Read the book: «Дурацкая история»

© Вильмонт Е.Н., 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Глава I. Домой!

Я решила всем друзьям сделать сюрприз и упросила маму никому ничего не говорить о моем приезде. Вообще-то было известно, что на летние каникулы я обязательно приеду в Москву, но когда именно, не знал никто.

Мы с Ниночкой, женой моего деда, бегали по магазинам в поисках подарков, а когда выдохлись, зашли в кафе.

– Асенька, – сказала Ниночка, глядя на меня своими чудными глазами, – ты так рвешься в Москву?

– Не могу дождаться! – призналась я. – Я так соскучилась… Ужас просто!

– А Париж? Неужто ты не полюбила Париж? – ревниво спросила она.

– Почему? Полюбила, но… Все равно Москву я люблю больше…

– Так ты к нам не вернешься?

Последние полгода я прожила в Париже с моим дедом, всемирно знаменитым оперным певцом Игорем Потоцким, и его молодой женой, бывшей балериной «Гранд-опера́» Ниной Лаваль. Ниночка родилась и выросла в Париже, но по происхождению русская… Дед купил в Париже роскошную квартиру, и они с Ниночкой по настоянию мамы и папы увезли меня из Москвы, чтобы я «жила нормальной жизнью», а не «носилась по Москве в поисках преступников». Конечно, им было за меня страшно, а я чуть не умерла в этом Париже от тоски. То есть первое время мне все было ужасно интересно, все-таки Париж – это Париж, и даже подружка у меня там нашлась, Ниночкина племянница Николь, моя сверстница, отличная девчонка и по-русски говорит. Николь целыми днями таскала меня по городу, и это было здорово! А потом… Потом начались будни. Меня отдали в школу, где учились дети живущих в Париже американцев. Поскольку по-французски я и двух фраз сказать не могла, а английскому меня вроде бы учили… Но что это были за муки! Врагу не пожелаю! Однако через месяц я немного втянулась и даже стала неплохо учиться. У меня в один прекрасный день в голове словно дверца какая-то открылась, и я заговорила по-английски. Ниночка ликовала. И уверяла меня, что скоро я заговорю и по-французски. Для этого они с дедом говорили со мной только по-французски… И это бы еще полбеды… Но поскольку дед постоянно ездит на гастроли и берет Ниночку с собой, то меня оставляли на попечение мадам Жюли, их экономки, которая не знала ни единого слова ни по-русски, ни по-английски, и мне хочешь не хочешь приходилось как-то объясняться с ней. В результате я заговорила и по-французски, к великой радости деда. Мне было обещано, что на пасхальные каникулы поеду домой, но… Мама в это время была на съемках в Будапеште, папа, как всегда, «болтался в морях», а дед как раз собирался на гастроли в Испанию и взял меня с собой… Вот и получилось, что я не была дома целых полгода… С Матильдой мы переписывались, но… Не умеем мы писем писать! Разве это общение?

И вот теперь я еду в Москву! Вернее, лечу. Одна! Встречать меня собирается мама. А к Мотьке я просто заявлюсь. То-то будет визгу! А еще я ужасно соскучилась по тете Липе, по ее ласковому ворчанию. Наверное, из всех моих близких больше всего я нужна тете Липе! И мы не виделись целых полгода…

Дед, прощаясь со мной, сказал:

– Аська, я все понимаю! Думаешь, я сам иной раз не лезу на стенку от тоски по дому? Вообрази, даже очень часто! И летом надеюсь хоть месячишко пожить на нашей подмосковной даче. Но, знаешь, есть такое противное слово – надо!

– Дед, ты это к чему? – спросила я.

– А к тому, что осенью ты должна вернуться в Париж! Тебе это необходимо. Гляди, ты за полгода навострилась на двух иностранных языках болтать. Разве это плохо?

