Read the book: «И снятся звезды лошадям»

Font:

* * *

1
В плену у негодяев

Она мчалась через лес, который протягивал навстречу корявые ветви, словно стремился ее поймать. То и дело что-то цеплялось за платье, рыжеватые волосы девушки растрепались, а ее лицо с легкой, почти незаметной россыпью веснушек казалось совершенно белым.

– Быстрее, милая, быстрее! – умоляла Маргарет, склоняясь к шее белоснежной кобылы, и та, подчиняясь голосу хозяйки, неслась из последних сил, не разбирая дороги.

За спиной все еще слышался шум погони, грубые голоса и крики. Впереди был змеистый овраг, ощетинившийся кривыми елочками. Этот овраг с елочками напоминал хребет спящего дракона, украшенный роговыми наростами. Спасение было там, на другой стороне. Но перепрыгнет ли Голубка?.. Изнеженная графская лошадь знала только спокойные прогулки и привыкла к заботе, окружающей ее в конюшне, где за ней ухаживали сразу два конюха, кормили отборной травой, чистили щетками шелковистые бока… Справится ли она сейчас?.. Расстояние довольно большое, а там, в глубине оврага, деревца и острые камни. Спасение или смерть – одно из двух.

– Теперь не уйдет! Хватай ее! – послышался грубый, похожий на рев голос.

Оглянувшись, Маргарет заметила, что часть преследователей отделилась от основного отряда, чтобы зажать ее в клещи у оврага. И тогда ей уже никак не уйти.

– Выручай, милая! Пожалуйста! Ты сможешь! – взмолилась Маргарет, направляя Голубку к пропасти.

Всего на миг лошадь, словно не веря, оглянулась на хозяйку. Маргарет увидела ее огромные блестящие глаза, в которых, кажется, отражались звезды, такие глубокие глаза, словно небесная бездна. Топот копыт коней преследователей слышался все ближе. Лошадь тихо всхрапнула и отчаянно понеслась к обрыву. В ушах засвистел ветер.

Маргарет держалась изо всех сил, понимая, что от смерти ее отделяет только робкая надежда. Но лучше уж умереть, чем попасть в руки тех негодяев, которые гнали ее, словно глупую дичь на охоте.

Вот они с Голубкой оказались уже на самом краю, над бездной… Вот лошадь оттолкнулась сильными мускулистыми ногами и… взмыла, словно и вправду была птицей, имя которой носила. На другую сторону оврага Голубка приземлилась очень мягко, и только задние ноги выбили целый фонтан рыхлой земли. Застучали, осыпаясь в овраг, камни.

Преследователи, оставшиеся позади, на той стороне, недовольно загудели, но прыгать за ней никто так и не решился.

– Ничего, мы еще до тебя доберемся! – закричал предводитель погони.

Маргарет не ответила. Тронув поводья, она продолжила путь. Верная белоснежная Голубка спасла ее, не зря лошадь была батюшкиным подарком… Наконец, когда овраг остался далеко позади, Голубка остановилась, тяжело дыша. Изо рта падали клочья пены, и сердце Маргарет замерло от ужаса: неужели она загнала любимую кобылу?

Девушка легко соскочила с седла и, обхватив большую шелковистую голову лошади, прижалась к ней. Горячее прерывистое дыхание Голубки щекотало кожу.

– Спасибо тебе! Спасибо и прости, – прошептала девушка, покрывая лошадиную морду поцелуями.

Но все же медлить было нельзя. Вскоре, едва Голубка отдохнула, Маргарет снова оказалась в седле.

Пели птицы, перекликаясь сотнями голосов, под копытами Голубки потрескивали ветки, и леди Маргарет задумалась, полагаясь на верную кобылу. Они ушли от погони, но что делать дальше?.. Отцовский замок захвачен негодяями, отец и все его люди находятся в плену. Спастись удалось только ей одной. Увы, в замке оказался предатель, под покровом тьмы открывший ворота захватчикам.

Слезы сами побежали по ее щекам, когда она представила отца. Что с ним сейчас? Жив ли он вообще?

– Беги, Маргарет! – сказал он тогда, подталкивая дочь в сторону конюшни.

