Read the book: «Зов из глубины веков», page 17
– Да. И ваша судьба в том, чтобы бороться с этим в миру. Когда Руслан устроил это все мне было очень плохо.
– Я вас понимаю. Но вы спасли жизнь человеку.
– Так-то оно так. А я вот думаю о том, как обманывался, заблуждался. Даже нахваливал его перед вами…
– Потому что вы верите в добро, человечность. И это ваше большое достоинство.
Отец Димитрий взглянул мне в глаза и впервые улыбнулся.
– Да. Вы правы. Много зла, много глупости в мире. В этом я с вами согласен. Но я верю в человечность. Несмотря ни на что верю в то, что каждый способен побороть всю эту низменность. И любое злодеяние мы должны прощать. Потому что мы христиане. Мы следуем нашему зову сердца и должны жить по заповедям Христа.
– Это справедливо.
– Хотя, конечно, многое я и сам теперь вижу. Вижу, почему вы были так убеждены в своей правоте. Образованные люди всегда будут гораздо ближе к церкви. Без этого вера становится, как опиум для народа. Это совершенно верно. И сколько злодеяний было совершено необразованным людом по отношению к самым лучшим нашим богоизбранным святым и отцам церкви. Вспоминаю теперь все время, как даже преподобного отца Серафима Саровского едва не убили крестьяне, избив его до полусмерти. Это очень страшно, что наша история полна такими случаями.
– Да. Я согласен с вами.
– Ладно. Вы не серчайте на меня. Приняли мы вас так, как редко кого встречаем. И даю я вам благословение свое на уход. Дай вам Бог здоровья и любви на вашем пути. Вы славный человек Альберт. Всего вам хорошего.
– Благодарю вас отец Димитрий.
Настоятель важно встал со стула и выпрямился. Он подошел, осенил меня крестным знамением, а после чего крепко пожал мою руку.
Я вышел из игуменского корпуса, собрал свои вещи и покинул монастырь.
Глава тринадцатая
Оказавшись за стенами монастыря, не оборачиваясь назад, я пошел по дороге. Теперь я знал, что уже надолго покидаю это место, которое оставило во мне множество неизгладимых воспоминаний. Когда я дошел до поворота в глубь леса, то все же не удержался и оглянулся. Мысленно я попрощался с монастырем, и через несколько мгновений он полностью скрылся из виду.
Сейчас мне оставалось закончить еще одно важное дело. Мне хотелось увидеться с Инной и сообщить ей, что я возвращаюсь в город.
Когда же я оказался у дома на озере, то понял, что заявляться сюда без предупреждения было очень непредусмотрительно. Подойдя ко двору, я не обнаружил универсала Инны, на котором она всегда ездила. Однако я заметил свет в окне гостиной. Очевидно, в доме должна была оставаться Кира, поэтому я решил, что нужно зайти к ним в любом случае.
Кира открыла входную дверь, когда я постучал. С первого взгляда на нее я заметил, что она была подшофе. Кира выглядела фривольно расслабленной. При этом у нее был апатичный взгляд, при котором ее стеклянные глаза выдавали безразличие ко всему на свете. Ее бирюзовая рубашка была расстегнута сверху и вызывающе приоткрыта в области груди. В левой руке, растопырив сильно пальцы, она держала бокал розового вина. Было не самым приятным зрелищем видеть эту девицу в таком виде на начальном сроке беременности.
Обманчиво играя и кокетничая, она прошла по коридору нарочито развязной походкой. Кира пригласила меня в дом, жестикулируя жеманно руками и отдавая с помпезностью мне поклоны. Лицедейка.
– Посмотрите, какой важный гость к нам пожаловал, – заговорила с сарказмом она. – Монах. Не стесняйтесь. Проходите. Здесь все к вашим услугам. Может, вы хотите чай или кофе? А может желаете потанцевать? Или вы будете говорить, что для вас развлечения это грех? Что ж. Я пойму это.
– Кира, в чем дело? – оторопев, спросил я. – К чему этот спектакль? Что-то не так?
– Не так? – переспросила она с показным удивлением, садясь на диван. – Что вы. Все только для вас. Может, вы хотите переспать со мной? Хотите?
Услышав последние слова Киры, со смущением я приложил свою ладонь к глазам. Вот же рыжеволосая бестия.
– О чем ты говоришь? Объясни, что не так?
