«Слов моих сухие листья ли

заставят остановиться,

жадно дыша?

Дай хоть

последней нежностью выстелить

твой уходящий шаг».

В. Маяковский «Лиличка!»

«Трудно ненавидеть человека, который тебя любит» многократным эхом отозвались слова Насти в голове Олега, и, не выдержав ее испытывающего взгляда, он отвернулся, избегая зрительного контакта, и перевел взор на бурные потоки горной реки, что с шумом проносились перед ними. Давненько Олег не терялся от того, что на него кто-то слишком пристально смотрит, обычно все происходило с точностью наоборот.

«Любит» в ее устах прозвучало как приговор, как нечто неотвратимое и неизбежное, с чем волей-неволей придется смириться. И ведь так оно и было. Он слишком хорошо помнил чувства, толкнувшие его на роковой поступок: влечение и желание, помноженные на ревность и возведенные в абсолют из страха не успеть испытать нечто подобное в силу своего возраста. Он с горечью припомнил присказку о последнем вагоне, которую обычно применяли к представительницам женского пола, но в то же время она прекрасно характеризовала его собственные переживания по схожему поводу. Он так боялся потерять эту солнечную девочку, что готов был заплатить любую цену, лишь бы она была рядом с ним. Но просчитался, когда решил, что самой высокой платой за это будет его свобода, которой он может лишиться, если придется по закону отвечать за содеянное. Олег не был готов к тому, что за его эгоизм и страсть Насте предстоит расплачиваться собственной жизнью.

Отрезвление пришло в тот миг, когда она, окровавленная, лежала у него на руках и медленно угасала. Настя ускользала от него, а он ничего не мог с этим поделать. Переиграть судьбу не получилось. Он до сих пор не мог без внутреннего содрогания вспоминать те нескончаемые часы ожидания, пока врачи боролись за жизнь Насти. Каждую секунду он умирал вместе с ней и возрождался вновь в отчаянной надежде на чудо. И оно случилось, Настя не только осталась жива, но даже не попыталась наказать его, обратившись в полицию за помощью. И он воспользовался этим предлогом, чтобы разрешить себе в последний раз приблизиться к ней, попросить прощения и заверить, что она в полной безопасности, и он больше ее никогда не побеспокоит. Он ведь наблюдал за ней в те дни издалека и видел, что девушка превратилась в собственную тень и практически не выходит из дома. Из этого он сделал единственный верный вывод, что она до сих пор боится его неожиданного появления.

Оставляя ей в подарок телефон с вбитым в адресной книге номером, Олег ни на что особо не надеялся. Он знал, что Настя никогда не позвонит ему по собственной воле. Да что там говорить, он вполне был готов к тому, что коробочка с телефоном будет разбита об стену или его голову, но, скорее всего, у девушки просто не было сил, чтобы столь бурно отреагировать на его прощальный жест. Она лишь беспомощно хлопала ресницами, во все глаза уставившись на Олега, и молча слушала его. Она не произнесла ни одного звука в его присутствии то ли из страха, то ли ей совсем нечего было ему сказать напоследок. И он ушел с тошнотворной уверенностью, что больше никогда не увидит Настю, и этот приговор сам по себе стал его пожизненным наказанием, который, как водится, обжалованию не подлежал.

А потом был звонок с неизвестного номера и тихие всхлипы в трубку. Он хотел, но в то же время боялся поверить в невозможное. И все же это была Настя. Позже он как-то глянул на длительность их разговора и таким образом выяснил, что от своего дома долетел до нее за тринадцать с половиной минут. Даже как-то странно, что ему тогда не пришло по почте ни одного штрафа за превышение скорости. Невольно он снова стал мысленно перебирать в голове череду событий, которые произошли после того, как Настя уснула на заднем сиденье его автомобиля, и он отвез ее в квартиру своих родителей…

_____________________________

Ту памятную ночь Олег провел, не смыкая глаз. Он находился в каком-то оцепенелом состоянии, боясь до конца поверить в то, что видит Настю наяву, и она не растает, словно Снегурочка из его грез, с первыми лучами солнца. Олег без устали всматривался в черты лица спящей девушки, которые мог разглядеть в слабом освещении оставленной включенной в коридоре лампочки, чей рассеянный свет проникал в спальню через приоткрытую дверь. Ее некогда стройная фигура сейчас больше напоминала скелет, обтянутый настолько прозрачной кожей, что под ней, если приглядеться, можно было рассмотреть каждую выпирающую косточку и голубоватую венку. Олег помнил, как его всегда умиляла ее хрупкость и миниатюрность, но сейчас он испытывал самый настоящий страх за ее жизнь, ведь казалось, что даже от слабого дуновения ветерка девушка рассыплется на мелкие осколки.

