Read the book: «Зивелеос. Книга вторая. Поляна Лысой горы», page 16

Таня резко выдвинула вперёд кулак и волной сшибла первого солдата, которого к счастью для него успели подхватить остановившиеся в изумлении его напарники.

– Ни с места или я разобью вам головы! – сердито сказала она. – Я Соелевиз, жена Зивелеоса. Запомните это.

Назвать себя женой Зивелеоса пришло в голову Татьяне совершенно неожиданно для неё самой, как только она влетела в окно и увидела в зале огромное количество людей, в числе которых, как она сразу заметила, были репортёры со съёмочной техникой в руках. Она подумала, что, назвав себя женой Николая, она как бы получает больше прав на его освобождение и защиту. Да ведь она почти не грешила против истины, так как собиралась выйти за него замуж всего через три дня.

– А вы никакие не санитары. У вас галифе заметны, – добавила она не для того, конечно, чтобы показать свою наблюдательность, а чтобы поставить сразу все точки над «и».

Но из-за спины Скорикова выглянула женщина и извиняющимся тоном сказала:

– Я врач скорой помощи. Пропустите меня к больному. Ему нужно оказать помощь.

И, может быть, её бы пропустили на сцену, но к этому времени Зивелеос уже встал на ноги и, явно приходил в себя. Окончательно ощущение реальности вернулось к нему, когда он услышал знакомый голос Тараса Евлампиевича, приказавший официальным тоном:

– Зивелеос, немедленно со сцены, бегом!

И следом прозвучал голос любимой девушки:

– Коленька, скорей ко мне!

Николай сделал несколько шагов, подойдя к краю сцены, и буквально упал в объятия своей невесты, которая отключила защиту лишь на секунду, чтобы принять дорогого ей человека в свои руки.

Скориков рванулся вперёд, но секунда отключения прошла, и Татьяна с Николаем уже были в воздухе. Зависнув у выхода из зала над головами ОМОНовцев, крепко держа Николая за талию, Таня спросила у Николая, может ли он командовать. Николай улыбнулся и вместо ответа громко спросил:

– Тарас Евлампиевич, вы не рискнёте лететь с нами?

– Нет, что вы, дорогие мои, – ответил Наукин. В глазах его светилось счастье. – Такие полёты не для моего сердца. Буду признателен, если вы проводите меня к машине.

– А где она?

– Я покажу, вы проводите меня. Но сначала я хочу попрощаться с коллегами.

Наукин повернулся к залу и сказал:

– Дорогой Сергей Сергеевич, дорогие коллеги и собравшиеся сегодня журналисты. Я очень вам признателен за то, что вы не дали нас в обиду. Я по-настоящему счастлив тем, что встретился с вами, рассказал немного о своей работе, и меня охватывает необыкновенное чувство гордости за наших людей, с которыми можно делать открытия. Здесь, правда, среди вас был только что человек, называвший меня когда-то своим учеником, но сегодня предавший меня. Ему, видимо, хотелось отомстить мне за то, что не он, а я сделал открытие, которое позволит переделать мир. Вполне возможно, что мстительность характера объясняется его фамилией Мстительский. Только он, человек, с которым мы вместе сотрудничали, который знал многие мои замыслы, в состоянии был догадаться о влиянии одних магнитных полей на другие. Думаю, это была его идея создать на сцене сильное магнитное поле, в которое и попал Зивелеос. Во всяком случае, в его руках я случайно увидел пульт дистанционного управления, но не знал в тот момент его назначения. Теперь знаю. Правительство должно наградить иуду за эту выдумку. Такие люди бывают, но к счастью плохих людей гораздо меньше на земле, чем хороших. Было бы иначе, мир превратился бы в сплошную бойню. Спасибо вам, хорошие люди! Я уверен, что мы ещё встретимся. А сейчас я очень устал и потому прошу прощения за то, что не буду отвечать на ваши вопросы. Скажу только ещё пару слов генералу Дотошкину, с которым мы лично встретились впервые.

