Я бывала здесь лишь однажды. Еще в детстве. Тогда жизнь мне казалось неимоверно простой. Получать хорошие оценки. Поступить в престижный университет. Получить работу свой мечты. Печально было осознать, уже повзрослев, что такая дорога существовала лишь в кинематографе.

Мысли путались. С одной стороны, я не должна была разоблачить себя, поставив под удар меня и Ника. С другой же, я не понимала, как могла давать ответы, в которые сама же не верю?

Выбор остановился на сохранении собственной безопасности. Если у меня получится сыграть нужную роль, то у присутствующих не останется лишних вопросов.

– Как часто проходят такие мероприятия? – вдруг заинтересовалась, когда впереди показалось парковка, на отбой заполненная дорогими машинами. Что-то подсказывало мне, что вся эта показательная мишура именно для сегодняшнего сборища.

– По разному. Многие мероприятия проводятся непосредственно без участия церкви.

– И как часто ты на таких бываешь?

– Если честно, то изредка. Все же в таких мероприятиях больше участвуют братья, а не монахи.

– Но ты ведь не просто монах.

– Да, – развернул руль, находя парковочное место, – не просто.

Я выбралась из машины, поправляя рясу. Шерстяной плащ брать не пришлось, все же мы были далеко от холодной горной местности.

Ник вышел следом, пряча ключи в глубоком кармане. Он головой кивнул на церковь, в которой скоро должно было начинаться служение. Я засеменила следом, уже на ходу натягивая привычную маску.

Множество взглядов прошлись по моей фигуре, ощущаемые практически физически. Массивные деревянные ворота были открыты, впуская разношерстную публику богатого города. И его горожан.

От такого внимания взгляд автоматически опустился в пол, стараясь, чтобы никто не смог разглядеть мою панику. И даже не было понятно, чем конкретно она была вызвана.

Франциск вежливо здоровался с присутствующими, явно уже имея определенную репутацию. Каждый из кратких собеседников поглядывал на меня, но не решался заговорить. Возможно, многие видели монахиню впервые, а может быть не знали, как именно меня стоило приветствовать.

До служения все прошло довольно спокойно. По крайней мере для меня. Оно началось обыденно, и я не могла сказать, что это было чем-то для меня новым.

Спохватившись, я принялась выполнять все нужные движения, словно я и не выезжала за пределы родного монастыря.

Родного. Это уточнение в моей голове звучало до боли непривычным.

Процессия была продолжительной. Краем глаза я стала замечать, что прихожане стали уставать. Кто-то начал переминаться с ноги на ногу, кто-то и вовсе пытался аккуратно выскользнуть, чтобы размять затекшие конечности. Любители.

Однако я бы лучше простояла здесь, уйдя в знакомую прострацию, чем встретилась бы с окружающими меня людьми один на один.

Но выбора не оставалось.

Франциска я потеряла, как только началась процессия, однако он сразу же оказался рядом после ее окончания.

– Сестра Мигель, – формально окликнул меня, выводя из церкви. Невероятно большой по размеру, стоило сказать. Архитектура не зря славилась здесь своей красотой и изяществом.

Я даже не знаю, сколько нас было. По ощущению сотни, однако в ресторан, что и впрямь был через дорогу, нас пришло лишь несколько десятков.

Войдя, я решила остаться в рясе, как полагали приличия будущей монахини. Только оказавшись в широком зале с колоннами я поняла, что банкет начался. Несмотря на мой аппетит и изнуряющее чувство голода, я все же не могла к ней притронуться. А посмотреть было на что.

Чего только стоило разнообразие морепродуктов, начиная от запеченных креветок, маринованных осьминогов и кальмаров, заканчивая хрустящим угрем и норвежским лососем. Лишь от одной мысли у меня начинало сводить живот.

Я видела, как Ник и сам не притрагивался к еде, все время поглядывая в мою сторону. Пытаясь предугадать мои движения. Или опасаясь чего-то другого.

– Добрый день. Очень рад вас у нас… эээ… Видеть! – сально прошелестел пухлый мужичок, урвав довольно большую порцию осетрины.

Было заметно, как он нервничал, но так и горел желанием со мной пообщаться.

– Доброго дня, уважаемый, – слегка наклонила голову в приветствии, – Очень рада присутствовать на вашем служении.