Пахло гарью и кровью, во дворе кипела битва, и Маргарет знала, что отец готов выйти навстречу негодяям без брони, с одним верным мечом.

– Я не брошу тебя! Я никуда не пойду! – Она заплакала и вцепилась в его белую тунику.

– Ты должна. – Он на миг прижал дочь к себе и тут же оттолкнул. – Поспеши. Ты приведешь нам помощь. Давай же, Маргарет! Нельзя терять времени!

Ощущая в груди боль, как будто у нее вырвали сердце, Маргарет вскочила на Голубку. Уже летя по двору, среди горящих телег и грубых людей, пытающихся перехватить ее, девушка на миг оглянулась и увидела в свете пожарищ рослую фигуру отца с высоко поднятым мечом. Он будет сражаться до последнего, и нападающим придется туго. Ее отец, побывавший не в одном крестовом походе, еще покажет им, чего стоят настоящие рыцари, закаленные огнем и сталью, горячими песками Иерусалима и окропленные священной водой у источника неподалеку от Гроба Господня.

Опущенный негодяями мост над глубоким рвом на этот раз послужил для благого дела. Маргарет пронеслась по нему, даже не заметив этого, а по пятам уже гналась погоня.

– Знать бы только, что отец жив! – прошептала девушка, кусая губы.

Здесь, в лесу, произошедшее в замке казалось кошмарным сном. Хорошо бы это и вправду было сном и она проснулась сейчас в своей постели…

И тут Голубка взбрыкнула и встревоженно заржала. Маргарет даже не успела ничего предпринять, когда чья-то сильная мускулистая рука ловко схватила поводья, останавливая лошадь. Голубка попыталась встать на дыбы, но человек был чудовищно силен. Теперь Маргарет могла разглядеть его – массивная фигура в вороненом доспехе, черные длинные волосы, бледное лицо со сверкающими, словно угли, глазами… Рыцарь де Гийом собственной персоной. Самый страшный враг ее отца, и она оказалась у него в плену. Одного взгляда на него было достаточно…

* * *

– Рита, ты почему не спишь?

Я вздрогнула и поспешно захлопнула ноутбук. Не хватало еще, чтобы мама увидела, что я пишу. Она и так считает, будто я слишком много придумываю. Обратите внимание: не вру, а именно придумываю. Что делать, если у меня фантазия. В школе часто говорят, что мы должны реализовать себя. Правда, на самом деле имеют в виду совершенно неподходящие и скучные вещи вроде уроков. Я вот учусь на математической вертикали, но кто меня спрашивал, действительно ли мне это нравится. Просто мой отец работает начальником финансово-аналитического отдела в одном крупном банке, а мама занимается бухгалтерией. Не знаю, где здесь логика, но почему-то считается, что и моя дорога лежит в область всей этой математики. Конечно, по алгебре у меня твердая пятерка – попробуй скатиться хоть на балл ниже! – но это же тоска зеленая. Если я умею обращаться с цифрами и полкласса списывает у меня на всех контрольных, это вовсе не значит, что я люблю алгебру и тоже хочу стать бухгалтером или аналитиком.

– Рита?! Ты вообще меня слышишь?

– Да, мам. Уже как раз собиралась. – Я показательно зевнула и нехотя поднялась с кровати, на которой сидела в обнимку с ноутбуком. – Мам, а я хотела бы заниматься каким-нибудь спортом.

Мама, уже собиравшаяся уйти, с интересом на меня посмотрела.

– Тебе недостаточно нагрузки, которая у тебя сейчас? – удивилась она.

И на самом деле была совершенно права, потому что в нашей школе просто обожали всяческие дополнительные занятия, соревнования, квесты и олимпиады, на которые меня отправляли регулярно. В любом случае два раза в неделю у меня дополнительный «Английский для математиков», «Геометрия за рамками программы» и один – изучение родного края. Все, можно сказать, забито под завязку. Недаром у меня репутация заучки. Но такие занятия мне не нужны.

– Я бы хотела что-то другое, – вяло протянула я, уже понимая, что из затеи, кажется, ничего не выйдет.

– Подожди, я отдавала тебя на танцы. Ты сама бросила их, причем со скандалом, – мстительно напомнила мама.