– Дед, с чего ты взял…

– Что ж, я тебя не знаю? – усмехнулся дед. – Приедешь домой, рассиропишься, Липа начнет тебя облизывать, как котенка… Это ведь хорошо, приятно, но… Ты уже большая, и, поверь, то, чему ты тут научишься, очень тебе пригодится и дома! Я вовсе не требую, чтобы ты всегда жила в Париже, более того, я бы этого не хотел, но еще год – обязательно! Обещай мне, Аська, что ты вернешься? А я в свою очередь обещаю свозить тебя в сентябре в Италию. И не с кем-нибудь, а с Мотькой!

– Дед!

– Что дед? Разве я тебя когда-нибудь обманывал? И не говори мне, что в сентябре начнется учебный год. Ради такого дела и пропустить занятия не грех! – подмигнул он мне.

Две недели с Мотькой в Италии. С ума сойти! Что с ней будет, когда ей скажу…

В самолете меня уже колотило от нетерпения. Вот еще немного, и я увижу маму. Интересно, она возьмет с собою в Шереметьево тетю Липу? Нет, наверное, тетя Липа не захочет, она останется дома, чтобы приготовить все мои любимые блюда. А еще меня дома ждут пес Лорд и, конечно же, Мефистофель, мой обожаемый кот, которого я нашла в подвале, где меня запер бандит Шапка, а вызволил оттуда Костя… За год мы распутали восемь дел, одно сложнее другого. Интересно, а без меня они расследовали что-нибудь? Конечно, «Квартет» уже не собрать… Еще бы, Костя и Митя в этом году будут поступать в институты… Митька собирался на юридический, а Костя еще и сам толком не знал, куда податься… Кстати, и Олег будет поступать на факультет журналистики… А нам с Мотькой учиться еще два года… Но вот наконец самолет пошел на посадку.

Я полгода не видела маму и даже зажмурилась при виде нее – такая она у меня красивая.

– Мамочка! Мама!

– Аська! Деточка, как ты выросла!

Мы с мамой чуть не задушили друг друга в объятиях.

– Мама, а тетя Липа где?

– Дома, ждет не дождется, я хотела взять ее с собой, а она ни в какую! Вы, говорит, там без меня намилуетесь, а уж дома Аська моя будет! – хохочет мама, то и дело целуя меня. – Ну как? Ты совсем парижанкой стала! Это Ниночкиных рук дело, да? Она говорила, что ты уже и по-французски здорово болтаешь? Ну все, идем, доченька, машина ждет!

– Машина? Сережина?

Сережа – старый друг папы и всей семьи.

– Нет! Сережи нет в Москве! А машину дал Феликс!

– Феликс? – поразилась я. – С какой стати?

– Ни с какой! Я встретила его в лифте, он спросил про тебя, я сказала, что ты завтра прилетаешь, вот он и предложил машину!

– «Мерс»?

– Естественно!

Наш сосед по дому, банкир Феликс Ключевский, обязан нам с Матильдой жизнью – мы дважды спасли его, и в благодарность он оплатил нам поездку в Израиль, где мы тоже распутали одно дело…¹

Мы сели с мамой в роскошный «Мерседес» банкира. Но шофер у него теперь был другой. Поздоровавшись с ним, я спросила про Федора, прежнего шофера.

– Федор в отпуске! Через две недели вернется. Женился он.

И почему-то только тут я ощутила, что наконец дома.

– Ой, мама, какая Москва красивая!

– Ну, уж если тебе после Парижа так кажется, значит, и вправду красивая, – засмеялась мама.

И тут вдруг я чуть не вывалилась из машины. На краю тротуара стоял рекламный щит, а на щите…

– Мама, что это?

– Это я! – рассмеялась мама.

– Но почему?

– Ты же помнишь, меня приглашали сниматься в рекламе? И проба оказалась удачной! Меня теперь каждая собака знает! Сколько лет и в театре, и в кино, а они даже половины этой популярности не принесли, – не без горечи сказала мама. – А уж платят за рекламу… Не те жалкие гроши, что в театре…

– А у тебя сегодня нет спектакля?

– Слава Богу, нет! Я хоть смогу побыть с тобой!

