С утра лил дождь, нудный, бесшумный, тем мне и неприятный. Я люблю, когда слышна музыка дождя. Косые струи тихо стучали по окну кухни. Этот затяжной дождь и не собирался прекращаться. Уже неделю как я в Морегорске, а он всё льёт и льёт. В принципе, это обычное явление для февраля на нашем южном побережье. Вместо снега идёт дождь, такая вот зима. А зима нынешнего года, наверное, войдёт в легенду – аномально тёплая. А я была два месяца в Москве, у детей. Вот там зима, так зима. Но насладиться красотами русской зимы в полной мере я не смогла, у нас в стране объявлен карантин, как впрочем, и по всему миру. Пандемия. Слово «эпидемия» более привычное для слуха советского человека, но и страшнее, убийственнее. Пусть уж будет «пандемия» – вроде пандочка какая-то, милая зверюшка. Хотя в Москве уже появились поклонники теории заговора и противники чипирования, и вещали во всех соцсетях о самом страшном, пугая и без того напуганных людей.

Так что в Москве я наслаждалась общением со своим новорождённым внуком, я так его полюбила, так прикипела душой к нему, что расставалась со слезами. Сноха, видя моё состояние, настаивала, чтобы я осталась: «Не уезжайте, мама, побудьте ещё с Сашенькой». Любовь – это ведь не только отношения мужчины и женщины. Лично Я испытываю любовь к книгам, морю, солнцу, горам, цветам, к хорошим фильмам, к своим друзьям. Но безмерная и крепкая любовь у меня к детям, а сейчас появилась какая-то особенная глубинная любовь к маленькому внуку.

Но я хотела в Морегорск, здесь – место моей силы, здесь я отдыхаю морально и физически, морской воздух просто необходим для моего здоровья. Те, кто начинает новый день со встречи с морем, не могут быть несчастными. Суровая мощь моря впечатляет зимой и ласкает взгляд летом. И какое это море – летнее или зимнее, не имеет значения. Главное, обнять взглядом море – это мне нужно, прежде всего. Да и потом, в Москве у нас совсем небольшая квартира – обычная типовая двушка, где живёт старший сын с женой и малышом и младший сын. Мать не должна вязаться к своим взрослым сыновьям и строить их жизнь. Это только их жизнь. Потому я и решила жить в Морегорске. Правда, младший – часто приезжает ко мне в Морегорск. Мне непременно нужно место, где никто меня не отвлекает, не нарушает ход моих мыслей, не отвлекает ненужными разговорами, когда мне не хочется этого совсем. И это место я нашла. Это – Морегорск. И здесь мне хорошо пишется, бумага терпит всё, все мои фантазии и мысли. Я пишу о вещах простых и понятных каждому человеку – родина, жизнь, смерть, война, мир, любовь, дружба – нравственные категории, на которых и зиждется наш мир. Говорят, что талант – это всегда спасение от обыденности. Быть может, у меня талант к словоплетению. Вдруг что-то происходит со мной, я как будто беременею идеей написания. И мои книги для меня становятся детьми, которых я вынашиваю как мать, а потом рожаю в муках творчества, и все три мои, пока ещё три книги, я родила в Морегорске. Писатель отдаёт идеи и мысли персонажам, вкладывая свои слова в их уста. Здесь, в этом прекрасном приморском городе у меня друзья, которых я полюбила всем сердцем, здесь можно гулять по морскому побережью в любое время дня и ночи, и никто у тебя не будет спрашивать пропуск и выписывать штраф. В Москве это достигло уже своего апогея. Но кто это знает наверняка? Может, впереди ещё более карательные меры. Ведь идёт только первая волна эпидемии. А знающие люди говорят, что у каждой эпидемии – три волны. Человечество уже проходило это.

