Великий царь-реформатор Петр Первый, 350-летие со дня рождения которого празднуется в 2022 году, неоднократно бывал на Дону. Первые его посещения донской земли связаны с эпохой борьбы за Азовскую крепость.

Это было время, когда с полным и твердым воцарением на российском престоле Петра I во внешней политике России произошли решительные перемены. Новая эра в российской истории грянула с появлением на царском престоле Петра I. Наступили времена, когда

…Россия молодая

В бореньях силы напрягая,

Мужала с гением Петра

Пушкин А.С

. Полтава.

Ни одна великая нация не могла успешно развиваться, не имея выхода в море, а стало быть, и разнообразных, жизненно важных связей с другими странами мира. Россия к моменту воцарения Петра Алексеевича, пока еще «не великого» («Великим» его нарекут в 1722 году, дав титул «Отца Отечества») I и мало кому известного государя, не имела «окна» ни в Черное, ни в Балтийское моря. Была небольшая отдушина на севере, в Архангельске, но то не в счет: далеко от европейской жизни и льды северные надолго закупоривали тамошние морские коммуникации для русских судов. Да и флота как такового у россиян не было. Первый русский военный корабль «Орел», построенный при царе Алексее Михайловиче в шестидесятых годах семнадцатого века, погиб в Астрахани во время разинского восстания.

России нужен был флот, государству Российскому необходим был выход в Балтику и Черное море. За решение этой гигантской политической и военной задачи взялся Петр I. «России нужна вода, князь! – заявил Петр своему другу молдавскому господарю Дмитрию Кантемиру. – И, клянусь всемогущим Богом, Россия будет иметь ее…» Слова эти стали девизом всей жизни царя Петра, взоры его обратились теперь в сторону Азовского моря, к древнему Азову – городу, которым владела Турция.

Блистательная Порта, как любили величать свою державу турецкие государственные деятели, переживала в конце семнадцатого столетия не лучшие времена. Годы наивысшего расцвета, падавшие на правление султана Сулеймана Великолепного (1520–1566) безвозвратно канули в Лету. С середины шестнадцатого столетия, начав давление на Польшу, украинские земли, на поселения бассейна Азовского и Каспийского морей, турки вошли в конфронтацию и с Русским государством. Весь семнадцатый век, с небольшими перерывами, прошел в жестоких войнах Блистательной Порты с Австрийской империей, Венецианской республикой, Речью Посполитой. По условиям Журавинского мира 1676 года турки отхватили у Польши Подолье, гетман Петр Дорошенко

Дорошенко Петр Дорофеевич (1627–1698) – гетман Правобережной Украины периода 1665–1676 годов. Занимал враждебную Русскому государству позицию, но в 1676 году вынужден был капитулировать перед русскими войсками. С 1679 по 1682 годы служил воеводой в Вятке, последние годы жизни проживал под Москвой. Похоронен в Яропольце, под Волоколамском. Доводился прапрадедом жене А.С. Пушкина Е.Н. Гончаровой, о чем упоминал поэт в своем письме ей от 21 августа 1833 года.

признал верховенство турецкого султана, став его вассалом. Все это укрепило влияние турок на Украине. Азов же оставался главным оплотом османов на юго-востоке Европы, прочно запирая выход русским в южные моря.

В 1676–1681 годах между Россией и Турцией шла упорная борьба за Правобережную Украину. Турецкие конные отряды огнем и мечом прошлись по территории между Киевом и Чигирином, украинское население этих мест переселилось на московскую сторону. В 1683 году турки начали новую войну с Австрией, осадили Вену, но в сентябре этого года потерпели там сокрушительное поражение от соединенных польско-австрийских войск Яна Собеского. В этом сражении приняли участие и донцы. «Донские казаки, – отмечал историк Ис. Ф. Быкадоров, – были не только участниками, но и главными виновниками победы, составляя главное войско – отборную пехоту»

Быкадоров Ис. Ф.

История казачества. Ч.1. Прага, 1930. С. 167.

. К 1689 году турок вытеснили из Трансильвании. Эта война, в которой на стороне Австрии, Польши и Венеции с 1686 года сражалась и Россия, продолжалась долгих пятнадцать лет. Она положила конец турецкому продвижению в Западную Европу. С этого момента Османская империя начинает терять свою былую мощь и завоеванные территории. Все это, однако, шло постепенно, и к 1695 году, когда петровские войска показались на Донской земле, под Азовом, турки были еще грозной силой.

В семнадцатом веке «старушка-Европа» мало знавала лет мира и тишины. Ее просторы то и дело оглашались громом пушек, треском ружейных выстрелов. В пламени пожаров, битв и осад горели уникальные памятники искусства, безжалостный огонь превращал в пепел редчайшие манускрипты прошедших веков; гибли люди, города, запустение часто поселялось там, где еще недавно звонко и радостно кипела жизнь.

