Зеркала и галактики

– Значит, не приходить? – переспросила она тонким, как будто стеклянным голосом.

– Нет! Никогда! Дура ты! Злая дура!

Дэсс убежал к себе в комнаты и там заплакал в голос.

* * *

– Вот и все, – продрогший княжич обхватил себя руками за плечи. – Совершенно безобидные сны.

– Безобидные, – подтвердил Мстислав севшим от бессильной ярости голосом. – Пока проснувшаяся личность старого хозяина не вытеснила тебя ко всем чертям.

Княжич растерялся.

– Почему?…

– Потому что миллауш явился тебя убить, – припечатал Мстислав, в упор глядя на Очень Умного Зверя, ловя в его перепуганных глазах подтверждение своей правоты. – Он возродит личность Домино и погасит твое собственное сознание.

Ствол парализатора смотрел на зверя, готовый выплюнуть три, четыре, пять разрядов – сколько нужно, чтобы миллауш никогда не очнулся. Как проклятый зверь работает? Раз не погасил сознание Дэсса сразу, значит, ему нужно время. Или не нужно? Может, он попросту запустил некий механизм, который сам воссоздаст прежнюю память, а личность Дэсса при этом исчезнет?

Ошибка телохранителя ценою в жизнь клиента.

Княжич тоже что-то сообразил. Свалился с камня, на котором сидел, и загородил собой зверя:

– Не убивай его! Вдруг ты ошибся? Слав, не убивай! Ведь я еще жив!

Мстислав не торопился. Убьешь – назад не отыграешь, да и Дэсс до конца жизни не простит… Сколько ему этой жизни осталось?

Миллауш не мигая глядел прямо перед собой. Диву даешься, до чего эти круглые плошки выразительны. Сейчас в них читается полнейшая безнадежность… А вот Очень Умный Зверь что-то придумал.

– Слав, – сказал княжич, – он может заплатить выкуп.

Хотя Мстислав не стал пилотом-исследователем, учеба в академии не прошла даром. Он был готов выслушать любые предложения, пусть даже совершенно бредовые.

– Чем зверь готов откупиться?

– Жизнь за жизнь, – выговорил Дэсс, явственно повторяя если не слова, то мысль миллауша.

Телохранитель усмехнулся:

– Отлично придума… – и осекся.

У обоих мелькнула одна и та же догадка. Дэсс помертвел, у Мстислава захолонуло сердце. Миллауш предлагает погасить сознание СерИвки и освободить Светлану? Он сможет? Да ради жены Мстислав готов сотню Умных Зверей помиловать!

Княжич приготовился петь. Он свою СерИвку в обиду не даст.

– Тише, брат, – сказал ему телохранитель. – Послушай, зверище. Я обменяю твою жизнь на жизнь Дэсса. Мне нужно, чтобы он остался собой, а не превратился в негодяя Домино. Если ты ему навредил, сделай снова, как было. Ясно?

Княжич медленно выдохнул. Он не ожидал такого выбора.

Миллауш тоже не ожидал. На обаятельной морде диверсанта, разведчика и убийцы проступило почти человеческое отчаяние. Мстислав подался к нему.

– Ты не можешь?

Зверь моргнул.

– Тогда сделай.

Пристальный немигающий взгляд.

– Черт тебя побери! Почему?!

Миллауша опять свела судорога. Он не закричал – лишь застонал мучительно, завалившись на бок. Лапы дергались, сбивая одеяло, которым он был укрыт.

Третий раз одно и то же. Мстислав посмотрел на часы, прикинул время. Третья судорога с промежутками около семьдесяти минут.

– Не трожь! – остановил он княжича, рванувшегося к несчастному зверю.

Миллауша отпустило, он остался лежать, тяжело дыша. Лапы подрагивали, резали когтями воздух; глаза влажно блестели. В них стояла смертная тоска.

– Что с ним? – спросил напуганный, умирающий от жалости Дэсс.

– Очевидно, вживленное в тело устройство, которое дает себя знать через равные промежутки времени. Скорей всего, это хлыст, которым его погоняют. Требуют выполнить порученную работу. В смысле, покончить с тобой.

Дэсс зашипел, как три диких кота.

– Его пытают?!

– Именно.

– Что можно для него сделать? Ну, кроме как мне умереть?

