Read the book: «Движение прозрачной пустоты»

Font:

Корректор Алексей Леснянский

Дизайнер обложки Мария Ведищева

ISBN 978-5-4498-5575-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Листая чистые страницы, кто книгу жизни мне напишет,
Судьбы чернилами испишет в ней каждый сложный поворот?
Открою книгу – посмотрю: направо – точно не пойду,
Налево – ждет меня беда, а прямо, что за ерунда?
Останусь дома – пережду грозу и ливень и беду,
Открою книгу я опять: «Сегодня можно погулять!»
Чтоб эту книгу написать, надо и падать, и вставать,
Узнаешь, как тот поворот, ведь в жизни все наоборот?
Гора, равнина, спуск крутой, все кто-то гонится за мной —
Судьба решила добежать и книгу жизни дописать…

Глава первая

Утренняя прохлада проникала сквозь открытое окно. Легкий ветерок качал занавески. Солнце вставало постепенно, словно рождалось заново. Сначала один луч, потом другой ярким светом заполняли пространство. Солнечные зайчики играли на предметах. Птицы давно проснулись и чирикали на все голоса так, что казалось, за окном поселился духовой оркестр. Пахло цветами.

Женька пошевелилась и натянула на себя одеяло, только ноги оставила открытыми. Вставать явно не хотелось. Она перевернулась на другой бок и укуталась в одеяло с головой. Задремала.

Ей приснился сон, будто она быстро скачет на лошади по широкому лугу. Волосы развеваются по ветру, а у нее прямо дух захватывает. Такой простор, небо синее-синее. Душа ликует от восторга.

– Жень-ка! Женька, вставай! – раздался из окна протяжный голос. – Ну, вставай, хватит дрыхнуть, – не унимался Сережка. – Весь утренний клев пропустим. Обещала же!

– Не ной! – нехотя пошевелилась Женька. – Такой интересный сон не дал досмотреть.

Медленно перевернувшись на спину, она сладко потянулась. Открыла глаза. Посмотрела на торчавшую из окна лохматую голову Сережки.

– Не спиться тебе, – заворчала Женька, поднимаясь с кровати.

Надела большие отцовские тапки, накинула на пижаму халат и пошлепала на кухню.

– Так и будешь торчать в окне как истукан? Иди на лавке подожди, – уже через плечо крикнула она Сергею.

По дому разносился соблазнительный запах. Баба Маша с утра пекла хлеб. Женька так любила бабушкин хлеб. Ей казалось, что нет ничего вкуснее, чем отрезать горячую корочку, насыпать на нее сахар и побрызгать водой. Объеденье.

– Бабуль, хлебушек готов? – спросила Женька.

– Сейчас вынимать буду, – ответила баба Маша.

– А ты кудай-то в такую рань?

– Сережка пришел, на рыбалку собрались.

– Не спится вам? – по привычке ворчала баба Маша.

Женька вышла на улицу. Втянула носом свежий воздух. Умылась из бочки прохладной водой. Взбодрилась. На огороде сорвала с грядки четыре огурца, войдя в дом, быстро оделась. Отрезала горбушку свежего горячего хлеба, завернула его в полотенце, туда же огурцы. Завтрак и обед были готовы.

– Поела бы, – снова заворчала бабушка. – Опять на целый день голодная будешь?

– Нет, ба, я там поем, а то Сережка совсем извелся, – сказала на ходу Женя и выбежала на улицу.

Удочка стояла наготове со вчерашнего дня. Женька выкатила велосипед. Повесила на руль бидон.

– Ну, наконец-то, – выдохнул Сережка. – Вечно ты копаешься. Солнце уже посмотри, как высоко. Весь клев пропустили.

– Не ворчи ты, как старый дед. Нашу рыбу никто не поймает.

– Ага, не поймает, – не переставал ворчать Сережка.

Они сели на велосипеды и, бренча бидонами, поехали к озеру.

– Ты червей-то взял? – спросила Женька.

– Издеваешься? Конечно, взял, – шмыгнул носом Серёжка.