Генерал, отозвавший к себе полковника Скорикова и его команду, приготовился услышать проклятия в свой адрес, но из уст Наукина прозвучало совсем другое, чего генерал никак не ожидал:

– Вы хотели сегодня взять нас голыми руками – и не удалось. Теперь вы активно будете пытаться завершить подкоп под нашу поляну на Лысой Горе. Вам, конечно, уже доложили об аварии с электрическим кабелем и непонятным взрывом дизельной установки. Уведомляю вас, что это наших рук дело. Вы не пройдёте в глубину горы ни на метр больше. Успокойтесь и займитесь чем-нибудь другим. Мы не хотим ломать всю находящуюся у горы технику, дабы не загрязнять ещё больше окружающую природу новыми машинами. Уберите те, что стоят, и всё будет в порядке. Отстаньте от Лысой горы, чтобы самим не лысеть от новых беспокойств.

Эти слова поразили Дотошкина, как гром с ясного неба. Рухнула ещё одна операция.

Президент академии обнял Наукина, вытирая с глаз навернувшиеся слёзы:

– Извини, друг, что так получилось. Мне клятвенно обещали не устраивать сцен, и я поверил, глупый. Завтра же напишу заявление об уходе на пенсию, но сначала выгоню этого мерзавца Мстительского. Каков подлец! А я-то думаю, почему он вскочил и как заяц стрельнул из зала. Уйду совсем, не дожидаясь юбилея.

– Знает кошка, чьё сало съела, – рассмеялся Наукин. – Но не беспокойтесь, Сергей Сергеевич. Всё хорошо, что хорошо кончается. А перед юбилеем, мне кажется, уходить не стоит.

Говоря это, он направился к выходу.

Зивелеос и Соелевиз опустились поближе к стене, чтобы не разбрасывать стулья, и, взявшись за руки, пошли, расчищая путь своему создателю и наставнику. Все, кто стояли впереди, быстро расходились в стороны. В коридоре соратники поменялись местами. Наукин шёл первым, а за ним уже каждый сам по себе – Зивелеосу Маша включила его собственную защиту – шли Николай и Татьяна.

Выйдя через служебный вход в сопровождении своих подопечных, не позволявших никому приблизиться к Наукину, Тарас Евлампиевич сел в машину и махнул рукой молодым людям, давая добро на их самостоятельный полёт к Лысой Горе.

Все готовятся к свадьбе

В этот вечер обитатели научного центра Лысой Горы собрались за обеденным столом для серьёзного разговора. Приём обильной пищи беседе не мешал. Понятно, что все были уставшими и голодными. Но есть, не говоря о том, что случилось, никто не мог. И пока тётя Катя раскладывала салат по тарелкам, Тарас Евлампиевич начал обсуждение с констатации фактов:

– Сегодня, друзья мои, мы были на грани катастрофы. Я едва перенёс этот кошмар. Не хочу ни сгущать краски, ни смягчать их. За нас серьёзно взялись, и мы должны об этом постоянно помнить. Самым большим молодцом сегодня была наша милая Танечка, хотя пережить больше всех пришлось Николаю, если не считать меня, когда у меня чуть сердце не выскочило из груди. Нужно признать, что во всём этом моя вина.

– Ну, причём здесь ты, дедушка? – возмутилась Маша, в сердцах отбросив от себя вилку. – Кто мог знать, что они поставят мощный магнит?

– Внучка, не злись, пожалуйста. Держи себя и вилку в руках. – Тарас Евлампиевич улыбнулся своей шутке. – Я должен был предусмотреть всё, в том числе и тот факт, что наши оппоненты знали заранее о том, где и когда мы появимся, а потому должны были подготовиться, что и произошло. Пока я не увидел в руках Мстительского пульт дистанционного управления, мне в голову не приходило, что мой бывший соратник додумается до, во-первых, того, чтобы выступить против меня, и, во-вторых, до создания магнитного поля, скрытого потолком и полом сцены. То есть я не подумал об этом, а обязан был подумать. Почему я на этом делаю акцент? Да потому, что нам и дальше придётся оказываться на публике, и дальше мы будем что-то делать в местах, где нам будут готовить ловушки. Не будем же мы запираться и жить улитками в раковинах? Не для того живём и работаем. Собираемся же на днях свадьбу праздновать с официальной регистрацией. А это значит, что о нашем появлении власти тоже будут осведомлены заблаговременно и что-нибудь новенькое постараются придумать. У них штат консультантов огромный. Умных голов хватает. Но на коне пока что мы, потому нам немного легче. Попадаться к ним в руки больше нельзя.