– Мам, а что ты рекламируешь? Я не успела разглядеть.

– Чай!

– А папа в курсе?

– Слава Богу, нет! Он вернется не раньше августа, а до тех пор, я надеюсь, все щиты уже снимут! А ты меня осуждаешь?

– Я? Ничуточки! Я тобой горжусь!

Тут я покривила душой. Мне было не по себе оттого, что мама красуется на всех углах. Она у меня известная актриса, но все же…

Но вот наконец и наш дом! Сердце у меня екнуло. Я выскочила из машины, схватила чемодан и бросилась в подъезд, мама едва поспевала за мной. В лифте мы с ней снова обнялись. Едва дверцы лифта открылись, как я попала в объятия тети Липы, которая в окно видела, как мы подъехали.

– Асюта, ненаглядная моя! Какая большая, красивая! Совсем уже барышня! Родная моя! Как же я без тебя скучала!

– Я тоже, тетя Липочка! Если б вы знали…

– Ну довольно, – смеется мама, – а то от ваших слез скоро наводнение будет. Идите уж в квартиру! Чего на лестнице рыдать!

– Ой, и в самом деле, – спохватилась тетя Липа, – скорее идем, я вас кормить буду! Тата нынче тоже от волнения ничего не ела. А ты небось и вовсе с голоду помираешь!

– Да нет, нас кормили в самолете!

– Да разве ж это еда!

И вот я сижу на родной кухне с родными людьми, которые с обожанием глядят на меня и слушают мои рассказы о Париже. Только Мефистофель смотрит на меня, как на чужую – то ли не узнал, то ли обиделся на столь долгое отсутствие. Но все равно – как хорошо дома!

– Тетя Липа, а Мотька? Как она?

– Да вроде в порядке твоя Мотька!

– Вы ей не проболтались?

– Боже упаси!

– А вообще все наши?

– Ну, про всех не скажу, а вот Митеньку встретила на днях, такой взрослый стал, что ты! Школу закончил, в институт собирается! Трудное у них нынче время, у ребят-то ваших…

– Липочка, по-моему, надо ее сейчас отпустить, – со вздохом говорит мама. – А то, если она сегодня же Матильду не увидит, до утра может и не дожить.

Я с благодарностью смотрю на маму. Все-таки она иногда бывает до ужаса чуткой! Мне и в самом деле смертельно хочется видеть Мотьку!

– Что ж, если она дома, твоя Мотька, ступай! – соглашается тетя Липа.

Мысль о том, что Мотьки может не быть дома, приводит меня в ужас. Я набираю ее номер и после второго гудка слышу знакомый голос:

– Алло! Алло!

Я бросаю трубку, хватаю заранее приготовленный пакет с подарками от меня и от деда с Ниночкой, чмокаю маму и тетю Липу и со всех ног несусь к Мотькиному дому. Только бы она не ушла куда-нибудь за это время. Поднимаюсь на лифте. Вот и Мотькина дверь. Звоню.

– Кто?

– Свои!

Дверь распахивается. Мотька смотрит на меня, как баран на новые ворота! И вдруг как завизжит:

– Аська! Ты?

– Нет, не я!

Мы бросаемся друг другу в объятия.

– Ты почему не предупредила? – спрашивает Матильда немного погодя.

– Хотела сюрприз сделать!

– Аська, как здорово! Знала бы ты, как вовремя приехала! Ты мне так нужна! Знаешь, как я скучала?

– И я! Ужасно!

– Да ладно тебе! У тебя там Париж, Игорь Васильевич с Ниночкой (Мотька с раннего детства обожает моего деда), а я… У мамы скоро ребеночек родится…

– Правда?

– Конечно, правда! Ей тогда уж совсем не до меня будет…

Мотькина мама, Александра Георгиевна, в прошлом году вышла замуж и переехала к мужу в Ясенево. А Мотька ни за что не пожелала переезжать и теперь жила одна.

