– До сих пор удивляюсь, как это ты с твоими куриными мозгами и все еще не беременная? – не унималась Томка, – А я тебе говорила! Говорила я тебе?!? Бросит он тебя! Не пара ты ему, или он тебе… Вот лошара! Не подходишь ты ему! Паразит навозный! Ты себя в зеркало видела? – Красавица! А он – тьфу! И глядишь ты – бросил!

Томка органично перешла на критику бывшего Сенькиного ухажера.

Брошенная девушка третий день сидела дома и тихо плакала. А вот энергичная натура Томки требовала немедленных действий.

– Так, будем рассуждать трезво! – скомандовала она, наливая водку в фужеры для шампанского.

– Пей! Поможет.

Сенька не поняла, чем водка может помочь: рассуждать трезво или в смысле настроения. Но перечить не стала. С Томкой нельзя было не соглашаться, так как существовало два мнения: одно Томкино, другое неверное. В дружбе девушек явным лидером была Томка.

Они выпили. В голодном Сенькином животе сразу стало жарко, голову «обнесло», как выражалась ее бабушка, а на душе и впрямь полегчало. Томка тоже немного захорошела, язык развязался, и подруги принялись строить планы на будущее, точнее, на ближайшие выходные.

– Тетка с мужем отбыли в отпуск, – продолжала Томка, – мне ключи от дома оставили, типа цветочки поливать. Так что наша святая обязанность собрать всех наших в субботу у тетки в доме. Наверное, и Вовчик будет.– Мечтательно закончила она.

Томка была энергичной особой, ее веселый смех, казалось, мог раздаваться в институте в нескольких местах одновременно. Она не отличалась красотой. Но молодые люди с радостью шли на контакт с бескомплексной девушкой, может быть, это могло бы перерасти в глубокие чувства, но до них не доходило, так как Томка быстро остывала, разочаровывалась и кидалась завоевывать следующего кавалера. В настоящий момент Томка сохла по Вовчику, парню с пятого курса, пишущему лирические стихи в студенческую стенгазету.

Сенька соглашалась со всем предложенным подругой:

– Ага, к тетке, ага, с ночевкой, ага, Вовчик.

Договорившись встретиться в субботу утром на вокзале, девушки расстались.

Протрезвев, Сенька хотела отказаться от поездки, но потом передумала:

– Отдохну на свежем воздухе, позагораю, – решила она.

Сенька жила в Санкт-Петербурге четыре года. Сколько она себя помнила, этот город был ее наваждением, мечтой. В школе она училась хорошо, потому, что знала – ей поступать в Питере в институт. В какой ВУЗ поступать – не главное, главное – в Питер! И вот ее мечта сбылась. Она поступила в технический ВУЗ, ей дали место в общежитии, родители присылали каждый месяц деньги. Живи и радуйся! Но тут, очень некстати, в ней пробудилась любовь. С предметом своих воздыханий она познакомилась на выставке каких-то древних черепков, куда ее потащила соседка по комнате Томка. У Томки в тот момент был простой в чувствах.

– Надо ходить на выставки! Где еще можно познакомиться с приличными мужиками? – повторяла она Сеньке.

Его они заметили сразу, так он выделялся из толпы. Высокий, стройный, прекрасно одетый молодой человек внимательно разглядывал стенд с битыми черепками. Томка

подошла поближе и с энтузиазмом увлеченной натуры начала расхваливать Сеньке, но чтобы ему было слышно, красоту облезлой керамики. Она очень старалась обратить его внимание на себя. Но он, почему-то, выбрал Сеньку.

– Вам здесь интересно? – спросил он.

Сенька покачала головой.

– Если честно, нет. Скучно.

– Хотите, я покажу вам кое-что очень интересное?

Так произошло знакомство с Леонидом, потом возникла любовь. Но, как оказалось, любовь возникла у Сеньки, а не у него.

Томка часто говорила, что они не подходят друг другу:

– Посмотри, кто он, и кто ты! Да его папаша никогда тебя не признает!

Сенька понимала, что подруга права. Она и не строила серьезных планов, да и Леонид ей ничего не обещал, но все равно, было так больно и обидно!