Я – это Элла Глебовна Златогорская, и всё обо мне и моих друзьях вы можете узнать из моих предыдущих книг. В Морегорске дети мне арендуют прекрасный коттедж на берегу моря, в котором я живу уже целых полтора года. Я решила не откладывать жизнь на завтрашний день, а жить здесь и сейчас. Жизнь так коротка. И сегодня, 23 февраля, я пригласила в гости своих друзей – чету Золотарёвых: Сергей Александрович – бывший военный, очень обязательный и порядочный человек, его супруга Людмила Семёновна – очаровательная, хозяйственная, мудрейшая женщина. Надеюсь, что придёт и их сын – майор Александр Сергеевич Золотарёв, с ним с первым я познакомилась в Морегорске. Тогда он ещё был капитаном. Об этом вы можете прочесть в моей первой книге «Тени прошлого или синхронизация жизни». Также придёт наш общий друг Николай Земцов со своей дочерью Лидой. К сожалению, его жена умерла, вернее сказать, что её довели до смерти. Об этом я подробно рассказала в своей третьей книге «Вирус страха или классификация смерти». Николай, тоже бывший военный, у которого есть настоящее терпение – это одна из форм мужества. А у Лидочки роман с майором Золотарёвым. Жизнь не носит траур, живые продолжают жить и это правильно. А также мой милый друг и сосед – настоящий полковник в отставке. О знакомстве с ним я рассказала в своей второй книге «Королева меха или сублимация чувств».

С ним мы уже, конечно, виделись. Он встречал меня в аэропорту. Мы часто сидим, ужинаем, играем в нарды и карты и гуляем вдоль кромки моря, слушаем песни чаек и мелодию волн. Как вы заметили, все мужчины, которых я жду в гости, бывшие военные советской закалки, прошедшие горячие точки, и сегодня, 23 февраля, сам Бог велел мне накрыть для них богатый и вкусный стол. Эти мужчины, много повидавшие в своей жизни, ещё способны искренне удивляться. А если вы начинаете удивляться, вы молодеете. Говорят, что старость – это отсутствие желаний, но только не у меня и моих друзей. Какая тут к чёрту старость? Хотя к старости гормоны успокаиваются, и человек становится мудрее и воздержаннее, но только не в случае с моим другом полковником, он такой живчик. Представляю, каким он был в молодости. Всегда надо стремиться узнавать что-то новое, и старость долго не постучится в вашу дверь – вот такие все мои друзья. Мы все приверженцы традиционной школы питания, а это вкусно и хорошо поесть, чтобы на душе и в животе праздник был, но нам в последнее время на пятки наступают адепты ЗОЖ, то есть здорового образа жизни, – это означает только одно – жевать подножный корм. Типов вегетарианства существуют множество, но смешно представить, что мои друзья будут есть салатики из руколы и сельдерея. Нет, это недопустимо. Для моих любимых друзей я постаралась. Я пригласила их на обед, чтобы мы успели насладиться и общением, и едой.

Вот поэтому я с раннего утра вожусь на кухне. Рано утром заглянул полковник с ведром рыбы и со снастями, одетый в плащ-палатку. Я его пожурила, что он в такую погоду пошёл на рыбалку, но он как ребёнок радовался улову, и сказал, что сам приготовит рыбку и принесёт. Я не возражала. В зрелом возрасте начинаешь отчётливо понимать, что счастье – это когда твои близкие, родные, друзья здоровы, когда после затяжной и нелёгкой болезни выходишь из дома, в тех маленьких вещах, которые дарят тебе хорошее настроение и радость. К указанному времени первым пришёл мой друг полковник, в руках него была укутанная кухонными полотенцами кастрюля. Я сразу поняла, что он приготовил свою любимую рыбу по-солдатски с картошкой.

– Возьмите, Эллочка, я постарался. К столу ещё одно блюдо. Оно ещё тёплое.

– Зачем вы беспокоились? – я взяла у него из рук кастрюльку, – сегодня ваш праздник, а вы ещё и готовите.

– Одной вам тяжело столько готовить, – полковник одарил меня нежным взглядом.

– Ну почему вы в цивильном костюме? Почему не надели военную форму? Китель с наградами? – начала было я отчитывать полковника, но он перебил меня.

– Ребята тоже придут в гражданском. Зачем это? Мы же не на параде. Эллочка, что за запах божественный?

– Это шах-плов. Постаралась для вас, я же обещала. Получился обалденный. Доходит в духовке, – похвасталась я, – стол уже сервирован в гостиной, я побегу переоденусь, пока гости придут, а вы можете напитки поставить на стол.