– О да, – довольно воскликнул тот, словно увидев что-то особенное в моем обращении, – Меня зовут Альберто. Для вас просто Ал.

– Сестра Мигель, – еще раз поклонилась, стараясь на встречаться с ним взглядом.

– Вы впервые здесь? – воскликнул тот.

– Во Флоренции?

– Нет, вообще, за пределами монастыря, – что-то жевал тот, – Я слышал вам запрещено выходить за его пределы. Разве это не так?

– Так, – отвечала, усмехаясь про себя, – Но все мы родились за его пределами.

– Аа, – протянул, – Да, что-то я сразу не догадался… Привет Дженаро!

Рядом с нами оказался высокий мужчина в деловом костюме. Он быстро окинул меня заинтересованным взглядом, тоже не понимая, как именно нужно здороваться.

– Сестра Мигель, – помогла я тому.

– Дженаро, – сухо представился тот, – уж не думал, что кто-то и впрямь решиться привезти монашку на благотворительный вечер.

Не могу сказать, что эта ситуация мне нравилась. Если бы мне нужно было играть саму себя, то я бы уже явно дала знать, что такая интонация мне не по душе. Однако, выбора не оставалось.

– Я была уверена, что здешние гости будут заинтересованы в духовной жизни, прежде чем обсуждать реформы в этой сфере. Возможно я ошиблась? – вскинула бровь, создавая все более невинный образ.

– Это он шутит, – вмешался первый, широко улыбаясь, – Мы очень рады вас здесь видеть. Должен признаться, многие заинтригованы вашим появлением в свете.

– Что вы имеете в виду?

Не дав тому закончить, к нам подошел еще один мужчина, еще более статный, чем предыдущий.

– Сестра Мигель, – вновь поклонилась я.

– Здравствуйте, Марко, – он окинул взглядом присутствующих, – Рад вас видеть, парни. Как идет бизнес?

Уж кем-кем, но только не парнями можно было назвать присутствующих мужчин. Я про себя отметила, что женщин здесь было ничтожно мало. Как же я не заметила этого вначале?

– И как вам у нас? – чуть позже спросил Марко.

– Теплее.

– Вы с севера?

– Да. Мой монастырь находиться у Альп, недалеко от Больцано.

– А разве вам позволено выезжать за его пределы? – прищурился Дженаро, отпивая шампанское.

– Не позволено. Но я – послушница, а поэтому еще не дала монашеские обеты.

– Ааа, – протянул толстяк, – А как так вышло, что вы пошли в монашки? Вы уж меня простите, просто на вид вы очень молода, а в вашем возрасте…

Я опешила. Во взгляде всех троих я видела тот же вопрос, что и сама себе задавала. Боялась его правильного ответа.

На секунду я пожалела, что осталась в рясе, так как температура беспощадно поднималась. Черт.

Пришлось унять дрожь, чтобы не выдать себя. Однако, почему я должна открывать перед ними свои несуществующие карты?

– У каждой из нас есть свои причины, почему они повернулись к нашему Отцу. Однако я рада, что смогла найти свой истинный путь.

***

После этого я поняла механизм. Моя маска монахини работала безотказно, позволяя ограничиваться ответами, формально дающую информацию. Однако на деле лишь отмахиваясь заученными фразами. Хотя бы сейчас я была рада тому, что столько времени провела в компании сестры Мэри.

В голове крутились множество имен, запомнить которые я физически уже не могла. Мерино, Карлос, Сандро, Уго… В какой-то момент я даже пожалела, что не взяла с собой блокнот, чтобы записать их.

Но вдруг все закончилось, когда в центр вышел худощавый мужчина, поднимая свой бокал.

– Я рад видеть здесь присутствующих гостей на нашем благотворительном вечере, – его негромкий голос остановил все разговоры, привлекая внимание к своей персоне, – Зная, как важна сейчас тема морали и духовенства, мы решили пригласить Настоятеля Франциска, который щедро согласился поделиться с нами своим видением существующей проблемы. Все мы знаем, насколько важным является школьное образование, ведь именно в этом возрасте дети учатся самым важным жизненным урокам. И у многих из нас есть дети, чье поколение кажется нам уже потерянным. Однако я бы хотел услышать Настоятеля, чтобы тот смог поделиться взглядом современной церкви. Настоятель, прошу.

Я взглядом вцепилась в Франциска, который вышел к центру, привлекая внимание местного колорита.