Немного успокоившись, но устав от переживаний, Сенька пришла к поездам. Почти вся компания была в сборе. Даже Вовчик согласился ехать на природу. Погода стояла жаркая, в городе народ задыхался от жары. Билеты уже были куплены, электричка подошла быстро, все ввалились в вагон. Минут через тридцать вывалились где-то в сосновом бору и направились по дороге к загородному дому Томкиной тетки.

Место, где жили родственники Томы, было замечательное! Небольшое озеро, вытянутое в одном направлении, было вокруг сплошь заселено дачниками. Дачных поселков было два. Один имел нормальное название Родничок. Видимо, где-то на его территории бил родник. А вот другой назывался Искорка. Непонятно кто и почему дал такое название поселку, где преобладали деревянные дома.

Позже были построены два коттеджных поселка Озерный и Правобережный. Была еще небольшая деревня с прекрасным названием Бережки. Так что вокруг озера громоздились дома, дачи, домики, все это соединялось сложной системой дорог и подъездных путей. Только у самой воды оставалась зеленая, дикая зона для отдыха. Тут и там стояли палатки, жарились ароматные шашлыки, слышна была музыка.

По каким-то закоулкам Томка провела друзей к дому.

Молодежь быстренько переоделась и побежала на берег озера. Сенька тоже пошла со всеми.

– Тома, ты извини меня, хочу одна побыть. Я возьму матрац, поплаваю? Ты меня не теряй. Я сама приду.

Томка не возражала, тем более, Вовчик был рядом.

Сенька заколола повыше волосы, аккуратно легла на плавсредство и поплыла подальше от берега. На глубине стихли все звуки, ни смеха, ни музыки. Так хорошо, тихо. Матрац мерно покачивался на волнах. Надвинув на лицо соломенную шляпу, Сенька, измученная бессонными ночами, заснула.

Макс любил уединяться в своем небольшом доме на берегу лесного озера. Озеро так и называлось – Лесное. Когда-то вокруг него был сосновый бор. Но сейчас горожане, стремясь слиться с природой, повырубали деревья, понастроили домов, домишек, домищ, у кого какие возможности. Только подальше от берега стихали звуки человеческой суеты.

Макс купил себе деревянную лодку на веслах и с удовольствием греб на середину озера, отдыхая от людей, от неискренних отношений, от искусственных чувств.

Тихонько двигая веслами, он плыл по озеру, наслаждаясь красотой природы, когда увидел впереди какого-то чудака на надувном матраце.

– Может, ему плохо? – подумал Макс и подплыл поближе.

Какого было его удивление, когда на матраце он увидел лежащую девушку. Она не шевелилась. Макс разглядывал незнакомку.

– Очень красивая фигура, – думал он, – а вот лицо, наверное, крокодильское. Спит она, что ли?

– Девушка! Девушка! Вы спите? – позвал он негромко.

Из – под соломенной шляпы отозвалось:

– Сплю. Вы мне мешаете.

– Простите, ради Бога, но мне кажется, что спите вы уже очень давно.

– Это почему?

– Потому что вас отнесло на середину озера. И я не представляю, каким образом вы доплывете до берега.

Девушка приподняла с лица шляпу, посмотрела на один берег, повернула голову, посмотрела на другой. Наконец, она сфокусировалась на мужчине. В ее глазах был ужас.

– И что же мне делать? – спросила она.

Макс вынужден был признать свою неправоту насчет крокодила. Незнакомка была чудо, как хороша. Волнистые черные волосы обрамляли красивое лицо девушки. Легкий румянец красил бледную кожу. Длинные ресницы, черные брови классической формы, синие, как фиалки, глаза девушки создавали образ естественной красоты, неподвластный порче косметикой. Он невольно залюбовался ее чувственным изгибом рта, полными, яркими губами.

– Не волнуйтесь, я отбуксирую вас. Где вы живете?

