Read the book: «Время любви»

Font:

Глава 1

Меня всегда удивляло, почему людей так отчаянно тянет к океану? Что такого можно найти на песочном берегу, чего нет здесь, в уснувших долинах Модесто? Мне с детства нравился ленивый пульс этого города. Его захудалые заправки с налетом старины и бензиновым запашком. Приветливость торговцев местных лавчонок, которых знаешь в лицо. Где еще ты сможешь купить фунт апельсинов с пятидесятипроцентной скидкой за красивые глаза?

Я ни разу в жизни не пробовала гамбургер из «Макдоналдса», потому что такие чудеса кулинарии не добрались до нашего скромного уголка. Зато я помню вкус местных бургеров, которые подают в стейк-хаусе на окраине. Ничего вкуснее я в жизни не ела, а все потому, что их готовят с любовью.

Все в Модесто делают с любовью. Вы ни за что не получите холодный кофе в кафешке «У Вэнди», потому что там все подают с пылу с жару. А еще подарят лучезарную улыбку и маленькую шоколадку за счет заведения. Хоть раз вам клали на блюдечко бесплатную шоколадку в вашем хваленом «Старбаксе»? А эти кассирши в «Уолмарте», что прямо в центре! Вы никогда не услышите плохого слова в свой адрес и не сгорите от испепеляющего взгляда просто потому, что они не в духе. Зато услышите рецепт какого-нибудь вкусного блюда, которое можно приготовить из куриного филе, которое положили в корзину.

В Модесто я провела всю свою жизнь. Так бывает, когда обласкан родительской заботой и не строишь иллюзий по поводу своего будущего. Еще в детстве я знала, что за дверями средней школы меня не ждет скамья в каком-нибудь новомодном университете и скучный диплом юриста. На это у нашей семьи просто не было денег, а у меня, признаюсь честно, никакого желания.

Я всегда была похожа на птенца, который не готов расправить крылья, даже если его выбросить из гнезда. Я не собиралась покидать это уютное, пышущее любовью гнездышко, где прошли мое детство и юность. Но жизнь не спрашивает разрешения, когда собирается дать пинка и отправить тебя в свободный полет. Жизнь вообще еще та проходимка!

Я не собиралась уезжать из Модесто до скончания своих дней, но вот я здесь, на том самом берегу океана. Стою с чемоданами вещей, но это не весь мой багаж. Еще я прихватила с собой обиду и разочарование. Сложила между стопками сменного белья и сарафанами, которые мне точно пригодятся в жарких объятьях Сан-Франциско.

Автобус выплюнул меня прямо на бульваре Линкольна, едва мы успели проехать мост Голден Гейт, который я видела лишь на картинках. Мне не дали и минутки полюбоваться на вид из окна – водитель попался бешеный и вдавливал педаль с таким усердием, что я предусмотрительно хваталась за спинку переднего сидения со страхом слететь прямо в синие воды залива.

Пассажиры высыпались на улицу, как арахисовое драже из порванного пакетика. Они знали, куда идти, и тут же помчались каждый по своим делам. Я стояла посреди палящего солнца в своих потертых джинсовых шортах, с тяжеленным чемоданом, оглядываясь по сторонам, как запуганный зверь. Мне было чего бояться. Я одна в незнакомом городе с одной-единственной подсказкой, куда двигаться дальше. Она лежала в моем кармане, сложенная пополам. Адрес квартиры, которую я присмотрела неделю назад. Осталось лишь найти ее в этом лабиринте.

Когда первый шок прошел, я осмотрелась по сторонам и безнадежно влюбилась. Моей любовью оказался город, окруженный водой со всех сторон. Если вы никогда не бывали в Сан-Франциско, вы не поймете, каково это.

Я тут же забыла все свои страхи и вообще, зачем я здесь. Спотыкаясь о собственную челюсть, я пошла куда глаза глядят, а они глядели во все стороны. Не зря Сан-Франциско называют городом холмов – улочки похожи на американские горки. То вверх, то вниз. Прямо, как сама жизнь, не правда ли? Я петляла по закоулкам, пялясь на дома и прохожих, как одержимая туристка, впервые увидевшая мир. По сути, так оно и было, но мне хотелось, чтобы меня считали здесь своей.