Добравшись до озера, ребята заняли свои привычные позиции и начали рыбачить. Клев был хороший, и Женька только успевала кидать карасей в бидон. Как бы ни ворчала бабушка на то, что Женька ходит на рыбалку, а карасей она очень любила. Жарила их как-то по-особенному в сметане и с хрустящей корочкой. Ели их, посыпав зеленым лучком и укропом. К обеду у Женьки был уже полный бидон карасей. Она поставила его в тень и пошла посмотреть, как там дела у Сережки.

– Есть будешь? – спросила Женька.

– Не хочу, – буркнул Сережка.

– Чего бурчишь? – Женька заглянула в бидон. Там плескались пять карасиков. – Понятно! Клев же хороший? – вопросительно посмотрела на друга.

– Кому хороший, а кому и нет, – плаксивым голосом пропищал Сережка.

Ему никак не удавалось понять, как эта рыжая девчонка может так рыбачить. Как бы он ни старался, у него никогда не получалось наловить рыбы больше, чем Женька. Вроде и черви одни, и удочки одинаковые. А было ощущение, что вся рыба как специально попадается только Женьке на крючок.

Женька протянула Сережке кусок хлеба и два огурца, а сама пошла и легла на траву. Она смотрела в синее небо, на котором не было ни облачка. Только птицы белыми точками кружили высоко-высоко.

«Голуби», – подумала Женя и сама не заметила, как задремала.

– Вставай! – толкнул слегка ногой ее Сережка. – Домой пойдем, а то все равно не клюет. Мне еще огород полоть. Мать ругаться будет.

За то время, что Женька спала, ему удалось поймать всего лишь одного карася.

– Брат больше велосипед не даст. Скажет, что толку от меня нет, – ныл Сережка.

Женька вытащила из кустов бидон, полный рыбы, и повесила на руль велосипеда.

Сережка смотрел на нее с завистью. Они ехали домой под скрип педалей велосипеда и молчали.

«Как мальчишки не любят проигрывать», – думала Женька.

Подъезжая к деревне, она остановилась.

– Давай свой бидон, – сказала она Сережке.

– Зачем? – он с удивлением смотрел на неё.

Женька подошла и сняла его бидон. Поставила его на землю и отсыпала в него карасей.

– Так нечестно, – сказал недовольно Сережка.

– Мы не на соревнованиях, а есть всем хочется. Да и куда нам с бабушкой целый бидон. Карасей не солят, а жареные они вкусные, только когда свежие.

– Спасибо, Женя! – благодарно посмотрел на нее Сережка.

Семья у Сережки была большая. Только он пятый ребенок, а за ним еще трое. Мать опять ходила беременная. Жили очень скромно. Своих вещей у него никогда не было. Донашивал одежду за старшими братьями. Штопанную-перештопанную.

Сережка на год старше Жени, но был какой-то маленький, щупленький. В детстве много болел и пошел в школу в восемь лет. Мальчишки всегда над ним издевались, обзывали его, даже били. Он был физически слабенький, но никогда не плакал.

С Женькой они стали дружить после одного случая. Просто неразлейвода.

Однажды весной Женя возвращалась из школы домой. Пройдя через огороды, вышла на улицу. Рядом с ее домом был старый заброшенный дом. Проходя мимо, она услышала возню во дворе.

Заглянув за угол, она увидела неприятную картину. Сережка стоял на коленях весь в пыли и грязи, из носа текла кровь, губа разбита. Воротник рубахи оторван. Вокруг него четверо пацанов.

– Говори, что ты оборванец, а мать твоя – сука брюхатая, – сказал Генка и толкнул Сережку ногой.

– Не буду, – вытирая рукавом кровь, хрипел Сережка.

– Не будет он, тогда будем бить, пока не скажешь. Давайте, ребята, пинайте его.

– Стойте! – Женька бросила портфель. – Четверо на одного. Не многовато ли? – она подошла к ним поближе.

– Ой, Сиротка! – повернул голову Генка. – Шла бы ты мимо и не вмешивалась в наши дела.

– А то что? – спросила Женька.

– А то и тебе достанется. Да, ребята? – заржал Генка.

– Ну, конечно. Вас же четверо. Вы смелые, когда стаей. А если по одному?

– С тобой, что ли? – демонстративно сплюнул Генка.

– Да хоть и со мной, – не отступала Женька.