Мстислав потер лоб с ненавистным обручем. Вдобавок к вате в голове появилась и боль. Его тоже пытают на расстоянии? Телохранитель отогнал эту мысль.

– Дэсс, шел бы ты спать, ей-богу. Мне надо подумать.

Княжич безропотно двинулся к глайдеру, но через несколько шагов остановился.

– Слав, а почему…

– Потому! – Мстислав неожиданно вспылил. – Я бы с восторгом выбрал в качестве выкупа Светкину жизнь, а не твою. Но без тебя здесь погибнут и СерИвы, и люди. Можешь поверить: нас уничтожат. Всех!

Княжич смутился и неловко солгал:

– Я хотел спросить о другом. Почему миллаушей не считают разумными?

Телохранитель совсем рассердился.

– Они разумны, когда общаются с людьми вроде нас с тобой. А когда – с обезьянами, у которых университетский диплом и ни капли мозгов, быть разумным не получается!

Дэсс ушел в глайдер. Мстислав вновь укрыл миллауша одеялом, предложил ему мясо, воду, попытался поговорить. Очень Умный Зверь не желал ни есть, ни пить, ни общаться. Лежал, печально уставившись в темноту, как самый обычный больной зверь.

Что ж, насильно мил не будешь. Мстислав тоже вернулся в глайдер. Здесь было тепло, особенно по сравнению со стылой ночью снаружи, но княжич мерз, жался к спящей Светлане. Мстислав прислушался к легкому, ровному дыханию жены, и, успокоенный, улегся с краю, по-братски поделившись одеялом с Дэссом.

– Спи, – велел он. – Только, будь добр, без фокусов… и без дурацких снов.

– Я постараюсь, – обещал княжич.

Он и впрямь быстро уснул. Спал беспокойно, вздрагивал, тихонько стонал. Мстислав лежал, мучаясь головной болью и вопросом, что снится его подопечному. Опять истории из жизни Домино? Подавленная личность прежнего хозяина возрождается? Вот же беда какая… И голова раскалывается все сильней. Если милллауша пытают, чтобы он уничтожил сознание Дэсса, то чего хотят от телохранителя?

Когда подошло время, Мстислав выскользнул из салона и с парализатором в руке направился к миллаушу. Луна уплыла за скалу, и лежку зверя скрывала глубокая тень. Без ночных очков и не разглядишь, тут ли он.

Миллауш тревожно поднял голову.

– Не бойся, – вполголоса сказал Мстислав. – Больно не будет. Для тебя же стараюсь.

Круглые глаза остекленели.

Телохранитель нажал на спуск. Голова зверя безжизненно упала.

Спиной ощутив внезапную опасность, Мстислав не шевелился, лишь медленно опустил руку с оружием. Выждал, невольно считая удары собственного сердца, и позвал:

– Подойди сюда.

Ни единый камешек не хрустнул, лист не зашелестел – так тихо приблизился Дэсс. Оказалось – босиком, в одних носках. Он опустился на колени возле миллауша, погладил зверю лоб, уши, горло.

Мстислав глянул на часы. Время «хлыста».

Ну?

Ничего не случилось. Очередная судорога не скрутила зверя; новая пытка не удалась. Отличная штука – парализатор.

– Когда он очнется? – спросил княжич.

– Через пару минут.

Дэсс снова погладил зверя и признался:

– Вздумай ты выстрелить еще, я бы спел.

Мстислав хотел поворчать на него – дескать, надо больше верить телохранителю экстра-класса, чем сомнительным пришельцам – но не нашел в себе сил. В голову как будто вгрызлась пила.

– Дэсс, – говорить и то было мучительно, – у СерИвов есть песня для утоления боли?

Княжич обернулся; без ботинок, зато в очках для ночного видения.

– Тебе плохо? – Он вскочил на ноги. – Слав! Да ты… Я разбужу Со… Светлану. Исцеление – женское дело, она должна знать эти песни.

– Она петь не может. – Мстислав пошатнулся, сел на землю, сжал пальцами виски. – Дэсс, послушай. Это… из института Донахью. Они хотят… от меня избавиться. Чтоб ты… остался без защиты. – Говорить становилось все труднее. Язык заплетался, дыхания не хватало. – Если совсем худо обернется… станет невозможно терпеть… ты сумеешь выстрелить… из парализатора? Человеку хватает… четырех разрядов. Мне… наверное, нужно больше. Пять, шесть. Сумеешь?