Вот тут Сенька начала понимать весь ужас создавшейся ситуации. А она не знает, где она живет! Она не знает названия поселка, ни улицу, ни дом, ни фамилию Томкиной тетки. Телефон, конечно, она оставила на берегу. Как они петляли по дороге от станции, она тоже не вспомнит, так как Томка всех вела не по нормальной дороге, а, как короче, по-хитрому.

Заметив панику в глазах девушки, Макс повторил вопрос:

– Вы где живете? На какой берег вас везти?

– Я не знаю. Я тут в первый раз. Мы к подруге в гости приехали.

– А где ваша подруга живет?

– В доме теткиной Томки. Вернее, Тома в доме тети живет. А где этот дом, я не знаю. Не помню. Я не посмотрела.

Макс с задумчивым удивлением смотрел на чудную девушку. Не оставлять же ее здесь одну, на середине озера?

Солнце начало клониться к закату, жара спала. Чувствовалось, что мокрая девушка начинает замерзать и клацать зубами.

– Давайте, перелезайте ко мне в лодку, – сказал он.

Чтобы расположить к себе бедолагу, он, держа девушку за руки, помогая ей перелезти через борт, спросил:

– Как вас зовут?

– Есения. – Какое у вас красивое и редкое имя, – сказал Макс, а подумал – прекрасное имя для прекрасной девушки. – А меня зовут Макс.

Он втащил Сеньку с матрацем в лодку.

– Ну, куда прикажете?

Сенька не знала куда.

– Поехали ко мне. А там будем думать. Не на воде же ночевать!

И он энергично стал грести веслами, пока лодка не ткнулась носом в деревянный мосток. Макс привязал ее цепью к металлической скобе, а весла забрал с собой.

– Что, воруют? – поинтересовалась девушка.

– Не совсем. Могут использовать как горючий материал для костра.

Он отдал Есении свою футболку, и они пошли по траве, чтобы не поранить ее босые ноги, к дому. Идти было совсем недалеко.

Дом Макса по сравнению с другими домами, был очень скромным. Ни башенок, ни галерей, ни зимних садов. Простой одноэтажный дом с мансардой под крышей.

– Заходите, – он пропустил Сеньку вперед

– Давайте как-то вас оденем. Вот гардеробная, выберете что-нибудь, можете душ принять. А я сооружу ужин.

Есения огляделась. Помещение небольшое. Мебели минимум.

При входе – шкаф-купе, затем туалетная комната. Вдоль другой стены – небольшой кухонный гарнитур. У стены напротив – большой, красивый камин, рядом два кресла, вдоль стены диван и столик на колесиках, сервировочный. В углу, противоположном кухни, лестница, ведущая на второй этаж. Вот, пожалуй, и все. Это явно убежище холостяка. Женщине в таком доме понадобилось бы намного больше мебели.

Есения выбрала себе светло- голубую рубашку, белые носочки и мужские плавки из новой упаковки. Последняя часть туалета далась ей с большим душевным колебанием. Но мокрый купальник так натер тело, что заглушил муки совести. Она подумала, что из- под рубашки трусов видно не будет. Приняв душ, переодевшись во все сухое, она вышла в комнату. Ее волосы слегка подсохли и струились по спине мягкими, блестящими волнами, спускаясь ниже талии.

Макс залюбовался девушкой. Ее стеснение и нерешительность тронули его. Все его подруги были какие – то жесткие, самоуверенные и дерзкие. А эта девушка другая, из другого мира. Мира настоящих эмоций, искренних переживаний и естественной женственности.

– Есения, идите сюда. Мясо дожаривается. Сейчас будем есть. Вы прекрасно выглядите. – Не удержался он от комплемента.

Сенька села за небольшой столик. На плите аппетитно шкварчали два больших куска свинины. В красивой тарелке были нарезаны помидоры, зелень и хлеб. Бутылка красного вина и два фужера дополняли композицию.

Сенька хотела сказать хозяину что- то приятное, поблагодарить его, но выпалила следующее:

– А где я буду спать?

Макс показал на диван.

– Больше негде.

– А вы?

– Я лягу на втором этаже. У меня там небольшая мастерская. И диван там тоже есть.

