Вроде и книжки умные читал, и высшее образование, в отличие от некоторых, получил.

– Да не помогли тебе ни книжки, ни образование. Как был ты мясник, так и остался.

И Денис вышел, небрежно (Игоревым движением) откинув со лба льняную челку.

– Строптивый какой, – покачала головой Татьяна. Недовольство старшим сыном – единственное, что объединяло супругов.

– Я-то вкалываю день и ночь, деньги для вас зарабатываю, а ты дома сидишь – вот и попробуй, образумь его. Мать ты или кто?

– С мужчиной мужчина должен говорить. Так что не прикрывайся своей работой. Смотри за сыном!

– Па, ма, да хватит вам! – вставил слово Павел. – Ну, не в духе наш Дориан.

– Кто?

– Дориан… Это его так одна знакомая прозвала. Правда, метко? Она писательница, а писатели умеют меткое словцо подобрать. Дориан и есть – все носится со своими портретами, художник…

– Ладно, Бог с ним. К делу… Раз наш старшой самоустраниться изволил, на тебя, сынок, вся надежда. Первое. Насколько я знаю – депутат не имеет права бизнесом заниматься. В таком случае, назначаю тебя генеральным директором.

– Ух ты! Круто! Приду на занятия, нашим скажу – пусть завидуют!

– Только, слышь, чтобы не во вред учебе. Появляться будешь в офисе в свободное от занятий время, права голоса иметь не будешь… Понятное дело, что предприятием буду я рулить, как и прежде.

– Да это понятно, можешь не объяснять.

– Второе. Тебе, Пашка, для пользы дела надо бы в партию вступить. Ну, попросили меня новые товарищи, чтобы, значит, натурально все было, дескать, уверовали всей семьей в идеалы коммунизма, а то неудобно – депутатом стал, а на идеологию плюет.

– Да вступлю, куда скажешь, – смеется Павел. Хороший сын, не то что старший. – Любые капризы за ваши деньги. Когда надо это… вступать-то?

Действие 14

Павел приоткрыл дверь в комнату брата.

– Занят?

– Да нет, – лениво отозвался Денис. – Играю вот…

Он сидел на полу в разметавшемся восточном халате, вытянув голые ноги, а перед ним на журнальном столике стоял ноутбук.

– А я кое-что принес, – Павел заговорщицки подмигнул и сделал пальцами некое движение, смысл которого оказался понятен его брату.

– О, как кстати! А то как-то скучно… Даже игра не вставляет. Погоди, зажгу палочку – вдруг маман зайдет.

Денис вскочил, дрожащими от нетерпения руками приладил палочку с ароматом сандала на спину лягушки, держащей во рту монету, чиркнул спичкой и, когда по комнате распространился дымок с терпким, головокружительным ароматом, потирая руки, скомандовал:

– Ну, давай…

Павел не заставил себя упрашивать, достал две самокрутки, которые братья тут же и прикурили, усевшись перед ноутбуком.

– Кайф…

– Да… как в песне: «Всего три грамма кокаина меняют в жизни все порой, и из большого и скучного мира ты переносишься в мир ино-ой…» Как-то так.

– Да, щас бы кокса.

– Это тоже дело.

– Что тут у тебя за игра?

– Похождения гнома в царстве зла. Девятый уровень. Сейчас я как раз прокачиваю героя.

В этот момент в дверь просунулась нечесаная голова Татьяны. Она подозрительно потянула носом.

– Вы чем тут занимаетесь?

– Играем.

– А чем пахнет? Опять палочки-вонючки?

– Ну, конечно! А ты что подумала?

– В магазин сходить надо. Холодильник пустой.

– Давай попозже!

– Когда попозже? Скоро отец придет, я сготовить не успею.

– Ну, мам, мы только сели… У нас игра. Давай через час! А ты пока список составь, чего купить надо.

Татьяна захлопнула дверь.

– Теперь твоя очередь в магазин идти, – сказал Павел. – Я косячок достал.

