Quotes from the book «Будущее уже не то, что прежде»
Если о ком-то вы не можете сказать ничего хорошего, это еще не повод молчать!
Есть немало людей, озабоченных безопасностью атомных станций и не пристегивающихся в машине.
Стихи больше пишут, чем читают.
Вот несколько описаний сумасшествия, которые меня радуют:
☻Одним колесом в песке.
☻У него спинка сиденья недоподнята.
☻Не все доминошки в коробке.
☻Одной ногой в офсайде.
☻Живет, куда автобусы не ходят.
☻У него давно сыр с крекера свалился.
☻Фабрика у него еще работает, но выпускает что-то свое.А вот странноватое: «у него швабра до дна ведра не достает». Я думаю, надо иметь серьезные трудности с распределением своего времени, чтобы сидеть и выдумывать такие штуки. Тем не менее. Следующий пример звучит забавно, хотя, должен признаться, я тут чего-то недопонимаю: «Ему место в коробке с ватой». Но почему-то это звучит очень точно, верно ведь?
Убьем дерево для детишек!
О рождественских украшениях в городе. Я думаю, кто-то из Рокфеллер-центра однажды взял и сказал: «Парни, у меня отличная идея для Рождества. Давайте найдем прекрасную ель, которая спокойно росла себе в лесу семьдесят пять лет, убьем ее и привезем в Нью-Йорк. Поставим на Рокфеллер-плаза, завесим пошлой мишурой, и пусть несколько недель оно стоит там и медленно умирает, простодушные детишки будут глазеть на него, а всякая деревенщина из Айовы — под ним фотографироваться.
Океаны высохнут, и люди найдут свои вещи, которые много лет назад уронили в унитаз.
Разумный добытчик
Обычно, когда зайдешь к кому-нибудь домой, тебе предлагают кофе. «А хотите кофе?» — спрашивают тебя. Я обычно отвечаю: «Нет, спасибо, у меня кофе есть. Но немного блинной муки я бы взял». Я стараюсь получить то, в чем у меня сейчас нужда. И если кофе дома водится, то я всегда имею наготове варианты...
Мой совет: идите вперед не останавливаясь. Так всякий раз оказываешься в новом месте.
КЕВИН: Многое, брат, поменялось за двадцать лет.
РЭЙ: Уж это да.
КЕВИН: А Нотон жив?
РЭЙ: Фрэнки?
КЕВИН: Нет, Джимми.
РЭЙ: Помер. А Фрэнки помер на его похоронах. Оба померли.
КЕВИН: А Бобби? Что с ним?
РЭЙ: Тоже помер. Много народу перемерло.
КЕВИН: А как звали другого Нотонова парнишку? Томми? Тоже помер?
РЭЙ: Не. Томми не помер.
КЕВИН: Слава богу.
РЭЙ: Томми помирает.
КЕВИН: Госсссспди! Мать, поди, с ума сходит от горя.
РЭЙ: А ее убило, когда бойлер взорвался. В клочья разнесло.
КЕВИН: Госсссспди! А я все вспоминаю дом, где они жили. Такой уютный, как игрушечка, ставни зеленые.
РЭЙ: В него молния попала, лет пятнадцать назад. Дотла сгорел. Собаки погибли.
КЕВИН: Госсссспди! Жалко-то как. Помню, Нотонам еще нравилось, что дом рядом с церковью.
РЭЙ: Церковью Богоматери, спасающей от Вечных мук?
КЕВИН: Ну.
РЭЙ: Той церкви уж нету. В прошлом году снесли. Аккурат в Страстную пятницу.
КЕВИН: А куда тамошние детишки теперь ходят в школу?
РЭЙ: Детишек там мало — не всех поубивал маньяк из бакалейной лавки.
КЕВИН: Дориановой?
РЭЙ: Не, Бэбингтоновой.
КЕВИН: А мне нравилась Дорианова лавка. У них всегда хорошие были продукты.
РЭЙ: Та рухнула десять лет тому назад; девятнадцать человек убило. Всей семье Халлоранов оторвало головы у мясного прилавка.
КЕВИН: Гос-спо... Времена-то и впрямь изменились.
РЭЙ: Ну, жизнь не стоит на месте.
Мне не терпится увидеть, как взорвется Солнце: это будет круто. Но это еще только через три миллиарда лет. Жаль, если не дождусь.