Ну, случилось такое. Еще во втором классе. Эти танцы были самым обыкновенным балетом, где от нас требовали держать спину и делать всякие скучные и довольно трудные упражнения. Сначала-то я даже нравилась преподавателю по балету Мариетте Александровне – худощавой, с такой ровной осанкой, словно она проглотила палку или ее за макушку подвесили к потолку. «У тебя хорошая балетная фактура», – непонятно говорила Мариетта Александровна. Мама потом объяснила: это значит, что у меня фигура подходящая, легкая. И вправду, я очень худая и у меня длинные ноги и руки. Но на занятиях внезапно выяснилось, что более полные девочки делают гораздо большие успехи. Мои длинные тощие руки и ноги постоянно двигались как-то не так, я часто оступалась, а еще мне было просто неинтересно. Я то болтала с Николь, своей лучшей подружкой, с которой мы страдали вместе, то придумывала истории. Например, как Мариетта Александровна летает по залу на метле. «Рита, ты очень невнимательна и совершенно неуправляема!» – строго выговаривала преподаватель. А я, между прочим, не машина – поэтому и нечего мною управлять.

Вершиной моей балетной карьеры стал показ для родителей, на который я принесла несколько механических пауков, оставшихся у нас после Хеллоуина, и запустила их в зал. Не знаю, почему Мариетта Александровна так разоралась. Я, например, ни за что не приняла бы такого паука за живого… Ну, по правде сказать, они были неплохо сделаны, довольно похожи на настоящих. Но можно же догадаться, что таких больших пауков на самом деле не бывает! А она развопилась и сказала, что я – настоящий клоун, ничего не хочу делать и только умею паясничать. «Маргарита, благородное искусство балета не для тебя. Твое место в цирке!» – заявила она. А моя мама тогда разозлилась, позвала нашу балерину в сторонку и заявила ей, что она не имеет права кричать на ребенка и, если мне неинтересно на занятиях, в этом вина педагога. Мама, конечно, не знала, что я все это слышу. Я и не хотела подслушивать, но что делать, если решается твоя судьба?..

Отвозя меня домой, мама спросила, хочу ли я продолжать заниматься балетом.

– Нет! – совершенно искренне ответила я.

– Ну хорошо. Но смотри, потом ты пожалеешь. Увидишь, как красиво танцуют другие девочки, и будешь жалеть, что бросила, – пообещала она.

– Не буду, – буркнула я, отворачиваясь к окну машины.

И, между прочим, не солгала. Вот честное-пречестное, не было ни одного-единственного дня, когда я пожалела бы о балете.

А Николь, моя подружка, осталась в студии и до сих пор продолжает все эти «третьи позиции» и растяжки. Хотя она говорит, что самой успешной у них была Вита. До тех пор, пока не ушла из балета, чтобы заняться конной акробатикой. У нее даже есть особое название – вольтижировка.

В общем, мама теперь, конечно, вспомнила про балет, как будто я вообще когда-то хотела им заниматься. Зачем мне балет, если есть лошади? На них можно мчаться, как леди Маргарет. Лошади – это приключения, а еще это очень красиво.

– Ну да. Я и не думала возвращаться в балет. И вовсе о нем не пожалела. Я хочу заниматься… конным спортом! – Я произнесла это и осторожно посмотрела на маму – как отреагирует.

Она несколько театрально вздохнула.

– Ну что ты опять придумала, Рита? – спросила она, глядя на меня, словно на маленькую девочку. – Это все твои вечные фантазии. Потом сама же захочешь бросить.

– Не захочу. – Я тоже смотрела на нее в упор.

– К тому же ты знаешь, мы с папой заняты, у нас много работы и некому возить тебя… – проговорила она чуть менее уверенно.

Вот с этого и нужно было начинать. Папа вообще повернут на своей работе. Может прийти домой часов в девять или десять вечера и тут же снова зависнуть в ноутбуке или телефоне, чтобы решать какие-то срочные вопросы. Мама ведет свою бухгалтерию из дома, но тоже постоянно занята, плюс у нее есть святая святых – фитнес три раза в неделю. Кто же пожертвует своим драгоценным временем, чтобы возить меня в конноспортивную школу. Можно было и не начинать.

– Ну, нет так нет. Я спать. – Я протиснулась мимо нее и направилась в ванную.