– Ладно, так и быть.

Братья затянулись.

– В эту игру хорошо играть после косячка, – заметил Павел, выдыхая дым. – Смотри, какие яркие краски. И визуализация более натуральная.

– А то! Слава тому, кто придумал гашиш! Вот смотри – какая-то травка, а дает такой эффект, такое изменение сознания, какое никакому алкоголю не под силу.

– Ну, алкоголь – это не то, это грубо. Да ведь не зря многие творческие люди пользовались перед, так сказать, актом творения именно гашишем.

– Я пользовался! Я же тоже – творческая личность. И, скажу тебе, эффект потрясающий – обострение воображения, какие-то необычные образы, вдохновение такое, ну, просто прилив энергии. Помнишь мою картину «Седьмой круг ада»?

– Это где монстры?

– Ну да. Так вот, я ее после косячка набросал. Понимаешь, как будто сам в аду побывал.

После того, как травка кончилась, Денис поспешно схватил лист бумаги и принялся приспосабливать его на мольберт.

– Вот сейчас, чувствую, опять кураж смогу поймать… Я даже придумал, как будет называться картина – «Цветы зла». Я прямо вижу – фиолетовые лепестки…

Но, как только он взмахнул кистью, в дверь просунулась голова Татьяны.

– Кто в магазин идет? Вот список, вот деньги.

– Пашка, – простонал Денис, – сходи, будь другом… Вдохновение прет!

– Нет, ты обещал, – безжалостно возразил Павел. – А то в следующий раз сам за радостью пойдешь.

– Нет-нет! Я не пойду, я понятия не имею, как это делается. Денис нехотя отложил кисти, скинул халат и облачился в джинсы и свитер…

…Через двадцать минут он подходил к продуктовому магазину.

– Цветы зла… – бормотал он. – Фиолетовые упаднические лепестки…

Около входа стояли двое бомжей, с одутловатыми небритыми лицами, синими подтеками под глазами, в драной, грязной одежде. Уловив исходящий от них запах, Денис инстинктивно отвернулся и попытался задержать дыхание. Один из бомжей загородил ему вход.

– Слышь, паря, не подкинешь, сколь не жалко? – жалобно загнусил он, в то же время меряя лощеную фигуру Дениса недобрым взглядом. – Мы с друганом второй день не жрамши.

– Ах, Боже мой, дайте же пройти, – нервно передернув плечами, пробормотал Денис.

Бомж вцепился в лацкан его пальто почерневшими пальцами.

– Не откажи, друг, – сипел он прямо в лицо Денису, обдавая его зловонным дыханием.

– Уберите руки! – воскликнул тот, чувствуя, что еще немного, и его стошнит.

– Не откажи! Помоги! – хрипел бомж.

– Да сейчас, сейчас, вы только уберите руки… – Денис поспешно открыл кошелек, наугад вынул первую попавшуюся купюру. – Нате, вот, только отстаньте…

Бомж жадно схватил купюру, а Денис, чуть не бегом, бросился в магазин.

– Какой ужас, какой кошмар, – бормотал он трясущимися губами. Брезгливо отряхнул пальто белоснежным платком там, где к нему прикасались пальцы бродяги. – Какая мерзость… Фи!

Платок полетел в мусорный ящик.

Продолжая кривиться, Денис подошел к прилавку. Перед ним стояла старушка, дотошно расспрашивая продавщицу:

– А эти яйца свежие?

– Свежие. Старыми не торгуем.

– А от какого числа?

Продавщица лениво наклонилась над полкой, покрутила коробку, пошевелила губами, озвучила дату. Старушка пожевала губами:

– Хм, прошлонеделишные… Девушка, а вон те?

– Какие?

– Вот эти… – указующий перст. – Да не эти… Вон те… Да, эти…

Продавщица вразвалочку переместилась вдоль полки с коробками яиц.

– Боже, как долго, – начал терять терпение Денис.