– Я спою Кеннивуата-ра, – обещал княжич.

Мстислав его едва слышал. Свился в клубок, обхватил голову руками. Только бы не закричать. Не разбудить Светлану. Она должна проснуться утром не СерИвкой, а собой… Как они тут без него? Пропадут – и Светка, и Дэсс, и миллауш… Не закричать. Что угодно, только не кричать. Больно. До чего больно… Дэсс, где ты? Помоги!

Нестерпимая боль вспыхивала, как от беззвучных взрывов, и алыми сполохами прокатывалась по окружающему черному миру, от горизонта до горизонта. Каждая вспышка приближала смерть; каждый сполох был отголоском уходящей жизни. Как долго все это тянется… Дэсс, я же просил: убей!

Боль внезапно пропала. Вместо нее остался мягкий пух – или шелк, или мех, не поймешь. Этот пух был повсюду: в голове, в руках, в глазах. По сравнению с болью он казался сладким, и его хотелось еще и еще. Смерть такой не бывает. А для жизни слишком хорошо.

– Слав, – настойчиво звал княжич, – Слав, очнись.

Он очнулся, однако пух никуда не пропал. Мягкий, теплый, родной. Роднее Светкиных волос… Да это миллауш, будь он неладен! Обхватил лапами, прижался к лицу. Мстислав хотел отстраниться и обнаружил, что сам крепко обнимает зверя. С усилием расцепил руки, откатился в сторону, приложился затылком о камень. Сверху было ночное небо, рядом – Дэсс и миллауш. Очень Умный Зверь собрался в ком, спрятал выразительную морду.

– Я его просил что-нибудь сделать, – принялся объяснять княжич, – а он сказал, что ты можешь остаться безоружным, а я: это лучше, чем если умрешь. И тогда он… как это? Вырубил твою электронику к чертям собачьим.

Мстислав сел, пощупал голову. Пуста. Ни боли, ни мыслей. Обруч, еще недавно будто вросший в кожу, легко расстегнулся и отвалился, как мертвая змея. Подавив гадливость, телохранитель не отшвырнул его, а сунул в карман.

– Как ты? – княжич с тревогой заглянул в лицо, посветил фонариком. Бережно посветил, мимо глаз. – Дать воды?

– Не надо.

Телохранитель прислушивался к своим ощущениям. Как оно – без проклятого обруча? Не ослеп, не оглох. Он осторожно поднялся. Ноги держат. Бегать и прыгать поостерегся; это потом, при свете дня. Состояние не ахти: точность и быстрота реакции явно не те, что раньше. Да и сил никаких нет. Поспать бы хоть полчаса.

– Слав, миллауш заплатил: жизнь за жизнь, – сказал Дэсс. – Ты не будешь?…

– Не буду его убивать, отвяжись. Я наконец разобрал, отчего ты с ним носишься, – Мстислав нагнулся, провел ладонью по восхитительной шерсти зверя. – Будь у меня СерИвская душа, за такую шерсть я б ее продал.

Он поглядел на часы. До следующего удара «хлыста» – пятьдесят одна минута. Не проспать бы. Мстислав выставил время будильника и передал часы Дэссу.

– Оденься потеплее и карауль. Можешь снова костер развести. Когда прозвучит сигнал, разбуди меня, чтобы зверя опять глушить. Все ясно?

Дэсс поглядел на сложный циферблат с подсветкой. Показалось: хитроумная цифирь, в которой не то что СерИв – не каждый человек разберется, ему понятна. Домино в ней, конечно, соображал.

– Может, я сам справлюсь? – предложил Дэсс. – Ты бы спал до утра…

– И не думай. Оружие в руки не дам. – Мстислав невольно усмехнулся. Ну и глупость – сам же недавно княжичу парализатор доверил.

Дэсс молча вынул малютку из кармана. Подал как должно, рукоятью вперед, держа за ствол. Телохранитель хлопнул его по плечу:

– С тобой не пропадешь. – Затем глянул на таймер и счетчик разрядов. – Так, что я вижу? Вот я стрелял в миллауша. А еще один выстрел в кого?

Дэсс виновато потупился.

– Ты кричал, и проснулась Светлана. Пришлось ее успокоить.

Мстислав кинулся к глайдеру, ввалился в салон. Светлана лежала, закутавшись в одеяло с головой. Он вытянулся на разложенном сидении рядом с женой, обнял ее. Одни косточки! Светлану била дрожь.