– Я вижу тебя насквозь! Все вы одинаковые. В монастыре вы ни о чем другом и не думаете, кроме как о ваших лишениях в плотских утехах. Признайся, что это так и есть?
– Кира, чем я тебя обидел?
– Не нужно этой фальшивой вежливости! – громко завопила Кира. – Что ты строишь из себя недотрогу. Ты жалкий тип, который соблазнил мою мать!
Я с растерянностью опустил голову.
– Ты только и горазд на то, чтобы думать о своих содеянных грешках там в монастыре. Просить у Бога прощения за все это. Да? Признайся. Вот же какой негодный святоша!
– Кира я тебе уже говорил, что я не монах. Я просто трудник. Просто человек, у которого есть свои недостатки.
– Не могу поверить, что ты еще смел давать мне советы, как поступать с моей беременностью. Какой-то несчастный монах, который воспользовался беспомощностью бедной вдовы.
– Кира все не так, как ты себе это представляешь.
– И что это значит? Это что-то меняет?
Кира со злорадной насмешкой вскочила с дивана и вышла на веранду дома. Рухнув в плетеное кресло, она закинула босые ноги на столик.
Я неуверенно вышел вслед за ней. Девица была явно не в духе.
– Если честно, то я не хотел, чтобы это случилось. Но Инна… Она сама предложила эту затею. Понимаешь?
– Что это меняет? Вы оба просто ненормальные. И при этом судите, как я должна жить.
– Это она рассказала тебе? Где она?
– Она уехала в санаторий подлечить нервы, – сказала Кира, покрутив шутливо пальцем у виска. – И я догадалась сама. Просто выудила из нее всю правду. Я знаю и так, что она сама виновата.
– Зачем тогда ты злишься на меня?
– А что мне остается делать? Я думала моя мать никому не изменит. Она любила только Германа. Она не любила отца, но Германа она любила. Очень сильно. Она слишком легко может поддаться порыву и соблазниться кем-то. Я ее хорошо знаю.
– Ты так хорошо знаешь свою мать?
– Я считаю, что это она не знает, как жить. Теперь, когда Германа не стало.
– Ты серьезно? Ты хотела покончить жизнь самоубийством. И ты думаешь, что знаешь как жить?
Кира резко вскочила с кресла, взяла со стола пустую бутылку и размахнулась, чтобы швырнуть ее в меня.
– Кира успокойся! – вскрикнул я, расставив перед собой руки, на тот случай, если бутылка прилетит в меня.
– Ты ничего не знаешь обо мне, чтобы говорить такое, – протараторила опьяненная Кира. – Уходи отсюда!
– Ты должна успокоиться.
– Вот же дураки. Все вы только пользуетесь женщинами. Как и этот урод поляк, из-за которого я чуть не умерла. Всех вас ненавижу! Не надо мне ничего от вас. И этого ребенка, который совершенно мне не нужен. Все!
– Кира не говори так. Ты пьяна. Ты должна все тщательно и взвешенно обдумать на трезвую голову.
Кира с досадой опустила глаза.
– Ты даже не представляешь, почему я совершила этот поступок.
– Скажи. Я попытаюсь понять тебя.
– Ты думаешь я совсем дура набитая?
– Нет. Я только вижу, что у тебя было много неприятностей в жизни. Как так произошло?
Она снова упала в кресло, подсунув одну ногу под себя.
– Он просто пользовался мной. Подлый, ужасный человек. Создал иллюзию того, что у нас замечательные отношения. Говорил о свадьбе. А на самом деле просто хотел нажиться на мне, на состоянии отца. Когда оказалось, что он встречается еще с другой, а потом с третьей, то я не выдержала и сорвалась.
Кира замолчала и приложила ладони рук к увлажнившимся глазам. Мне стало ее очень жаль.
– Я совершила глупость. Да. Я согласна, что совершила глупость. Но я была пьяна. Еще под какими-то транквилизаторами. Я не смогла стерпеть это унижение. Взяла и наглоталась таблеток. Вот и все. А ты думаешь, что я неадекватная малолетка.
– А беременность?
– Я забеременела от другого. Случайно. Просто переспала с другом. Назло этому выродку. У нас был общий приятель. Мы с ним провели ночь. Ты меня будешь осуждать?
– Кира, как же так? А как же безопасность?
– Тогда мне было все равно. Я решила, что мне все можно. Что я не должна себя ни в чем винить. Хотела так же пользоваться мужиками, а в итоге залетела.