Спала Настя неспокойно, ворочаясь и вздрагивая всем телом, время от времени издавая шумный вздох, больше напоминавший стон. Бедная девочка не могла найти покоя ни во сне, ни наяву, думал он, с жалостью глядя на Настю. Если бы он только смел, то привлек ослабевшую малышку к себе, чтобы мягкими объятиями успокоить ее мечущуюся душу и защитить от всего того, что мучало и беспокоило ее. Вот только он сам был повинен во всем, что с ней произошло, и его объятия могли скорее напугать девушку, нежели утешить. Поэтому он неподвижно лежал рядом со смыслом своего существования, чутко улавливая каждый шорох, доносящийся с противоположного края постели, и клялся себе, что больше не допустит ничего из того, что могло бы навредить Насте и причинить ей ненужную боль.

Наручные часы подсказали Олегу, что было только пять утра, когда Настя зашевелилась, пробуждаясь ото сна. Чтобы лишний раз не волновать ее, он незаметно поднялся с кровати и, обойдя ее, остановился у изножья, терпеливо дожидаясь, пока девушка окончательно проснется.

– Настенька, – тихо позвал он, когда она начала непонимающе оглядываться по сторонам, пытаясь определить, где находится.

Услышав его голос, тело Насти застыло, и лишь глубоко запавшие огромные глаза на пол-лица испуганно округлились при виде стоявшего рядом с кроватью Олега.

– Пожалуйста, не пугайся, – успокаивающе произнес он и сразу постарался при помощи вопросов направить ее мысли в нужном направлении, пока она не успела нафантазировать себе ужасов, оказавшись с ним наедине в незнакомой обстановке. – Ты помнишь вчерашний вечер? Как поздно вечером оказалась одна на улице и позвонила мне?

Настя тут же поморщилась от неприятных воспоминаний, но все же кивнула головой.

– Да, я помню, – тихо подтвердила она, и ее плечи как-то сразу ссутулились под грузом навалившихся переживаний.

– Ты заснула в машине, и я привез тебя в свою квартиру, – пояснил Олег между тем и заботливо поинтересовался, – как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – не очень уверено произнесла Настя, неопределенно пожимая плечами.

Ей и впрямь было сложно оценить свое нестабильное состояние, которое за долю секунды могло перемениться по любому поводу. Перепады в настроении уже основательно вымотали ее, неудивительно, что она вчера сорвалась и сбежала из родительского дома в чем была, не в силах контролировать свой страх при упоминании о психиатрической лечебнице.

– Тогда, может, попьем горячего чаю? – Предложил Олег самое нейтральное времяпрепровождение для раннего утра.

– Хорошо, – согласилась Настя, чувствуя себя очень неловко в сложившейся ситуации, плохо представляя, как вести себя с Олегом.

– Пойдем, я провожу тебя, чтобы не заблудилась, – мужчина старался разрядить напряженную атмосферу, делая вид, что не происходило ровным счетом ничего особенного, давая Насте время освоиться в новом для нее месте.

Он подождал, пока девушка выпутается из пледа, в который завернулась во время сна. Поднявшись с кровати, Настя в изумлении обнаружила, что спала одетая в мужскую куртку, отчего ей стало еще более неловко. Однако Олег на это даже бровью не повел, будто ветровка регулярно заменяла ему самому пижаму, которую он, как и подобает радушному хозяину, одолжил на время своей гостье. Следуя за Олегом, Настя вышла из полутемной спальни в коридор и зажмурилась от непривычно яркого света. Проходя мимо встроенного шкафа для верхней одежды, Настя остановилась, чтобы снять с себя темно-серую ветровку Олега, которую тот молча повесил на свободную вешалку. Бросив взгляд на босые ноги девушки, мужчина взял с металлической многоярусной полочки для обуви первые попавшиеся мягкие тапочки, предположительно женские, которые предназначались для гостей, и поставил их на пол рядом с Настей. Та тихо поблагодарила и обулась в них, не обращая внимания на то, что тапки ей были велики на несколько размеров.