– Ну, будет, малыш, успокойся. Все хорошо.

Она всхлипнула:

– Он хотел нас убить. И тебя, и меня.

– Кто хотел?

– Дэ… Домино.

По-прежнему СерИвка. Он сделал над собой усилие, чтобы не отстраниться. Может, попросить миллауша, чтобы погасил сознание чужачки? Дэссу придется это пережить. Ему и самому недолго осталось… Мстислав одернул себя. Ум за разум заходит.

– Слав, давай улетим? – шептала СерИвка. – Вдвоем. Пусть он остается. – Она повернулась под одеялом и ткнулась лбом Мстиславу в грудь. – Слав, я тебя прошу. Иначе он убьет нас обоих.

Вот как. Улетим, значит, без княжича.

– Я подумаю, – отозвался телохранитель, стараясь, чтобы голос его не выдал. – Спи. И не выходи из машины… хотя бы до рассвета.

Он погладил Светлану – СерИвку! – по худому плечу, взял свое одеяло и куртку и вернулся к Дэссу с миллаушем.

Эти двое понуро сидели в темноте, как наказанные.

– Посплю-ка я с вами, ребята. – Мстислав прибрал раскиданную траву, которую Дэсс приносил для миллауша, набросил сверху одеяло княжича, устроился на нем, укрылся собственным одеялом и пригласил: – Умный Зверь, иди сюда. Дэсс, будь другом, разведи костер. И не проворонь сигнал. Да гляди, чтобы Светлана к нам не подходила.

Глава 3

Через мгновение он уже спал, и ему снились миллауши.

Пленники.

Их переловили так умело, что никто и пискнуть не успел. Пока везли из родного леса незнамо куда, отец с матерью убили большую машину, которая называется глайдером: она села на землю, а подняться уже не смогла. Однако родители не знали, что в первую очередь надо убивать людей, причем тайно, мыслью. Они думали, что это бесчестно, а дети мыслью убивать еще не умели. За то и поплатились – все вместе.

Улучив подходящий момент, одного человека загрызла средняя сестра. Двоих задушила самая младшая, но ее тут же полоснули смертельным лучом. Ее свитые в кольца лапы так и держали двух похитителей за горло, когда и они, и она уже были мертвы. В живых остались четверо людей. Они были очень напуганы и жестоки. Они всех заставили уснуть, а потом забили среднюю сестру до смерти, хотя она уже ничего не могла им сделать. И убили отца, когда им что-то померещилось. Затем прилетела другая большая машина, и пленников, кто остался жив, опять куда-то повезли.

Очень Умный Зверь был старший из детей, и теперь он отвечал за двух сестренок и угасающую в неволе мать. Он упорно теребил ее, и она нехотя, через силу, учила его, как убивать мыслью. Однако люди тоже кое-чему научились, и приобретенное искусство не спасло ни в пути, ни там, куда они в конце концов прибыли. Очень Умному Зверю не удалось умертвить ни одного врага, он погубил лишь несколько машин и устройств. Но этого добра у людей хватало, взамен убитых устройств появлялись новые, и ничего не менялось.

Место, где они оказались, называлось институтом. Очень Умного Зверя, сестренок и мать держали по отдельности, в особых камерах, и они едва-едва могли дозваться друг дружку, да и то лишь ночами, когда люди расходились по домам. Было очень тоскливо. Новым хозяевам миллауши быстро стали не интересны и не нужны. Как выяснилось, их верная служба и преданность – миф, созданный учеными недоумками. Служить миллауши не желали; изучать их – зачем? И не ясно, что делать дальше. Убить жалко, использовать невозможно. Тем более, что внимание людей привлекли СерИвы.

СерИвы зачастили в институт. Не толпой, а всего несколько важных персон. Очень Умный Зверь отлично их слышал, когда они объявлялись поблизости. Он даже с ними разговаривал немножко, хотя они его боялись. И страшились прогневать людей, которые предложили им что-то такое, от чего СерИвы не смогли отказаться. Зверь, хоть и Очень Умный, долго не мог взять в толк, чего люди хотят от СерИвов и чем готовы за это платить. Наконец дошло: люди хотят подселить сознание СерИвов в других людей. В двух-трех, не больше – но зато в самых крупных шишек, от которых зависят важнейшие решения. СерИвы получат необыкновенный жизненный опыт и невероятные возможности, а люди смогут через них управлять планетой. Очень Умный Зверь дивился на глупость тех и других.