Он разложил мясо по тарелкам. Только сейчас Сенька почувствовала зверский голод, ведь она с утра ничего не ела. Она не могла оторвать взгляд от этой восхитительной свинины и у нее кружилась голова.

– Сейчас все съем! – думала она.

Макс с улыбкой наблюдал за своей голодной гостьей. Из всех рубашек она выбрала именно эту, его любимую. Есения была не просто красива, она была прекрасна. Черные волосы оттеняли белую кожу лица, спадали на женственные плечи, опускались по груди вниз. Ее васильковые глаза смотрели на него все еще с испугом, нерешительно.

Чтобы подбодрить ее, он предложил выпить вина, но она решительно отказалась.

– Есения, вы совсем не пьете спиртное? – спросил он.

– Вы не знаете мою подругу Томку. С ней не пить невозможно. Мы в четверг с ней водки напились с горя.

Сенька поняла, что сказала лишнее. Макс сразу оживился:

– Водки с горя? А много?

– Чего много? Водки или горя? – уточнила девушка.

– Мне все интересно, я хотел бы знать о вашем горе. Что случилось?

– Да, дело житейское, – Отмахнулась Сенька, – меня бросил любимый человек.

– Почему?

– Он особо не объяснял. Наверное, надоела. Ему со мной скучно.

– Господи, Сенечка! Я знаю вас часа два, но, поверьте, никто никогда так меня не удивлял! Как с вами может быть скучно?!?

– Кстати, совсем забыл, – продолжал Макс.

Он позвонил кому-то:

– Здравствуй, Владимир Иванович! Как жив? Да нет, все хорошо, ничего не случилось. Понимаешь, у меня в гостях девушка. Да, очень красивая. Спасибо. Не в этом дело. Она потерялась. Где нашел? В озере выловил. Не знает, где живет, в гости приехала. Привез к себе. Спасибо. Ее друзья будут волноваться. Ты не мог бы всем своим передать, если обратятся о пропаже, пусть адрес сообщат и успокоят, что с ней все в порядке. Утром я ее верну, если адрес узнаем. Фамилия? Не надо фамилии, имени хватит – Есения. Да, да. Будь здоров! Привет супруге! Звони.

Макс закончил разговор.

– Слышала? Всем постам сообщат. Больше пока ничем помочь не могу.

– Спасибо, Макс. Мне так неловко за свою глупость. И за то, что вам мешаю. Но в груди мужчины уже бушевало благородство, многократно усиленное бутылкой выпитого вина.

– Ну что вы, Сенечка! Хотите, я покажу вам свою мастерскую?

Сенька, конечно, хотела. Они поднялись наверх. На улице уже стемнело. Сенька поразилась обилием окон.

– Здесь должно быть много света, – заметила девушка, – вы художник?

Она увидела картины. Они были повсюду: на стенах, на мольбертах, просто стояли на полу, прислоненные к стене.

– Да. Я пишу картины. Но больше всего мне удаются портреты. Знаете, что главное в хорошем портрете? – спросил он.

– Наверное, талант художника? – предположила Сенька.

– Нет. Главное – хорошая натура.

– А какая натура хорошая для вас?

– Одухотворенная и, конечно, по-своему красивая, чтобы люди смотрели и насмотреться не могли. Чтобы в глазах доброта была и ум. Чтобы хотелось подойти и поцеловать.

– А одухотворенная – это какая? – Допытывалась Сенька.

– Подойдите к зеркалу, посмотрите внимательно на себя. И вы поймете.

– Вы хотите сказать, что я для вас хорошая натура?

– Есения, вы подарок судьбы для художника. Разрешите написать ваш портрет? Правда, работать придется без отдыха. Через месяц у меня выставка. И я очень хочу, чтобы ваш портрет попал в галерею.

Сенька нахмурилась:

– Ни за что не буду позировать голая!!! Даже не уговаривайте!

Макс с удивлением взирал на свою гостью.

– Почему голая? С чего вы решили, что я буду писать вас обнаженной?

Сенька опять выглядела глупо. Густой румянец покрыл ее щеки.

– Ну не знаю. Я думала, все художники стремятся раздеть своих натурщиц.

