Да, скажу вам, не овечки эти тролли! А Бильбо, услыхав такие речи, понял, что медлить нельзя. Надо бы потихоньку смыться и предупредить друзей. Они и ведать не ведают о трех злобных троллях, которые наверняка не откажутся испробовать жареных гномов или пони, испеченных на вертеле. А может, не торопиться и, улучив момент, покопаться, к примеру, в карманах троллей? Не зря же его нарекли Мастером Отмычкой! Эх, будь на его месте настоящий мастер своего дела, тот еще и барана с вертела утащил бы и вдобавок бочку питья укатил! Да и троллей в единый миг перебил бы всех до одного. А потом всю ночь веселился.

Про настоящих смельчаков Бильбо был наслышан. И читал о них. Он вообще многое знал из того, чего сам не видел и не делал. Все эти мысли его сильно растревожили и привели в дурное расположение духа.

Вдруг захотелось оказаться за тридевять земель отсюда. Но все же… все же не мог он вернуться к Торину и остальным с пустыми руками! Он затаился в тени дерева, буквально разрываясь на части. Самое легкое из того, что обычно делают храбрецы-умельцы, обчистить карманы троллей. Решившись, Бильбо пополз к дереву и оказался прямо за спиной Вильяма. Тролли Берт и Том отошли за следующим бочонком. Вильям запрокинул голову, высасывая последние капли пива из своей кружки. Затаив дыхание, Бильбо сунул руку в оттопыренный карман тролля и сразу же нащупал кошелек величиной с мешок. «Ха, – обрадовался Бильбо, удивляясь своей ловкости и поражаясь легкости и простоте нового ремесла, – это только начало!»

Начало, уж это точно! Хоббит и не подозревал, что кошельки у троллей с секретом. И тут такое началось!

– Эй, ты кто? – заверещал вынутый из кармана кошелек.

Вильям мгновенно обернулся и схватил Бильбо за шкирку, прежде чем тот успел шевельнуться.

– Что за чертовщина? Эй, Берт, иди погляди, кого я сцапал! – вскричал Вильям.

– Что это такое? – удивились тролли, подходя поближе.

– Мне почем знать! Ты что такое?

– Бильбо Бэггинс… Ма-мастер Отмы-м-мы… хоббит, – пролепетал бедняга, трясясь всем телом и пытаясь сообразить, как ухнуть по-совиному, пока его не прикончили.

– Ишь ты! Мамыхоббит! – озадаченно глазели на него великаны. Тролли вообще туговато соображают. Оттого не жалуют ничего нового.

– Одного не пойму, чего надо этому мамыхоббиту в моем кармане? – наморщил лоб Вильям.

– Интересно, каков он на вкус? – облизнулся Том.

– Попробуй! – предложил Берт, протягивая ему вертел.

– Да тут, если не считать шкуры да костей, мясца на один зубок! – хмыкнул Вильям, который уже насытился жареной бараниной.

– А может, эдакой живности здесь много водится? На пирог с начинкой наберется? – оживился Берт. – Эй, ты, сказывай, много ли вас тут лохматых по лесу шастает? – рявкнул он, поднимая хоббита в воздух за мохнатые ноги.

– Видимо-невидимо! – пискнул было Бильбо, но спохватился, что нельзя выдавать друзей, и поспешил добавить: – Н-не видел ни одного.

– Так видимо или невидимо? Что-то я в толк не возьму! – рявкнул Берт и, перевернув Бильбо, ухватил его за волосы.

– Да я как раз о том и толкую, – придушенно просипел Бильбо. – Что во мне толку? Пожалуйста, добрые господа, не готовьте из меня ничего! Я сам готов вам сготовить такое, чего из меня ни за что не приготовить. Завтра я вам приготовлю отличный завтрак, если только сегодня вы меня не приготовите на ужин.

– Дался тебе этот худышка-замухрышка! – скривился Вильям, который уже до отвала наелся и напился. – Брось его, Берт.

– Пусть сначала объяснит, почему их то видимо, а то невидимо, – заупрямился Берт. – Не желаю, чтобы кто-нибудь из этих Видимо или Невидимо во сне мне глотку перегрыз. Ну-ка, сунем его лохматые ноги в костер и подержим так, пока не заговорит!

– Ни к чему это, – покачал головой Вильям. – И потом, если разобраться, я его поймал. Мне и отпускать.

– Ты толстопузый дурень, Вильям! – взъярился Берт. – Я говорил это сегодня вечером и готов повторить снова.

– А ты грубая скотина!

– А ты у меня за скотину получишь, Билл Хаггинс! – рявкнул Берт и залепил Вильяму кулаком в глаз.

Тут они и сцепились, забыв про хоббита. Бильбо шлепнулся под ноги дерущимся и, не будь дурак, поскорей отполз подальше. А тролли, рыча, как собаки, изрыгая ругательства и лягаясь, уже катались вокруг костра и безжалостно молотили один другого пудовыми кулаками. Том дубасил бревном обоих без разбору, пытаясь их разнять, но это только прибавляло им ярости.