– Да уж. Но ты кажешься вполне адекватной и рассудительной девушкой.
– Да. Я такая. Все это на самом деле глупо. Я просто встречалась с теми, кому на меня плевать. И теперь мне самой плевать на все. Я все уже решила.
– Что? Что ты решила?
– Как жить дальше.
Кира встала с кресла и зашла в дом. Она быстро прошла по коридору в ванную комнату.
Я сел на диван и с унынием впялился в портрет Германа. Что бы он сейчас сказал на это? Да. Женщины живут словно на пороховой бочке и готовы взлететь на воздух в любую секунду.
Прошло около получаса. Я забеспокоился, так как Кира все еще не выходила. Подойдя к двери ванной комнаты, я постучал. Дверь была открытой. Кира сидела на полу и вытирала с лица слезы.
– Кира?
– Все кончено. Я приняла таблетки, которые помогут мне.
Запаниковав, я подбежал к Кире и схватил ее за плечи.
– Кира! Ты опять приняла снотворное? Ты что с ума сошла!?
– Что? Отвали от меня!
– Кира ты же опять совершаешь большую глупость!
– Что ты несешь? Я не собираюсь убивать себя. Это приведет к выкидышу.
– Какая же ты стерва, – произнес я, облокотившись с облегчением об косяк двери.
– Уходи. Не хочу тебя видеть. Святоша прелюбодей…
В этот момент Кира покренилась на бок и упала на пол, свернувшись в позу эмбриона и зарыдав как дитя.
Она не была теперь той воинственной юной амазонкой, какой предстала передо мной в первые дни нашего знакомства. Она казалась слабой и беспомощной девчонкой со своими комплексами и проблемами. И по каким-то неясным причинам я смотрел на нее, как на свою младшую сестренку, которая терпит полный крах в жизни и нуждается в помощи. Так необычно она повлияла на меня.
Застыв на месте, я смотрел на Киру около минуты. Что-то нужно было предпринимать. Она выглядела совершенно недееспособной.
Не зная, что же делать, нервничая и суетясь, я забегал по дому. Я не понимал, как действовать сейчас практично и целесообразно, адекватно реагируя на сложившиеся обстоятельства.
Наконец, приняв небольшую дозу седативного средства из аптечки, я собрался с мыслями и позвонил Инне. Но она не отвечала на звонки. Тогда я решил, что полностью возьму ситуацию в свои руки.
Я перенес Киру в гостиную и положил ее на диван. Она была слишком пьяна и быстро отключилась.
Вот я и вернулся снова к этой бытовой заурядности жизни. Единственное, что теперь все это казалось мне до ужаса обычным ходом вещей, столкновение с которым просто неизбежно.
Глава четырнадцатая
Сколько же из-за нее беготни. В голове творится полный сумбур. Она просто кошмарное создание в юбке. Для чего она снова совершила такой одиозный поступок? Можно ли ее осуждать за это? Ведь она так заносчива и мыслит совсем как подросток. Взять и наглотаться таблеток. Это безумие…
– Это вы? – раздался голос мужчины, который прервал мои мысли.
Подняв голову, я увидел перед собой того самого мужчину азиатской внешности, которого видел у дома Германа.
– Здравствуйте, – живо откликнулся я. – Мы уже виделись когда-то. Так?
Глубоко вздохнув, мужчина сел рядом со мной на стул.
– Вы оказались правы, – сказал он так, словно делая одолжение, что говорит со мной.
– Прав на счет чего?
– По поводу моей жены.
– Ваша жена? Она здесь в больнице?
– Нет. Она дома.
– Что с ней?
– Как же это скверно. Она стала совсем плохой.
– Вы были у врача?
– Да. Он написал какой-то диагноз в медицинской книжке. И выписал лекарства, которые стоят очень дорого. Вот теперь я постоянно хожу и узнаю, нет ли чего подешевле.
– Значит, все же есть шанс на выздоровление?
– Шанс? Моя жена может быть здорова, если будет принимать эти лекарства. Их постоянно нужно покупать. Вы понимаете?
– Да, разумеется.
– Иначе она выбегает из дома по ночам и кричит на всю улицу разную ахинею.
– Мне очень жаль.
– Тот шаман мог помочь. Наверняка мог. Я уверен в этом. А вы сказали, что в этом нет никакого смысла. Надо было обратиться к нему. Я знаю. Он бы что-нибудь сделал. Предотвратил эту болезнь, от которой и я сам уже схожу с ума. И это было бы не так затратно, как сейчас.