Окольными путями я вышла к берегу и сняла босоножки, чтобы впервые ощутить пальцами настоящий пляжный песок. Даже чайки смеялись над моей детской наивностью, с которой я во все глаза таращилась на волны залива Сан-Пабло. Если океан так же прекрасен, то я наконец-то пойму, почему всех так тянет сюда. И только ради этого стоило сюда приехать.

Где-то там, вдали, если присмотреться, можно увидеть Алькатрас, но меня мало интересовали жуткие истории об этом месте. Гораздо приятнее было наблюдать, как пекучее солнце блестит на поверхности, а кучерявые облака отражаются в водной глади, так что кажется, что в этом мире два неба.

Я позволила себе на полчаса задержаться у воды. Примоститься на песке и погрузить ноги в горячий песок. Он так приятно щекотал кожу, что мне хотелось засмеяться. От ощущений, что я наконец-то поняла, что значит быть свободной.

Но меня уже ждала хозяйка квартиры, поэтому пришлось тащиться с чемоданом обратно, в закостенелые преграды из бетона и стекла, за которыми не видно чудесной голубизны залива. Мне еще предстоит запомнить названия всех районов, а их здесь, на минуточку, целых одиннадцать! В Модесто о таком и не слышали. Он всегда был просто Модесто, без всяких там Пасифик-Хайтс, Сансет или Бейвью.

Моя квартирка спряталась в окрестностях Портолы, прямо между кофейней «Фэнси» и чайханой «Ред Панда». Со второй попытки я сумела поймать такси и протянула водителю помятый листок с названием улицы и дома. Я все еще не могла говорить от пережитого потрясения. Если водитель и поглумился надо мной, то вида не подал, а только включил счетчик и покатил по гористым дорогам Сан-Франциско.

Я впервые видела столько красивых домов, словно приклеенных друг к дружке суперклеем. Хотелось попросить, чтобы водитель ехал помедленнее, тогда бы я сумела разглядеть каждый сантиметр этого райского города. С тем же успехом таксист мог везти меня окольными путями, чтобы намотать мили и содрать втридорога, но мама оказалась впервые неправа – не все в больших городах хотят тебя обмануть.

– Первый раз в Сан-Франциско? – улыбнулся мужчина, глянув на меня в зеркало заднего вида.

Во мне проснулся голос, и я, не отрывая носа от стекла, с дрожью произнесла:

– Первый раз вдали от дома.

– Сбежали от родителей?

– Скорее от разбитого сердца.

– Тогда вы точно по адресу, – усмехнулся водитель. – Сан-Франциско прекрасно лечит разбитые сердца.

Очень на это надеюсь, потому что мое разлетелось вдребезги.

Оставив меня на бордюре с все тем же старым добрым чемоданом, таксист пожелал мне удачи и укатил. И даже ничего не взял за проезд.

– Пусть это будет первым подарком от Сан-Франциско, – сказал он.

Если все здесь такие же милые, то я ни за что больше не вернусь в Модесто.

Сан-Бруно-авеню, 125. Это здесь. Я взглянула на двухэтажные домики с давно облупившейся краской и почувствовала тошноту. Не совсем то, что я ожидала увидеть после описания на сайте «современный дом с ремонтом». Автострада Брэйшор проходила прямо напротив, так что я сразу представила, в каком шуме буду просыпаться каждое утро.

Но отступать было некуда. Я уже перевела аванс миссис Саммер, и она ждала моего приезда ровно к двенадцати. Я не любила опаздывать, но еще больше не любила ввязываться в конфликты – бесхребетная привычка обитателей Модесто и семейства Холлбрук.

Квартирка «За» забралась на второй этаж. Пока я тащила чемодан и свой страх наверх по пошарпанной лестнице, я успела рассмотреть каждую трещину на стене. Краска облезла и кое-где повисла жалкими лохмотьями. Что ж, надеюсь, внутри квартира выглядит так, как на фото.