Из кабинета доносился монотонный голос – папа в очередной раз висел на телефоне, по уши в своей работе. Что и требовалось доказать.

И чего они вообще от меня хотят? Чтобы и я превратилась в их полное подобие? Я уже вижу это будущее: профильные старшие классы, олимпиады, поступление в вуз, вероятно в тот, где и познакомились в свое время мои родители, усердная учеба, а потом – бесконечные цифры, цифры, цифры… Разве такого хочу я? Я еще и сама толком не знаю, чего хочу… вернее, мне бы хотелось быть отважной леди Маргарет – переживать опасные приключения, скакать по полям, спасаясь от негодяев, ощущать свободу и невероятную легкость.

Все то, чего никогда не поймет моя мама. Все то, чего у меня никогда не будет.

На следующее утро мама, провожая меня в школу, поцеловала в макушку и вдруг сказала:

– Мы с папой обсудили твою просьбу. Если ты действительно хочешь заниматься верховой ездой… – Она на миг замолчала и очень внимательно на меня посмотрела. Я тут же постаралась сделать самые честные в мире глаза и закивала так быстро, что голова едва не отвалилась. – Если это не прихоть, а твое настоящее желание, ты можешь поехать летом в конноспортивный лагерь. Я посоветовалась в родительском чате, есть один лагерь, в который ездят ученики вашей школы. Уже не первый год, так что он вполне заслуживает доверия.

– Ура! – Я завопила как ненормальная и повисла у нее на шее. – Мамочка! Ты самая лучшая! Да, я хочу! Я очень хочу!

Она довольно улыбнулась, а потом, вспомнив о своих обязанностях взрослой, снова стала серьезной:

– Но ты должна закончить этот год успешно, ты знаешь, что приближается решающее время, когда уже нужно думать о дальнейшей судьбе.

Ни о какой дальнейшей судьбе мне совершенно не хотелось думать. В воображении я уже неслась галопом по лугам и лесам, преодолевала препятствия и попадала в самые опасные приключения. И все же не забыла кивнуть. К счастью, до конца учебного года оставалось всего три недели, и еще нужно очень постараться, чтобы испортить мои хорошие оценки. Так что в самом скором времени меня ждали ЛОШАДИ!

В машину я садилась уже в отличном настроении.

* * *

«И в этот момент леди Маргарет все поняла. Так вот кто устроил нападение на замок! Конечно, виной всему давний враг отца, который сейчас, усмехаясь, смотрел ей прямо в глаза.

Он…»

Но закончить я не успела.

– И что это она здесь пишет? – Айфон, подхваченный чьей-то рукой, вдруг взмыл в воздух.

Я подняла голову, все еще с трудом осознавая происходящее. Оно было весьма и весьма неприятным: вместо леса я находилась в школьном коридоре, где, пристроившись на подоконнике, увлеченно записывала приключения леди Маргарет… И вот теперь, совсем так же, как она, оказалась лицом к лицу с врагом.

Саша Зикова держала мой айфон и с любопытством читала написанное. А за ее спиной толпились несколько девчонок из нашего класса. Отношения с Сашей у меня почему-то не сложились изначально, еще с младшей школы. А сколько раз я разливала в столовой молоко или роняла обед, потому что Зикова совершенно случайно толкала меня. Я, со своей стороны, отвечала как могла, несколько раз мы даже подрались. Война шла давно и по всем военным правилам, то есть совсем без правил. И теперь одноклассница просто не могла не воспользоваться случаем, чтобы причинить мне какую-нибудь неприятность.

– Ух ты! – громко объявила она подругам. – Это же роман про прекрасную Маргарет!

– Отдай, пожалуйста! – Я протянула руку, но Саша ожидаемо отступила и, помахав айфоном, продолжала изучение, перемотав документ в начало.

– Рыжеватые волосы… лицо с легкой, почти незаметной, россыпью веснушек… Маргарет… – громко, на весь коридор, прочитала Саша, так что держащиеся в отдалении группки учащихся параллели заинтересованно повернулись в нашу сторону. – Да это же ты, Смирнова! Послушайте, Рита-Маргарита Смирнова сочиняет про себя роман!