– Но как же так! – в негодовании воскликнул я.
– Да-да. Вы опять будете говорить о своем, – махнув рукой, ответил озлобленно мужчина. – О том, что только медицина сможет помочь. Вот только врач не дает нам денег на лекарства. Он только требует их покупать!
Замешкавшись, я отвел взгляд в сторону.
– Знаете, – приободрившись, произнес я. – Если вы уверены в том, что шаман мог вам помочь, то, наверное, вам нужно было последовать этому желанию и обратиться за помощью к нему. Это ваше право. Но тот человек, о котором вы говорите не был шаманом. Поверьте. Я его знал.
– Это уже неважно. Неважно…
Мужчина встал со стула и устало побрел по коридору. Теперь-то я точно поступил правильно. Так, как поступил бы Герман.
Из палаты в коридор вышла полноватая медсестра со строгим выражением лица.
– Вы можете зайти к ней, – сухо произнесла она.
– Хорошо. Спасибо, – ответил я, вставая со стула и поправляя брюки.
Кира находилась в палате городской больницы. Прошло около двенадцати часов с того момента, как я вызвал такси в дом Инны, после чего привез Киру сюда. Врачи оказали ей всю необходимую помощь, чтобы очистить организм и не повредить эмбриону.
Медленно приоткрыв дверь, я зашел в палату. Кира лежала в постели. Она выглядела вялой и побледневшей.
– Кира, как ты?
Она взглянула на меня холодным брезгливым взглядом.
– Ты снова совершила большую глупость. Согласна?
Неожиданно она схватила с тумбочки пластиковую бутылку с водой и швырнула ее в меня. Все-таки она сделала это.
– Все из-за тебя! – вскрикнула она с гневом. – Зачем ты пришел к нам? Тебе все никак не успокоиться?
– Кира, для чего ты опять завела эту пластинку, – начал говорить я назидательным тоном, подняв бутылку с пола.
Она закрыла лицо ладонями и в негодовании замотала головой по сторонам.
– Зачем ты помешал мне? Зачем ты привез меня сюда? Кто тебя просил это делать?
– Кира, но я должен был что-то сделать. Согласись, ты была пьяна и приняла эти таблетки, находясь в неадекватном состоянии. Если и идти на такой ответственный шаг, то, по крайней мере, на трезвую голову. Не так ли?
Кира бросила на меня свой укоряющий взгляд, но тут же отвела глаза в сторону, словно соглашаясь с моими словами.
– Я ушел из монастыря. И вернулся к вам, чтобы попрощаться с Инной. И с тобой…
– Надо же какой ты приличный, – заговорила Кира насмешливо. – А я вот не хочу с тобой прощаться.
– Хорошо. Как скажешь. Инна приедет завтра утром. Я сообщил ей о случившемся.
– Я и не сомневалась, – сказала Кира с самодовольством и встала с кровати. – Ты же явно Дева. Ведь так?
– Что? Дева? Ты называешь меня женщиной?
– По гороскопу! Дурень. Ты наверняка Дева, и поэтому не умеешь ладить с другими. Ты уходишь в монастырь, прячешься от всех, потому что не знаешь, как находить с другими общий язык. Потом ты срываешься, прибегаешь к взрослой тетке, чтобы переспать с ней. А теперь хочешь попрощаться. Ты такой же, как и большинство мужчин. Вот и все. В этом твоя проблема.
– Это в высшей степени нелепо! – выпалил я, дойдя до белого каления. – Что за околесицу ты несешь! Приплетаешь сюда гороскоп. Вообще, при чем здесь это? С тобой невозможно вести диалог. Мне это надоело.
– Вот и замечательно. Уходи. Не хочу и видеть тебя.
– Хорошо. Хорошо. Замечательно.
– Давай-давай. Беги.
– И да. Я никакая не Дева. Я Телец!
Я быстро вышел из палаты, хлопнув дверью.
Под моросивший дождик я шел задумчиво по переулку. После встречи с этой взбалмошной особой сейчас я хотел только выпить немного пива, чтобы прийти в себя. Но нужно было дождаться Инну. Я направился в местную гостиницу, где когда-то останавливался.
Инна приехала раньше срока поздно вечером. Она сразу захотела увидеться со мной в гостинице.