Собравшись с мыслями, я постучала в деревянную дверь с номерком «За». Тут же послышался топот пяток и протяжное «Иду-иду!» по ту сторону.

– Вы, должно быть, Холли? – Широкие губы, утонувшие в блестящей помаде, растянулись в подобие улыбки.

– А вы миссис Саммер?

– Да, деточка, это я.

Голос по телефону был таким мелодичным и казался молодым, так что я представила себе дружелюбную женщину лет на десять старше меня, с которой у меня сложится обоюдная симпатия. Но передо мной предстала полная противоположность. Обладательница приятного голоса и моей будущей квартиры оказалась стареющей дамой, которая отчаянно пыталась скинуть хотя бы несколько лет. В морщинках у глаз застряли комки пудры, а двойной слой туши превратил ее ресницы в острые ветки. Волосы коконом собраны на макушке в стиле Одри Хепберн, но от такого творческого беспорядка несравненная мисс Хепберн пришла бы в неописуемый ужас. В свободном цветастом платье по колено и в жирном макияже, она отступила в сторону, пропуская меня внутрь.

– Проходи, милочка. Я тебя уже заждалась. Вот и твоя квартира.

Я чуть не выронила чемодан из рук. Видно, не такой реакции ожидала хозяйка. Но и я ожидала не такой дыры. Никакого сходства с тем, что мы с мамой разглядывали на сайте.

– Вам нравится? – с преувеличенным воодушевлением спросила миссис Саммер.

Язык не поворачивался, чтобы ответить. Если я открою рот, тут же разревусь, как маленькая девочка. Где бежевые паркетные полы с вкраплениями серых разводов, по которым можно ходить босыми ногами? Где мягкий диван с малиновой обивкой, на котором я планировала читать романы и пить пиво из бутылки? Где струящиеся занавески, которые идеально сочетаются с нежно-розовыми обоями? Под описание миссис Саммер подходило лишь то, что квартирка была маленькой.

– Замечательный выбор для молодой девушки, – приговаривала она по телефону, когда я звонила, чтобы забронировать этот ужас.

– Миссис Саммер, – тихо промямлила я, оглядывая то, где мне предстояло жить следующий месяц. – Квартира выглядит совсем не так, как на фотографиях.

– Ну что ты, милочка, именно так, – сахарным голосом заверила хозяйка. Кого она пыталась обмануть? Солнце Сан-Франциско пока еще не ослепило меня настолько, чтобы я потеряла зрение.

– На фото она была… новой. А тут пожелтевшие обои, выцветшие полы и даже нет телевизора.

– Ну это же Сан-Франциско! – заявила миссис Саммер, будто это все объясняло. – За эти деньги вы не найдете ничего лучше.

– Ну не знаю… Это не совсем то, чего я ожидала.

Но я кривила душой. Это было совсем не то, чего я ожидала! Видя, что я вот-вот сорвусь с крючка, на который она с таким усердием меня насаживала, миссис Саммер тут же буркнула:

– Задаток я не верну.

Будь я более смелой, я бы ушла по-английски и хлопнула дверью. Подыскала что-нибудь другое. Но во мне сработала предательская трусость всех Холл-бруков. Я вздохнула, отсчитала семьсот долларов и с тяжким сердцем вручила их хозяйке. Очевидно, кошельком она не пользовалась, потому что тут же припрятала шелестящие купюры за лямку своего гигантского лифчика.

– Мужиков не водить, домашних животных тоже, – дала последнее напутствие хозяйка. – Знаю я вас, провинциалок.

Мой рот приоткрылся в обиженном изумлении. Это оскорбление? Даже если бы я нашла, что ответить, отвечать уже было некому, так как моя домовладелица с чистой душой скрылась за дверью, оставив меня наедине с этим чудовищем. Надеюсь, с соседями хотя бы повезло и мне не придется бороться за тишину с шумными наркоманами, а за право спать на кровати – с отрядом тараканов.

Я оставила чемодан у двери, а сама прошлась по своему новому дому. Да уж, назвать его домом язык не поворачивался. Гостиная была и холлом, и кухней одновременно. В центре громоздился просиженный диван, и я постаралась не думать, сколько пятых точек протирало его подушки.