Я почувствовала, как заполыхали щеки. Мне не хотелось показывать то, что меня задели Сашины кривляния, но… это и вправду было болезненно. И зачем я только описала героиню! И как по этому скудному описанию Зикова догадалась о моей самой большой тайне! Даже Николь не знала, что я пишу роман, представляя себя его главной героиней.

– Немедленно отдай!

Я рванулась и едва не выхватила свой айфон. Но дело в том, что «едва» не считается. Это как в математике: либо система уравнений сложилась, либо нет. Как раз в то время, когда я бросилась к Саше, она кивнула подружкам. Те подвинулись на шаг и заслонили ее, не давая мне подступить ближе. В глазах девчонок было надменное любопытство. Как легко они сплотились вокруг меня, с какой готовностью смеялись. Сейчас моя лучшая подруга Николь болела, и я оказалась совершенно одна – против всех. Мне вдруг подумалось, что я осталась наедине с теми же разбойниками, что против меня ополчился целый мир, и главным сейчас было – сдержать подступающие слезы, не разреветься, как дура, не показать свою уязвимость. Закон волчьей и человеческой стаи такой, что стоит проявить слабость, и тебя просто сожрут.

– О, тут сплошная романтика! Она на лошади скачет, а за ней разбойники гонятся! – продолжала комментировать Саша по мере прочтения. – Наша прекрасная и отважная Смирнова! Сейчас еще появится рыцарь на белом коне и ее спасет.

– Смирнова – настоящая принцесса! – рассмеялась одна из одноклассниц, Мила.

– Только очень хорошо переодетая! – едко добавила Таня.

– И с веснушками! Рыжая! – внесла свое Даша.

Я молчала, опустив голову. Пол под ногами еще пестрил разводами после недавней уборки. Смотреть на него было приятнее, чем в лица тех, вместе с кем я училась.

– И кто же у нас, Смирнова, будет рыцарем? – Саша наступала, как полководец, осознающий свое преимущество. Мы проходили такое на уроке истории: если у армии есть преимущество, его немедленно используют, чтобы добить врага. – Надеюсь, ты уже выбрала себе рыцаря?

– Может, это Руслан? – предположила Даша, назвав имя самого популярного парня в нашем классе.

– Нет, ей нравится наш математик! Колобок! – объявила Саша. – Вот она на все занятия к нему и ходит! Вот ее рыцарь!

– Леди Колобок! Колобкова невеста! – с готовностью подхватили девчонки.

Жжение в груди стало таким сильным, что терпеть было невозможно. Перед глазами все расплывалось от непролитых слез. Теперь я видела своих противников словно сквозь пелену. Я машинально шагнула и резко, без замаха, ударила Сашу Зикову в живот. Та громко закричала и согнулась пополам, а я, все так же на автомате, выхватила у нее свой телефон и уже успела сделать несколько шагов, когда по всеобщему внезапному молчанию поняла, что случилось что-то уж совсем странное. Прямо передо мной возвышалась массивная фигура в темно-синем. Сфокусировав на ней взгляд, я с ужасом узнала заведующую учебной частью Антонину Ивановну.

– Смирнова! Что здесь происходит? – четко выговаривая каждое слово, спросила та.

– Антонина Ивановна, она меня ударила! Очень больно!.. Ой… В животе все горит! Можно мне к врачу? – заголосила за спиной Саша.

– Смирнова, ты наказана. И о твоем поведении будет сообщено твоим родителям. За мной! – скомандовала мне, точно собачонке, Антонина Ивановна.

Я сжалась. Ну вот. Теперь прости-прощай конноспортивный лагерь? Только с утра мама предупреждала… Ну почему, почему самый верный из всех действующих законов – это закон подлости?

2
Благородный рыцарь

– Немедленно отпусти ее! – послышался чей-то голос.

Леди Маргарет увидела еще одного незнакомца в светлом полудоспехе и шлеме с опущенным забралом, всадник только что выехал из темноты чащи и уверенно направил коня к ним. На груди рыцаря красовался вышитый герб – сломанная роза на сине-зеленом поле.

– Кого я вижу! – Де Гийом, оглянувшись, смерил неожиданного гостя внимательным взглядом. – Ты ли это, рыцарь, лишившийся дома?