– Ешьте, пожалуйста, Тарас Евлампиевич, – вмешалась тётя Катя, – а то вы говорите, а есть некогда.

– Да и по рюмочке выпить не мешает после такого стресса, – вставил дядя Лёша. – Коля чуть не с того света возвратился, как я понимаю.

– Это верно, – подтвердил Тарас Евлампиевич, имея в виду, что Николай в момент вращения волчком был чрезвычайно близок к смерти.

Дядя Лёша понял слова, как подтверждение необходимости выпить по рюмочке и побежал к холодильнику за водкой для мужчин и белым вином для женщин. Словом, застолье пошло, как и принято на Руси, со звоном бокалов, тостами, солёными огурчиками, горячими мясными блюдами и к чаю пирогом, который успела загодя испечь тётя Катя.

Вспоминая разные подробности встречи с учёными, Тарас Евлампиевич поставил пустую чашку на блюдце и вдруг спросил вслух, но как бы самого себя:

– А что это мне сказал Сергей Сергеевич при встрече, будто я выгляжу стариком старше него, хоть я на самом деле лет на десять моложе? Я недавно открыл восьмой десяток, а он скоро перейдёт к девятому, собирается отмечать восьмидесятилетие. Неужели я худо выгляжу со своей белой бородой?

– Не знаю, дедушка, мы тебя каждый день видим, и ты нам не кажешься старым, – запротестовала Маша. – Но со стороны твоего коллеги говорить подобное не этично.

– Мы же не женщины. Сергей Сергеевич, очевидно, искренне был удивлён. – Наукин провёл рукой по почти лысой голове. – Здесь вообще-то почти нет волос, хотя, действительно, пару лет назад ещё была шевелюра. Я давно замечал, что сыплется волос. Но не до него пока. Я последнее время не часто смотрюсь в зеркало. Сбриваю только усы, а борода и без зеркала видна.

– А какое это имеет значение, Тарас Евлампиевич? Кому-то показалось, что он моложе. Так с бородой все люди кажутся старше.

– Ты, Танюша права, но частично. Слова академика могут иметь значение вот какое. Я над этим не задумывался, а следует Машеньке как специалисту глянуть на всех нас с позиции того, не влияет ли наше защитное энергетическое поле каким-то образом на организм человека. Это тебе, внучка, чудный материал для научной статьи. Ни у кого такого опыта нет и быть не может, а мы у тебя под руками. Проанализируй. Может, и нет влияния. Может, мой волос посыпался от нашей местной воды. Надо посмотреть на ощущения всех наших обитателей. Ну, тебя учить этому не надо.

– Я поняла, дедушка. Странно, что мне самой не пришла эта мысль в голову. Так ведь и некогда было даже подумать. Теперь, если будет полегче, займусь вами. Но не пищать: определять придётся много факторов.

Тарас Евлампиевич тяжело поднялся со стула.

– Да, – сказал он, вздохнув, – заговорили о старости, и вот уж она даёт себя знать.

– А, может, это не старость, а водка вас тяжелит? – сказал Николай.

– Может и она, – согласился бородатый хозяин, слегка качнув головой. – Однако не будем унывать. И всё же времени у тебя, Машенька, пожалуй, пока не будет. Завтра мы обсудим мою новую идею и, если примете, придётся браться за работу, засучив рукава не по локоть, а по самые плечи. А сейчас всем спать. Завтра же занимаемся и нашими молодыми.

      _________________________________

В ведомстве генерала Дотошкина царило мрачное настроение. Шефа бесили провалы операций, которые казались такими надёжными. Всякий раз думалось, что вот уже этот проклятый Зивелеос в руках, и вдруг всё срывалось в одно мгновенье. Тогда как у самого Зивелеоса всё вроде бы получалось, как он хотел.