На кухоньке было так мало места, что я всерьез засомневалась, сумею ли открыть духовку так, чтобы дверца не протаранила один из шкафчиков. Ну, хоть холодильник работает! Об этом свидетельствовало прерывистое гудение, похожее на бормотание недовольного старика. Первым делом нужно будет купить что-то съедобное. Один за одним я стала распахивать шкафчики, чтобы проверить, оставила ли моя заботливая хозяйка хоть что-то, пригодное для жизни. Как вдруг дверца слетела с петли и больно треснула меня по макушке.

Вот же блин! В последний раз такую шишку мне поставил Харви, а он уже лет десять не бил меня по голове.

Пожалуй, с кухней я познакомлюсь чуть позже. Сразу за холодильником показалась еще одна дверь. Хоть в чем-то миссис Саммер не соврала – в адской квартире была вторая комната. Я скрестила пальцы и со скрипом вошла в нее. Спальня оказалась более или менее достойной своего описания. Помимо двуспальной кровати и шкафа в ней ничего не было, даже занавесок, но зато все выглядело достаточно мило. Даже постельное белье казалось чистым и отглаженным, за что я мысленно поблагодарила миссис Саммер.

Окно выходило прямо на автостраду Брэйшор, и в это время суток по ней проносились полчища машин. Пожалуй, к этому виду и шуму можно привыкнуть, главное, не открывать окно. Но как хотелось бы каждое утро просыпаться под шепот волн, а не под оркестр клаксонов. И чтобы от одного взгляда на прибой хотелось с радостью начать новый день, а не выброситься в это самое окно.

Я вернулась в гостиную и плюхнулась на диван, стараясь не замечать облака пыли, что тут же взметнулось в воздух. Что я здесь делаю? Сбежала из двухэтажного дома с собственной спальней и премиленькими шторами ради этого? Ради квартиры, в которой страшно ночевать в одиночку? Ради города, в котором я никого не знаю?

Как назло, в кармане завибрировал телефон. Не нужно быть ясновидящей, чтобы догадаться, кто окажется на проводе. Мама как чувствовала, что сейчас я больше всего по ней скучаю.

– Привет! – Я попыталась выдавить из себя тот лимит радости, на который была способна в этот момент.

– Дорогая! Как твои дела? Ты уже приехала? Ты в Сан-Франциско?

В этом вся мама. Задаст тысячу вопросов до того, как услышит ответ на первый.

– Да, мам. Я уже здесь.

– Как добралась? Без приключений?

– Все в порядке. – Лучше не вспоминать безумную поездку в трясущемся автобусе, который весь поскрипывал, как старая телега на последнем издыхании.

– И как она? Твоя новая квартира?

Я прикусила губу, осматривая свои новые пенаты. В жизни я не врала маме, но, похоже, придется начинать. Я просто не могу сказать ей правду о том, как меня нагрела хозяйка и что я буду делить спальню с клопами. Она тут же запрыгнет в ближайший автобус из Модесто и примчится с кулаками наготове. Или заберет меня обратно. Я не могу больше быть беззащитной, беспомощной девочкой, какой была двадцать пять лет. Собравшись с духом, я озвучила свою первую ложь:

– Она… потрясающая! Такая, как на фотографиях! Здесь стильный диван. – Я провела рукой по вмятине на подушке. – Просторная кухня. – Бросила взгляд на три несчастных шкафчика и забрызганный жиром чайник. – А еще отдельная спальня с большой кроватью. Представляешь?

– О, дорогая, я очень рада, что ты нашла подходящую квартиру. Знаешь, я очень боялась, что тебя могут обмануть. В этих больших городах столько мошенников.

– Да-да, мам, мне крупно повезло. – Обманщица.

– А как Сан-Франциско? Ты уже видела океан?

– Мам, я только приехала и еще не успела осмотреть город. Но то, что я видела, это… не передать словами! – Хоть в чем-то не соврала, и на душе тут же полегчало. – Здесь так красиво, столько симпатичных улиц и кафешек, что глаза разбегаются!