Они в холодильнике.

Я поднялась на второй этаж, переоделась у себя в спальне, захватила подарки для наших мужчин и спустилась вниз. Полковник хозяйничал в гостиной. Я с чувством расцеловала его в обе щёки, подарила подарок, который привезла из Москвы, пожелала всего-всего. Он растерялся, покраснел, пролепетал слова благодарности. Я, в который раз поблагодарила Господа за то, что он подарил мне таких прекрасных друзей. Потерянное время – самое незаметное, почему-то любят утверждать некоторые люди. Но только не для меня.

Я потеряла много времени, не общаясь со своими друзьями, и для меня – это ощутимо заметно. Вдвоём с моим другом мы быстро накрыли стол. Полковник только успевал хвалить меня, а я с радостью принимала его похвалу, мне было приятно, мне это льстило, чего от себя и не ожидала. А вот и появились первые гости. Пришли Сергей и Людмила Золотарёвы. Людмила, конечно, испекла свои фирменные пирожки и принесла красивый керамический противень с жюльеном. – Эллочка, жюльен только из духовки.

– Из-за этого «француза» опоздали, он что-то долго запекался, – ворчал Сергей.

– Зато какой вкусный будет, представляю, – я кротко ответила Золотарёву-старшему, подарила ему подарок на этот знаменательный для них День.

– А где Сашка? – полковник обратился к Людмиле, – мать знает о сыне больше, чем отец.

– Вот-вот должен подъехать. Он поехал за Лидочкой и заодно Николая сюда привезут, а сами уедут.

– А что майор не будет с нами сидеть за столом? – мне стало обидно.

– Эллочка, у них корпоратив на работе. Он и Лиду пригласил. Банкет, в общем, у них, Колю оставят и уедут, а потом приедут за Колей и ваши блюда отведают. Так вкусно, как у вас, нигде не будет, – Людмила Семёновна, умная и покладистая женщина, всегда знает – кому что сказать. Очень душевный человек мама майора Золотарёва, а ведь душа не выдаётся нам при рождении, она появляется у человека с годами, благодаря добрым делам и поступкам. Пока ждали Земцовых и младшего Золотарёва, полковник уговорил старшего Золотарёва на партейку в нарды. Полковник стал просто асом в этой игре. Как мы уехали с Глебом в Москву, он стал доставать Сергея Золотарёва, и они устраивали баталии, даже Николая подключили.

– Полковник, да вы профи стали. Я и не ожидала. Вот это упорство. Надо Глебу сказать.

– Глеб знает, я ему звоню, сообщаю о своих победах. Ваш сын умный, моя милая Эллочка. Всегда говорит: «Ты не знаешь, можешь или нет, пока не попробуешь». Вот я и дерзаю.

– Да, – я повернулась к Людмиле Семёновне, – вам тут было не скучно, – показав глазами на мужчин.

– Ну что тут поделаешь, Элла, я привыкла. Вот и ты приехала, слава Богу! Будем вместе наблюдать за их атаками и криками, – Людмила Семёновна только развела руками.

Потом она стала у меня расспрашивать о моём маленьком внуке, а это неисчерпаемая тема для меня, я всё рассказывала и рассказывала, пока не появился Николай с большим контейнером в руках.

– А это что, Николай? – поинтересовалась я, когда он мне его вручал.

– Это салат какой-то заморский. Лида сказала, что ты его очень сильно любишь, готовила с утра, старалась. Не зашла, дождь моросит, причёска у неё намокнет. Они с майором на праздник пошли. Потом за мной заедут.

Николай присоединился к мужчинам. Они яростно стучали шашками по доске, так кидали зары, что они разлетались и падали на пол. Все проголодались, а мужчины тем более, но нарды так их захватили, что они про свой голод забыли. Мы втроём сели за стол, а полковник с Золотарёвым играли самозабвенно, на мои приглашения не особо реагировали, всё бекали что-то, Людмилу Семёновну, которая всегда могла легко погасить любой конфликт, не слышали. Пришлось Николаю приструнить их, посовестить, что мы их ждём и всё стынет. И пить будем без них. Не знаю, что больше убедило мужчин, но они решительно закрыли доску, даже не закончив партию, и присоединились к нам.