Я встретил ее с заплаканными глазами. Ее волосы были мокрыми от дождя, так же, как и зеленый плащ, который весь потемнел от влаги.
Мы сидели в моем номере на кровати. Инна просушила волосы и захотела отдохнуть. Я предложил ей остаться ночевать в моем номере, а себе снял другой. Был второй час ночи.
– Альберт извините, что так все вышло. Но я вам очень благодарна за Киру.
– Все хорошо. Я поступил так, как сделал бы любой человек.
– Как же я расстроилась из-за нее. Как она могла опять так сдурить?
– В чем-то я и сам виноват. Я опять напомнил про ее прошлое. Но она ведет себя, как ребенок. Иногда даже становится совершенно несносной.
– Да, она такая беспечная. Неужели я совсем не дала ей ничего.
– Так бывает. В ее возрасте это встречается сплошь и рядом.
– Хотя она такая же, как я. Это точно.
– Почему вы так думаете?
– Об этом я никому не говорила. Но вам скажу, как другу Альберт. Я тоже хотела сделать аборт, когда была беременна ей.
– Это очень скверно…
– Конечно.
– Но думаю, все наладится. Не переживайте.
– Не знаю. Надеюсь. Я надеюсь на это Альберт.
Я обнял Инну за плечи, после чего направился в свой соседний номер.
Ранним утром мы с Инной пришли в больницу. Я ждал в коридоре, пока мать и дочь были вместе в палате. Они разговаривали около получаса. Наконец Инна вышла в коридор и пригласила меня зайти.
К моему удивлению, Кира преобразилась до неузнаваемости. Она стала очень застенчивой, словно ее крайне смутило то, как она говорила со мной прошлым вечером.
Инна подошла ко мне и крепко обняла, ничего не сказав. Они обе просто сияли от радости, как ангелы, спустившиеся с небес. Эти женщины казались мне непостижимыми существами.
– Доченька ты же знаешь, как я люблю тебя, – произнесла с нежностью Инна, обернувшись к Кире.
– Конечно, мама, – ответила она, послав воздушный поцелуй Инне. – Все хорошо. Не беспокойся.
– Поговорите с Альбертом. Вы не должны ссориться. Ты слышишь?
– Ладно мама.
Инна вышла из палаты. Я смотрел на Киру с небольшим волнением, так как боялся, что сейчас она внезапно переменится и снова швырнет в меня чем-нибудь.
Кира медленно опустила босые ноги на пол. Она села на кровати, нагнувшись вперед. Рыжие волосы наполовину закрыли ее лицо. Она тут же прибрала их и взглянула на меня с игривой ласковой улыбкой. Да что с ней такое?
– Спасибо Альберт. За то, что помог.
– Конечно. Пожалуйста. С тобой все хорошо?
– Да. Я обследовалась. Врач сказал мне, что все хорошо.
Кира вытянулась и подняла руки вверх, соединив ладони друг с другом. Она встала, тихо подошла и внезапно обняла меня. Вот так номер.
– Мой ребенок в порядке.
– А почему ты так изменилась? Тебе давали успокоительное?
– Ха-ха. Нет. Я просто поняла, как люблю маму.
– Ясно. Значит, все дело в материнской любви. И ко мне ты тоже изменила отношение?
– Ну да. Изменила.
– Это потому, что я Телец?
– Нет. Перестань меня журить. Я изменила отношение к тебе, потому что ты остановил меня. Вот и все…
Кира с непринужденностью подошла к окну. Широко зевнув, она начала собирать свои вещи в сумку.
Глава пятнадцатая
Прошло около полугода.
Город, в котором я жил за все это время успел мне очень полюбиться. Он стал мне практически родным. Конечно, мне пришлось найти другую квартиру, где я мог чувствовать себя более спокойно. Я выбрал для нового места жительства самый благополучный район города, и теперь жил в хорошем доме, где не было гнетущего засилья маргинальных слоев общества.
Длительное время я также пытался найти и подходящую для меня работу. Вскоре мне все же повезло устроиться на хорошую должность в редакцию одного развлекательного журнала. Получилось так, что эта работа стала тем поприщем, где я мог самореализоваться в полной мере. Я работал там как художник-иллюстратор. И когда я только приступил к исполнению своих обязанностей, то я сделал очень важное для себя открытие. И все это благодаря Герману.