– Матильда, не горюй! Ты обязательно будешь обожать своего братика или сестричку, я ж тебя знаю! А пока… Во-первых, ты поживешь у нас на даче, как в прошлом году, а во-вторых… – Я таинственно замолчала.

– Чего во-вторых-то? – насторожилась Мотька.

– А во-вторых, дед сказал, что в сентябре возьмет нас с собой в Италию на две недели!

– Кого это нас?

– Совсем, что ли, ты дура? Нас! Тебя и меня!

Мотька посмотрела на меня очумелыми глазами:

– Правда, что ль?

– А то!

– Ура! Аська! Ура!

– Конечно, ура!

Когда наконец мы немного успокоились и все подарки были вручены, я спросила:

– Моть, а как вы тут без меня, ничего не расследовали?

– Нет… Ничего не подворачивалось… Да мы мало виделись…

– Мотька, а как Олег?

– Олег? – пожала плечами Матильда. – Да все нормально. Ему сейчас не до меня. Сама понимаешь… В институт готовится!

– Матильда, не смей раскисать! Ты ж сама говорила: не журысь!

– Да нет, Аська, это я так… Без тебя и пожаловаться некому было! – улыбнулась она. – Ну фиг с ним, давай рассказывай про Париж!

Часа через два позвонила мама и потребовала, чтобы мы с Мотькой шли к ним.

– И пусть Мотя у нас ночует! – добавила мама, прекрасно понимая, что мы сейчас не в силах расстаться.

Глава II. Перстень с печаткой

Легли мы поздно, а когда утром встали, мамы уже не было. Тетя Липа накормила нас завтраком и спросила:

– Девчонки, какие у вас планы на сегодня?

– Планы? – переглянулись мы с Мотькой. – Никаких!

– Вот и отлично! Просьба у меня к вам – смотайтесь на Рижский рынок и купите мне там кое-что, ладно?

– С удовольствием! – воскликнула я. – Так охота по Москве прогуляться. А вам что-то срочно надо, или можно пешочком прошвырнуться?

– Конечно, прошвырнитесь! Мне ничего особенного не нужно, только кое-какие специи… И зелень…

– Отлично!

– Но все же не пропадайте, а то я волноваться буду. Если задержитесь, позвоните.

И мы с Мотькой отправились пешком по проспекту Мира. Подумать только, как все переменилось за полгода. Красотища.

Дойдя до Орлово-Давыдовского переулка, мы остановились, чтобы пропустить машины, как вдруг из подворотни выскочил какой-то парень на бешеной скорости и со всего маху налетел на Мотьку. Она вскрикнула и упала, а парень не только не остановился, чтобы извиниться, но, наоборот, еще прибавил скорости. Куда он помчался, я не видела, мне было не до того.

– Матильда, ты жива?

– Жива, но…

Я помогла ей встать.

– Ушиблась?

– Ага, есть немного. Кретин. Носится как оглашенный! – ворчала Мотька, стряхивая пыль с юбки.

– Может, вернемся? – предложила я при виде ссадины на Мотькиной коленке.

– Еще чего! Вон дойдем до аптеки, пластырь купим, и все дела!

Идея показалась мне вполне здравой, и мы перешли на другую сторону проспекта Мира, чтобы попасть в аптеку. И еще купили маленькую бутылку минералки – промыть ссадину. Проделав все это, мы направились на Рижский рынок, побродили там, купили все, что было велено, и собрались в обратный путь.

– Матильда, нога не болит?

– Да ерунда это, Аська. Я и думать забыла! А вот интересно, чего этот парень так спешил? Может, удирал от кого-нибудь?

– Так вроде никто за ним и не гнался!

– Тоже верно! А все равно – что-то тут не так! Сдается мне, что он чего-то натворил! Или убил, или украл…

– Да ну тебя, Мотька, опять, что ли, твоя печенка заговорила?

– Ага! Понимаешь, Аська, так не бегут, если опаздывают куда-то… Нет! Так удирают! А поскольку за ним никто не гнался, значит, либо он был свидетелем преступления, либо сам его совершил! Он же, Аська, меня сшиб и даже на секундочку не оглянулся…

– А тебе обидно, что ли?