– Женя, не вмешивайся, пожалуйста, – почти прошептал Сережка.

– Вот видишь, тебя просят, – издевался Генка.

Генка Журов был сыном председателя колхоза. Семья жила в достатке. В его четырнадцать лет он ездил на собственном мотоцикле, а по вечерам на лавочке собирались подростки и слушали магнитофон. Дома был цветной телевизор, единственный на всю деревню. Мальчишки к нему тянулись, завидовали и боялись. Вообще он был царь и бог. Вожак стаи. Никто не смел ему перечить. Любой мог быстро лишиться его расположения и стать изгоем.

Вот только Женька была не из робкого десятка. И Генка об этом знал. С такими ребятами, как он, она не водилась. Она вообще ни с кем не водилась. Жила сама по себе.

В свои тринадцать лет Женька многое умела. Ходила на охоту, рыбалку и могла ездить на настоящей машине. К ней с уважением относились даже взрослые мужчины. Она была физически крепкая и выносливая не по годам. Очень смышленая. Отец всегда ей гордился.

Отец вообще ее многому научил: колоть дрова, косить сено, стрелять, себя защищать. Казалось, зачем все это маленькой девочке нужно? Было ощущение, что он чего-то не успеет. И не успел.

Свое прозвище Сиротка она получила после гибели своих родителей. Отец и мать повезли старшую сестру в районную больницу. По дороге в них врезался грузовик. Все насмерть сразу. Водитель заснул за рулем.

После смерти родителей Женька замкнулась в себе и почти год ни с кем не разговаривала. Как-то сразу сильно повзрослела. Ее даже хотели определить в детский дом. Сказали, что бабушка уже старенькая и ей не положено оформлять опекунство над девочкой. Приехала целая бригада социальных работников. Женька твердо сказала, что в детский дом не поедет, и ушла в лес. Вернулась только через три дня.

За нее вступилась вся деревня. Троюродная тетя оформила опекунство на себя, а Женя осталась жить с бабушкой.

Зная крутой Женькин нрав, мальчишки с ней никогда не связывались. Она, как только посмотрит, – как-то по-своему. Зеленые глаза загорятся ярким светом. Любой враг сразу отступал. Ее даже ведьмой называли. Да и рука тяжелая была.

– Тебе неясно сказано – иди отсюда, – Генка настаивал на своем. Он демонстративно сильно толкнул ногой Сережку, что тот упал лицом в грязь.

Женька за секунду скинула с себя куртку.

– Ну, давай, что девчонки испугался? – сделала несколько шагов вперед Женька.

– Я? – ткнул в себя пальцем Генка.

– Ты, – не отступала Женька.

– Отойдите-ка, ребята, подальше. Сейчас я эту сиротку проучу, чтобы не вмешивалась.

Мальчишки отошли. Они внимательно наблюдали. Всем было интересно посмотреть, что из всего этого получится. Конечно, они не сомневались, что их вожак победит.

– Иди сюда, – поманил пальцем Генка.

Никто не успел ничего понять. Женька мгновенно кинулась на Генку. Она высоко подпрыгнула, схватила его шею рукой, сделала рывок, и они вместе упали на землю. Она сжала его шею так сильно, что он захрипел. Друзья бросились к нему на помощь.

Женька еще сильнее сдавила Генке шею.

– Быстро отошли на безопасное для себя расстояние! – крикнула Женька. – А то я его задавлю.

Мальчишки отступили, не зная, что предпринять. У Генки побагровело лицо, и Женька слегка ослабила руку.

– Божись, что больше никогда не тронешь Сережку. Никогда, слышишь? Обидеть слабого проще всего. И еще личная просьба – не называй меня Сироткой. Давно хотела попросить, да случай не представлялся.

Генка судорожно дернул ногой. Женька отпустила его голову. Он бессильно упал на землю.

– Вставай, – протянула она руку ошалевшему Сережке.

Тот даже забыл, что у него нос разбит. Он никогда не видел, чтобы девчонки так дрались.

– Пойдем ко мне, отмоешься, а то мать тебя домой не пустит, – предложила Женя.

Сережка безоговорочно поплелся за ней.