– Как же я тебе завидую, – протянула мама, и я тут же вспомнила, что она, как и я, ни разу не выезжала за пределы Модесто. Мне тут же стало грустно.

– Ты должна увидеть все собственными глазами. Надеюсь, вы с папой как-нибудь приедете ко мне в гости… – Я снова обвела взглядом свое убогое жилище. – Только немного позже, как только я тут обживусь и встану на ноги. – И найду квартиру получше.

Послышался тяжелый вздох, который означал только одно. Моя заботливая и излишне тревожная мама собиралась затянуть свою заботливую и излишне тревожную песню. Она так не хотела отпускать меня. До последнего пыталась отговорить от сумасбродной идеи в одиночку отправиться за сотню миль, лишь бы скрыться от самой себя и своего прошлого. Для нее было немыслимо выпустить одного из детей из-под крыла, хоть мы давно перестали быть ее маленькими птенцами.

– Как долго ты планируешь пробыть в Сан-Франциско? – печальным голосом спросила мама. Она все еще надеялась, что через три дня я опомнюсь и вернусь в Модесто, где мне было самое место.

Но там ли оно? Может, мое место как раз-таки здесь, среди ободранных обоев и пыльной обивки?

– Не начинай, мам, – взмолилась я. – Я приняла окончательное решение и не собираюсь возвращаться.

– Но что ты там будешь делать одна в незнакомом городе? Я переживаю за тебя.

Вопрос на тысячу очков. Хотелось ответить, что я собираюсь здесь жить, найти друзей и – скрестим пальцы на удачу – любовь всей своей жизни. Но мама бы ни за что меня не поняла. Она искренне верит, что все это можно делать и в Модесто.

– Первым делом найду работу. А там видно будет.

– Ох, Холли, даже не знаю. Все это мне не нравится.

– Я справлюсь, – пообещала я, больше себе, чем ей. Чтобы больше не чувствовать свою убогую несамостоятельность, я сменила тему: – А вы там как? – Будто я уехала из родного города не час, а месяц назад. – Как дела в магазине?

– Сегодня полный завал, – вздохнула мама, шелестя чем-то на фоне. Наверняка упаковочной бумагой. – К выходным все вдруг решили, что им нужны цветы. Вот, выкроила минутку позвонить тебе и тут же побегу обратно.

– А как же Харви и Хлоя?

– Ну, это ведь Харви и Хлоя, – с покорной улыбкой подметила мама, что означало лишь одно. Хлоя, как обычно, убежала на свидание с очередным кавалером, а Харви протирает штаны в подсобке, даже не подумав палец о палец ударить, чтобы помочь родителям. – Тебя здесь очень не хватает.

– Я тоже скучаю. Но это должно было произойти. Я должна повзрослеть.

Даже сквозь бездушный корпус мобильника я ощутила полное несогласие мамы. По ее мнению, взрослеть можно и в Модесто, рядом с семьей, работая все в том же семейном цветочном магазинчике, где каждый день похож на предыдущий. Но мама слишком сильно нас любила, чтобы перечить нашим желаниям. Именно поэтому она гнула спину за прилавком, пока Хлоя хлопала ресницами перед каким-нибудь парнем, а Харви плевал в потолок.

– Береги себя, – попросила мама. – Папа передает тебе привет. Мы тебя очень любим.

– И я вас.

Внезапно в квартире стало жутко тихо. Разговор оборвался, и я почувствовала себя такой одинокой, какой никогда не чувствовала. Наверное, то же самое ощущает смотритель маяка на каком-нибудь отдаленном клочке земли, откуда не видно ни одной живой души.

Я сидела на диване в городе, где обитало восемьсот тысяч живых душ, но я не была знакома ни с одной. Миссис Саммер не в счет, так как что-то подсказывало мне, что у этой женщины нет души и мы вряд ли подружимся.

Интересно, Нил в Сиэтле чувствует себя таким же потерянным в окружении незнакомцев северной закалки? Сразу влился в новую компанию, пустив в ход все свое прославленное обаяние, или скучает по дому так же, как я?