– Я, – мрачно подтвердил тот. – Думаю, ты не ожидал снова меня увидеть.

– Уж точно, – согласился де Гийом. – Я надеялся, что ты давным-давно сгинул в Палестине. Вороны уже выклевали твои глаза, а сквозь твои кости проросли колючие травы.

– Ты устроил мне ловушку, де Гийом, подослал ко мне убийцу, думая, что я погибну и ты сможешь творить зло безнаказанно. Но добро всегда побеждает зло! Я выжил, а твой приспешник убит. И я явился, чтобы помешать тебе! – хмуро ответил рыцарь, извлекая из ножен меч. – Сразись со мной, подлец и трус!

– Раз я подлец и трус, то и поступлю именно так, как поступают подлецы и трусы! И ты мне не помешаешь! – Де Гийом расхохотался так неприятно, что от его смеха по телу пробежали мурашки.

С этими словами де Гийом выхватил нож и, коротко замахнувшись, ударил леди Маргарет.

Время стало вязким, словно мед. Маргарет видела, как медленно, но верно движется рука злодея, видела хищный блеск ножа, отразившего солнечные лучи. Видела, как пришпорил коня незнакомый рыцарь, мчащийся ей на помощь, но уже четко понимала, что он ни за что не успеет…

И тут верная Голубка громко заржала, захрипела, гневно раздувая ноздри, взбрыкнула и… вырвалась из рук негодяя, спасая свою хозяйку в последнюю секунду – нож только слегка прорезал ткань платья и скользнул по коже, но не вошел в тело.

В следующий миг Голубка, словно обезумев, уже неслась прочь, не разбирая дороги, прямо по лесу. Брошенный повод волочился за ней, чудом не путаясь в кустах, а Маргарет изо всех сил прижималась к шее своей лошади, стремясь удержаться в седле. Она не знала, как долго продолжалась эта безумная скачка, но осознавала, что неизвестный рыцарь и верная кобыла спасли ей жизнь.

* * *

– Смирнова, ты понимаешь, что ни при каких обстоятельствах не можешь вести себя так! – Антонина Ивановна сидела за своим столом, словно за стеной укрепленного замка, и казалась не менее внушительной и грозной, чем владетельный рыцарь. – Ты девочка и должна помнить об этом!

Не зря говорят, что те, кто попадает в этот кабинет, теряют волю. Огромный стол, огромный шкаф с угрожающими папками и сама завуч, такая же массивная, буквально физически подавляли. Сразу становишься меньше, ничтожнее. Больше всего мне хотелось исчезнуть и просто не существовать, но от невозможности раствориться в воздухе я только вжала голову в плечи.

Зловещую тишину разорвал стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, в кабинет заглянул темноволосый парень, один из старшеклассников, я, кажется, видела его в школьных коридорах, но даже не знала, как его зовут.

– Антонина Ивановна, можно? – Он уже входил внутрь.

Заведующая учебной частью едва заметно поморщилась.

– Денис… – Ага, оказывается, его зовут Денис. – Ты видишь, я занята. Зайди, пожалуйста, позже.

– А я как раз по этому делу. – Он шагнул вперед и встал почти рядом со мной. – Я видел, как девчонки из ее класса, – он небрежно кивнул на меня, – смеялись над ней. Они ее спровоцировали. Я уже хотел вмешаться, но девочка справилась сама.

– Справилась? – Брови завуча угрожающе сошлись на переносице. – Она ударила свою одноклассницу.

– Она защищалась. Ее буллили, – возразил он жестко. – И она была права. Надо давать отпор.

– И устраивать драки прямо в школе! – хмыкнула Антонина Ивановна.

Денис нахмурился, но не сводил с нее взгляда. Меня поразило, как смело он держался. Кажется, этот парень совершенно не боялся завуча – и это было нечто из области невероятного. До настоящего момента я не сомневалась, что ее боятся все – от последней мелюзги до выпускников. Обычно царственного появления завуча в коридоре оказывалось достаточно, чтобы воцарилась абсолютная тишина. Может, в этом виноват льющийся из окна свет, но мне вдруг показалось, что вокруг до этого совершенно незнакомого мне парня распространяется сияние, будто он облачен в светлые доспехи, как настоящий рыцарь.