– Ба, зашей, пожалуйста, Сережке рубашку, – входя в дом, попросила Женя.

– Кто это тебя так, деточка? – запричитала бабушка.

– Упал, – ответил Сережка.

– Ага, восемь раз, – с иронией посмотрела на него Женька и пошла доставать из тумбочки зеленку.

«Как она может быть такой сильной и хладнокровной? – думал Сережка. – Я никогда не видел, чтобы она плакала».

– Пока не научишься давать сдачи, так и будут тебя долбить, – ворчала Женька. – Тебе нужно стараться преодолеть страх перед собой, тогда никто тебя не посмеет тронуть, даже физически намного сильнее тебя, – говорила она Сережке.

Так когда-то учил ее отец.

С тех пор Сережка с Женькой почти не разлучались.

Глава вторая

Женя и ее бабушка жили на пенсию и содержание домашнего хозяйства. Колхозным пенсионерам платили копейки. Двадцать восемь рублей пенсия бабушки и двенадцать Жене по утере кормильца. Вот и весь доход. Держали корову, огромную свиноматку. Осенью Женька промышляла в лесу. Приносила в основном птицу. Бабушка немного шила.

После смерти отца осталось ружье. Обращалась с ним Женя виртуозно.

Бабушка была против ее походов в лес. Очень переживала за внучку, но ничего поделать с этим не могла.

Это отец приучил Женю ходить в лес с раннего детства. В свои семь лет Женька стреляла, как ворошиловский стрелок. Научилась быстро. Очень упертая. Если что-то захочет, не отступит.

Отец дал ей первый раз выстрелить, предварительно показав, как надо прижимать приклад. Она схватила ружье маленькими ручками, как могла, и нажала на курок. Отдачей ее откинуло на несколько метров назад. Она упала на траву, испугалась, но не заплакала. Тряхнув головой, встала и попросила еще раз попробовать.

Отец гордо посмотрел на нее и подумал: «Толк будет. Моя порода».

Женька не отступала. Через месяц было ощущение, что этот маленький ребенок родился с ружьем.

– Молодец, дочка! – хвалил ее отец.

Ему нравилось учить Женьку. Она с рождения была мудрым ребенком. Не каждому взрослому дано. Она училась всему по-настоящему. До конца, пока не постигнет. Будет спрашивать тысячу раз, пока не поймет. Настырно достигала целей. Никогда с «науками» не играла. Отец, взрослый мужчина, воспринимал ее как партнера, а не как ребенка, да еще и девочку. Он очень ей доверял.

Однажды на охоте чудом не произошел несчастный случай. Жене было неполных девять лет.

Стояла осень, и Женя с отцом поехала на охоту на тетерева, глухаря. Вообще, что попадется.

Темнело. Они не привыкли возвращаться домой без трофеев. Ехали медленно, и тут Женька дернула отца за рукав:

– Смотри, там, у кустов, косяк кормится.

– Нет, дочка, тебе показалось.

– Не показалось, – настаивала Женька.

– Там сучья торчат, – сказал отец.

– Ага, сучья шевелятся, – не унималась Женька.

Отец остановил машину. Зарядил «тозовку» и медленно пошел к лесу. Стая черных птиц взмыла в воздух.

«Глазастая», – подумал отец.

Он выстрелил. Одна птица камнем упала на землю. Быстро перезарядил и выстрелил еще раз. Вторая птица качнулась и стала падать. Упала. Она была еще жива и, расправив крылья, побежала в лес. Отец за ней. Когда догнал, то понял, что не улетит. Решил добить ее прикладом. Ударил. Ружье выстрелило.

В это время Женя сидела в машине. Она всегда соблюдала их неписаные правила. Если отец стреляет, она не путается под ногами. Они друг друга понимали с полуслова. Когда надо, он ее звал.

Женя резко повернула голову назад. До сих пор не может понять, что могло ее так привлечь?

В это время пуля влетела в открытое окно и вылетела в другое, возле Жени, только содрала краску с дверки машины. Женя сначала ничего не поняла.

В открытое окно было видно, как отец, еле передвигая ногами, идет к машине.

– Что случилось? Тебе плохо? – крикнула Женя.