– Ну, в общем, и обидно тоже: кому ж понравится, если тебя сшибают, как гнилую штакетину…

– Ну и что теперь? Ты собралась расследовать загадочное преступление?

– А что, Аська, тряхнем стариной, а? Порасследуем маленько? – подмигнула мне Матильда.

– Интересно, что ты собираешься расследовать?

– Давай заглянем в тот двор, откуда этот бешеный выскочил! Покрутимся там, послушаем, а?

– Покрутиться, конечно, можно, но толку от этого…

– Значит, без толку часок покрутимся, большое дело!

– Ладно, твоя взяла, – согласилась я.

Мы вошли в арку. Двор как двор, ничего особенного. Дети, старушки, машины… Ни милиции, ни «скорой помощи».

– Ну, что скажешь? – спросила я.

– Ничего не скажу, но, поверишь, печенкой чую – что-то тут стряслось!

– Да где, где?

– Кабы знать… Вот что, подруга, пойдем со старушками покалякаем…

– О чем? О чем ты собираешься калякать?

– Да все о том же! Помнишь, как в «Пиковой даме» поют: «Ночью и днем только о нем!»…

Мотька решительно направилась к скамейке, где грелись на нежарком сегодня солнце две старушки.

– Здравствуйте, бабушки! – приветствовала их Матильда, сияя своими синими глазищами.

Бабки смотрели на нее с недоверием, словно ожидая подвоха. Но Мотьку это нисколько не смутило. Она подошла к ним поближе и спросила:

– Скажите, бабушки, вы часа полтора назад не видали парня, который выскочил отсюда на бешеной скорости, а?

Бабки переглянулись.

– А тебе зачем? – осторожно спросила одна.

– Да, понимаете, мне показалось, что это Гоша, Гоша Свиридов, парень из нашей школы, который… который пропал!

– Как пропал? – заинтересовались старушки. А я чуть не лопнула со смеху. Опять Матильда действует «по вдохновению»!

– Как пропал? Очень просто! Как сейчас люди пропадают? Ушел из дому и не вернулся. А родители с ума сходят! Вот мне и почудилось, что это он.

– Тогда почему ж ты так долго ждала, а? Целых полтора часа? – резонно поинтересовалась одна из бабок.

– Да он меня толкнул, я упала, коленку разбила, кровища, знаете, как хлестала! Ужас просто! Вот и пришлось в аптеку бежать, так пока мне там рану-то промыли, пока укол противостолбнячный сделали…

– Чего? Прямо в аптеке укол сделали?

– Ага! А что?

– Странно это…

– Да ничего странного! Сыворотка у них есть, взяли одноразовый шприц и вкололи. А что тут особенного? Мы же за все это заплатили! – на ходу сочиняла Матильда.

– Ах, ты бы сразу сказала, что за деньги! – даже с некоторым облегчением вздохнула старушка. – За деньги теперь тебе и серьгу в нос повесят даже в гастрономе!

– Ну так что, бабуси, как насчет Гоши-то? Видали вы его?

– Видать-то видали, но вот Гоша это или не Гоша, сказать ничего не скажем, первый раз мы его тут видели. Вылетел он и вправду как ошпаренный вот из того подъезда.

– Спасибо вам большое! – прижала к сердцу руку Матильда. – Очень вы нам помогли! До свидания, бабушки! Аська, идем!

– Куда? Зачем?

– Как куда? В этот подъезд, надо его осмотреть!

И Мотька решительно зашагала к подъезду. Я нехотя плелась за ней.

– Моть, ты не сдурела, а? Что ты там осматривать собираешься?

– Двери!

– Какие двери? – опешила я.

– Двери всех квартир! Если он вылетел на такой скорости, то вполне мог оставить дверь открытой!

– Нет, ты точно сдурела!

– Ну пусть я сдурела! Могу я себе позволить раз в жизни сдуреть!

– Раз в жизни? – усмехнулась я. – Ну если раз в жизни…

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Мотька.