Мы много говорили, ели, пили, вспоминали Надюшу с дрожью в голосе и со слезами на глазах. Николай никак не может прийти в себя после трагедии. Несмотря на то, что дочь рядом с ним, переехала из Москвы, заботится о нём, грусть-печаль его не покидает. Безысходное горе читается в его глазах. Николай очень сильно похудел, лицо его осунулось, под глазами залегли тёмные круги. Мы все прекрасно понимаем, что не надо сожалеть о прошедшем, оно ведь осталось в прошлом, но как не сожалеть и не думать? Ответ на многие вопросы надо искать в собственном сердце, которое кровоточит, как сейчас у Николая. «Не воспринимай жизнь слишком серьёзно, детка, – любил частенько говорить мой муж, – всё равно никто не уйдёт живым», – и хохотал, пугая меня своим чёрным юмором.

– Коля, как ты себя чувствуешь сейчас? Я имею в виду после ковида. У всех по-разному, – я пыталась как-то разговорить Николая, а то он всё время молчал, ничего не ел, а только пил.

– Как, Элла? Видишь, живу. Оказалось можно выжить даже после смерти близкого человека, – с тоской произнёс он.

– Я, как никто, это знаю. Осталась одна с двумя детьми после смерти мужа. И помощи ниоткуда. Такой смертельный удар я получила от судьбы, но выжила ради сыновей, и ты ради дочери живи, – мне хотелось его утешить, как когда-то утешали меня, – выйдет замуж, внуков тебе родит, вот и радость появится в жизни.

– Когда это будет, – вздохнул Земцов.

– Скоро, скоро, я это чувствую, – улыбнулась Людмила Семёновна, – человек без семьи, как муравей без муравейника.

– Людочка, а салат, который приготовила Лидочка, обалденный. Она просто гурман. Вам понравился?

– Элла, как называется? – Людмила заинтересовалась, – она у нас – знатный кулинар.

– «Оливье» с креветками и авокадо.

Мой шах-плов встретили аплодисментами.

– Не хлопайте раньше времени, попробуйте сначала, – скромничала я.

Только собрались было попробовать мой хвалёный плов, как появилась Лида.

– Ой, Лидочка, что так рано? – удивилась я, встретив её в прихожей.

– Сейчас расскажу всем сразу, Элла, – Лида прошла со мной в гостиную. Пока я её усаживала за стол, раздался шквал вопросов.

– Ты голодная или сыта любовью? – подколола я Лиду. Она смутилась. Судьба иногда сталкивает нас друг с другом, знакомит случайно, но не напрасно, как майора Золотарёва и Лидию.

Молодость – самый репродуктивный период жизни человека, когда играют гормоны, давят на сознание человека. Его чувства фонтанируют, и он принимает порой неожиданные даже для самого себя решения. Но не в случае майора с Лидой. Мы все видели, как они нежно относятся друг к другу, но решение не спешат принять. Или они уже не так молоды, или боятся совершить ошибку, учитывая свой горький опыт. Мы не торопили событие – выжидали.

– Сашу и его опергруппу срочно вызвали. Какое-то громкое убийство. А что я там буду на корпоративе без него??? Он меня привёз сюда к вам и уехал, – отчиталась Лидочка, – я такая голодная, Эллочка. Мы даже не успели за стол сесть, сразу после официальной части уехали.

– А что за убийство? Ты в курсе? – спросил Николай у дочери.

– Саша сказал, что это известная певица Лилиана, – с набитым ртом ответила девушка.

– Лилиана? Я про неё знаю, её раньше часто показывали по телеку. А что она здесь делает? Гастроли у всех артистов отменены, – меня разобрало любопытство.

– Она – местная девочка, Эллочка. Сашина одноклассница – Лилька Гладкова. А сейчас Лилиана, – объяснила нам всем Людмила Семёновна, – видно, к матери приехала. Вот горе-то какое, – Золотарёва тяжело вздохнула, – родители у неё прекрасные люди. Я с её отцом работала в санатории. Он – врач-кардиолог. Умер Фёдор Петрович. Хороший человек был. Всё можно понять, простить и исправить, кроме смерти.