Макс старался не рассмеяться, чтобы еще больше не смутить девушку.

– Так вы согласны?

– А во что я буду одета? Я ведь в вашей рубашке.

– Придумаю что-нибудь. Так согласны?

Она робко кивнула головой.

– Тогда завтра – за работу! А сейчас – отдыхать! – скомандовал хозяин дома.

Томка хватилась подруги, когда начало смеркаться. Ее роман с Вовчиком развивался бешеными темпами, так что думать о Сеньке не было никакой возможности. Но когда от сосен, окружавших дом, пролегли длиннющие тени, Томка ахнула:

– Где Сенька-то?!

Вся компания побежала снова на берег. Поиски девушки на надувном матраце ни к чему не привели.

Томка билась в рыданиях:

– Она утонула! Она, наверное, утонула! – повторяла Тамара.

Наконец, один из парней, самый здравомыслящий, решил сообщить в полицию о пропаже девушки. Пункт блюстителей порядка был неподалеку. Когда испуганные ребята пришли к полицейским и зареванная Томка пыталась объяснить, что потерялась ее подруга, дежурный успокоил всех, сообщив, что Есения жива – здорова, но не помнит адреса, куда идти. Записав координаты Томкиной тетки, он пообещал, что утром ее доставят прямо к дому.

Чувство тревоги и беспокойства сменилось на противоположное: вся компания, громко хохоча, отправилась домой.

Есения долго не могла заснуть. Тревога не отпускала ее. Все-таки в доме у незнакомого мужчины, кто его знает… На первый взгляд он производил впечатление порядочного. Сенька вспоминала в подробностях их знакомство. Она опять ругала себя за глупое поведение. Такое могло случиться только с ней! Страшно подумать, что было бы, если бы ей не встретился Макс. Она представила своего спасителя. Интересный мужчина, интеллигентный. Художник.

Волосы у него длинные, до плеч, темно-русые, слегка вьются. Глаза карие. Когда он смотрит, то кажется, видит тебя насквозь. Даже мысли читает. Неуютно под его взглядом как-то.

Согласие на портрет Сенька дала сгоряча, не подумав, но отказываться уже не -удобно. Придется позировать. Очень ее волновал вопрос о платье, в котором Макс ее нарисует.

Максу тоже не спалось. Странная девушка, которую он вытащил из воды, взволновала его. Вначале незнакомка удивляла. Разглядев Есению, он поразился ее красоте. Узнав получше, заинтересовался ею, как человеком. Такого интереса он давно не испытывал к женщинам.

В свои сорок лет он знал многих охотниц за богатыми мужиками. Но, ни одна из них не тронула его душу. А эта девочка из озера заставляет его думать о себе, ухаживать, беспокоиться. И, главное, ему это очень нравится. Обычно, он впадал в ярость, если кто-то непрошенный вторгался в его уединение. А присутствие этой девушки ему приятно.

Он хочет написать ее портрет. Он уже видит его: освещенная лучами солнца на лугу с полевыми цветами в вполоборота стоит юная девушка с дивными васильковыми глазами. Черные, блестящие волосы, послушные легкому ветерку, спадают по спине до талии, закрывая спину. Простенький цветастый сарафан на бретельках подчеркивает красоту девушки, ее стройную фигуру, длинные ноги. Лицо девушки прекрасно, но красивее всего глаза. Ее взгляд направлен прямо на тебя и точно спрашивает:

– Как ты? Подожди, все будет хорошо. Поверь мне.

Хочется все смотреть и смотреть на девушку на холсте, словно ждешь от нее чего- то хорошего, солнечного, счастливого. А называться картина будет, конечно, «Есения».

Макс встряхнул головой, длинные волосы рассыпались по плечам.

– Наваждение какое-то. Еще не приступал к работе, а уже вижу готовый портрет.– Подумал художник.