– А если терпеть буллинг, над тобой так и будут издеваться, – сказал он.

– Я поняла, Денис, иди. – Антонина Ивановна махнула рукой.

Парень кивнул и, не взглянув на меня, скрылся за дверью.

– Что, нашла себе защитника? – уставилась на меня завуч.

После неожиданного вмешательства Дениса я почувствовала себя увереннее и в ответ посмотрела ей прямо в глаза. Как он сказал? «Если терпеть буллинг, над тобой так и будут издеваться». В это время зазвенел звонок. Антонина Ивановна скривилась, словно съела что-то кислое.

– Иди на урок, – вздохнула она. – Но запомни, Смирнова, я беру тебя на заметку. Если я узнаю, что ты опять вступила с кем-то в конфликт или, упаси тебя бог, ударила кого-то, мы поставим вопрос перед родительским комитетом. У нас серьезная школа, а не заведение для малолетних преступников, и вылететь отсюда легче легкого. Ты знаешь, какой у нас конкурс на одно место, особенно в математическом классе?

Я не знала, но отчего-то все равно кивнула.

– Ты думаешь, что твои успехи в математике гарантируют тебе неприкосновенность? – продолжала завуч, хотя я ничего такого не думала и тем более не говорила. – Но для нас важна дисциплина. Поняла, Смирнова?

Я снова кивнула. Не поспоришь: неприятности были не нужны прежде всего мне самой. Тем более с учетом летнего лагеря.

– Я пойду, а то уже звонок был? – тихо спросила я. Храбрость, возникшая при появлении Дениса, пока еще хранила меня, но кто знает, сколько продлится этот эффект.

– Иди, Смирнова. Но помни, что я тебе сказала, – послышалось вслед.

На урок истории Саша не пришла.

– А где Зикова? Она опаздывает? – спросила историчка.

– Нет. Ее ударили, и ей стало плохо. Она в медкабинет пошла, – громко объявила Мила, главная Сашина подружка и подпевала.

– Ударили? Хулиганы? Надеюсь, не в школе! – Историчка покачала головой.

– В школе! – с торжеством подтвердила Мила и посмотрела прямо на меня.

Я не думаю, что ударила Сашу настолько сильно, но тем не менее мне стало как-то не по себе. Но дальше выяснять ситуацию не стали, начался урок. После него я сбегала в медкабинет спросить про Зикову. Наша медсестра, добродушная немолодая Наталья Леонидовна, сказала, что отпустила ее домой, за Сашей приехали, хотя было не похоже, что с ней что-то серьезное.

– Не деритесь. Вы же девочки, – укоризненно сказала она, и мне стало действительно стыдно.

К концу дня мысли так меня измучили, что я написала Николь. Она прочла и тут же принялась набирать ответ. Вскоре телефон тренькнул, оповещая о приходе сообщения.

НИКОЛЬ: Ты что, не знаешь Зикову?! Она еще та актриса 🎭. Ей еще не так нужно было вмазать за то, что она делает. 💫☠️

Может, подруга и выражалась грубо, но я понимала, что она всегда на моей стороне. В любом случае исправить что-либо уже было нельзя. Оставалось только дожидаться результата, а пока меня волновал еще один вопрос.

РИТА: А ты, случайно, Дениса из десятого не знаешь?
НИКОЛЬ: Дениса? Это который спортсмен? У него отец известный тренер в конноспортивном клубе. Он вроде с Витой дружил. Помнишь Виту? Она старше нас, тоже балетом занималась. А что? Почему спрашиваешь?

Я так смутилась, что даже не сразу смогла ответить. Но больше всего меня поразило то, что Денис связан с конным спортом. Наверное, это сама судьба. Просто не бывает таких совпадений, не зря он показался мне похожим на рыцаря в сияющих доспехах. Пока я размышляла над этим, Николь закидала меня сообщениями.

НИКОЛЬ: Ну же?! Держишь интригу? 😭

Тут мама написала, что приехала за мной. Пришлось собираться, и я быстро набрала Николь.

РИТА: Он меня спас. 🔥Ну то есть защитил перед Антониной. 😇

А мама была, конечно, уже в курсе сегодняшнего происшествия и обрушила на меня целый шквал упреков. Пока мы ехали до дома, она отчитывала меня так, что у меня горели не только щеки, но и уши.