– Доброго дня уважаемые жители Флоренции. Для меня – великая честь выступать перед вами сегодня, также, как и быть вами услышанными. Все мы – дети Господа. Потерянные, испуганные, ранимые. Мы уязвимы перед нашими человеческими слабостями, а потому легко поддаемся влиянию злых умов. И дети, как никто другие, особенно подвержены этому влиянию, – он сделал паузу, оценивая эффект.

Если бы это был незнакомый мне мужчина еще год назад, я бы сразу потеряла интерес, выискивая глазами выход. Но здесь все было иначе. И чем дальше он говорил, тем больше я замечала, что это уже говорит не Франциск.

– Каждый из нас был подростком, который ощущал себя центром этой вселенной. Игнорировал родителей, школу, свою общину. Думал, что о жизни он знает намного больше, чем ему кажется. Такие дети часто совершают ошибки, порой даже непростительные. И у многих абсолютно отсутствуют моральные ориентиры, которые они пытаются найти там, где искать и не стоит.

Чувствовалось, что публика резонирует с тем, о чем он говорил. И я тогда подумала, что и сама по сути являлась для них ребенком.

– Я понимаю, какие существуют взгляды относительно церкви. Мы все знаем, почему мы здесь. Однако я здесь не для того, чтобы убеждать вас поверовать. Я здесь для того, чтобы дать возможность нашим детям найти тот самый моральный ориентир с нашей с вами помощью. Чтобы у них был выбор, как жить правильно. Даже, если это не приведет их к церкви, то это поможет им стать лучшими версиями себя. Спасибо!

Он отступил и раздались аплодисменты, после которых я вновь потеряла его в толпе.

Речи продолжались больше часа. В основном они были отведены благодарности всех присутствующих, важности образования в нашей жизни, помощи детям.

Однако меня словно пронзило молнией, когда я услышала свое имя.

– … сестра Мигель?

Худощавый мужчина смотрел на меня, как и вся остальная публика. Ряса могла бы загореться от их горячего пыла.

– Да? – проронила я, закашлявшись.

– Мы были бы признательны, если бы вы поделились вашим взглядом на предлагаемые реформы, как наш редкий, а потому почетный гость.

В горле пересохло.

Так, только без паники. Я понятия не имела, что я должна была сказать. Ник не предупреждал, что нужно будет делать публичные заявления.

– Я не так давно живу в монастыре… – начала я вяло, – И мне еще очень далеко, чтобы быть посвященной в монахини. Однако я уже многое успела узнать о монашеской жизни. И особенно услышать истории монахинь нашей общины. И я заметила, что каждая из них в свое время совершала ошибки еще до того, как примкнула к церкви. Вина и раскаяние за эти поступки преследует их по сей день. И в то время не было никого, кто мог их направить, кто мог бы помочь отличить хороший поступок от плохого. Кто мог бы помочь… – глаза наполнились слезами, но я сдержалась, пытаясь справиться с собственными воспоминаниями.

Все силы сейчас сосредоточились на удержании заранее обозначенной теме.

– Однако, если бы у них была возможность освоить основы философии, морали, нравственности, то это развило бы их навык здраво оценивать и принимать решения. И возможно многие из нас были бы в лучшем месте, где мы находимся сейчас, – сделав паузу и поняв, что меня еще слушают, я негромко пробормотала свое “спасибо”.

Когда пафосная церемония закончилась, я быстрым шагом направилась к стойке, хватая кувшин с водой.

– Поздравляю вас, довольно краткая, но все же интересная речь, – подал из ниоткуда голос Ал.

– Простите? – чуть не подавилась я большим глотком ледяной воды.

– Рад, что вы с нами здесь сегодня присутствуете. Очень любопытно послушать мысли священнослужителей.

– Да, спасибо, – негромко ответила.

– Однако, мне не дает покоя один вопрос… И я надеялся, что вы сможете мне с ним помочь.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – подготовилась я к стандартным вопросам о монастырской жизни.

– Скажите, сестра Мигель, что с вами случилось, что вы подались в монастырь?

Ладони вновь вспотели.

– Я осознала, что только там я смогу полностью посвятить себя Богу, если вы об этом, – вновь повторила я этому толстяку.

– Ну что вы, я абсолютно вас понимаю. Однако, один момент никак не состыковывается в моей голове. Как модельное агентство Элита вас так легко отпустило?