По необыкновенному стечению обстоятельств в блокноте Германа, в его карикатурах я увидел для себя некое напутствие. Глядя на его рисунки, мне пришло в голову попробовать рисовать в таком же стиле. Как не странно, но это очень сильно увлекло меня. Тем более, у меня получалось в некоторых аспектах даже лучше, чем у Германа. В итоге мне удалось разработать свой собственный стиль рисования карикатур, который оказался удивительно оригинальным.
Мои карикатуры все время публиковались в этом журнале. Каким-то образом мне удавалось передавать через подобные юмористические зарисовки суть каждого человека, отображать в них самые животрепещущие проблемы общества. Так дело пошло в гору. Все мои чаяния об идеальной работе осуществились, и я теперь получал колоссальное удовольствие от этой деятельности. Хотя, конечно, это занятие было не слишком прибыльным в финансовом отношении. Я мог едва обеспечивать себя всеми необходимыми нуждами, но зато я занимался своим любимым делом. И это было очень значительным моим достижением за последнее время.
Я не переставал думать о том, почему Герман не говорил мне об этом блокноте. И то, что его отдала мне Кира после смерти Германа было словно каким-то знаком. Кто мог предположить, что я увижу в его карикатурах что-то важное для себя, и это натолкнет меня создать свой собственный стиль рисования. Конечно, это было просто случайностью. Но в этой случайности крылось и какое-то невероятное таинственное совпадение.
В моей личной жизни также произошло немало перемен.
Спустя несколько месяцев Инна продала дом у озера. Она купила новую квартиру в городе и переехала жить туда. Теперь я чаще навещал ее и приходил в гости. Она была всегда рада моему появлению. Мы остались очень хорошими друзьями, которых очень многое связывало. Но самое главное было то, что она оставалась моим единственным другом, который хорошо знал и понимал меня. Наверное, именно поэтому вместе с ней мы и создали небольшую благотворительную организацию для помощи людям с ограниченными возможностями, детям инвалидам. Это случилось после того, как я познакомил Инну с Ильей.
Инна была тронута до глубины души, узнав о том, как живет этот мальчик Илья. Тем более, что его старая бабушка Варвара Петровна в последнее время очень часто болела. Мы с Инной сильно переживали за мальчишку и его бабушку. И поэтому, сообща, мы пришли к такому решению создать нашу благотворительную организацию. В огромной степени нам удалось осуществить задуманное, благодаря непосильной помощи самой Инны и ее личным финансовым вложениям. И через прохождение некоторых юридических формальностей эта организация официально начала свою работу.
Вскоре настал тот день, когда Илья наконец стал счастливым. Мы помогли ему приобрести качественные современные протезы, в которых ему сейчас было очень удобно. Илья стал первым человеком, которому мы помогли в рамках нашей благотворительной помощи. И следом за этим к нам начали обращаться другие люди, которые также нуждались в поддержке.
Что касается дочери Инны, то Кире удалось сохранить ребенка. Она находилась уже на девятом месяце беременности, и теперь жила временно вместе с мамой.
С тех пор Кира очень изменилась. Она стала более ответственной. Решение оставить ребенка повлияло на нее саму в самом положительном ключе. Но этому решению, как я выяснил позже предшествовало одно немаловажное событие.
Когда Кира вернулась из больницы после того случая, я узнал, что Инна звонила по телефону другу Киры в Польшу. Он был отцом будущего ребенка. Узнав о случившемся, Ян внушил Кире, что она должна обязательно родить их совместного ребенка. Он был очень категоричен и настаивал на этом под предлогом, что в крайнем случае он возьмет на себя всю ответственность по воспитанию.
После этого Ян сам приехал к Кире. Надо отметить, что он, действительно, сильно переживал за Киру и их младенца. Я встречал его несколько раз и он казался довольно хорошим умным человеком. Кира выбрала себе достойного ухажера, он был заботливым и добрым по отношению к ней. Однако в их отношениях скрывалась существенная проблема, подводный камень, который я ненароком обнаруживал.
Ян все время говорил о том, что Кира в будущем непременно должна вернуться в Польшу. И тогда я и заметил эту странную реакцию Киры. Она оставалась всегда холодна, была отстраненной с Яном при разговорах на эти темы. Между ней и им не было видно той самой разгоревшейся искры, той пылкой влюбленности и сильной увлеченности друг другом. Они оставались больше друзьями и это воспринималось со стороны очень явно. Перспектива их отношений в лучшем случае могла казаться чисто утилитарной, и иметь больше какой-то формальный характер. Может, Ян в своей напористости очень походил на отца Киры, и поэтому все его положительные стороны и достоинства отходили на задний план перед очевидным фактом, что Кира устала жить с отцом.