В Оренбурге такой та-ра-рам начался. Создаются народные советы, комитеты контроля, смещают с постов тех, кому почему-то не доверяли, кого ненавидели, но вынуждены были это скрывать. Власть имущие, которые чувствовали себя совершенно свободно настолько, что не боялись ни брать взятки в огромных суммах, ни их давать, кому следовало, не страшились показывать своё богатство кутежами в ресторанах и швырянием денег на зарубежных курортах, стали бояться появления у них представителей новых товариществ, объединений. В другое время плюнул бы на них и двери бы им не открыл, а как же сделаешь это теперь, не зная, не появится ли за ними Зивелеос собственной персоной или его красавица с красивым именем Соелевиз, чтобы потребовать в отместку все сбережения? Все боялись и всё начинали делать для перестройки жизни в Оренбургской области.

Генерал слушал сообщения из Оренбурга, скрежеща зубами. Можно сказать, в секунде от победы был в том подвале банка, и сорвалось. Да и здесь в Академии наук. Как всё отлично сложилось. Такая прекрасная получилась мышеловка. Сколько пришлось вложить в неё денег и сил! Два дня занимался только устройством магнитов, которые предложил этот весьма толковый членкор Мстительский. И получилось же всё, как он предвидел. И свалили этого Зивелеоса. Значит, не такой он всесильный? Но и тут не вышло. Опять появилась эта девчонка. Дотошкин вспомнил историю, когда рассматривалось её дело в суде, и тогда Зивелеос прилетел к ней на помощь, точно так же разбив оконное стекло и влетев в зал заседания. А в этот раз она его вытащила из беды таким же образом. «Если не справимся с этим научным гнездом сейчас, – подумал Дотошкин, – то может получиться, как в термоядерной реакции, вышедшей из-под контроля, когда процесс становится необратимым».

Зуммер телефона оторвал от размышлений. Докладывал дежурный.

– К вам полковник Скориков.

– Пусть заходит, – коротко скомандовал Дотошкин.

– Товарищ…

– Ладно-ладно, не тянись, не на плацу собрались. Садись, потолкуем.

Скориков сел за стол и начал без обиняков:

– Сергей Сергеевич, я работы под горой сворачиваю. Смысла нет завозить новый кабель и новую технику. Снова сломают.

– Это правильно. Пусть они видят, что мы от них отстали. А то уже и в газетах, и телевидение зажужжали об этой Лысой Горе и наших предполагаемых планах. И то, что было вчера, так расписывают, что впору вешаться. С самого утра звонил премьер из Америки. Он не торопится возвращаться, узнав о вчерашнем провале, но меня торопит. Предлагает крайнюю меру. А я напомнил, что у нас ещё один вариант есть с пожаром, который предлагает наш эмчеэсовец. Он одобрил, но бекает и мекает, чтобы быстрее поджигали. Думает всё, как в сказке с золотой рыбкой: скажешь – и всё само получается. Короче говоря, кошмар, а не жизнь.

– Да, положение у нас такое, – покачал головой Скориков, – что нас съедят журналисты во всех случаях. Убьём Зивелеоса – съедят, и не убьём – съедят.

– Вот именно. У них профессия такая – всех поедом есть.

– Погоди-ка, я хотел спросить. Что тебе известно относительно поляны Лысой Горы? Думаю до крайней меры надо всё же попробовать вариант с пожаром, но в качестве запасного. Хотелось бы всё же найти что-то другое. Где они покупают продукты? В поселковый магазин не приезжают?

– В магазине никого с поляны не видели. Где отовариваются, нам неизвестно. И вообще, у нас нет данных, сколько их там проживает на поляне и кто ещё кроме Зивелеоса, Соелевиз и Наукина.

– А где они берут воду?

– Это мы знаем. Лесник рассказывал, что на поляне есть источник, откуда сбегает ручей, но забраться по нему вверх практически невозможно, так как там скалистый участок.

– А альпинисты?

– Они, конечно, поднимаются всюду, но наверху, скорее всего, тоже защита стоит.

– Так бы можно было просто отравить воду.

– Да, но ручей течёт в реку.

– Понятное дело.

Генерал так сказал эти слова, что трудно было догадаться, согласен ли он с тем, что не получится отравить ручей, или сознаёт, что отравится и река с катастрофическими последствиями не только для жителей посёлка.

– Кстати, – спросил он, вспомнив ещё что-то, – ты не интересовался, есть ли у жителей Зареченки люди, знакомые с кем-нибудь из обитателей поляны?