– Да. Саша сказал, что она его одноклассница, и они в пионерском лагере вместе были, от санатория ездили, он очень расстроился. Говорит, что она хорошая девчонка была, – Лида перестала жевать и так тихо всё произнесла, видно маму вспомнила.

– Лилиана – красивый псевдоним. Видимо, от её имени Лилия. Созвучны. Сейчас модно иметь сценические псевдонимы, – вслух размышляла я, мне искренне стало жаль эту певицу, – если она одноклассница майора, значит, ей где-то 43-44 года.

Людмила Семёновна подтвердила мои слова:

– Лильке всего 44 года. Молодая ещё совсем. Кому надо её убивать?

Так в разговорах и прошёл весь вечер. Александр Сергеевич не смог приехать. И гости мои добирались домой на такси. Прощались долго, договорились встретиться на 8 марта. Мужчины нас пригласили, а мы и не отказались. Я не устаю повторять, что Бог меня любит, так как подарил мне на новом месте таких замечательных друзей, ведь с возрастом очень трудно приобрести новых друзей, а мне повезло. По возможности, я пыталась окружать себя людьми, которые меня любят и поддерживают, и отвечала им взаимностью. Негативных людей я уже не приемлю, не могу с ними общаться, их аура меня подавляет, я начинаю впитывать их проблемы в себя, как губка, потом у меня депрессия, когда не получается им помочь. Я уже не в том возрасте, когда можно так мучить себя из-за чужих проблем. Мои годы с начала жизни прибавляются, а с конца – вычитаются. И всё-таки лучший день для счастья – сегодня. Надо жить здесь и сейчас.

Глава 2

Настоящая весна на юге приходит гораздо раньше календарной. В воздухе витал привкус весны, небеса сияли, слепящей глаза лазурью, водопад золотых солнечных лучей обрушивался на землю. Все упивались хмельным весенним воздухом. И именно в такой чудный день хоронили певицу, через три дня после её смерти. Смерть всегда окутана тайной, потому и многие зеваки пришли к дому Лилианы поглазеть, удовлетворить своё любопытство, некоторые собрались у нового собора в центре города, говорили, что там её будут отпевать. Люди по своей натуре существа социальные, поэтому интересоваться жизнью себе подобных, заложено в человеческой психике изначально. Современная психология сейчас всему находит оправдание, даже бестактному поведению людей. Мир велик и многообразен, и надо быть добрее к людям, у которых великое горе. В Москву везти тело не разрешили мать и бабушка, решили, что она будет похоронена рядом с отцом и дедом. Несмотря на пандемию, народа было немало.

– Развелось нынче миллионеров, – ворчали старухи, – вот напела одним местом деньги и убили её.

– Из-за мужа грохнули певичку, – рассуждали зеваки, – он денег наворовал. Сидит сейчас. А она здесь у нас прятала миллиарды долларов в пещерах, говорят, пытали её, но она не призналась. Жадюга. Всё им денег мало. Народ грабят, – вертели головами по сторонам зеваки, в надежде увидеть приезжих богатеев.

Наш народ знает всё. Он сам же выдвигает кучу версий, сам их и опровергает. Несчастье всегда приходит неожиданно, к нему нельзя подготовиться. Это счастье мы ждём и выпрашиваем у Бога, а несчастье, как удар под дых.