– Хочу сказать, что, по-моему, дурела ты уже не раз…

– Ну и фиг с ним! Короче, ты со мной или нет?

Что мне оставалось делать? Мы вошли в подъезд.

– Сверху начнем? – спросила Матильда.

– Естественно!

Мы поднялись на лифте на последний этаж и стали осторожно спускаться. На восьмом и седьмом этажах все двери были плотно закрыты, а вот на шестом… Одна дверь стояла настежь. Мы замерли, прислушиваясь. Ни звука.

– Видишь? Я же говорила! – одними губами произнесла Мотька.

– Давай милицию вызовем! – предложила я.

– Успеем! – отмахнулась Мотька. И на цыпочках подошла к двери.

У меня сердце замерло. Мотька постояла и вдруг шагнула в квартиру. Нет, она точно спятила.

– Аська, тут никого нет! – раздался ее тихий голос. – И ничего!

– Как ничего?

– А так! Пусто! Видно, нежилая квартира!

Мотька вышла на площадку.

– Идем! – сказала она и, схватив меня за руку, потянула вниз, на пятый этаж.

Мы прошли по всем этажам, но больше ничего интересного не обнаружили. Я вздохнула с облегчением.

– Что, Матильда, печенка-то тебя подвела!

– Ни фига!

– То есть?

– Понимаешь, Аська, странно мне все это… Почему пустая квартира открыта настежь, а? И не где-нибудь на окраине, а в самом, можно сказать, центре, в нормальном жилом доме и даже не на последнем этаже! Почему?

– Ну, мало ли…

– Ничего не мало ли! Такая квартира огроменных денег стоит!

– Тогда, наверное, воры туда вломились, а квартирка-то пустая! Вот они со злости и ушли, не закрыв двери.

– Это тоже версия, – кивнула Мотька, – но самая примитивная!

– А у тебя есть посложнее? – не без ехидства спросила я.

– Навалом!

– Что ж, излагай, а я послушаю!

– Только давай сядем! – предложила Матильда, указывая на освободившуюся скамейку.

Мы сели.

– Ну? Начинай, Матильда!

Она открыла было рот, но вдруг что есть силы пихнула меня локтем.

– Мотька! – задохнулась я от боли.

– Смотри! – прошипела Матильда.

Я посмотрела, куда указывал ее взгляд, и увидала, что во двор входит давешний парень в сопровождении мужчины лет сорока с толстой золотой цепью на шее. И идут они не куда-нибудь, а прямиком к тому подъезду, откуда мы только что вышли.

– Аська, вперед! – скомандовала Мотька и со всех ног бросилась к подъезду, я помчалась за ней, а то мало ли что эта ненормальная выкинет.

Мужчина и парень ждали лифта. Мы с Мотькой тоже подошли к лифту. А тут как раз он и открылся.

– Девушки, вам какой этаж? – спросил мужчина.

– Восьмой! – ответила Мотька.

– А нам раньше! – сказал он и нажал на кнопку с цифрой шесть.

Мотька легонько пнула меня ногой: мол, я не зря говорила…

Они вышли на шестом, мы поднялись на восьмой и стали медленно, соблюдая предельную осторожность, спускаться по ступенькам. Не доходя на один пролет до шестого этажа, мы замерли и прислушались. Ничего. Тогда Мотька слетела вниз, я за ней. Дверь в квартиру была прикрыта, но не заперта.

– Ну и что все это значит? – донесся до нас сердитый голос мужчины.

– Не понимаю, просто не понимаю, куда он мог деваться? Я же своими глазами видел, как он тут лежал…

– Говоришь, своими глазами? – хмыкнул мужчина. – В таком случае где? Где он? Ты думаешь, я тебе пацан, чтобы со мной такие шутки шутить?

– Дядя Шура!

– Кретин! Мальчишка!

– Дядя Шура!

– Заткнись, идиот! Где ключи? Я спрашиваю, где ключи?

