– Но как Леонард может быть вампиром, у него же гемофобия?
– Не повезло, – согласилась Гизела.
– Замечательно, Виктор! Я буду называть вас своим аспирантом!
– Лучше просто рабом.
– А разве это не одно и тоже? – захихикал бывший профессор.
Власть несовместима с (...) добродушием.
Даже при разрушении воздушных замков можно пребольно удариться.
С другой стороны, возможно слугам аристократов живется вольготнее, хотя бы потому что хозяевам не нужно самоутверждаться за их счет? Если ты знаешь, что предок твой сражался в битве при Гастингсе, то вряд ли станешь орать на лакея, который поклонился не сразу. Зато нувориши, они же джентльмены в первом поколении, не дают прислуге спуску. Ну еще бы, ведь в каждом взгляде им чудится напоминание о матушке, служившей прачкой, или о папаше, который стриг овец в Шотландии.
Знаешь, мне никогда не удавались любовные письма. Хотя откуда тебе знать, если я так ни одного и не отправила? Что, в общем-то, и следовало доказать.
На самом деле, перемещение из точки А в точку Б ничего не меняет. Ад в ней самой и никуда от этого не денешься. Ведь не вывернешься наизнанку, чтобы ад оказался снаружи, а не внутри.
-Я испортила твою сказку. Ты ожидала принца на белом коне...
-...а явилась принцесса...
-...вообще без коня.
-Не будем устраивать трагедию из-за одного непарнокопытного.
-Папочка? Не смеши меня, какой из него вампир! Он мухи не обидит. А если обидит, то извинится.
— Леонард? — тихо позвал Уолтер. — Сколько стоила эта ваза?
— Нисколько.
— В смысле?
— Отец говорил, что она бесценная, — пожал плечами юный вампир, пиная долетевший до него чере