В первых числах сентября у Максима Вайды запланирована персональная выставка картин. Для каждого художника это очень ответственный момент в творческой жизни, своеобразный отчет о своих достижениях в искусстве. Это уже не первая выставка Макса. Все предыдущие прошли успешно. Многие картины были удачно проданы. Все выставки, и эту тоже, организовала подруга матери Макса Эльвина Валентиновна. Она имела мужа, который ззаанимал высокую должность в администрации. Чтобы жена не скучала, муж купил ей очень недорого несуразное помещение из нескольких смежных, переходящих одна в другую, комнат, отремонтировав которые, Эльвина Валентиновна обрела великолепную галерею для проведения всевозможных выставок. Она с радостью устраивала выставки картин сына своей подруги, втайне мечтая выдать за него замуж свою непутевую дочь Лауру. Макс был с Лаурой обходителен и вежлив, но не более того. Да и дочь находила сорокалетнего художника старым, скучным домоседом, не умеющим радоваться жизни и развлекаться.

К этой выставке Макс и хотел успеть написать Есению.

Эльвина Валентиновна, хозяйка галереи, решила навестить свою школьную подругу Людмилу Вайда. С устроением выставок у нее было много хлопот, но с подругой они часто виделись, постоянно перезванивались, делясь друг с другом всеми своими тайнами и планами. Они дорожили дружбой и были уверенны, что подруга не подведет, что бы ни случилось.

Жизнь у них сложилась по-разному.

Людмила Вайда была в школе середнячком, училась средне, ее семья имела средний достаток, внешность у нее была тоже ну так себе. Эльвина же была яркой, бойкой, из обеспеченной семьи. Дружба, возникшая между девочками, удивляла всех: и учителей и одноклассников. Но подруги не могли и дня прожить друг без друга. После окончания школы, Эльвина поступила в престижный ВУЗ. А Людмила родила сына. Кто был отцом ребенка, никто не знал, Людмила держала это в тайне. Наверное, знала Эльвина, потому что у них не было секретов. Но тайна Людмилы так и осталась тайной для всех. Родители, конечно, помогали дочке растить внука. Но образования Людмила так и не получила.

Когда Эльвина окончила институт, сыну подруги исполнилось пять лет.

Родители Людмилы рано умерли, оставив дочери квартиру, дачку в садоводческом товариществе и небольшую сумму денег на сберкнижке. Эльвина очень любила Максима, сына подруги. Навещая ее, Эля говорила:

– Мила, тебе надо работать. Как ты с ребенком будешь жить?

Мила это понимала, но куда устроиться без специальности? Еще подруг волновал вопрос о замужестве.

– Ну ладно я, – удивлялась Мила, – некрасивая, с ребенком, а ты- то почему одна? Яркая, богатая, с высшим образованием! Куда мужики смотрят?

И, действительно, у Эли не было кавалеров с серьезными намерениями. Так не везло девушке!

Она устроилась на хорошую работу в городскую мэрию. Там на нее обратил внимание один из многочисленных замов главы администрации. Это был невысокий, уже лысоватый мужчина за сорок. Но он так красиво ухаживал за Эльвиной, что она вскоре приняла его предложение и вышла за него. Их союз оказался счастливым: муж души не чаял в молодой жене, а она отвечала ему теплым чувством то ли любви, то ли благодарности.

Когда Эле исполнилось тридцать два года, она, наконец, забеременела и родила дочку Лауру. Супруги были счастливы! Позднего ребенка всячески баловали и нежили.

К двадцати пяти годам Лаура являла из себя настоящую светскую львицу. Модная, смелая, ни в чем не знающая отказа, она блистала на всех светских мероприятиях.

На пятидесятилетие Эльвины, муж подарил ей галерею, чтобы женушке было чем заняться.

Людмила окончила курсы и, по протекции мужа Эли, устроилась секретарем в мэрию, где и проработала все время, до пенсии.

Максим рано начал проявлять способности к рисованию. Окончил художественную школу, поступил в Суриковское училище. Подавая большие надежды, закончил его и начал трудиться на ниве искусства.

Он был, если не талантливым, то очень одаренным. Его картины поражали самобытностью, выделялись на фоне работ других художников. Но признание не приходило к Максу, обрекая жить на небольшую зарплату матери. Так прошло около десяти лет. Всякое за эти годы пришлось пережить молодому художнику: отчаянье, разочарование, безысходность, безденежье. Но каждый раз его спасали искусство и любовь матери. Она верила в него. Посвятив сыну всю свою жизнь, она поддерживала его в тяжелые времена.

