Не с той стороны земли

Самое трудное при попытке написать какую-то реакцию на этот сборник - не свалиться в дыхание в том же ритме. (написано и выкинуто полтора десятка более или менее стихотворных строк)

Кратко, пока опять не началось. Меня никогда в жизни не крыло стихами вот ТАК. Нет, я понимаю, как читать вслух из книжки Бродского, стоя в ночном подъезде с сигаретой. Я понимаю, как обыденные ситуации обретают глубину и ужас, когда на них рамкой накладывается голос Ахматовой. Как ресурс безопасности поднимается внутри человека, бормочущего себе под нос из Чуковского. Это все понятно.

Также я в принципе свыклась с мыслью и приняла идею о том, что человек может сделать смысл из чего угодно, в том числе из массированных действий по смыслоубийству, я, в конце концов, выкормыш сибирского панка. И что стихи, резонирующие с невыносимой ситуацией, не делают ее хорошей или легкой, но делают тебя в ней из жертвы актором.

Но нет, еще дальше. Разумеется, во мне сейчас отчаянно резонирует собственный опыт драматической смены декораций, как в экологическом (зеленый попугай ест хлеб, держа его в руке. На второй руке он стоит), так и в гуманитарном смысле (О`Хиггинс и Сан Мартин собирались двинуться дальше, но тут Сан Мартину позвонила жена и сказала, что в доме кончилась дульсе де лече и ему пришлось бежать в магазин, так что О`Хиггинс основал Чили в одиночку - то есть ладно другие памятники, но другие анекдоты, вот в чем беда...). Но нет, не только.

Мне кажется, что сила, с которой стихи перестраивают фильтрацию реальности сознанием, очень сильно связана с тем, какие пласты опыта читателя стихи захватывают и насколько эти пласты были уже предыдущими процессами ресурсодобычи задействованы. Для нас совершенно нормально добывать ресурсы в воспоминаниях, в том числе воспоминаниях о пережитых сильных эмоциях. Пережитых в первичном смысле (упал разбил коленку), во вторичном (читал Уленшпигеля), даже в третичном (обсуждал с друзьями, как они тоже читали Уленшпигеля). Но апелляции к традиционным, общепринятым источникам ресурса при достаточно активной добыче, которая начинается, когда человек живет в продолжительном стрессе (а то и продолжительной травме) приводят к тому, что источник исчерпывается. Ни одно, сколь угодно сильное, воспоминание, не бесконечно.

Феномен Елены Михайлик заключается в том, что она врезает в свои стихи ключ к ранее почти невербальной, и как минимум не лирической радости, радости научного познания. Причем познания как в базовом смысле - вот из-под воды поднимается - что? не что, кто! - у него есть имя! у него есть поведение! про него есть истории и я их знаю!, так и в смысле вторичном, когда истории про этого конкретного из под воды начинают резонировать с предыдущим знанием обо всем подряд, возгонять драйв структуризации знания. Ооо, этот драйв. Этот кусочек знания только что был сам по себе, но вот выстрелила одна линия связей, вторая, гомологии, систематика, вариативности языковых средств, отражения в других языках, отражения в исторических данных о чем-то совершенно другом, встает лосось по имени Соломон, ну а ты стоишь среди всего этого танцующего и вращающегося насквозь зарифмованного внутри себя мира и смеешься, как Адам, который только что сказал "корова", и стало так. Или как Джерри Даррелл, которому подарили стрекозу, скорпену, трехтомник Тайлера, Грина и Стаута и лодку.

Технически, наверняка, на этом языке возможны стихи и о том, как туго сворачивается в квадрат разницы разлапистый неуклюжий многочлен. Как равновесие сил механического узла выстраивается в одной, интуитивно почувствованной, точке. Как слабенькое подозрение на основе неявно выраженного симптома превращается в точный диагноз. Как перестает глючить код, когда поймана ошибка. Неважно. Эта радость, если она вам знакома, она ваша, ее нельзя отнять, и лежащий на полу избитый пленник прищуривается, мысленно упорядочивая речевые характеристики похитителей.