И тут я поняла, что меня разоблачили.

Глава 15. Противоречия

– Как? – как ворона повторила я за Алом.

– Да, как? – вновь отозвался мужчина, глаза которого горели неподдельным интересом.

– Я… Какое агентство? – прищурилась для достоверности.

– Уважаемая сестра Мигель, не поймите меня неправильно. Я вовсе здесь не для того, чтобы как-то вас обидеть или использовать для своих собственных целей. Напротив, мною движет искреннее любопытно, не подкрепленное никакой корыстью! Все же, мне очень интересно, как вы смогли покинуть агентство, не пробыв там даже и года?

Я растерялась. Если он не пытался меня шантажировать, то зачем ему это было нужно? Может быть, его и впрямь ведет чистый интерес?

– Откуда вы знаете, что я на них работала? – испуганно кинула.

– Не беспокойтесь. Не уверен, что кто-то из здесь присутствующих об этом даже догадывается. Однако моя работа тесно связана с рекламой. А знать, что сейчас в тренде – моя профессия. И уж я-то точно узнал ваше лицо, успевшее промелькнуть на нескольких обложках моих журналов.

Он немного наклонился, быстро окидывая взглядом публику. Явно пытаясь удостовериться, что нас никто не подслушивает.

– Сестра… Я многое знаю. Как и то, что Элита играет в очень темные игры. Грязные. Я слышал страшные истории от моделей, с которыми мне приходилось мимолетно работать. Однако, как только они начинали что-то говорить, то вскоре исчезали с обложек. А сказанная информация – насильно забывалась. Поэтому, со всем своим сожалением и сочувствием я просто обязан спросить. Что с вами случилось?

Я почувствовала, как на щеку капнула горячая жижа из глаз. Это был первый человек, помимо Ника, который знал. Понимал. Хотелось броситься ему на грудь, несмотря на отталкивающую внешность, и зареветь, словно девчонка. Пожаловаться на несправедливый мир, на монастырь, на свою усталость прятаться.

– Я… сбежала, – лаконично уронила, понимая, что что-то ответить было нужно.

– В монастырь? – понизил тот голос, замечая мою попытку смахнуть случайную слезу.

Я кивнула.

– Кто-то еще об этом знает?

– О чем именно?

– Что у вас контракт с Элитой?

Не знаю почему, но желание сдать себя с потрохами только усиливалось.

Я вновь кивнула, взглядом указывая на Настоятеля. Ал потемнел в лице, но ничего не прокомментировал.

– Вы с ним знакомы? – вдруг спросила, словно что-то заметив.

– Да. Однако я знаю его еще до того, как он стал монахом. И, скажу честно, я очень надеялся, что новая жизнь пошла ему на пользу.

– Что вы имеете в виду?

Он вновь повернулся ко мне, тяжело вздыхая.

– Милая Мигель, – позволил он себе эту нежность, однако скорее из сострадания, – этот человек некогда входит в группу самых влиятельных людей во всей Италии. Вы ведь знаете, чем славиться Сицилия, не так ли?

Тут шестеренки в моей голове начали беспорядочно крутиться. Каждый житель Италии знал, что с Сицилии некогда произошел самый опасный в мире синдикат мафии, которая в прошлом веке распространилась по другим крупным странам мира. Кто-то считал это гордостью, однако кто-то, как и я, видели в этом лишь сложности в восприятии итальянцев иностранцами. Безумно раздражало, что первая же ассоциация с моей страной была связана с преступниками.

– Да, – сглотнула, – продолжайте.

– Что ж, вы сами сегодня говорили, что многие в молодости совершают ошибки. Хотя вы и сама очень юна. Однако от пары моделей, коих я больше не видел, я ненароком слышал, как один уважаемый обращался к… эээ… тому самому агентству. За их услугами.

– Ставил ставки, – почти прошептала я.

– Вот именно. Ставил ставки.

Мир передо мной поплыл, и ужас заполонил мое тело.

Ник. Поэтому он знает. Он и сам когда-то играл на черном рынке на понравившихся моделей. Именно поэтому у него были лишь случайные отношения.

Я и не представляла, что он имел в виду, когда говорил, что за ним скрывается темное прошлое.

– Сестра, вы в порядке? – услышала я голос, словно через толщу вакуума.

