И питаться с корыта царя, посему.
Вот стал жить Соловей в золотом заключенье:
Есть с корыта досыта, а в клетке молчать,
Петь Царю по щелчку, а не под настроенье,
Но по волюшке вольной он стал тосковать.
И однажды Царю «подложил поросёнка»,
Когда солнце охрою рассветных часов
Петушиные крики окрасило звонко,
Отворил Соловей тугой в клетке засов.
И на волю он выпорхнул лихо из клетки,
Оперенье почистил от пыли своей,
Встрепенулся и ожил, стал петь он на ветке,
Ветер чудное пенье разнёс средь полей.
Разливался свирелью, рассыпчатой нитью
Жемчугов, аметистов, рубинных камней,
Переливчатым взмахом шафрановой кисти
Разукрасило всё от лесов до морей.