Даже забавно, что из окон мы можем увидеть один и тот же океан, вот только с его берега дует холодный ветер, а я изнываю от южного пекла. Нас разделяют восемьсот восемь миль – я проверяла по Google Maps, – а я по-прежнему думаю о нем, как будто он рядом. Люди придумали тысячи лекарств от болезней, но никто пока еще не изобрел таблетки от разбитого сердца. Говорят, что раны затягиваются и для этого есть много средств. За этим я и приехала в Сан-Франциско – найти то, что поможет мне выздороветь.

Очевидно, что расстояние можно вычеркнуть из списка. Пока что оно не помогает. Оно не лечит. Остается уповать на время и что-то еще.

Глава 2

– Извините, но вы нам не подходите.

Две недели и шесть собеседований спустя я слышу все тот же заезженный ответ. И у предыдущих менеджеров по найму хотя бы хватало вежливости сообщить эту новость печальным тоном и с сожалением добавить «мы будем иметь вас в виду». Этот же со снисхождением уставился на меня из-за своего огромного монитора, будто мне несказанно повезло, что он вообще подарил мне пятнадцать минут своего бесценного времени.

– У вас нет опыта, вы не владеете испанским, да и никогда не работали в схожей сфере, – поясняет он, чтобы добить меня окончательно.

В его мясистой руке листок с моим резюме, достаточно скудным, если честно. Там всего-то одна запись, причем о работе продавцом в цветочном магазине «Холлбрук Фэмили», который уже тридцать четыре года принадлежит нашей семье. Я работала там, сколько себя помню. Он стал моим вторым домом еще со времен, когда я разъезжала по городу в коляске, которая досталась мне «в наследство» от Харви, а с двенадцати я уже стала полноправным сотрудником. Подрезала стебли, упаковывала легкие заказы, даже позволяла эксплуатировать себя в качестве курьера.

Мой стаж и навыки общения со, скажем так, не самыми легкими клиентами переплюнет опыт этого заносчивого зазнайки. Но он видит перед собой лишь молоденькую дурочку, что метит выше, чем может прыгнуть. И хвалебная рекомендация в резюме не производит на него никакого впечатления, потому что написана от лица моей матери. И никого не волнует, что она очень даже заслужена, а мои родители – самые жесткие начальники.

Я благодарю мистера Как-Его-Там за то, что потратил на меня время, и выхожу под палящее солнце Сан-Франциско, которое испепеляет не так сильно, как разочарование. Не думала, что поиск работы отнимает так много времени и сил. Я выжата, как половая тряпка, но не получила даже намека на то, что мной заинтересовались. Все, что я слышала за эти четырнадцать дней, это:

– Почему вы хотите работать у нас?

– Вы раньше работали секретарем?

– Назовите свои сильные стороны.

– Почему мы должны взять именно вас?

И мое любимое:

– Кем вы видите себя через пять лет?

Идиотский вопрос, потому что на него нельзя ответить честно. «Не знаю», «Полагаю, я буду самой собой», «А кем вы видите себя через пять лет?». Меня спрашивали об этом на каждом чертовом собеседовании, и мне приходилось лишь скромно улыбаться и выдавать отрепетированную ложь:

– Я буду жить в чудесной квартире и работать на самой прекрасной работе.

Не знаю, кого я хотела в этом убедить. Их или себя.

Я вздохнула и поплелась по уже проторенной тропе к своей потрепанной квартирке, впервые осознав, что в этом мы с ней похожи. Остаток солнечного дня я планировала провести с ноутбуком на коленях, добавляя в закладки очередную порцию вакансий, для которых не подхожу. Безрадостная перспективна, но за время своего пребывания в городе я так ни с кем не познакомилась. У меня напрочь отсутствует ген очарования. За новые знакомства всегда отвечал Нил с его умением сходиться с первым встречным. Достаточно одного слова или улыбки – и новый друг у него в кармане. Мне же приходилось с холодной завистью наблюдать, как он удачно вписывается в незнакомую компанию, и мириться с тем, что сама никогда не стану такой.