– Не знаю… Я как увидал… Обо всем забыл! Дядя Шура!

– Что дядя Шура? Сам понимаешь, что дело плохо? Я за тебя ручался, а ты…

– Но я же ни при чем! Я просто пришел, а он тут… лежит…

– Так куда он, скажи на милость, девался? Вознесся, что ли? А ты случайно не больной, у тебя глюков не бывает?

– Дядя Шура!

– Ну вот что, мне твои штучки уже обрыдли. Не годишься ты никуда! Тут нервы крепкие нужны! Чтобы к вечеру новый замок стоял. Замок хотя бы врезать сам сможешь?

– Я не пробовал…

– Остолоп! Олух! Болван!

– Дядя Шура, может, я ключи, когда бежал, выронил… Я поищу, а?

– Удивляюсь, как ты еще штаны на бегу не потерял! Ладно, иди ищи! Найдешь – твое счастье!

– А вы?

– А что я? У меня, думаешь, кроме твоих глюков, других дел нет? Все, иди! И чтоб не кое-как искал, а тщательно! Понял меня, дубина?

– Понял…

Мы с Мотькой мигом взлетели вверх. Дверь открылась, и эти двое, судя по всему, дядя с племянником, вышли на лестницу и вызвали лифт.

– Ты это что, на лифте ехать собираешься? – насмешливо спросил дядя Шура. – Небось, бежал как оглашенный по лестнице…

– Да-да, вы правы…

И парень стал спускаться по лестнице. Дядя Шура уехал вниз. Мы выглянули в окно. Дядя Шура стоял и ждал племянника, который осматривал лестницу. Но вот он вышел и разочарованно покачал головой. И оба скрылись из вида.

– Ну, что ты думаешь? – спросила Мотька.

– Ничего я не думаю! Чепуха какая-то!

– Чепуха? Аська, что с тобой? Это Париж на тебя так подействовал? Ты не понимаешь, что тут явно был труп! И пропал!

– С чего ты взяла? Да тут что угодно могло быть и потом пропасть!

– Тогда чего этот тип испугался? Почему он несся как полоумный, ключи потерял, все на свете забыл?

– Да мало ли… Послушать его дядю, так он просто идиот!

– Ага, идиот! Как бы не так! Печенкой чую, здесь нечисто!

– Если хочешь знать, наоборот! Все так чисто, что следов не осталось.

– Значит, ты тоже думаешь, что тут что-то было?

– Не спорю, было, но определенно сплыло.

– Но труп не мог сам сплыть.

– Да что ты заладила – труп, труп! Был бы труп, старушки на лавке уж точно заметили бы, если бы кого-то отсюда выносили.

– Значит, ты думаешь, тут был кто-то, кого этот олух принял за труп… А потом встал и сам вышел?

– Это больше похоже на правду!

– Слушай, Аська, а ведь это ты! Все ты!

– Что я? Труп похитила?

– Нет, ты приехала, и мы сразу же вляпались в историю.

– К счастью, Мотька, мы никуда не вляпались. И не вляпаемся, если забудем про это, как про страшный сон. Или, вернее, дурацкий сон! Страшного пока, слава Богу, мы ничего не обнаружили.

– И ты сможешь? – усмехнулась Мотька.

– Что? – не поняла я.

– Удержаться? Не лезть в это дело?

– Запросто!

– Правда, что ль?

– Ей-Богу! Мне сейчас гораздо интереснее повидать всех наших, сюрприз им устроить, как тебе, а не соваться опять во всякую уголовщину! Из-за нее меня отсюда спровадили в Париж, а если опять что-то будет, меня в Москву вообще больше не пустят.

– Это да! – вздохнула Мотька. – Наверное, ты права!

– Конечно, права!

– Что, так просто и уйдем?

– Именно!

– Ну ты даешь! – удивленно посмотрела на меня Мотька, как будто не узнавая.

– А что ты предлагаешь?

– Я предлагаю залезть сейчас в эту квартиру, тем более она пустая!

– Зачем, интересно?

