Quotes from 'Искупление'

Прасковьи, когда пышная Лукаша обещана была в жены юному Матвейке

последним жизненным испытанием.

крохотными ножками. – Иди ко мне, – наклонилась к дочери Аксинья. Да не успела, Матвейка взял девчушку на руки, развлекал по дороге потешками. Аксинья шла рядом, любовалась на детей, не уставая благодарить Богородицу за братича, и опору свою, и радость. – Аксинья, ты приходи к нам, потрапезничаем перед

– Матвейка, подними. Не дело хлебу валяться, – кивнула Аксинья. Мальчишка собрал коврижки, две из них отправил в рот. Вечно голодный. – Не могу я так больше, – всхлипнула Софья. – Ваши грехи намертво ко мне прилепились.

зину, ластился к Нюте, преданно вилял лохматым черным хвостом

Аксиньи лисицей-огневкой мысль.

– Ты что взбаламученная такая? –

перепадало, питались они объедками с чужого

знаешь, что творится в Москве. Съели его литовцы да кости обсосали.

про Зайца сказать не может. И забылось уже уродство его. Кто обращает внимание