– Молодой человек, моя очередь – имею право, – сурово возразила старушка.

Наконец, она расплатилась и начала упаковывать продукты так медленно, что, кажется, делала это назло.

– О! – застонал Денис, закатывая глаза. – Да вы можете побыстрее?

– Что вам не так?

– Да ведь к прилавку не подойти из-за вас!

– А ты мне не хами! – вдруг взорвалась старушка. – Ишь, молодой, а наглый!

– Да как я вам нахамил?! – задохнулся от обиды Денис.

Но старушка уже отходила, ворча под нос.

– Слушаю вас, – не очень любезно обратилась к нему продавщица.

– Мне вот по этому списку, – Денис протянул ей список.

Продавщица пробежала его глазами.

– Тут написано – «молоко». А какое молоко? У нас вон сколько.

– Да? – Денис в замешательстве. – Ну… Вон то, – махнул он рукой наугад.

– «Простоквашино», что ли?

– Ну да…

– А 2,5 % или 3,2 %?

– О боже… – Денис в замешательстве переступил с ноги на ногу. – Ну, 3,2.

– У вас написано – «творог». А какой?

– Слушайте, давайте любой!

– Вот этот подойдет?

– Подойдет.

Денис изнывал от нетерпения, пока продавщица вразвалочку двигалась вдоль полок, собирая продукты по списку. А тут еще краем глаза он заметил, что давешние бомжи вошли в магазин и направились в его сторону.

– Девушка, можно побыстрее?

– Я вам электровеник, что ли? Подождите, пока кассовый аппарат пробьет…

– А вот эти, – он нервно указал в сторону бомжей. – Как вы позволяете, чтобы они заходили в магазин?

– Эй! – строго крикнула продавщица. – Чего приперлись? Охрану вызвать?

– А мы покупать будем, – один из бомжей махнул купюрой Дениса.

– Не имею права не пустить – покупатели, – извиняющимся тоном сказал она. – С вас… – назвала сумму.

Денис сунулся в кошелек. Однако то ли «все равно какие» продукты оказались намного дороже, чем запланировала Татьяна, то ли именно этой купюры, отданной бомжам, не хватило, чтобы расплатиться за товар, но только Денис растерянно развел руками и дрожащим голосом стал оправдываться:

– Ой, вы знаете, у меня столько нет. Я, пожалуй, откажусь от чего-то.

– Так я уже пробила! – вскричала продавщица, выкатывая округлившиеся в праведном гневе глаза. Образовавшаяся за это время очередь заволновалась.

– Молодой человек, задерживаете…

– У меня не хватает… – лепетал Денис, демонстрируя продавщице всю наличность кошелька.

– Мозгов у тебя не хватает, парень, – отчеканил стоящий сзади пожилой работяга.

– Почему вы оскорбляете меня? – чуть не заплакал Денис. – Да, я не рассчитал, но это не дает вам права…

– Сейчас перебью, – снизошла продавщица. – От чего отказываетесь?

– Да уже все равно от чего, – заявил разволновавшийся Денис.

– Ну, как же?.. – начала было продавщица.

– Да давайте уже быстрее! – роптала очередь.

– Мне все равно, лишь бы денег хватило, – дрожащим голосом твердил потерявшийся Денис.

– Ну, вот от ветчины, что ли?

– Да, давайте от ветчины…

Денис, проклинаемый шипящей очередью, сам не помнил, как затолкал в пакет продукты и опрометью кинулся к выходу.

– Молодой человек, вы молоко забыли! – крикнула ему вслед продавщица. Он поспешно вернулся за молоком и, убегая, слышал раскатистый голос пожилого пролетария:

– Бывают же такие недоноски…

– Ну, все! – бормотал Денис, нервно подходя к дому. – Чтобы я еще раз в магазин пошел – не дождетесь! Пусть отец в сетях на выходных все покупает…

Однако отсидеться в своей норе ему не удалось.