Все изменилось, когда Эльвина стала хозяйкой галереи. Она предложила организовать выставку картин Максиму Вайде, сыну своей лучшей подруги.

Хорошая реклама, грамотный «раскрут» и Макс проснулся если не знаменитым, то очень известным художником. На него посыпались выгодные заказы, его картины с успехом демонстрировались, многие были удачно проданы. Наконец, в дом пришла известность и благосостояние. К сорока годам Макс стал популярным художником и завидным женихом.

Он приобрел себе дом на берегу Лесного озера, купил матери хорошую квартиру, нанял домработницу и посвятил себя искусству.

Эльвина, приехав к подруге, сидя с ней по традиции на кухне, в сотый раз повторяла:

– Милочка, если бы моя Лаурка и твой Максик поженились! Ей двадцать пять, ему сорок – пора бы и семью создать. Представляешь, мы с тобой породнились бы. Внуки были бы общие!

– Да, – соглашалась Людмила, – но они нас не спросят. Как их заставить, что ли?

Наступило воскресенье. Утреннее солнце, заполнив мастерскую Макса, разбудило его, создавая радостно-приподнятое настроение. Как хотелось работать!

Он сбежал по лестнице вниз. Сенька еще спала.

– Проснись, красавица, проснись!

Открой, сомкнуты негой взоры,

Навстречу северной Авроры

Звездою Севера явись!

– декламировал Макс «Евгения Онегина», тормоша девушку и заваривая кофе.

Сенька, прекрасно выспавшаяся, была свежа, как утренняя роза, что не укрылось от цепкого взгляда художника.

– Скорее вставай и за работу!

Через несколько минут Сенька поднялась в мастерскую.

– А в каком платье вы меня нарисуете? – спросила она.

– Сенечка, давай перейдем на «ты»? Я не очень старый для этого? Снимай рубаху, возьми вот этот платок, обмотайся им. А я потом тебе шикарное платье подрисую, достойное твоей красоты, – объяснял Макс своей модели, устанавливая ее в нужную позу, поворачивая ее лицо руками и поправляя волосы.

Сенька стояла вся освещенная утренними лучами. Казалось, солнце наполняет всю ее теплом, счастьем и любовью. Ей было так хорошо, так спокойно!

Макс приступил к работе.

Сенька ни разу в жизни не позировавшая, плохо держала позу. Через полчаса она начала шевелиться, голова поворачивалась куда не надо. Макс терпеливо подходил к ней и теплыми, нежными руками возвращал ее в нужное положение. При этом он поглаживал ее по щеке, проводил пальцами по тонкой шее, по женственным обнаженным плечам, прикасался к ее коже, словно хотел ощутить ее шелковистость. Есения не могла не заметить этих нежных поглаживаний. Она смотрела на Макса и думала, что всего несколько дней прошло, как они расстались с Леонидом. Ей казалось, что она так любит его! А встретив Макса, она совсем не вспоминала о своей несчастной любви. Она смотрела на Макса и думала, что мир не рухнул с уходом Леонида. Освободившись от своей привязанности к нему, она обрела свободу, познакомилась с этим интересным человеком.

Ощущая прикосновения его ласковых рук, Есения почувствовала возрастающее возбуждение.

Макс стремительно делал набросок на холсте. Он понимал, что творится с девушкой и старался поддерживать эту игру в желания.

Еще через полчаса, Сенька поняла, что сейчас грохнется в обморок. В глазах потемнело, в голове зашумело. Она почувствовала, что ее подхватили сильные руки Макса. Крепко обнимая девушку, отнес ее на диван.

– Извини меня, извини! Я совсем одурел от работы и не подумал, что тебе тяжело стоять без движения!

Он целовал ей руки, плечи, шею и, наконец, поцеловал в губы.

