Quotes from 'Искупление'

да говори. И не останавливайся, слышишь?! Дюжину раз повторил измученный муж заклинания

Прасковьи, когда пышная Лукаша обещана была в жены юному Матвейке

играл с подолом рубахи, ласкал ноги, стремился к тому тайному месту, что давно уже не знало мужских касаний. Мурашки побежали по коже, защекотали спину

сейчас близилось утро следующего дня, Воскресного

Аксинья подошла к Грязному и поддела всклокоченную прядь. – Стричь волосы будем. – Неряха окаянный. Сами стригите найденыша своего разлюбезного. – Софья подхватила на руку Ваську и ушла в бабий угол: расхлебывайте, мол,

крохотными ножками. – Иди ко мне, – наклонилась к дочери Аксинья. Да не успела, Матвейка взял девчушку на руки, развлекал по дороге потешками. Аксинья шла рядом, любовалась на детей, не уставая благодарить Богородицу за братича, и опору свою, и радость. – Аксинья, ты приходи к нам, потрапезничаем перед

мире, Прасковья никогда не сторонилась на людях подруги, всегда рада позвать в гости иль сама прийти. «Уже не вспомнить, как и жила без нее». – Благодарность согрела озябшие руки Аксиньи. – Придем, втроем придем, благодарствую за приглашение.

но взгляд ее был сух, движения скупы.

Федька Воронов ей не пришелся по душе. Шуганый, молчаливый

мальце и его родителях потух, как огонь на мокрых поленьях. * * * Близился светлый праздник Рождества. Морозы напали на