– Два дня назад Зивелеос прилетал в посёлок и все видели, как он катал мальчишку по воздуху.

– Кто такой? Фамилия? Имя? Сколько лет?

– Сергей Толковый. Прозвище Серый.

– Значит бестолковый, серятина какая-то, ни то, ни сё.

– Не совсем так. Парень сообразительный, видать. Да и фамилия толковая.

– Что ты говоришь? – с напускным восхищением сказал генерал. – У этого Серого, значит, толковая фамилия, а моя Дотошкин бестолковая? Так надо понимать?

– Извините, Сергей Сергеевич, я не так сказал. Фамилия парня Толковый и сам он толковый, а прозвали Серым, потому что Сергей, а Сергеев часто зовут серыми.

– Толковый, бестолковый. Ты меня совсем запутал. Куда летал этот толковый с Зивелеосом?

– Говорят, покружили над посёлком, чтобы все видели, а потом то ли вокруг горы полетели, то ли просто над лесом, но показывали в ту сторону, где мы копать начали.

– Стало быть, мальчишка и навёл на нас?

– Вполне возможно, однако, когда я спросил Серого, то есть Толкового, зачем туда летали, он, по-моему, соврал, сказав, что хотели посмотреть, можно ли находить в лесу грибы сверху.

– Небось, хвалится всем, что летал с Зивелеосом?

– Ну а как же, пацан ведь. Говорит, что является представителем Зивелеоса в посёлке и будет летать с ним, когда нужно.

– Последить бы за мальчишкой. Что если через него попытаться узнать о поляне.

Опять зажужжал зуммер телефона. Дотошкин включил громкую связь.

– Товарищ генерал, только что звонили из районного ЗАГСа, сообщили, что у них собираются регистрировать брак Самолётов и Иволгина.

– Что-о-о? Когда? – закричал Дотошкин.

– Сказали, что послезавтра.

– Как так? У них нет очереди? И не даётся месяц на размышления?

– Заведующая сказала, что сначала не поняла, о ком речь. Фамилия Самолётов не очень редкая. И она заявила, что не может так быстро зарегистрировать. Но с этой просьбой звонили из редакции газеты «Московская невралька», и они объяснили, что регистрироваться будет Зивелеос и его невеста Соелевиз, у которых мало времени и много возможностей. Словом, убедили заведующую не выкаблучиваться, а соглашаться регистрировать, продиктовали все паспортные данные и определились со временем – суббота в двенадцать часов дня.

– Где этот ЗАГС?

Дежурный назвал адрес.

– Ты всё понял? – отключив телефон, спросил Дотошкин. – Это новый шанс, который мы не должны упустить. Они оба будут в одном месте. Если им захотлось официальную регистрацию произвести, то тут и подписи ставят, и кольцами обмениваются. Чувствуешь? Возможно, и кафе для свадьбы заказали или ресторан. Денег, наверное, куры не клюют. Всё бросай в сторону. Сейчас только это. Пан или пропал. Дуй в этот ЗАГС, осмотрись. Насчёт ресторанов поблизости поинтересуйся. И не пригласить ли снова этого академика Мстительского?

– Боюсь, что второй раз так не получится. Зивелеос такая рыба, что дважды на одну и ту же приманку не ловится.

– Пожалуй, ты прав. Надо хорошенько подумать. Приступай. Справишься, буду ходатайствовать у премьера о генеральских погонах тебе.

“Интересно, – подумал Скориков, – что он себе выговаривает. Уж не целится ли на маршала? С него станется. Может и получить. Есть ещё однако две ступеньки впереди, но с этим Зивелеосом можно и перепрыгнуть».

– Как что узнаешь, сразу докладай.

У генерала была привычка, говорить «докладай», а не «докладывай» в тех случаях, когда у него было хорошее настроение или он нацеливался на хорошую добычу и, как охотник, начинал дрожать от нетерпения, и тогда все исполнители становились как бы не подчинёнными, а первейшими друзьями, а, значит, и разговаривать с ними можно не очень официальным языком.

– А я пока позвоню нашей фрау Иволгиной. Не может она не знать о готовящейся свадьбе любимой внучки, – сказал Дотошкин, разыскивая в записной книжке служебный номер телефона Надежды Тимофеевны.