Сенька, еще плохо соображавшая, обняла его. Макс ответил на ее ласку бурей эмоций. Его одежда куда-то исчезла, а она и так была раздета…

Когда накал страстей поутих, к Сеньке начал возвращаться рассудок:

– Ну и пусть! Я свободная, современная женщина! Что хочу, то и делаю.

Макс чувствовал себя счастливым. Эта девушка снова приятно удивила его. Их секс был великолепен! Но работать больше не хотелось. Они вспомнили, что еще ничего не ели. Потом вспомнили про Томку и помчались в полицейский участок.

В машине Макс объяснял Сеньке.

– Тома живет в Правобережном. А я – в Озерном. Запоминай. К твоей Томке проще проехать вдоль озера через поселок Искорка. Как ты думаешь, каким идиотом надо быть, чтобы скопище деревянных домишек назвать Искоркой? Они смеялись и дурачились. Им было так хорошо вместе. Наконец, они подъехали к дому тетки. Томка и Сенька кинулись в объятья друг другу. Для разговоров времени не было. Забрав сумку с вещами, крикнув на бегу, что вернется через несколько дней, но будет звонить, Сенька села в машину Макса и они уехали.

– В Правобережном – хороший магазин. Заедем за продуктами, я не знаю, что ты любишь. Затаримся на недельку, – сказал Макс.

Они скупили полмагазина. Затем в Искорке купили свежих овощей, малины и поехали обратно.

Пока Макс работал над картиной, Сенька приготовила обед.

После еды, она снова позировала, обернувшись в парео.

Макс давал ей отдохнуть, то чаю попить, то полежать.

Он был доволен тем, как продвигалась работа. Через неделю портрет был, в основном, готов. Макс изобразил Есению в лучах утреннего солнца. Взгляд ее ясных, васильковых глаз был направлен прямо на смотрящего, в его душу. Девушка на портрете была очень молодой, но в ее теле пробуждались чувственные желания, ощущалась зарождающаяся страсть. Нежные прикосновения художника разбудили в ней женщину. Наверное, именно поэтому, на портрете Есения получилась очень сексуальной. Изгибы ее тела, красивая шея, сочные губы – все в ней говорило о желании любить и быть любимой. Каждый мужчина, смотревший на портрет, попадал под действие необыкновенных чар девушки, изображенной на картине.

В последних числах августа, Макс сказал Сеньке, что она может больше не позировать. Остальное он допишет без нее. Выставка открывается десятого сентября, так что портрет Есении будет готов к этому времени.

Сеньке пора возвращаться в общежитие. Скоро начнутся занятия в институте. Последний год учебы. А что дальше? Жить негде, прописки нет. А нет прописки, нет работы. Знакомые девчонки повыскакивали без особого разбора замуж за местных ребят, прописались. А Сенька два года проваландалась с Леонидом, зная, что ничего у них не получится. Любовь! Какая любовь? Что сейчас она имеет? Время упущено, Леонид ушел. Учиться осталось один год. А планов на будущее нет.

Такие мысли грызли Сеньку, когда Макс вез ее к общежитию. Они обменялись номерами телефонов. Макс сказал, что до открытия выставки будет очень занят, но потом обязательно позвонит. С тяжелым сердцем Сенька рассталась со своим художником.

На следующий день Томка была дома. Ей не терпелось узнать все о приключениях подруги. Она требовала подробного отчета о каждом дне, проведенном подругой у Макса.

Узнав, что Сенькин спаситель известный художник, и у него скоро открывается персональная выставка картин, она, прикрыв глаза, стала мечтать:

– Ты познакомишь меня с Максом, он введет нас в свой круг, мы познакомимся с хорошими вариантами, они на нас женятся, мы будем вхожи в богемное общество. Представь: художники, поэты, музыканты…

– Томка, остынь! Неизвестно еще, позвонит ли он. Да и куда мы со своим техническим образованием в богемную среду? – Отрезвляла ее подруга.

– Нет, Сенька, такую возможность упускать нельзя. Из кожи вылезу, но буду вращаться в мире искусства!

Леонид жил с отцом. Мама умерла пять лет назад, когда ему исполнилось двадцать. И для сына, и для отца это было страшное потрясение. Но со временем жизнь взяла свое.