Сестренкам не было дела до забот своих тюремщиков, а вот мать неожиданно обрела силы жить: у нее появилась цель. «Умей найти союзников там, где никто не додумался искать», – повторяла она по ночам, когда кругом было тихо. Днем же она исподволь наставляла приходящих СерИвов, по-своему направляя их желания и раздувая непомерные устремления. Прошло немного времени, и СерИвы придумали захватить весь мир.

И пошло-поехало. Хитроумные СерИвы были чрезвычайно довольны успехом.

Одна беда: вмешался Дэсс Мат-Вэй с телохранителем. Вздумал изобразить бога и загнать освобожденных СерИвов назад в их темные, холодные жилища. Грозит погубить все, ради чего так долго старались самые разумные из его сородичей. И, главное, в руки не дается. Телохранитель – болотные кэты его забери! – никого и близко не подпускает. Лучшая стража СерИвов, лучшие из полицейских, которые тоже стали СерИвами, оказались бессильны против этих двоих. Но если хорошенько подумать: кто может сладить с таким врагом – и кого здесь не жалко? Вот именно. Вы правы, уважаемые господа.

Мать-вдохновительницу не тронули. Кто знает, вдруг когда-нибудь пригодится? Да и вообще от глупых женщин на войне проку нет. Поэтому из заточения достали Очень Умного Зверя. Ему объяснили, что жизнь сестренок и матери зависит от быстроты его мысли, для надежности снабдили «хлыстом» – устройством, которое сам Зверь убить не может, и высадили из глайдера неподалеку от места, где затерялась машина с врагами СерИвов.

* * *

– Слав, проснись. Время, – княжич тронул его за плечо.

Мстислав потер виски, из шкуры миллауша возвращаясь в реальность. Бросил взгляд по сторонам. Все спокойно, глайдер на месте, Очень Умный Зверь глядит с надеждой.

– Ты не соврал мне, умник? – спросил его Мстислав. – Все так и было?

Миллауш заморгал: именно так, да, да.

Трудно поверить, что эту страшную кашу заварила одна-единственная миллаушка. Видать, ее «наставления» пали на благодарную почву, СерИвы – в первую очередь, их князья – сами втайне мечтали сравняться с людьми. Или стать выше их. Вот и стали.

Телохранитель забрал у Дэсса часы. Полторы минуты до срока.

– Ну что, Зверь, будем стреляться?

Миллауш оцепенел, глаза мгновенно остекленели; Дэсс невольно подобрался.

И тут зашелестела открывающаяся дверца глайдера, салон осветился.

– Слав, – окликнула сонная Светлана, – Тереза вызывает.

– Пусть подождет.

– Ей срочно. – Светлана выбралась наружу, двинулась к костру, осторожно ступая по камням. Длинные волосы были сколоты, на макушке мотался смешной белый хвостик. – Что за посиделки? Можно к вам? – Пробуждаясь на ходу, она улыбалась – прежней, Светкиной озорной улыбкой, которую Мстислав так любил. – Ой, какая большая киса! Слав, а почему… – она запнулась. Выражение лица изменилось, вдруг сделавшись незнакомо упрямым и хищным. – Этот зверь… он… Ты с оружием? Убей его! – пронзительно выкрикнула Светлана и кинулась к телохранителю. – Убе-ей!

СерИвка! Он отшатнулся, вскинув парализатор. В диком прыжке она летела прямо на Мстислава. Выстрелишь – свалится и расшибется о камни… Он отпрыгнул, желая увести ее на ровное место, где можно упасть, не поломавшись. Под ноги угодил шаткий обломок. Мстислав едва удержал равновесие, взмахнув руками, потерял цель. Светлана – СерИвка! – настигала. В безумных глазах мелькнул отблеск костра.

Миллауш взмыл в воздух; нелепыми крыльями мелькнуло свалившееся одеяло. Удар сильных лап пришелся СерИвке в грудь. Она вскрикнула, запрокидываясь назад. Зверь молнией скользнул ей под спину, распластался на острых камнях; она рухнула на него, как на подушку. Взвыла, замолотила ногами, пытаясь вскочить. Миллауш обхватил ее передними лапами, прижался головой к голове. СерИвка барахталась и подвывала – все тише и тише. Наконец совсем умолкла, обмякнув, как тряпичная кукла.