– Мне… нехорошо, – ухватилась левой рукой за стол.

Мне тут же протянули стакан с водой, который я залпом осушила.

– Как я и говорил, я надеюсь, что новая жизнь пошла этому уважаемому только во благо. Если бы это было лет десять назад, то я бы еще забеспокоился. – он явно пытался меня успокоить. – Однако, если вы сегодня здесь с ним, то это явно хороший знак… Ах, Настоятель, приветствую!

Я разглядывала размытую фигуру, которая после пары взмахов ресниц стала становиться четче.

– Ал! Рад тебя видеть в компании нашей будущей монахини. Как твои журналы?

– Как всегда, в суете. Все больше этих дешевых издательств, которые пытаются нас копировать. А ты ведь знаешь, насколько я раним к настоящему искусству.

– Да, знаю, – улыбнулся Франциск.

Они смотрели друг на друга, словно старые друзья, прекратившие делить тушу неубитого зверя. И о том, что когда-то они конфликтовали, несложно было догадаться.

– Ты уже пробовал моллюски в лимонном кляре?

– Ты же знаешь, что я дал обет, – игриво, но словно с затаенной злобой произнес Настоятель.

– Ах да, все время забываю… Как проходят церковные дела? Давно не видел тебя в свете.

– Также, как и в бизнесе. Много работы, которую приходиться выполнять самому.

– То есть ничего не меняется, – приторно сладко улыбнулся тот.

– Верно, труд остается трудом.

Я завороженно смотрела за обменом эмоций этих двух. И все больше вопросов к меня поднималось.

– Сестра Мигель, – посмотрел он в мою сторону, – официальный прием закончен. Мы можем отправляться.

Во взгляде Ала я не видела ничего хорошего. Лишь смесь жалости и подозрения.

Уже собравшись уйти, я заметила боковым зрением, как тот наклонился в сторону Франциска, что-то негромко ему нашептывая.

Что же именно, так и осталось для меня загадкой.

***

Ехали мы в молчании. Точнее, я ехала в раздумьях. Кем же на самом деле являлся этот Настоятель?

День клонился к вечеру, и закат не заставил себя ждать.

– Куда хочешь сегодня?

– Что куда хочу?

Его взгляд выражал тревогу. Только сейчас я осознала, что он озабоченно поглядывал на меня всю дорогу.

– Твой уговор. Я подумал, что ты не захочешь сидеть дома. Или ты передумала?

– Нет! – как-то резко воскликнула.

Я уже и забыла, что в шутку придумала этот уговор. Однако, он был сейчас, как нельзя кстати. Не совсем было ясно, почему он сам решил об этом напомнить?

– Ты говорил, что часто раньше бывал в Римини. Может покажешь какое-то из своих любимых мест?

Он довольно хмыкнул.

– Если конечно ты сам не хочешь сидеть взаперти, – иронично протянула.

Он поймал мой взгляд, но отказываться не стал.

– Есть одно место, если ты любишь морепродукты.

Уже через час мы наконец-то достигли пункта назначения. Не тратя много времени на наши переодевания, мы уже через пятнадцать минут направлялись в противоположный конец города.

В это время года город казался пустым. А ведь я многое слышала о нем. Римини был одним из тех городов, куда активно приезжали иностранцы летом. У многих были свои дома на берегу, делая местную общину еще более колоритной.

Хоть город и был курортным, добираться было совсем не долго. Не то, что в миллионнике Милане.

Ник вновь выглядел привычным, даже родным. И ему сложно было скрыть свое ликование, когда мы перешли порог небольшого уютного ресторанчика. Свет в нем был приглушен и в это время было немного посетителей.

Официантка тут же сопроводила нас к небольшому столику у окна, попутно оставляя на столе меню.

– Есть какие-то рекомендации? – поинтересовалась, поднимая на него глаза.

– Думаю, можем начать с моллюсков. Они здесь особенно хороши.

После сделанного заказа я откинулась на спинку кресла, негромко попивая только что принесенный кофе.

– Ты стала очень тихой, – заметил Ник.

– Разве я не могу быть тихой?

– Можешь, но не так. Тебе сложно даётся скрывать свои эмоции, Софи.

– И какие же эмоции ты видишь? – сделала очередной глоток.

– Что что-то не так.

– Хм, – только и ответила.