Но была и другая сторона жизни этого «бунташного» и сурового века. Он дал миру выдающихся философов Джона Локка и Франсуа Вольтера, великих композиторов Иоганна Баха и Георга Генделя, великих физиков Роберта Гука, Вильгельма Лейбница и Исаака Ньютона. В самом исходе семнадцатого века, свершив предначертанное судьбой, умер французский писатель-драматург Жан Расин. К концу века писателю Даниэлю Дефо было сорок лет, а его английскому собрату Джонатану Свифту тридцать три. Всех этих корифеев подарил человечеству семнадцатый век.

Западная Европа всегда с подозрением и опаской взирала на казавшуюся ей дикой огромную страну под названием «Московское государство, Русь, Россия», хотя именно Русь когда-то спасла Европу от монгольского ига. Вместо благодарности в памяти и душах западноевропейцев гнездились подозрительность и враждебность. Увы, Европа часто бывала (да и сейчас остается!) неблагодарной по отношению к России.

К 1695 году, когда русский государь Петр Алексеевич принял решение «прорубить» для своей державы выход в Азовское и Черное моря, международная обстановка в Европе и в землях Османской империи была сложной и противоречивой. Главные государства европейского континента копили силы для большой войны за испанское наследство, фактически же за европейскую гегемонию. Франция вела борьбу с Аугсбургской лигой, возникшей в 1686 году. Вильгельм Оранский, штатгальтер Голландии и король Англии, усиленно строил мощный флот для завоевания морских коммуникаций во всем мире и его мало беспокоило восстание городских низов, вспыхнувшее в Амстердаме в 1695 году.

Лондонские дипломаты – большие мастера загребать жар чужими руками – неутомимо плели сети интриг, стремясь стравить в смертельной борьбе Россию и шведское королевство. Цель их была ясной и незамысловатой: обессилить в этой войне Швецию, а Россию превратить в полуколониальную державу. Англичане то представляли шведам займы и сулили дать флот для борьбы с русскими, то по большому секрету предлагали России план совместной борьбы «несносной» Швецией. Держава шведская была в это время государством весьма неслабым. С населением в три миллиона человек она обладала первоклассной армией, которая в начале семнадцатого века захватила русское побережье Балтики, закупорив россиянам выход в море, в Западную Европу. Шведский король Карл XI, зная силу русских, не решался начать войну, помятую завет своего отца Карла X Густава «не дразнить русского медведя». Ситуация коренным образом изменится, когда в 1697 году на шведский престол вступит молодой, талантливый и честолюбивый ко-. роль Карл XII.

…Вьюжным днем 6 февраля 1695 года в Москве на Пушечном дворе государь Московский и Всея Руси Петр 1-й Алексеевич собрал военный совет. Присутствовали на нем люди ближайшего государева окружения: Борис Петрович Шереметев, Франц Лефорт, Патрик Гордон, Александр Меншиков, Автомон (Александр) Головин, «потешный генералиссимус и король» Федор Юрьевич Ромодановский

Федор Юрьевич Ромодановский (ок. 1640–1717), участник воинских забав молодого Петра, возглавлял Преображенский приказ и пользовался неограниченным доверием царя. Во время его отлучек из столицы Ромодановский фактически правил ею.

и некоторые другие знатные персоны.

Федор Юрьевич Ромодановский

Петр, в простом «бомбардирском» мундире, бледный от нервного напряжения, сидел за большим дубовым столом, покрытым зеленым сукном. Перед ним, раскатанная из рулона, лежала желтовато-коричневая карта Крыма, Азова, Черного, Азовского морей и Земли донских казаков. Соратники царя смирно сидели вдоль толстых каменных стен залы на крепких дубовых скамьях. Петр, сузив черные свои глаза, пристально, словно хотел еще раз убедиться с кем начинает столь важное дело, оглядел собравшихся персон.

Вот в свободной позе, высоко подняв крупную голову, в роскошном парике сидит тридцатидевятилетний Франц Лефорт. Он родился в благополучной Женеве, в семье купца, но страсть к приключениям, неистребимое желание сделать военную карьеру, погнали его в далекую, холодную и неведомую Московию, куда Лефорт попал девятнадцати лет от роду. Он принимал активное участие в обороне земель российских от татар, ходил с князем Василием Голицыным в Крымские походы в 1687 и 1689 годах. Познакомившись с молодым царем Петром, Лефорт принял его сторону во время дворцового переворота осенью 1689 года и имел несомненное влияние на государя.