Сбросив с себя безвольное тело, зверь вскочил. Увидел нацеленный ствол парализатора. Метнулся во тьму.

Мстислав нажал на спуск. Промазал. Миллауш удирал вдоль реки; телохранитель выстрелил вслед. Опять не достал. Спустя миг долетел рыдающий крик настигнутого «хлыстом» зверя. Мстислав бросился к жене, схватил за плечи, приподнял; рядом был перепуганный Дэсс.

– Света? Жива?!

На ее застывшем лице дрожал бледный отсвет пламени, глаза были закрыты.

– Света! – Мстислав пощупал пульс. Слабый, но есть. – Жива. Уф-ф…

Дэсс пустился бежать к миллаушу.

Глаза Светланы открылись. В лице проступило удивление, затем она улыбнулась:

– Я порушила ваше мужское братство? Куда это он стреканул?

Настоящая Светлана. Не СерИвка. Вот оно – счастье… которое чуть не погибло. Мстислав полностью осознал, что именно едва не случилось, и его замутило.

– Слав, тебе нехорошо? – Она встревожилась. – Присядь. Нет, лучше пойдем в глайдер.

Он позволил ей увести себя, а в салоне повалился на разложенные сидения и заставил Светлану улечься рядом.

– Света… девочка моя… – Ни к чему объяснять, незачем пугать ее; хватит того, что он сам запоздало чертовски напуган. Поэтому Мстислав только обнимал жену и шептал: – Света… Светка… живая!

Она сняла с него ночные очки и гладила по щекам, по губам, лбу. Обнаружила, что на нем нет обруча от господина Донахью, обрадовалась… А могла бы сейчас лежать мертвая на камнях. Если бы СерИвка перепрыгнула в другое тело.

Мстислав погасил в салоне свет, а когда княжич постучал в стекло, с благодарностью отдал ему часы и парализатор. Если кто-то должен сейчас нести вахту, пусть это будет не Мстислав.

* * *

Недавно вставшее солнце оглаживало теплыми лапами луг на противоположном берегу, золотило тихую реку, целовало глайдер со спящей внутри Светланой.

Мстиславу стоило огромного труда выгнать самого себя из машины. В сущности, мог бы и не торопиться, здесь и без него все было тихо.

Дэсс умывался, сидя на корточках у воды. Рукава уже мокрые по локоть, волосы тоже мокрые, а он все плещет и плещет воду в лицо, словно пытается смыть какую-то особенно скверную грязь.

Очень Умный Зверь при свете дня оказался медово-желтого цвета, с кремовым брюхом. Тайный убийца отрастил себе треугольные уши с кисточками и умеренно пушистый хвост – и с виду стал еще обаятельнее, чем раньше.

Убедившись, что все спокойно, телохранитель вернулся в глайдер и попытался выйти на связь с Терезой. Капитан не отзывалась, пришлось вызвать борт корабля. Ответил Эрни Крейцар, сообщил, что Терезу полиция задержала на двое суток до выяснения обстоятельств, «Адмирал Крашич» арестован в порту, экипажу запрещено покидать корабль, а второй помощник Йенс с подселившейся к нему СерИвкой сидит под арестом в своей каюте, поэтому СерИвка ни в кого не перекочевала и Йенс жив. Вот и ладно. Судьба влюбленного в Терезу красавчика, который занимается контрабандой, волновала Мстислава меньше прочих, но коли он дорог тетке, пусть живет.

Светлана за время разговора так и не проснулась, лишь перевернулась с боку на бок, пробормотала: «С добрым утром, мой Славный», – и натянула на голову одеяло. Мстислав погладил ее тихонько, чтобы не разбудить. Хорошо, что спит. Сон лечит.

Он пошел проведать миллауша. За ночь зверь все-таки съел жареное мясо и теперь возлежал на одеяле, благодушно взирая на мир прозрачными желтыми глазищами.

– Признал нас за своих? – спросил его Мстислав. – А то не ел, будто в доме врага.

Миллауш наградил его выразительным пристальным взглядом.

– Я помню наш уговор: жизнь за жизнь. Неправильно посчитал? Ну, пусть две спасенные жизни за твою жизнь. Опять неверно? Тогда так: ты дважды спас мою жизнь, и один раз – Светкину. Многовато за твою одну, согласен. На что ты хочешь обменять два лишних спасения?