Сбережений хватит еще на месяц-полтора безработной жизни. Работа в семейном бизнесе научила меня продумывать риски и просчитывать возможности. И сейчас мне больше грозило первое, чем второе.

На Сан-Бруно-авеню я почувствовала, что ноги не хотят идти дальше. До дома оставалось всего ничего, но желание торчать в четырех стенах испарилось. Я старалась сберечь каждый цент, покупала лишь самое необходимое, поэтому сама не поняла как, но свернула в сторону кафе «Фэнси» и толкнула дверь.

А здесь довольно миленько. Даже странно, что я проходила мимо этого места уже десятки раз, но так и не заглянула на чашечку кофе. Пожалуй, после этого ужасного собеседования с мистером Я-Все-Знаю я заслужила чего-то молочного, со вкусной пенкой.

Я выбрала столик у окна, чтобы быть «на связи» с бурлящим городом. В кафе было мало людей, но капучино и несчастный кусочек яблочного пирога «Грэнни Смит» пришлось ждать пятнадцать минут. Если у них такие проблемы с сервисом, то я не завидую хозяину.

Случись такая задержка в одном из уютных кафе Модесто, в качестве извинения мне бы принесли заказ бесплатно, но в «Фэнси» меня удостоили лишь смущенной улыбкой. Официантка Мэнди поставила передо мной чашку, чуть расплескав кофейную жижу по столу, и хлопнула блюдцем с пирогом, будто оно весило десять килограмм и ей пришлось тащить его несколько кварталов.

– Простите, – достаточно искренне проговорила девушка. – У нас ужасная нехватка персонала. Я тут одна, не считая повара, и полностью зашиваюсь.

– Ничего. – Опять эта Холлбрукская вежливость. Если бы девушка заявила, что не желает меня обслуживать и мне самой придется делать себе кофе, я бы с энтузиазмом спросила: «Может, и вам сделать?».

– Ох, я не должна была вываливать все это на вас. Извините. Если что-то понадобится, просто позовите меня.

«И я примчусь через… полчасика», – читалось на ее виноватом лице. Девушка тут же подлетела к другому столику, оставив меня наедине со своим пирогом и мыслями. На вид ей всего лет семнадцать, но, блин, даже у нее есть работа.

«Хватит себя жалеть», – говорил мне внутренний голос тоном матери, и на секунду мне показалось, что она здесь. Сидит напротив и с аппетитом уплетает свою порцию яблочного пирога. Если в этом мире и было что-то, что мама любила больше, чем семью и свой магазин, то это пироги. Она была привередливой в плане выпечки, и если ей не нравился десерт, то заведение тут же попадало в черный список.

Я попробовала кусочек и мысленно отметила, что «Фэнси» эта судьба не светит. Пусть у них проблемка с обслуживанием, но пирог был на высшем уровне. Счет мне пришлось ждать еще пятнадцать минут. И вот, когда я расплачивалась за заказ, мне в голову пришла совершенно безумная мысль.

«Фэнси» нужны работники. А мне нужна работа.

Ну, нет. Я сбежала из Модесто, где торговала цветами, не для того, чтобы торговать кофе. Я ничего не имею против официанток, но никогда не представляла себя в белом переднике, одной из них. Мне еще обязательно что-нибудь подвернется. Нужно лишь возобновить поиски и набраться терпения.

* * *

В пятницу у меня выдался свободный день. Свободный от собеседований, но не от переживаний. Чтобы развеяться там, в Модесто, я звонила своей лучшей подруге Руби, и мы пускались в круиз по местным барам. Да, да, в Модесто тоже есть бары, пусть и не такие помпезные, как здесь. Зато там можно заказать «Мохито» всего за четыре доллара и не переживать, что ночные приключения обдерут тебя до нитки. Не то чтобы мы были заядлыми тусовщицами, в отличие от моей младшей сестры Хлои, но порой хотелось почувствовать себя кем-то другим. Раскрепощенной и независимой от обстоятельств и самой себя.