– Ты меня разочаровала, – говорила она. – Я надеялась, ты растешь умным и сознательным человеком. Ты понимаешь, что плохой поступок невозможно исправить? Всегда нужно сначала думать, а потом делать. Разве я учила тебя драться и быть грубой?

В конце концов я не выдержала и разрыдалась. Впечатлений этого дня оказалось слишком много, и уж слишком разными они были.

– Ну что ты. – Мама, остановив машину на парковке перед домом, обняла меня. – Ты пойми, я просто хочу, чтобы ты выросла хорошим человеком. Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Никогда нельзя посягать на свободу другого человека и причинять ему боль. Разве ты не понимаешь?

– Понимаю. – Всхлипнув, я уткнулась ей в плечо. – Но она издевалась надо мной! Они смеялись!.. – голос сорвался и прозвучал совсем по-детски.

– Это плохо с их стороны. Но драка – не метод, – заметила мама, тем не менее погладив меня по голове.

– Я… больше не буду, – выдавила я. – И я понимаю, что в лагерь ты меня не отпустишь…

– Ну почему же не отпущу, – неожиданно заявила мама. – Напротив, мне кажется, что тебе нужно больше общаться со сверстниками. В мое время мы чаще встречались сами, вне школы и без родителей… Больше дружили… Так что думаю, лагерь пойдет тебе на пользу, даже если ты поймешь, что лошади – это не твое.

«Лошади – это точно мое! И гораздо больше, чем люди!» – подумала я, но вслух говорить не стала, чтобы не разочаровывать маму еще сильнее. А еще я думала о том, что, вполне возможно, увижу этим летом Дениса. Наверняка это он ездит в тот лагерь, который рекомендовали маме. Вряд ли в нашей школе много тех, кто занимается лошадьми. Если я увижу его, это точно судьба.

На следующий день Саша как ни в чем не бывало появилась в школе. На меня Зикова демонстративно не смотрела, но иногда до меня доносились перешептывания, и я часто ловила на себе недружелюбные взгляды ее подружек.

Вспоминая, как огорчилась мама, я сама решилась подойти к однокласснице.

– Привет, – сказала я на перемене перед четвертым уроком, когда Саша с подружками стояла у кабинета географии. Она не ответила, и я продолжила: – Извини, что ударила тебя, мне не следовало этого делать. Но ты тоже должна извиниться.

Зикова едва не подскочила и, повернувшись к Миле, небрежно бросила:

– Ты слышишь, какой неприятный звук? Кажется, принцесса на белой кобыле скачет?

– Лягушонка в своей коробчонке! – засмеялась Мила.

– К рыцарю-Колобку спешит! – подхватили девчонки.

К сожалению, делать тут было нечего и разговаривать абсолютно не с кем. Ну я хотя бы постаралась. Я уже вошла в кабинет, а за моей спиной еще звучали глупые шуточки и смех.

Уж не знаю, как я дотянула до выходных. А в понедельник появилась Николь, и сразу стало легче. Именно Николь разузнала больше про Дениса Воронкова и даже нашла его блог. Писал Денис только о лошадях, ничего личного, но я с жадностью изучила то, что он постил про лагерь, и посмотрела фотки. Красиво. Жаль только, что о нем самом тут ничего нет – чем еще увлекается, что любит, с кем дружит.

А еще меня огорчало то, что в школе мы с ним почти не виделись. Я очень хотела поблагодарить Дениса, но, когда я встречала его в коридоре, он вечно находился в компании своих одноклассников и меня совсем не замечал. Это казалось обидным, но я не очень расстраивалась. В конце концов, действительно, с чего бы ему замечать младшеклашку, учащуюся на два класса ниже?.. Вот побываю в конноспортивном лагере, научусь ездить верхом, как леди Маргарет, а там представится какой-нибудь особый случай. Когда Денис узнает, что я тоже занимаюсь верховой ездой, он сразу поймет, что у нас много общих тем, может быть, гораздо больше, чем с его одноклассницами. Этими мыслями я не делилась даже с Николь, но, кажется, она о чем-то догадывалась и иногда стала смотреть на меня очень многозначительно.

The free excerpt has ended.