Очень Умный Зверь моргнул, словно обещал как следует подумать.

Подошел мокрый до ботинок Дэсс, вернул Мстиславу часы и оружие.

– Пять выстрелов за ночь. А перед тем я пел Кеннивуата-ра, и новый срок «хлыста» подходит. Мы не уморим Зверя?

– Уморим, – признал телохранитель. – Считается, что выстрел парализатора безвреден, но если этих выстрелов десять, двадцать… Я не уверен, что миллауш способен их переварить. При всех его хваленых умениях – сомневаюсь. К тому же, хоть мы и глушим зверя, чтобы он не ощущал боли, «хлыст» все равно включается и как-то воздействует.

Княжич постоял, глядя на реку, в которой купались золотистые утренние лучи, а на торчащих из воды листьях суетилась мелкая речная живность.

– Слав, миллауши способны вывести из строя глайдер, компьютер и я не знаю, что еще. Наш Зверь не может справиться со своим «хлыстом», но у него есть мать, которая умеет гораздо больше. Если ее привезти…

– Как ты ее выковырнешь из института Донахью?

– Я туда приду. Мой «отец» погиб, а я – наследник. Пусть попробуют меня не пустить.

– Ты – Дэсс Мат-Вэй, и об этом еще никто не забыл.

– Я – Домино.

– Не похож.

Карие глаза, только что усталые и тревожные, злобно сузились, губы искривила гадкая ухмылка.

– Мсти-ислав, – протянул княжич таким мерзким тоном, какого телохранитель и от настоящего Домино не слыхал, – а не сыграть ли нам сегодня в коробочку? Что-о? Опять охоты нет? Да что это за хрень такая?! – завопил он и даже ногами затопал. Затем вновь превратился в симпатягу-Дэсса. – Ну, чем я не Норман – папенькин сынок? Столько всякой гадости навспоминал за эту ночь – утром не отмыться было. Двигаем в институт?

Миллауш протянул лапу и уцепил когтем телохранителя за ботинок: дескать, соглашайся.

Соглашаться было нельзя.

– Дэсс, пойми: чуть только явимся в город, мы – покойники. Я уверен: против нас уже не полицию, а военных поставили. Они сожгут наш глайдер на подлете.

– А мы по земле просочимся. Замаскируемся как следует и пройдем. Тебя ведь учили искусству маскировки, верно?

Телохранитель мельком удивился: откуда княжичу это знать? Неважно. Главное, что сунуться в город, имея всего-навсего парализатор, лучемет и умеющего петь СерИва, – чистой воды безумие. Даже если их поддержит убивающий мыслью миллауш. Это сколько же людей придется положить, прорываясь в институт… ну, пусть не людей, а СерИвов. Мстислав не раз бывал в институте Донахью, видел тамошнюю систему охраны. Ее только обученный спецназ одолеет. Нельзя туда соваться; и разговору быть не может.

Очень Умный Зверь с оскорбленным видом поднялся и понесся прочь, вверх по течению реки.

– Зачем ты его прогнал? – Княжич рассерженно сдвинул брови.

– Он сам сбежал. Дэсс, время уходит. Если не придумаем что-нибудь стоящее, я уже говорил: погибнем все. Какие мысли тебе пришли за ночь?

– Ни одной, что тебе бы понравилась, – отрезал княжич. – Ты говорил с Терезой? Что она хотела?

– Ночью не поговорил, – с досадой на себя ответил Мстислав, – а теперь она под арестом и на связь не выходит.

– Итак? Твои предложения?

Как наседает, а? В Домино пока еще не превратился, однако это и не прежний милый СерИв.

– И ты объяснишь наконец, – княжич повысил голос, – что произошло ночью? Сперва Светлана требовала убить миллауша, потом он ее трепал, как дохлого иглика, а после того ты забыл обо всем на свете. И развлекался с женой, вместо разговора с капитаном!

Что-то в нем есть от деда, покойного адмирала Крашича, когда тот песочил внуков. Это миллауш так смоделировал его новую личность?

– Слав! – рявкнул княжич. – Я задал вопрос!

– Отвечаю. СерИвка, которая жила в теле Светланы, узрела миллауша и перепугалась до одури. Она закричала, чтоб я его убил, и кинулась, желая в меня перескочить. Я был вооружен, и она бы моими руками покончила со зверем. А потом, вероятней всего, – и с тобой. Однако миллауш не подпустил ее ко мне и погасил сознание. Осталась одна Светлана, без подселенки. Я понятно объяснил?