Я намеренно избегаю цитирования, потому что ни одна конкретная цитата не передает глубины того, сколько ресурса накапливается у интеллектуально активного человека в этой области. То, что делает Елена Михайлик - это не "открыть еще одно нефтяное месторождение взамен исчерпанных", это "задействовать энергетику, основанную на приливах" . Это и само по себе, ну, честно, прорыв прорывович. Но самая мякотка даже не в том. Как принципиальный отказ от надежд через гнев даровал свободу тем, кто использовал метод Янки и Егора, так метод Елены Михайлик, через полный выход из социальной роли, позволяет подключиться к ресурсу безусловного познания в условиях полной потери стабильности. Если вы обратите внимание, лирический герой во всем сборнике не рассказывает и даже, похоже, не знает о самом себе ничего. Ни уровня жизни, ни семейного положения, ни даже какая кружка любимая, да какая тут может быть любимая кружка, когда за окном такое, налейте в любую.

Чего ты от происходящего ожидаешь? Осмысленности.

А ты кто? Наблюдатель. Так вот, для людей, вокруг которых с грохотом рассыпается и перестраивается социальное пространство, обнуляются или инвертируются социальные позиции, нет более разумного и здорового подхода вообще. За что цепляться? За диплом? За свидетельство о браке? За, прости Господи, паспорт? Оставь, все равно через час они превратятся в грифонов или скорпионов, и заранее неизвестно, что во что. Паспорт может стать каиновой печатью, а свидетельство об инвалидности - зонтиком. Или нет. Но только находясь в напряженном драйве познания и осмысления, живя им, можно удержать баланс и остаться вообще живым и действующим и собой в то время, как внешние схемы я-концепции отказывают по социетальным причинам. Обдирает до сути всех, но будучи готовым к этому - раздевшись добровольно - сохраняешь власть над происходящим и присутствие духа. Раньше такой дзен достигался либо тяжелыми минусами по харизме и виздому (то бишь некоторой нейроотличностью), либо тяжелыми многолетними тренировками Теперь, просто пробормотав несколько строк, можно сознательно активировать это состояние. Так что эти стихи - не только ресурс, но и оружие.

Уважаемая Елена! Я прочитала фрагмент Вашей книги, и он меня впечатлил. То, что Вы - доктор философии - очень чувствуется. Кстати, я сама окончила Философский факультет (ТашГУ, ныне - Национального ун-та Узбекистана), и мне Ваш непростой, наполненный смыслами, слог... местами понятен. Во всяком случае, интересен. Многое цепляет. Какая же у Вас интеллектуальная и какая метафоричная поэзия! Образность на образности. Это значит, что у Вас - душа настоящего Поэта.

Нравится также Ваша грамотность. Но... Если позволите, как опытный поэт теперь скажу, что не понравилось.

Лично я категорически не люблю, не приемлю и не понимаю (?это современная мода такая ? К примеру, я видела то же самое в книгах, на мой взгляд, СОВЕРШЕННО НЕ поэта Дианы Арбениной), когда строки начинаются не с заглавных букв. Мне лично это из-за непривычности ("режет глаз") мешает восприятию стихотворного произведения, отвлекает от его смысла.

Еще мне лично очень не нравится, когда слово "Господь" написано с маленькой буквы. Это выглядит как святотатство или даже, простите, кощунство, хотя понимаю, что это - только мое мнение.

И еще. Наверное, Елена, Вы сами осознаете, что Ваша поэзия - для узкого круга читателей??? Понять ее до конца, кроме Вас самой, наверное, могут только очень-очень умные (или даже гипер-умные, с высочайшим IQ), очень начитанные и очень глубоко мыслящие люди. То есть, далеко не все.

Но, в любом случае, совершенно ясно и очевидно, что Вы - талантливый человек, со своим индивидуальным взглядом на мир и своим неповторимым творческим почерком. А за образность - снимаю перед Вами шляпу. Желаю здоровья и больших творческих успехов!

С уважением, поэт (автор 2-х изданных сборников стихов) и прозаик Юлия Мухтарова.