Казалось, что ему и самому начала не нравится чья-то немногословность. Двойные стандарты.

–Может быть расскажешь?

– О чем?

– Не хочешь? Ладно, – он улыбнулся, но настаивать не стал. Понимал, что не все оглашается сразу. Именно так он сам и жил. – Как тебе мероприятие?

– Странно.

– Отчего же?

– Слишком много ненужного внимания. Вопросов. И пафоса.

Он хмыкнул.

–Не волнуйся, привыкать тебе к этому не придется…

–Ник, что я здесь на самом деле делаю?

Он замолчал, вглядываясь в мое лицо.

–Я…

Тяжёлая пауза.

–Снова не можешь сказать? Для того, кто очень многое уметь скрывать, со мной ты ведёшь игру слишком открыто.

– Что это значит?

Я глубоко вздохнула, делая очередной глоток.

–Я знаю, как просто тебе обманывать окружающих. Не перебивай меня, дай мне закончить. – Сразу же отреагировала на его явно выраженный протест. – Я видела, как ты общаешься с окружающими, как легко это тебе дается. Да, я понимаю, что это как-то связано с твоим прошлым, но мне неясно одно. Почему тебе так сложно это делать со мной?

Он промолчал.

– Я думаю, что какую-то информацию ты точно от меня скрываешь. Но у меня создаётся ощущение, что ты все меньше это хочешь делать.

– Да, – грустно улыбнулся, – Многие вещи действительно сокрыты от окружающих. Некоторые – абсолютно от всех. Но я чувствую, что могу тебе доверять.

– Насколько?

– Настолько, что согласился рассказать тебе о том, как стал монахом.

– И как много людей знают эту историю?

– В том объеме, котором я тебе расскажу – никто.

Я промолчала, упираясь глазами в кружку.

–О чем вы говорили с Алом? – вдруг отреагировал мужчина.

– При чем здесь он?

– Он знает меня. Знал. И одно время очень недолюбливал.

– Была причина?

– Всегда есть причины. Но ты не ответила.

– Сначала твоя история.

– Взамен на твою.

– Я подумаю.

***

Николас родился в небольшом городке на юге континентальной Италии. Он и его младший брат помогали отцу вести дела семейного бизнеса. Когда Нику исполнилось 20, ему передали часть дел и назначили директором сети VIP клубов. Из размытого описания я поняла, что частыми гостями являлись влиятельные сливки общества, решающие между собой нелегальные дела при отсутствии свидетелей, либо ищущие нестандартных развлечений. Слишком много об этом периоде Ник особо не хотел разглашаться. Большинство из того, что он делал, он назвал неразумным, заносчивым и чрезвычайно опасным. Младший брат, Мико, помогал ему в небольших делах, все же разница в возрасте не давала ему права независимо следить за делами хотя бы одного клуба. Да и имея одного владельца было легче организовать вечера, правильно сводя или ограничивая публику. Однако, в один из таких вечеров Ник доверил Мико реализацию, когда тому как раз исполнилось 20 лет. Он помнил, как его жесткий отец также доверился ему, и сам во многом являлся отцовский фигурой для младшего брата. На то были свои причины.

Однако тот вечер пошел не так, как планировался. Мико не учел личных взаимоотношений гостей (или просто не знал) и случайно позволил встретится двум враждебным синдикатам. Завязался спор, кто-то начал кричать, кто-то кого-то ударил, и уже через минуты вечер превратился в страшное кровопролитие.

А Ник в тот вечер решил не приезжать, желая показать таким образом свое полное доверие брату. И эта глупость стоила ему жизни Мико.

Дурная слава распространилась на все клубы, теряя большинство клиентов. Все полетело в тартарары, а Ник так и не смог признаться своему отцу, что именно он не сберёг его любимого сына. Именно в тот момент он переосознал свои ценности и решил кардинально изменить свою жизнь. На то, что он думал будет служить пользой обществу. На то, где он наконец-то надеялся загладить свою вину в смерти брата. И простить себя.

Остаток вечера был полон воспоминаний, и я сама не заметила, как вновь расслабилась. Он говорил тяжело, словно его сдерживали невидимые путы. Но каждое откровение давалось ему легче, раскрывая мне те самые лепестки, которые он ото всех прятал.

Но несмотря на эту новую, более глубокую связь из головы все еще не выходили слова Ала.

И именно это Ник мне так и не поведал.