Однако на работе её не оказалось. Секретарь сообщила, что профессора сегодня не будет, она появится лишь в понедельник.

– Что так? – полюбопытствовал генерал. – Опять в командировке?

– Нет, не в командировке, – сухо ответила секретарь. – У профессора есть и другие дела, о которых она мне не обязана сообщать. Может быть, готовит доклад к теоретическому семинару и взяла пару дней для творческой работы. Она большой учёный, ей можно.

– Извините, я только хотел узнать, в Москве ли она.

– Это уж, пожалуйста, вы узнавайте у неё самой. Мне не докладывают, где она проводит своё время.

«Да, с таким секретарём работать можно, – подумал Дотошкин, – никакую информацию не выудишь. Придётся звонить домой».

Ему повезло. Надежда Тимофеевна оказалась на месте.

– О, генерал-лейтенант! – услышал он не то восторженный, не то, наоборот, сердитый голос Иволгиной. По телефону трудно было угадать интонацию, хотя хотелось, чтобы она была всё же восторженной.

– Ну что ж вы меня так официально привечаете? – обиженно ответил Дотошкин. – Я ведь, честно говоря, не хотел вам никакого зла. Мы так хорошо с вами сидели тогда, я даже думал, что мы успели подружиться некоторым образом, а этот Зивелеос нам всю обедню испортил и так меня напугал, что я хотел за вами спрятаться.

– С пистолетом в руке? Кстати, как ваш палец?

– С пальцем всё в порядке. Пришили, и заживает как на собаке. Я собственно, о пистолете и хотел вас спросить. Он, надеюсь, у вас. Это моё личное оружие, но терять я его не имею права. А выхватил я его тогда чисто автоматически. Воинская привычка браться за оружие в минуту опасности.

– Я поняла. Ваше личное оружие уже несколько дней покоится в моей тумбочке. Хотите за ним приехать или мне следует его привезти?

– Ну что вы? Не смею беспокоить вас такими пустяками. Я бы, конечно, хотел приехать, но боюсь, что вы меня больше не примете, да и некогда. Если можно пришлю своего порученца. Вы сейчас не очень заняты? Может у вас внучка в гостях? Могу прислать в другое время.

– Какой вы внимательный, Сергей Сергеевич. И очень догадливы. Да, внучка у меня, примеряет свадебное платье, так что немного недосуг.

– Свадебное платье? Она что же, замуж выходит?

– И опять вы угадали. Конечно, раз свадебное платье, то и замужество.

– Но ведь ваша внучка уже объявила во всеуслышание о том, что она жена Зивелеоса.

– Да, Танюша только что рассказала эту историю, когда она спонтанно назвала себя женой Николая, которого вы опять хотели схватить.

– Мы собирались отвезти его в больницу.

– Обычно, генерал, это делают медики, а не люди в военной форме.

– Уверяю вас, Надежда Тимофеевна, мы тут были совсем ни при чём. Как выяснилось, у Наукина оказался соперник, решивший свести с ним счёты. Это их проблемы, а мы, естественно, были там и хотели помочь, но появилась ваша Соелевиз, которая теперь собирается официально зарегистрировать свои отношения с Зивелеосом. Это замечательно! – Дотошкин был рад, что начал выпутываться из сложной ситуации и с энтузиазмом продолжал уводить разговор от скандала в Академии наук: – Я поздравляю вас. Думаю, это будет прекрасная пара. Где же они хотят сочетаться браком?

– Сергей Сергеевич, вы же не собираетесь приходить к ним с подарком?

– Отчего же нет, Надежда Тимофеевна? Если они, как добропорядочные граждане, собираются стать нормальной семьёй, завести детей и жить, как все, не нарушая закон страны, то я с удовольствием приду с подарком.

– Детей не заводят, Сергей Сергеевич, а рожают. Это я вам говорю как женщина. И боюсь, что вас в качестве гостя молодожёны хотели бы видеть, извините, в самую последнюю очередь, так как ваши подарки им уже хорошо известны.