Отец остановился, а потом медленно стал приближаться к машине. Он подошел и опустился на землю, прислонившись к колесу. Лицо было белое-белое.

Женя выбежала из машины и подошла к отцу. Он сидел на земле и еле дышал.

– Дай мне папиросы, дочка, – попросил он тихим голосом. Закурил. – Я тебя чуть не застрелил, – сказал он тихо.

Женя только сейчас поняла, что означал тот «вжик» возле ее головы.

– Слава Богу! Ничего не случилась, – успокоила Женя отца. – Никому не скажу. Слово даю.

И отец знал, что не скажет. Характер. С таким только в разведку ходить. Напророчил.

– Я пойду птиц соберу, а ты пока в себя приди, – как приказала Женя.

Отец провожал ее взглядом.

«Не боится ни темноты, ни черта, ни дьявола. Откуда это в ней? Она же девочка, а столько воли», – думал он.

Женька пошла, нашла и притащила птиц. Положила их в багажник.

– Тяжелые. Хорошо откормились. Нынче ягоды много, – как старый, бывалый охотник отметила Женя.

Отец улыбнулся.

– Дай я до деревни доеду, а то у тебя руки трясутся, – попросила Женя.

– Езжай, – ответил отец. Перед таким ребенком не стыдно было признавать слабости.

Женя села за руль и доехала до деревни.

Уже год, как она умела водить машину самостоятельно. Сначала отец садил ее на колени, а она только рулила, потом рулила и переключала ручку скоростей. Отец учил ее не бояться скорости. Разгонял машину все сильнее и сильнее. Руль в Жениных руках ходуном ходил. Машина виляла по дороге. Но спустя несколько дней Женя научилась не бояться скорости. Как только она немного подросла и стала доставать до педалей, отец разрешил ей сесть за руль одной. Сам сидел рядом и наблюдал, как его ребенок осваивает технику. Очень гордился способностями дочери, сам не понимая, что это прежде всего его заслуга. Он очень доверял ребенку. А когда доверяют, это придает уверенности.

…Вернувшись домой, сдали птицу матери. Молча переглянулись и никому ничего не сказали.

Этот случай так и остался их тайной. Правда, отец, собираясь в очередной раз утром на охоту, наивно надеялся, что Женька проспит, а он скажет, что не захотел ее будить. Не тут-то было. Женька всегда вставала раньше и без будильника. Когда просыпался отец, она была давно одета и полностью готова.

– Ну что с тобой поделаешь? – вздыхал отец.

Женя вспоминала, как отец учил ее колоть дрова.

На дрова заготавливались в основном береза и лиственница. Чаще лиственница. Деревья тракторами зимой притаскивали по снегу, потом пилили. А когда на улице уже было сухо, кололи и складывали в поленницы.

Отец колол дрова, а женщины складывали их в поленницы. Женя не любила складывать дрова, потом руки были в занозах.

– Научи колоть, – попросила однажды Женя.

– Зачем тебе? – удивленно спросил отец.

– Надо. В жизни пригодится, – не отступала Женя.

– Ты же девочка!

– Ну и что.

Отец понял, что это бесполезно. Придется учить.

– Вот смотри, – подвел он Женю к огромной чурке. – Главное, пойми, что сила не так важна, как умение. Видишь, на дереве много трещин. Выбираешь с краю любую. Берешь колун. Размахиваешься. Применяешь максимум силы при ударе. Важная задача – попасть в трещину, а не по ногам. Усвоила? – объяснил ей технику отец. – Постой и внимательно посмотри, как это делаю я.

Женя постояла несколько минут. Взяла колун и пошла «мучить» чурку. Сначала у нее ничего не получалось. Колун даже несколько раз попал в землю. Но она не сдавалась. Через неделю упорного труда наука была постигнута на всю жизнь.

Когда друзья отца увидели, как маленькая Женька колет дрова, были очень удивлены. Некоторые взрослые этого совсем не умеют.

– Ты что, Юра, дочку в армию готовишь?

– А ты попробуй ее не научи, если захотела, – гордо посмотрел он на дочь.

Женька очень любила ездить на покос. Отец один раз показал ей, как надо косить на ромашках. На ромашках, потому что это самая «легкая» трава.