– Здесь туалет, тут ванная, – открывая двери и щелкая выключателями, Олег обозначал называемые им помещения, расположенные в конце коридора. – Если нужно, можешь ими воспользоваться. А я нам пока чайник поставлю, – махнул он рукой вправо по направлению небольшого коридорчика, ведущего на кухню.

Настя последовала его совету, посетив сначала уборную, а затем ванную комнату. В отличие от того дома, в котором он ее держал, в квартире санузел был раздельным, и это было не единственным различием, которое девушка отметила про себя. В дизайне интерьера квартиры чувствовалась женская рука. Настя очень сильно сомневалась, что для ванной комнаты Олег бы выбрал нежно-голубой кафель, крепившуюся к стене мыльницу причудливого плетения или толстый ворсистый напольный коврик, внешне и тактильно напоминавший лесной мох. Белоснежная массивная ванна с подголовником и гидромассажем невольно притягивала ее завистливый взгляд. Угловое джакузи соседствовало с квадратной душевой кабинкой, и Насте оставалось гадать, не была ли столь несвойственная многоэтажным домам габаритная ванная комната увеличена за счет пространства уборной, выглядевшей не в пример скромнее и менее примечательно.

Вымыв руки, Настя безо всякой охоты глянула в висящее на стене над раковиной фигурное зеркало, формой напоминавшее облако, заранее зная, что отражение в нем ничем порадовать не сможет. С холодной зеркальной глади на нее взирала худая изможденная жертва вампира, из которой, казалось, вместе с кровью методично высасывали жизненные силы. С помощью воды Насте удалось немного пригладить растрепавшуюся после сна русую косу, изрядно поредевшую за последнее время, потому как у нее с какой-то невероятной скоростью стали выпадать волосы. Девушка уже всерьез задумывалась о короткой стрижке, чтобы хоть как-то остановить эту вакханалию на своей несчастной голове.

Тяжело вздохнув, Настя покинула помещение для мытья, навевающее ей мысли о дивных владениях водяной нимфы, и прошла на кухню, на пороге которой ей пришлось пораженно застыть. Она снова почувствовала, что попала в сказку, а точнее, в самую настоящую былину. Навесные шкафы, тумбы, шестиместный стол и стулья были изготовлены из добротного дуба под старину. Развешенные на стене деревянные ложки, стоявшие на полках бочонки для круп и расписанные под хохлому баночки для специй усиливали внешний антураж избы из русской народной сказки. Настя во все глаза рассматривала завораживающее убранство кухни, подмечая, какое внимание было уделено разным мелочам, как то висевшие на деревянном крючке белые полотенца с орнаментальной красной вышивкой.

– Проходи, Настюша, – обратился к замершей на пороге девушке Олег, в это время деловито инспектирующий кухонные шкафчики.

Настя приблизилась к столу и взобралась на один из стульев, высокая спинка и удобные подлокотники которого больше напоминали трон, особенно учитывая небольшие размеры ее худенького тельца. Не в силах справиться с любопытством, Настя продолжила осмотр кухни уже с другого ракурса и с удивлением обнаружила самовар.

– Он настоящий? – Спросила она у Олега, показывая на пузатое приспособление для приготовления чая.

– Электрический, – уточнил тот. – Ты бы хотела чай из самовара? Просто я нам обычный чайник кипячу, – в знак подтверждения его слов послышались звуки закипания воды из ниши над одной из тумб, в которой были умело замаскированы электрочайник и микроволновая печь, современный дизайн которых выбивался бы из общей обстановки, – но если хочешь, я…

– Не надо, – торопливо перебила его Настя, – все в порядке. Тут так необычно, как в музее, даже самовар есть, – пояснила она свой интерес к устаревшему кухонному прибору.

– Это мамина идея, – охотно пояснил Олег, – ей нравилось заниматься домом, она всегда что-то придумывала, а отец ее полету фантазии не препятствовал. Называл эту кухню теремком, – с теплотой припомнил он.