А молодёжь Морегорска надеялась увидеть столичных звёзд на похоронах Лилианы, но из певиц приехала только одна звёздочка, карьера которой близилась к закату и малоизвестный композитор, который в последнее время писал Лилиане песни. Звёздочка хоть и была очень маленькой величины, и по телевизору её почти не показывали, но многие её узнали. Одета она была столь вызывающе и ярко, что добропорядочные граждане города возмущались вслух, не зная, кто она такая и что здесь делает. Чем больше блеску, тем пустее нутро. А молодёжь цинично ржала, несмотря на то, что присутствуют не на «Камеди клаб», а на скорбном мероприятии. А вот композитор был искренен в своей печали и много хороших слов сказал о певице на прощании. Имя композитора никому ничего не говорило, но он писал музыку неплохую, песни грустные и тоскливые, и речь его была такая же, как раз к месту. Видимо, одна Лилиана и платила ему деньги за его мелодии. Потом в столичной жёлтой прессе появятся слова соболезнования от звёзд крупной величины, где они ссылаются на пандемию и поэтому объясняют своё отсутствие на похоронах. Много фальшивых слов было сказано в прессе и на помоечных ток-шоу на телевидении. За это наши звёзды и мини-звёздочки получали деньги и потому ходили на них. Эксперты на этих ток-шоу сидели с умным видом и рассуждали о мужьях певицы, об её творчестве, вспоминали её былые заслуги. Потом забывали, за что им платят деньги на ток-шоу, и переходили на другие, более скандальные темы. Интересно, где они находят этих экспертов, разношёрстная публика глупых и алчных людей. Среди них бывают и порядочные, но это большая редкость. А в связи с пандемией туда ходили только те, кому нужны были деньги хоть какие. Публики не бывает в такое время на этих шоу и вместо зрителей стоят на стульях их картонные фотки. Цирк уехал, а клоуны остались. Естественно, и про Лилиану было несколько шоу, где её коллеги по цеху изображали скорбь и пришли в тёмных одеждах, рассказывали о былой дружбе и о покладистом характере певицы, пришли и фрики с непроверенной информацией об её первом муже, пришли и недоброжелатели, и обиженные домработницы, и няни. Клоунада и только. Но все знали, что певица уже не была интересна шоу-бизнесу, в последнее время она не выступала сольно, у неё не было заказников, иногда про неё вспоминали и приглашали в сборные концерты вместо тех артистов, кто по каким-либо причинам не мог приехать. Она пыталась заработать деньги на корпоративах, на свадьбах или рекламой. Как могла, пыталась сохранить свой имидж.

Смерть молодой женщины, матери троих детей – это большая несправедливость, – это вопреки законам природы. Природа сама готовит человека к смерти, постепенно уменьшая его силы и годы, и человек умирает в преклонном возрасте, уже подготовленный Жизнью и Богом. А когда вот так обрывается молодая жизнь, остаётся много вопросов к Всевышнему. Так и мать Лилианы, Валентина Сергеевна, смотрела куда-то вглубь себя, сидя в церкви, стоять она не могла и вопрошала: «За что, Господи? За что?»

Бабушка Галина Фёдоровна Гладкова сидела рядом с прямой спиной, в чёрной шляпке с вуалью, кое-как державшейся на её седой голове и тихо говорила: «Ну что ж, последняя кровиночка ушла. Жди, Петя, меня, после Лилиных сороковин приду. Но я хочу узнать, кто с ней это сделал?» Рядом со старушкой сидела молодая девушка, дочь певицы, она прилетела из Москвы. Её каштановые волосы струились по спине, из огромных тёмных бархатных глаз не пролилось ни слезинки. Она молча сидела, как будто отбывала повинность. Спокойствие – сильнее эмоций. Потом уж жёлтая пресса напишет, что дочь певицы – двадцатичетырёхлетняя Мария Сосновская вела себя странным образом, как будто смерть матери её вовсе не касалась. Мария прилетела одна, без своего отца, олигарха Сосновского Станислава Ивановича, и сразу же после похорон улетела. Никто не задавал ей лишних вопросов, никто не пытался удержать. Только бабушка Валентина Сергеевна горестно вздохнула и попросила внучку остаться на поминки.

– Бабушка, я не могу, извини. Мне надо быть в Москве, и папа себя плохо чувствует. Я уеду сразу после похорон.

За руку Машу Сосновскую держала красивая ухоженная женщина лет 40-45, она как будто пыталась удержать девушку. Это была Марина Подольская, известный в Морегорске косметолог, близкая подруга певицы ещё со времён учёбы в медицинском училище. С ней майор уже беседовал на следующий день после убийства Лили и ничего полезного для себя не вынес из их разговора. А полезное для майора было только одно: кто же всё-таки мог убить Лилю и за что.