Дэсс побелел.

– Хотела перескочить? В тебя? Я думал, она не рискнет… она так боялась оружия… Это же Сона! – вскрикнул он. – Моя… Сона…

Миллауш убил невесту княжича? Мстислав сжал кулаки. Черт, черт, черт! И Дэсс все это время лгал. Дескать, она ему никто, девушка из прислуги. А была – невеста. Слов нет…

Княжич беспомощно огляделся.

– Где он? Где Зверь? Его спасли, а он… Слав, как же так? Почему?

Он еще что-то спрашивал по-СерИвски; ответов у телохранителя не было ни на одном языке. Дэсс умолк, постоял с потерянным видом, затем побрел вдоль кромки воды, запинаясь на каменных обломках. Мстислав двинулся следом, чтобы подхватить, если на ногах не удержится. Ко всем прочим бедам, не хватало поломанных костей.

Княжич далеко не ушел. Наткнулся на крупную глыбу, ощупал ее, как слепой. Неловко упал на колени, прильнул к камню, обнял его, уткнулся лицом. Мстислав готов был услышать и вой СерИва, и человеческий плач, но Дэсс молчал. Только спина изредка вздрагивала, да пальцы подергивались, словно пытались смять неподатливый камень.

Вот же несчастье. Мстислав коснулся его плеча, пробормотал по-СерИвски:

– Тише, тише, брат. Успокойся.

Княжич замер. Лучше бы закричал, забился, попытался ударить. А он молчит, не шелохнется. И даже как будто не дышит.

У Мстислава перехватило горло.

В аптечке было успокоительное… Уже нет. Мстислав его сам выпил, когда метался в поисках пропавшего Домино, а новое не положил. Не успел. Забыл. Черт!

Что делать? Не парализатором же глушить. Где проклятый миллауш? Как нужен – так ноги унес. Тут с Дэссом беда, а зверь может боль пригасить, сны навеять… хоть чем-нибудь бы помог.

– Зверь, – позвал Мстислав вполголоса. – Умный Зверь!

Миллауш не появился. Кричать телохранитель не стал. Если телепат на мысль не откликнулся, если его чужое горе не тронуло, так и голосом не дозовешься.

Ухватив Дэсса подмышки, Мстислав поволок его к воде. Раньше не размышляя вскинул бы на плечо и попер; на край света унес бы, если б понадобилось. Он прислушался к себе. Еще вчера страх за клиента заставлял горы сворачивать, а сегодня хочется себя поберечь. Рабство закончилось: не иначе как миллауш освободил. Вот уж не вовремя. Был телохранитель экстра-класса – и что осталось?

Мстислав усадил княжича на берегу, плеснул ему в лицо холодной воды, растер виски, лоб, запястья. Дэсс позволял делать с собой что угодно и, кажется, ничего не ощущал. Безвольный, точно куль с тряпьем. Сознание СерИва угасает? Мстислав похолодел. Он же и впрямь умирает, этот симпатяга-СерИв. Искренний, справедливый, доверчивый. Взявшийся помогать людям против своих сородичей. Убивший собственного брата в попытке защитить телохранителя. Мстислав сам его братом назвал… Да без него тут мир рухнет! СерИвы опомнятся и опять на людей двинут.

Что делать? «Адмирал Крашич» стоит в порту под арестом, капитан корабля в полицейском участке. Вызвать спасателей? Прибудут переселенные СерИвы, прикончат и Дэсса, и Мстислава. Светлану тоже не пощадят, как свидетеля. Он обдумал оставшуюся возможность. Что ж; раз другого выхода нет…

– Умный Зверь! Я вызволю из института твою мать и сестер, если ты спасешь Дэсса.

Миллауш не отозвался. Над рекой звенели стайки мошек, и бормотала текучая вода. А больше – ни звука вокруг, ни движения.

Телохранитель попробовал еще раз:

– Умный Зверь, твоя мать вдохновила СерИвов на переселение в людей. Это скоро откроется, и ее убьют, как бешеную собаку. Помоги Дэссу. Я в долгу не останусь.

Тишина и покой.

Телохранитель сел на корточки перед Дэссом, приподнял его падающую на грудь голову, заглянул в лицо.