– Вы меня обижаете, милая Надежда Тимофеевна, но я вынужден терпеть вашу упрямую логику и признать, что мы с вами, увы, пока ни до чего не договорились. Поэтому, если позволите, вернёмся к началу нашего разговора. Я могу прислать к вам моего ординарца за пистолетом? Вам не обязательно пускать его в квартиру, если это неудобно. У него будет удостоверение и портфель, куда вы просто положите оружие, и он удалится.

– Ладно, генерал, что с вами поделаешь? Присылайте, раз я дома. А то ваш наган или пистолет меня пугает.

      ____________________________________

Завернув под мостом на набережную, машина Скорикова проехала немного вдоль Москвы-реки, миновала пристань прогулочных теплоходов и, свернув направо, припарковалась у высотного здания, на первом этаже которого располагался ЗАГС, тот самый, что удостоился высокой чести регистрации гражданского брака Зивелеоса и его невесты Соелевиз.

Одетый в гражданскую одежду полковник скорыми шагами прошёл в кабинет заведующей, представился и попросил показать ему зал торжественной регистрации брака. Представительная женщина с несколько сложноватым для запоминания именем Аделаида Евграфьевна подняла из-за стола своё грузное тело и неторопливо направилась сопровождать Скорикова. Покачивая бёдрами, она словно плыла лодкой по морским волнам, переваливаясь слева направо. Сравнение показалось полковнику забавным, но он тут же отбросил его, понимая, что сейчас для него главное – Зивелеос, а не женщины, с которыми можно было бы флиртовать в иной ситуации. Скорикову очень хотелось стать поскорее генералом, и предчувствие, что это вполне может осуществиться, радовало и в то же время заставляло отказываться от всего даже самого интересного. Ох, но когда он будет генералом, – а это совсем не то, что какой-то полковник, – тогда можно будет отрываться по полной. Скориков усмехнулся мысленно этому слову «оторваться». Он услыхал его впервые от своего сына и не понял, что тот имел в виду под этим словом, когда шёл на вечеринку с друзьями. Сын объяснил снисходительно, что на современном языке «оторваться» означает «повеселиться». Да, веселиться Скорикову давно не удавалось. Зивелеос не давал ни минуты покоя. Утешало только то, что в короткое время майор неожиданно для самого себя стал подполковником и ещё быстрее получил погоны с тремя звёздочками, а теперь вот грезилась большая звезда и лампасы генерала. Тогда-то и будет возможность оторваться хотя бы с такой вот крупной и весьма привлекательной дамой, знающей себе цену и потому спокойно раскачивающей бёдрами.

Аделаида Евграфьевна открыла ключом сначала комнатку, в которой стоял стол с подносом, заставленным высокими бокалами для шампанского. Стены украшали картины в стиле модерн никому не известных авторов, очевидно, подаренные самодеятельными художниками, желавшими прославить себя среди молодёжи.

Выполняя роль гида, заведующая, широким жестом показывая помещение, пояснила:

– Через эту комнату молодые с гостями выходят из зала после регистрации, здесь, если хотят, пьют шампанское, редко кто отказывается. Фотографируются.

– А входят тоже отсюда? – спросил Скориков, что-то прикидывая в уме.

– Нет, конечно. Входят через другую комнату.

Мозг Скорикова постоянно работал, направленный на основную, волнующую его тему. Он мог, казалось бы, отвлекаться на что-то совершенно не относящееся к этой теме, смотреть программу телевидения с бесконечными шоу, сидеть на совещании, слушая неинтересные дежурные доклады младших офицеров, читать газету с информациями, которым не знаешь верить или нет, есть дома поздний ужин, стараясь слушать то, что беспрерывно рассказывает жена, короче, заниматься всем, чем угодно, но при этом вдруг остановить бег мыслей, сфокусировавшись на одной, которая касается как раз той основной темы, что будто бы в данный момент была совсем далеко от размышлений. То есть, чем бы он ни занимался, главная тема всегда оставалась в мозгу на прицеле. Так, наверное, работает мозг настоящих учёных. Упавшее на Ньютона яблоко не привело бы к открытию, если бы главная тема земного притяжения не беспокоила учёного постоянно.