Франц Яковлевич Лефорт

Открытый и общительный по натуре, Франц пользовался популярностью у солдат, а любовь к веселым кампаниям делала его своим человеком в офицерской среде. Одновременно он сумел расположить к себе богатых русских и иноземных купцов, имел хорошие связи в среде иноземных дипломатов, обосновавшихся в Москве. Лефорт был хорошо развит умственно, хотя не питал особой страсти к чтению книг и не водил особых знакомств с учеными. Особых талантов за ним замечено не было, но вследствие своего радушия, готовности помочь ближнему и отсутствия эгоизма, вследствие неизменно хорошего расположения духа, он нравился царю и мог влиять на него во многих жизненных ситуациях. И хотя Лефорту недоставало мужественности в характере и чувства собственного достоинства, он был первым по влиянию на Петра человеком в его окружении. Франц Лефорт по натуре был космополитом и быстро освоился с обстоятельствами русской жизни, и скоро уже вполне считал Россию своим отечеством. К религии швейцарец был почти равнодушен, мало интересуясь и ходом европейских политических событий.

На досуге, особенно в отсутствии царя, Лефорт любил поупражняться в эпистолярном ремесле, строча письма своему другу-государю. В сих письмах Франц серьезных проблем почти не затрагивал, главное место в них занимали рассуждения о пирах, веселых кампаниях и дружеских сборищах. Наименования разных вин в письмах перемешаны с самыми трогательными уверениями в дружбе и преданности. Бурная непоседливая жизнь, которую вел Франц Лефорт, обильные возлияния, которым он усердно предавался в разных кампаниях, подорвут его здоровье и он умрет в неполных сорок три года на исходе семнадцатого столетия. На его похоронах неутешный Петр скажет: «На кого могу теперь положиться? Он был единственным, кто был мне предан!» Но это будет через четыре года.

Рядом с Францем Лефортом, слегка наклонив голову, покрытую огромным завитым париком, сидел круглолицый шотландец Патрик Гордон, которого русские величали Петром Ивановичем. Модный светло-синий шелковый шарф обматывал его шею и широкими складками ниспадал на темно-зеленый камзол, на котором справа красовался портрет царя, осыпанный бриллиантами.

Гордон родился в 1635 году, как мы упомянули, в Шотландии, в семье, твердо преданной королевской династии Стюартов. После буржуазной революции Патрик покинул родину, служил в шведских и польских войсках. В 1660 году судьба занесла его в Россию, где он и обрел свое призвание благодаря знанию военного дела, образованности, чувству долга и похвальному усердию в преодолении жизненных преград. Если Франц Лефорт сразу привык к новым для себя условиям жизни, то Гордон долгие годы маялся и тосковал по своей Шотландии, порываясь возвратиться в родные места. Как знаток военного дела, Патрик Гордон был привлечен к участию в Чигиринских походах, став в 1678 году комендантом этой крепости и выдержав в ней турецкую осаду. Потом он исправлял должность коменданта в Киеве, участвовал в грандиозных крымских походах князя Василия Голицына, с которым находился в самых дружеских отношениях.

Патрик Леопольд Гордон

В отличие от Лефорта, Гордон обладал разносторонними знаниями, любил усердную работу над книгами. Занятый службой, он успевал пристально следить за политическими делами в Западной Европе, состоя в регулярной переписке со многими тамошними государственными деятелями. Лично известный английским королям Карлу и Якову, Гордон мечтал о реставрации в Шотландии королевской власти. Герцог Гордон, занимавший в 1686 году должность Эдинбургского губернатора, был его двоюродным братом. Гордон обладал значительным состоянием, тратя огромные суммы на приобретение карт, физических инструментов, оружия. Как к инженеру, имевшему обширные познания в области фортификации, к нему часто обращались при сооружении крепостей. На счету Гордона было несколько изобретенных им военных снарядов. Несмотря на хронический катар, он много путешествовал и участвовал во многих походах. Неплохо владея русским языком, Патрик Гордон пользовался уважением в среде россиян. Зная увлечение царя фейерверками, Гордон часто сжигал их под восторженные крики государевой свиты. Вместе с царем Гордон испытывал новые пушки, мортиры и бомбы. Петр иногда брал сурового и малоразговорчивого шотландца в свои путешествия по России, деля с ним радости и невзгоды своей многоизменчивой жизни. Уже после смерти шотландца окажется, что он вел дневники на английском языке, составившие целых три тома

При погребении Гордона в 1699 году Петр первым бросил горсть земли на опущенный в могилу гроб и скажет, вспомнив Азов: «Я даю ему только горсть земли, а он дал мне целое пространство с Азовом»

(Ключевский В.О.

Исторические портреты. М.,1990. С.213.

Автомон (Автоном) Головин

Автомон (Автоном) Головин, сидевший недалеко от Гордона, был когда-то комнатным стольником Петра. Потом активно участвовал в соз�

You have finished the free preview. Would you like to read more?