Она несколько раз воткнула косу в землю, но как-то быстро сообразила, в общем, поняла технику и стала хорошим помощником на покосе. Но сгребать траву она терпеть не могла. Постоянно убегала в лес или залазила на высокую березу и сидела там полдня.

Сборы на покос были настоящим ритуалом для Женьки. Она готовила все тщательно. Собирала вещи, утварь. Время сбора травы занимало как минимум две недели. Для Женьки было счастье. Она очень любила быть в лесу.

В первый же день она заготавливала целую поленницу дров. Собирала сухие сучья. Заодно и траву чистила от веток, чтобы легче было косить. Особенно она любила разводить костер и ставить чайник. Они никогда не брали с собой заварку. Отец научил ее, как выкапывать корень шиповника.

Чай настаивался на горячей золе. Ярко-красного цвета. Иногда добавляли листья смородины для аромата.

Женя любила чай с молоком, без сахара, с кругленькими конфетами без обертки «Дунькина радость». Этот вкус детства Женя запомнит на всю жизнь.

Абсолютно все свои навыки Женя применит в своей жизни после смерти родителей. И если бы не эти навыки, то Жене с бабушкой пришлось бы очень туго.

Женя твердо усвоила на всю жизнь, что самая большая надежда у человека может быть только на самого себя, как бы это грустно ни звучало.

Баба Маша наблюдала за внучкой и думала: «Совсем девочку детства лишили. Тянет такую ношу, что взрослому не по силам. Да и я уже совсем старая. С меня помощник плохой».

При этих мыслях у нее все сжималось в груди, и слезы наворачивались на глаза.

– Придется, наверное, корову продавать, – сказала она как-то Женьке.

– Ничего, бабуль, управимся, – успокаивала она. – Как нам без коровы-то? А поросят чем выкармливать будем?

– Тоже верно, – ответила бабушка.

Дополнительным доходом для их семьи служила огромная свинья, которая два раза в год приносила поросят. Одного они оставляли себе и выкармливали на еду, а остальных продавали на районном базаре. С вырученных денег покупали муку, сахар, одежду для Жени, ткань на бабушкино шитье. Девочка росла, и каждый год требовалась новая одежда.

Оставшиеся деньги баба Маша несла на почту и клала на сберкнижку.

– Девочке скоро учиться, а помочь ей некому. Да и мне недолго осталось, – по привычке причитала баба Маша.

Женя любила возиться с домашним хозяйством. За животными ухаживала, как за детьми.

Она с раннего детства вместе с бабушкой караулила, когда наступят роды у свиньи. Свинья могла нечаянно задавить родившегося поросенка, и их задача заключалась в том, чтобы успеть его убрать от мамы свиньи. Подходить близко было опасно, и бабушка, вооружившись кочергой, ловко цепляла малыша за ногу. Иногда поросенок рождался мертвым, то есть не дышал. Тогда бабушка окунала его в ведро с теплой водой и сильно на него дула. Почти всегда удавалось привести малыша в чувство.

Женя не ленилась чистить в хлеву, и поросята всегда были чистенькие и розовые.

Женя всегда ездила с бабушкой на базар. Из колхоза выделялась грузовая машина. На нее ставились специальные ящики для поросят, а хозяева садились сверху. Ехали весело. Всю дорогу песни пели. У бабы Маши был очень красивый голос. Она знала множество старых народных песен и за всю дорогу ни разу не повторялась. Ну, это, конечно, когда тепло. А зимой надевали длинные тулупы и укутывались с головой в шали, чтобы не замерзнуть в кузове машины.

У Жени тоже был очень звонкий голос. Она так умело зазывала покупателей, что взрослые ей даже завидовали. Женя бойко торговала, да и ее поросята выглядели холеными и упитанными по сравнению с другими. Базар для Жени и бабы Маши заканчивался быстро. Они успевали купить все необходимое, пока остальные односельчане продавали свою живность.

– Талант у твоей внучки, баба Маша, – восхищались и одновременно завидовали женщины. – Женька, тебе надо в продавцы идти. Видишь, как у тебя здорово получается, – убеждали Женю женщины.

– Нет, не хочу я в продавцы, – качала головой Женя.