Рядом с матерью певицы сидела пожилая женщина, полная, с короткой стрижкой, её седые волосы отливали голубизной. В советское время многие женщины оттеняли свои седые волосы синькой, и у них они были голубыми, как у Мальвины из сказки про Буратино. Не знаю даже, есть ли сейчас синька в продаже. Это была свекровь певицы, мать её второго мужа, известного чиновника Шашкова Ильи Матвеевича. У женщины покраснело лицо, и видно было, что ей дурно, ей подавала воду и лекарства рядом сидящая женщина, вся в чёрном, держала её за руку и что-то тихо говорила. Пожилая женщина только кивала ей в ответ. Майор сначала не узнал женщину в чёрном, даже поменял место нахождения своё в рядах друзей и родственников, стоящих сзади скорбящих женщин, хотел её внимательно разглядеть. Потом внимательно вглядевшись, очень удивился. Это была няня малышей-мальчишек, детей певицы – близняшек Матвея и Лёвы. За эти три дня женщина очень изменилась, лицо осунулось, под глазами залегли чёрные круги, уголки губ опустились ещё ниже. Измождённая, бесцветная и унылая, она ещё пыталась успокоить свекровь певицы. Няня – Афанасьева Татьяна Ивановна была невзрачной женщиной лет пятидесяти, спокойной, образованной, доброй и чуткой, а главное, очень любящей своих подопечных, она в них души не чаяла, как впрочем, и они в ней. Интересно, что она здесь делает, и с кем остались дети? Неужели няня оставила детей с кем-то из посторнних, майор был в недоумении. Асият тоже была здесь, она стояла позади старой женщины – бабушки певицы, и предупреждала любой её жест и желание, она была ангелом-хранителем Галины Фёдоровны. Ася была нужна всем. Кого-то увещевала, когото шёпотом успокаивала. В этом деле были пока только вопросы, ответов он не находил, но только пока. Говорят, что убийца всегда приходит на похороны своей жертвы, это преступник на место преступления ни-ни, ногой не ступит, а на погребение жертвы придёт, посмотрит и возрадуется, убийцы по своей сути почти все моральные уроды. По этой причине и майор Золотарёв Александр Сергеевич пришёл на отпевание певицы. Он хотел увидеть эмоции на лицах людей, оплакивающих Лилиану, его одноклассницу, по сути хорошего человека, дочери, внучки, матери и жены. Кому это понадобилось её убить? Против кого вообще совершенно это преступление? Это ещё предстояло ему выяснить. На первый взгляд, дело это оказалось простым и понятным, и даже подозреваемый уже взят и сидит в СИЗО. Хотя против него и нет никаких прямых улик, и посадили его до выяснения обстоятельств дела на трое суток, но начальство считало, что дело раскрыто и причём очень оперативно. Полковник Филатов, непосредственный начальник майора запретил ему глубже копать, зная его характер. Но Золотарёв понимал, что это не так, он объяснил начальству, что они ошибаются, что любой мало-мальский знающий адвокат разнесёт в пух и прах их обвинения. Геннадия, гражданского мужа Валентины, матери певицы, они прихватили на всякий случай. Он пока парился в камере. С ним надо было что-то решать, прямых улик и доказательств против него не было. Интуиция подсказывала Золотарёву, что Геннадий тут не причём, но интуицию к делу не пришьёшь, нужны были факты «за» и «против», а их у него не было. Надо было определить главное направление поиска убийцы, а для этого в первую очередь надо определить мотив, майор оказался в растерянности. Всех, кого можно было подозревать, ну никак не могли быть убийцами. Но майор умел собираться в критические минуты и принимать решение, и оно, как правило, было верным. Главное – не считать, что дело провалено. А проявить упорство и повторно изучить каждую деталь. Убийство было резонансным, находилось на контроле в Следственном комитете в Москве, и морегорских сыщиков торопили. В противном случае грозились отправить в Морегорск столичных оперов, которые здесь никому не были нужны. Весь мир можно условно поделить на две категории людей: на тех, кто теоретически способен на убийство, не считая военных и других силовиков, у которых убивать людей – это профессия, и на тех, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не сделает этого, даже если будет угроза их собственной жизни.