Самое удивительное же было в том, что когда мы оставались с Кирой наедине, то она преображалась и оказывалась очень радостной, чуткой и открытой в общении со мной. И мое прежнее отношение к ней, также давно уже изменилось и приобрело совершенно другой оттенок. Через некоторое время я понял, что испытываю к Кире очень сильную привязанность. И это было не влечение, как таковое. Это чувство было очень близко романтической влюбленности. Но об этом, конечно, я никому не признавался. Хотя Кира сама всегда могла догадываться о моих переживаниях, но она также могла и скрывать это, не подавая вида, что она все это чувствует. Она могла делать это из благих намерений, чтобы не давать мне зря несбыточных надежд. Я же еще долго не мог понять, чем мы друг друга привлекаем. Но я прозревал, что это была та самая теплая, нежная и чарующая связь между людьми. Это было проявлением чувственной возвышенной любви. И мы, как подростки, стесняясь друг друга, вновь и вновь трепетали каждый раз и с волнением прятали свои глаза, когда нам приходилось говорить. Как же она изменилась! За это время Кира стала уже зрелой личностью, поэтому она была способна тактично и деликатно уходить от разных острых ситуаций в общении. Это я и хотел сохранить в ней навсегда.
Иногда мы все вместе собираемся у Инны на ужин. Глядя на беременную Киру, мне кажется, что она очень счастлива. Но сам я при этом остаюсь всегда в некотором смятении. Во мне постоянно растет недовольство и затаеная обида, что она носит ребенка Яна. И эта подсознательная ревность сдерживает меня в том, чтобы я попытался ухватиться за свои чувства, попытался украсть возлюбленную у своего оппонента, смог забрать и увести ее подальше от него.
В тайне я лелею эти мечты. Я хотел бы даже предложить Кире выйти замуж. Хотел бы, чтобы Ян забыл про нее. Но это безрассудство я всегда тут же отталкиваю от себя. Так или иначе я должен всегда оставаться реалистом. Я вижу, что и сама Кира пытается принять окончательное решение, сделать самый главный выбор в своей жизни. Или ехать с нелюбимым в Польшу, или же жить с мамой здесь, когда она может продолжать общаться и со мной. Но пока, увы, она не уверена в том, что ей самой нужно. И пока мы должны ждать. Ждать и надеяться на лучший исход.
Кто знает, как будет складываться жизнь в дальнейшем. Что нас ждет за каждым новым поворотом этой дороги, никто не может с точностью предугадать. Жизнь непредсказуема. Но сейчас я точно знаю одно. Самой главной целью моей жизни является стремление изменить жизнь человека к лучшему. Стремление изменить к лучшему себя и сделать лучше жизнь окружающих. Никогда не надо обращать внимание на то, что вокруг часто царит эгоизм и равнодушие, что добро часто пасует перед злом, когда последнее тиранически диктует свои порядки. Только когда мы сами можем идти наперекор сложившейся ситуации, только тогда мы можем сохранить самодостаточную и независимую позицию. Тогда мы исполняем свой жизненный долг с истинным достоинством.
Вся жизнь череда одних вопросов, следующих друг за другом. И на них невозможно ответить сразу. Такова экзистенциальная ситуация человека. И нам не остается другого выбора, как просто смело идти по пути, который нам предначертан. Пусть даже и с чувством опаски, чувством безысходности существования, но мы должны двигаться вперед. И если нам повезет, то мы окажемся в выигрыше. А близкие люди помогут нам стать более сильными и уверенными в себе. Все же один человек не может быть полностью свободен. Только с другим мы обретаем подлинную уверенность в бытии. Человек может подняться на иную планку сознания, но, так или иначе, он должен идти нога в ногу со своим близким по духу человеком, идти нога в ногу со своим временем, и при этом быть счастливым, что живет в этом мире. В этом открывается единство людей, в этом проявляется Бог в отношениях между людьми. Сохраняя в глубине нас самих этот живой символ Бога, мы можем проносить бремя нашей жизни с честью, и тогда наша жизнь и будет иметь глубокий духовный смысл и сокровенное оправдание…
Конец
По всем возникшим вопросам или с пожеланиями оставить отзыв, вы можете написать письмо на почтовый ящик автора:
meleugeni@yandex.ru