Вспомнив наши вечерние вылазки с Руби, я вновь затосковала по дому и прошлому. В Сан-Франциско было куда больше крутых заведений, но не было Руби, а представить себя распивающей коктейли в одиночку я не осмеливалась. Без верной напарницы мне бы светил разве что скучный вечер в компании бармена, а такие развлечения не по мне.

Поэтому с утра пораньше, после душа, который с переменным успехом обдавал меня то холодной, то горячей водой, я нарядилась в свободные белые шорты и хлопковый топик, закинула в сумку кошелек и бутылку с водой и вышла из дома в неизвестном направлении. Настало время узнать этот город получше и хоть на шаг приблизиться к тому, чтобы называться местной.

Музеи и исторические здания меня мало интересовали, поэтому первой туристической остановкой я выбрала площадь Юнион-Сквер, рай для любительниц шопинга и красивой жизни. Я такой не была, но мне безумно хотелось поглазеть на бутики и галереи, которых не увидишь в Модесто.

Очутившись посреди стильных высоток и пышных пальм, я зависла на несколько минут, как будто попала в другой мир. Люди обтекали меня, словно вода камень. Кто-то с любопытством посматривал, явно узнав во мне туристку. Провинциалка в большом городе, иначе не назовешь. Местных такой красотой давно не удивишь. Интересно, если бы я прожила в Сан-Франциско год или больше, я бы тоже перестала замечать, как он красив? Как жена, которой приелось лицо любимого мужа, и теперь она не обращает внимания на те черты, что раньше заставляли трепетать ее сердце?

Жаль, Руби сейчас не со мной и не видит цветастых зонтиков на солнечных террасах кафе или кричащих вывесок над магазинами, которые так и манят зайти внутрь и потратить несколько сотен. А то и тысяч. Как бы мне хотелось, чтобы подруга оказалась сейчас рядом. Или Хлоя, хоть мы с ней и не особенно ладили. Сестренка бы тут же потащила меня по лабиринтам «Гуччи», «Фенди» и «Сальваторе Феррагамо». Я видела эти лейблы разве что в магазинах секонд-хенда, так что даже не могла представить, сколько стоит сумочка от Майкла Корса или туфли от Кристиана Лабутена.

Соблазн был велик, в отличие от моих финансовых возможностей, но я решила, что простая экскурсия не навредит моему кошельку. Поднявшись на ступени бутика «Сакс», я почувствовала себя на модном показе, только вместо подиума были мраморные плиты, в которых отражался блеск стеклянных витрин. Навстречу мне вышагивали женщины, навьюченные шелестящими пакетами. И я с восторгом и легкой завистью провожала их взглядами, мечтая о таких же ногах и о таких же пакетах.

Да, такого точно не увидишь в Модесто. Невозможно пройти мимо! Я остановилась у витрины и увидела самое прекрасное платье в своей жизни. Даже на выпускной я не надевала ничего подобного. Алая ткань струилась по пластмассовому силуэту манекена, но готова поспорить, что на реальной фигуре оно смотрится еще лучше. На широких бретельках, приталенное сверху и разлетающееся книзу, оно напоминало платье принцессы. Никаких лишних оборок, рюшечек и стразов, с которыми я не в ладах. Изящное и простое, оно манило меня, как кусочек торта – сладкоежку. Я ведь не собираюсь его покупать, просто зайду взглянуть поближе. И, поддавшись искушению, я свернула в «Боттега Венета».

У входа меня поприветствовали два манекена в роскошных летних нарядах. Бесконечное светлое помещение было уставлено рядами с вешалками и полками со сложенными джинсами. Вдали виднелась армия из кожаных ботинок и лаковых туфель, но все это буйство ткани и замши мало меня интересовало. Как завороженная я приблизилась к тому самому платью. А говорят, что любви с первого взгляда не бывает!

– Хотите примерить? – послышался сзади вежливый голос.

Девушка-консультант появилась словно из ниоткуда, что только усилило мою веру в то, что это место волшебное. Идеальные макияж и укладка, будто она только что встала с кресла в салоне красоты. Рядом с ней я казалась старым матрасом с торчащими нитками – именно так выглядела моя прическа после получасового путешествия по городу. Даже боюсь представить, как лоснилась моя кожа от городской жары.