Сейчас главной темой Скорикова был Зивелеос. Задача состояла в том, чтобы здесь, в этом ЗАГСе, найти способ борьбы с ним, попробовать захватить этого неуловимого лётчика с его невестой. Как это сделать, никто сказать не мог, и мозг, не отключаясь ни на секунду, наталкивал полковника на разные окружающие детали, подсознательно рождая идеи. Одна из них скользнула в голову при виде картин. Она начала постепенно формироваться в новый проект.

– Скажите, эти картины, что висят на стенах, интересуют обычно молодых?

– Ну, как сказать? Смотрят, конечно, – сказала заведующая, немало удивившись вопросу. – Это же их ровесники пишут. Старшему поколению не очень интересно, а молодёжи нравятся. А что?

– Я просто подумал, не хотелось бы вам подарить нашей знаменитой паре какую-нибудь картину в честь их бракосочетания?

Заведующая задумчиво провела пальцем по переносице своего миловидного носика, отвечая:

– Вообще-то обычно подарки дарят нам. А эти картины у нас все оприходованы. Я, наверное, не имею права их дарить.

– Вы знаете, это не так страшно. Мне только что пришло в голову, что такой уникальной паре молодожёнов вы могли бы подарить что-то. У меня сын малюет нечто вроде этих шедевров. Я возьму одну его работу и принесу вам, а вы подарите. Вот и вся проблема.

– Спасибо. Но удобно ли это? Я могу и сама найти подходящую картину.

– Нет уж, Аделаида Евграфьевна, идея пришла в голову мне, а не вам. Кроме того, я уверен, что мой сын будет счастлив, если его творчество попадёт к таким знаменитостям. Так что не утруждайте себя. Я завтра же принесу вам шедевр сына в самой красивой подарочной упаковке. А теперь давайте посмотрим зал.

По привычке глянув, куда выходят окна не очень большого, однако достаточно уютного помещения, названного залом, – они смотрели на набережную – и спросив, что находится на втором этаже – там были квартиры – Скориков сразу понял, что вариант установки магнитов, как в конференц-зале академии, здесь невозможен, поэтому, не задерживая больше внимание на красивом, но строго официальном оформлении зала без лишних кресел и диванов и без фривольных картин целующихся влюблённых, он направился к выходу через двери, в которые обычно входили регистрирующиеся. Новая идея уже приняла в мозгу вполне конкретные очертания и требовала срочного исполнения, точнее, подготовки к исполнению, но профессиональная привычка обязывала проверить весь путь движения ожидаемой пары и мысленно расставить своих людей на предполагаемом маршруте. Все они должны были напоминать своей одеждой гостей и пары, ожидающие очереди на регистрацию.

      _______________________________

На поляне Лысой Горы всё шло своим чередом, но по-новому. Самолётов сидел за компьютером и, войдя в Интернет, читал многочисленные комментарии пользователей всемирной паутины со всех концов света, предлагавших свою помощь в любом виде. Это не могло не радовать. Во всём мире были люди, готовые в любую минуту стать на сторону бедных и помочь навсегда устранить этот позор современного человечества.

Многие информировали Зивелеоса о том, что происходит в Оренбургской области после проведенного там совещания с бизнесменами. Обладатели сложной электронной техники под названием компьютер, живущие в Предуралье, через Интернет информировали своего кумира Зивелеоса о том, что созданные комитеты народного контроля успешно работают. На общем городском собрании, названном по старинке «народное вече», было принято решение в целях предотвращения спекуляции цены на товары не делать ниже цен соседних областей, но повысить заработную плату низкооплачиваемым в несколько раз, подняв её выше среднего прожиточного минимума, как это было сделано в Норвегии, что позволило в этой стране повысить в целом уровень жизни всего населения. Они рассказывали о ведущихся интенсивных переговорах с бизнесменами, которые не желали менять существующее положение дел, но под угрозой встречи с Зивелеосом, что члены комитетов сразу обещали обеспечить, соглашались. «Но иногда, – добавляли гордо информаторы, – обходимся без угрозы появления Зивелеоса. – Заявляем, что на вече постановили тех, кто не выполнит их решения, отстранять вообще от их фабрик, заводов, компаний и прочих частных предприятий. Мы напоминаем, что всё это было раньше народным и становится народным сегодня, так что пусть лучше соглашаются на улучшение условий труда и повышение зарплаты, если не хотят потерять собственность вообще».