Настя слабо улыбнулась, соглашаясь с тем, что название было вполне подходящим для необычного интерьера кухни. Слова Олега о матери зацепили ее внимание, напомнив рассказанную им историю о безобразном знакомстве его родителей, тронувшей ее до глубины души. Неожиданно Настя почувствовала укол сожаления при мысли о смерти этой незнакомой ей женщины, семейная жизнь которой началась с насилия. Девушка не знала, как выглядела мать Олега, и каким человеком она была, но незаурядный дизайн квартиры и трагическая история в прошлом вызывали к ней искреннюю симпатию и доверие. Почему-то Насте казалось, что будь эта незнакомка сейчас здесь, то сумела бы найти слова, способные утешить и поддержать девушку в самый сложный период ее жизни, однако рядом был только ее сын, знакомство с которым обошлось Насте слишком дорого. Девушка тут же постаралась отогнать от себя неприятные думы о том, что с ней произошло в доме Олега, и какую роковую роль он сыграл в ее жизни, она и без того с трудом держала себя в руках, снова оставаясь с мужчиной наедине на его же территории.

– Твой чай, – Олег поставил перед ней белую керамическую кружку, над которой поднимался пар.

На столе уже стояли вазочка с вареньем и мини-бочонок с темным гречишным медом. В небольшую плетеную корзиночку Олег высыпал овсяное печенье из упаковки, предварительно проверив сроки годности угощения.

– Боюсь печенье немного зачерствело, – посетовал он, – но к чаю ничего другого нет. Прости, Настюш, я холодильник в квартире отключаю на лето, поэтому он абсолютно пустой. Через пару часов в соседнем доме пекарня откроется, я для тебя свежей выпечки принесу.

– Спасибо, ничего не нужно, – покачала головой Настя, беря в руки горячую кружку, – у меня все равно нет аппетита. Вкусно пахнет, – отметила она, вдохнув приятный аромат предложенного ей напитка, в котором чувствовался лимон и мята.

– Это травяной чай по рецепту моей мамы, – для себя Олег заварил кофе и, сев за стол напротив Насти, сделал глоток из своей чашки, подавая ей пример, – в него входит мелисса, мята, корица, кардамон, несколько горошков душистого перца и немного апельсиновой цедры. Она всегда уверяла, что этот чай успокаивает и служит прекрасной профилактикой простудных заболеваний.

– То есть он не только вкусный, но еще и полезный, – подытожила Настя, которая нашла, что на вкус чай оказался просто восхитительным, а пряности прекрасно дополняли его насыщенную цитрусово-травяную гамму.

– Выходит так, – согласился Олег, наблюдая за тем, как девушка с задумчивым видом греет ладони о горячую кружку, на какое-то время уйдя в свои мысли.

Она выглядела спокойной и даже немного расслабленной, размышляя о чем- то своем, делая время от времени глоток горячего чая. Не успел Олег порадоваться благотворным переменам в ее настроении, как вдруг, оторвавшись от своих размышлений, Настя перехватила его взгляд на себе, и вся буквально примерзла к стулу. Едва наметившийся румянец быстро сбежал с впалых щек, а в голубых широко распахнутых глазах тут же вспыхнули тревожные огоньки. Обхватив себя тонкими руками, она вся как-то сжалась, напоминая раненную лань, загнанную охотниками в угол. Олег в замешательстве замер, не зная, что сказать или предпринять, чтобы не напугать ее еще сильнее.

– Мне не стоило звонить, – пробормотала она, потупив взгляд, – я была немного не в себе и… – запнулась она и лишь беспомощно пожала плечами, не зная, что еще можно было добавить в оправдание своего спонтанного поступка.

– Ты не обязана мне ничего объяснять, – медленно покачал головой Олег и мягко добавил, – просто скажи, чем я могу тебе помочь?

Настя растерянно замолчала, от волнения прикусив губу. Она чувствовала, как ее снова начинают захлестывать эмоции, и изо всех сил старалась сдерживать слезы. В любой другой ситуации она бы просто попросила отвезти ее домой, но сейчас одна мысль о возвращении приводила ее в ужас. Могли ли родители против воли упечь ее в лечебницу? Настя искоса бросила взгляд на Олега, который терпеливо ждал от нее ответа, и решила, что может поделиться с ним своими опасениями, а заодно выяснить, насколько они были беспочвенны или наоборот.

– Между мной и родителями вчера вечером произошла ссора, – Настя тщательно подбирала слова и старалась убрать дрожь из голоса, впрочем, не особо успешно. – Они были обеспокоены моим состоянием и предложили лечь в психиатрическую лечебницу. Я так сильно испугалась, но они ведь не могут меня отправить туда, если я не хочу? – Настя чуть ли не с мольбой смотрела на мужчину, отчаянно желая услышать от него заверения в том, что силой ее в больницу никто не положит.