– Осмотреть все! А вдруг эти дядечка с племянничком что-то упустили, не заметили, а?

– Но мы ведь там уже были!

– Это разве были? Забежали, глянули и деру! Ну, Аська, давай в последний раз! Обещаю – если ничего интересного не найдем, я больше ни словечка про это не скажу. Забуду напрочь!

– Ты забудешь, как же!

– Аська! Клянусь… чем хочешь клянусь! Если ничего – я забуду!

– Черт с тобой! Пошли!

И мы скользнули в пустую квартиру. Это была обычная двухкомнатная квартира, только с большой кухней и довольно высокими потолками. Обои на стенах были выцветшие, местами отставшие от стен, но не грязные; полы – темные, старый паркет, который, видно, годами натирали мастикой; у нас дома тоже такие полы, тетя Липа ни за что не хочет, чтобы полы покрывали лаком.

– И охота вам возиться? – недоумевает мама. – Покрыли бы лаком, их тряпочкой протер – и все дела.

– Нет уж, – говорит тетя Липа, – навидалась я лакированных полов: красота, ничего не скажу, но на сколько этой красоты хватает? На полгода? А потом?

Мама обычно в ответ на эти доводы молча пожимает плечами.

Мы с Мотькой разделились, она осматривала одну комнату, я – вторую. Но что толку осматривать пустую комнату? И все-таки я добросовестно осмотрела все и даже дверь хотела закрыть, а то вдруг за дверью что-то осталось. Но дверь не поддалась. Странно, видимо, что-то попало под нее. Я подергала дверь, и вдруг она легко закрылась, но что-то выкатилось из-под нее. Кольцо.

– Мотька! Мотька! – кинулась я в соседнюю комнату.

– Что там у тебя?

– Смотри!

На ладони у меня лежало кольцо, вернее, перстень с агатовой печаткой. Похоже, старинный…

– Где он был?

– Под дверь закатился!

– Вот видишь?

– Ну вижу! И что нам с этим делать?

– Еще не знаю, надо подумать! И еще поискать! Пошли на кухню.

Но сколько мы ни искали, ничего больше не нашли.

– Хватит, Матильда, пошли отсюда! А то еще эти вернутся…

– Ладно, – сразу согласилась Мотька, которой тоже явно было не по себе.

– Моть, а перстень возьмем?

– А как же! Это ведь улика! Да какая!

– Но все же нехорошо как-то…

– Хорошо, очень даже хорошо! А то он какому-нибудь первому попавшемуся бомжу достанется! А мы, может, еще хозяина найдем.

Мы осторожно выглянули на лестницу. Никого. Тогда мы выскочили из квартиры и не стали вызывать лифт, а понеслись вниз на полной скорости.

– Моть, стой!

– Чего? – сбавила скорость Мотька.

– Из подъезда надо выйти спокойно, не привлекая внимания.

– Твоя правда!

И мы с Матильдой чинно, не спеша, покинули злополучный двор.

– А теперь скорее домой, тетя Липа уж, наверное, заждалась, – сказала я и вдруг споткнулась.

– Аська, ты чего, пьяная?

Я глянула под ноги. На асфальте лежала связка ключей. Мы переглянулись.

– Ну и ну! А вдруг это те самые ключи? – прошептала Матильда, поднимая их. – Так, два ключа обычных, один от почтового ящика и еще какой-то…

– Может, от домофона?

– Нет у них никакого домофона!

– Мотька, почему ты так уверена, что это те самые ключи? Мало ли кто еще мог их потерять?

– Печенкой чую!

– Да ну тебя с твоей печенкой!

– Спорим?

– Еще чего!

– Ага, не хочешь спорить, боишься? Пошли проверим!

– Мы когда-нибудь отсюда уйдем?

– Уйдем, Аська, уйдем, вот только проверим ключики и уйдем!

Она схватила меня за руку и потащила к подворотне, откуда мы только что вышли. Кошмар какой-то!

Мы опять поднялись на шестой этаж. И, разумеется, ключи подошли!