Read the book: «Очнись… Вернись…»

Боги

Есть Бог, который создал Землю,

Есть Бог, который создал нас,

Есть Бог, который создал небо,

И Бог, создавший дьяволят.

И вот решили как-то Боги,

Поспорить, кто мудрее впредь,

Создавшие свои отроги,

Начала жизни преуспеть.

Тот Бог, который создал Землю,

Сказал: – Отныне будет здесь,

Вся мощь вселенной, и отроги,

Сойдутся воедино, в твердь.

А наш Создатель молвил: – Разум,

Что может быть сильнее, ведь,

Там ничего еще не видно,

И разум, будет строить колыбель.

Сказал Создатель неба следом:

– Что Ваша твердь и колыбель,

Коль нету в этом луча света,

Ведь нет там радости, поверь.

Лишь нечестии создатель криво,

С ухмылкой полною лица, сказал:

– Ну что ж, трудитесь, ибо, я буду ждать,

Ну все, пока!

*****

Бросая жадный взгляд, в бескрайнюю синь неба,

Где облака плывут, в просторе голубом,

В мечтах прекрасных грез, мы видим лучик света,

И глядя на него, мы вспомним о былом.

Как в детстве мы мечтали, на облаках кататься,

И улететь далеко, туда, где просто все,

Где вовсе нету школ, и чтобы там остаться,

Играть и веселиться, уроки – в забытье.

А в юности смотря, на дальнее бескрайне,

И запуская в небо, свой первый самолет,

Что сделан на кружке, и чтоб на дельтаплане,

Смогли мы улететь, в далекий свой полет.

Но детство все осталось, и юность улетела,

И незаметно годы, нас приземлили вниз,

Но вдаль смотря на небо, пусть даже между делом,

Так хочется вернуть, тот детский наш – каприз.

Букеты из роз

Букет белых роз, он лежал на диване,

Завернутый старой газетой вдвойне,

Букет черных роз, в хрустальном стакане,

Осанкою гордой, блистал на столе.

Те розы, что лежа, лежа на диване,

Не думали вовсе о горькой судьбе,

Они понимали, все то, что в стакане,

Хотя и красиво, но смертно вдвойне.

А розы, блистая в хрустальном стакане,

С усмешкою гордой глядя вокруг,

Сказали нескромно, тем, на диване:

– Умрете вы вскоре, от жажды и мук.

Но вот вышло Солнце, в окно посветило,

Сначала тихонько, ласково так,

Но все же оно, чем выше всходило,

Тем все сильней ваза грелась в лучах.

И вот, вскоре вовсе, в полуденном пекле

Вода закипела в цветном хрустале,

И черные розы, упали все вместе,

Завяли и умерли, вмиг на стекле.

Диван, где белые розы лежали,

Стоял дальше всех от края стола,

И розы в газете, ничуть не завяли,

А сладко дремали, в объятиях сна.