– Конечно, не могут, – успокоил ее Олег, – без согласия в подобные заведения кладут только буйных и недееспособных, так что тут не о чем волноваться.

– Правда? – Переспросила она, чувствуя невероятное облегчение от его слов. – Просто в разных передачах показывали, как из-за квартиры или наследства в психушки нормальных людей запирали, вот как-то и отложилось, что туда просто так упечь могут.

– Просто так не могут, – резонно заметил Олег, – а истории, о которых идет речь в подобных передачах, чаще всего или выдумка, или произошли лет десять-двадцать назад. Тогда да, подобный беспредел иногда случался, правда, чтобы такое провернуть нужны большие деньги или связи, причем последнее важнее всего.

Настя снова замерла и, облизнув враз пересохшие губы, выдавила из себя:

– Тетя Люда…

Олег никак не стал комментировать ее высказывание, молча ожидая продолжения.

– Тетя Люда – мамина давняя знакомая, они много лет дружат, – пояснила Настя, отвечая на его вопросительный взгляд, – и я знаю, что она заведующая «психушки» в нашей области. Помню, как за столом тетя Люда иногда рассказывала истории о своих «психах». Неужели они хотят положить меня в эту больницу?

– Настенька, я думаю, что не стоит себя накручивать без необходимости. Давай ты отдохнешь, успокоишься, а потом позвонишь родителям и поговоришь с ними. Сейчас ты в полной безопасности, и никто тебя никуда не положит, – голос Олега звучал так спокойно и уверенно, что Насте хотелось ему верить. – Может, хочешь еще чаю или немного поспать? – Заботливо поинтересовался он у притихшей девушки.

Ни того, ни другого Насте не хотелось, но, припомнив увиденное джакузи, не смогла удержаться от просьбы:

– А я могу принять ванну?

– Конечно, – согласно кивнул Олег, но в его взгляде зажглись тревожные огонечки. – Настюша, ты ведь не собираешься причинять себе вред?

Сначала Настя даже не поняла, что он имел ввиду, но проблески застарелой боли, промелькнувшие в серо-голубых глазах мужчины, навели ее на правильную мысль.

– Нет, – покачала она головой, – у меня и в мыслях этого не было.

Несколько долгих секунды Олег пытливо всматривался в лицо Насти, и, вероятно, что-то в выражении ее глаз убедило мужчину в искренности слов девушки. Он прошел вместе с ней в ванную комнату, чтобы показать, как пользоваться джакузи и где хранятся принадлежности для мытья. Кроме того, ненадолго отлучившись, Олег принес для Насти банное полотенце и бежевый махровый халат, который был для нее заметно великоват.

– Извини, ничего более подходящего не нашел для тебя, – сокрушенно признался он и протянул одну из своих хлопковых футболок белого цвета, – могу еще это предложить.

Настя тихо поблагодарила и забрала из его рук все принесенные им вещи. Она не стала говорить о том, что была только рада отсутствию в его квартире предметов одежды ее размера. По крайней мере, это означало, что он не готовился к тому, чтобы привезти Настю в свою квартиру, и это ее немного успокаивало.

– Ты не возражаешь, если я пока съезжу за собакой? – Напоследок спросил у девушки Олег перед тем, как она успела закрыть дверь в ванную. – Просто Тяпа осталась закрыта в доме, – пояснил он.

– Конечно, не возражаю, – Настя в который раз подумала о том, сколько хлопот ему доставила своим поздним звонком. – Со мной все хорошо, – постаралась как можно убедительнее заверить она его, чтобы он спокойно уехал.

Олег тяжело вздохнул, глядя, как бесшумно закрывается дверь в ванную комнату, отрезая его от Насти. Будь его воля, он не отходил бы от этой двери ни на шаг, тревожно прислушиваясь к каждому звуку, доносящемуся из ванной. Но долг хозяина перед своим питомцем звал его как можно скорее съездить до загородного дома, а заодно привезти продукты, чтобы было чем накормить Настю. Эти доводы были слишком вескими, чтобы их проигнорировать, поэтому, взяв ключи от машины, на свой страх и риск Олег покинул квартиру, оставив Настю в ней одну.