Самое время было улепетнуть. Но тролль своими громадными лапищами так помял Бильбо, что тот лежал, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, и еле переводил дыхание.

И вдруг в разгар драки из темноты выскользнул Балин. Гномы услыхали шум и замерли, ожидая, что Бильбо вот-вот вернется или, на худой конец, ухнет совой. Ни Бильбо, ни совиного крика. Тогда гномы тихо и осторожно один за другим поползли на огонек. Но как только в свете костра показался Балин, громадный Том издал ужасный вопль. Известно, что тролли терпеть не могут живых гномов, им по вкусу только жареные. Берт и Билл мигом прекратили драку и в один голос завопили: «Мешок! Том! Скорей!» Балин и ахнуть не успел, как оказался в мешке.

– Первый! – возрадовался Том. – Сейчас и остальные появятся, или я полный идиот! Теперь-то я уразумел, что такое Видимо и Невидимо. Мамыхоббитов Невидимо, а гномов Видимо!

– Выходит, ты не такой уж полный идиот, – согласился Берт. – Спрячемся подальше от света.

Тролли затаились в темноте под деревьями, держа наготове пустые мешки из-под барана и всякого награбленного добра. Стоило очередному гному приблизиться к костру и зазеваться на обглоданные бараньи кости и валявшиеся в траве кружки, как – хлоп! – и он с головой исчезал в затхлом вонючем мешке. И вскоре около костра валялась целая куча шевелящихся мешков. Двалин лежал на Балине. Фили и Кили рядком. Дори, Нори и Оли один на другом. Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур были и вовсе навалены как попало.

– Так им и надо! – злобно прошипел Том. Ему все-таки досталось от Бифура и Бомбура, которые кусались и царапались до конца. Все гномы в минуту опасности дерутся как безумные.

Торин подкрался к костру самым последним, и троллям не удалось застать его врасплох. Крики и шум насторожили гнома. Ему даже не обязательно было видеть ноги друзей, беспомощно торчавших из груды мешков, чтобы понять, что здесь не все ладно. Он спрятался за дерево и пробормотал:

– Что такое? Кто наших бьет?

– Тролли! – прошептал Бильбо из-за соседнего дерева.

– Вперед! – скомандовал себе Торин и так стремительно метнулся к костру, что тролли и ахнуть не успели. А гном выхватил из огня горящую ветку и ткнул Берта прямо в глаз. Ослепленный тролль завертелся на месте. Бильбо кинулся на помощь гному и попытался ухватить Тома за ногу. С таким же успехом он мог обнять ствол столетнего дуба. Тролль тряхнул ногой, и хоббит, кувыркаясь, отлетел в кусты, а в лицо гнома брызнули горячие угли, поддетые громадной ступней великана.

Торин не остался в долгу, и Том тут же получил поленом в зубы. Один зуб кракнул, и тролль взвыл от боли. Но в этот момент Вильям подкрался к Торину сзади и накинул ему на голову мешок. Тем и закончился неравный бой. Теперь все гномы лежали рядком в завязанных мешках, а вокруг сидели три разъяренных тролля, двое из которых были на славу разукрашены синяками и ожогами. Они горячо спорили, как получше приготовить гномов на ужин. Один хотел поскорей зажарить целиком на вертеле. Другой предлагал разделать и сварить похлебку. Третий толковал, что самое лучшее – посидеть на мешках, размять гномов, раздавить, раздробить все косточки и проглотить сырыми. Бильбо в разодранной одежде и расцарапанный колючками до крови валялся в самой гуще кустов, не смея шевельнуться.

И тут появился Гэндальф. Но для всех он остался невидимым.

Тролли наконец устали спорить и согласились с предложением Берта зажарить гномов.

– Ну вот, будем возиться до утра, а съесть так и не успеем! – раздался неведомо откуда голос. Говорил-то невидимый Гэндальф, но Берту показалось, что это сказал Вильям.

– Опять перечишь, Билл! – вскипел он. – Так и впрямь до утра будем возиться!

– Кто перечит? Сам хорош! – огрызнулся Вильям, которому, наоборот, померещилось, что говорил Берт.

– Ты, кто же еще?

– Врешь! – взъярился Вильям, и спор разгорелся снова. В конце концов порешили разделать гномов и сварить похлебку. Приготовили большой закопченный котел и вытащили острые ножи.

– Ха, варить! Глупая затея! – снова проговорил голос. – Воды у нас нет, а до колодца тащиться и тащиться!

Берт и Вильям решили, что это сказал Том.

– Заткнись! – набросились они на него. – Будешь еще встревать, сам и пойдешь за водой!

– Сам заткнись, дубина! – зашипел на Вильяма Том, который был уверен, что слышал именно его голос.

– Кто дубина? – вскинулся Вильям.

– Ты! – оскалился Том.

И спор вспыхнул с новой силой. Казалось, тролли разорвут друг друга, но они наконец успокоились и на этот раз решили сесть на мешки, размять хорошенько гномов и уже потом их есть.

– Кто первый и с которого начнем? – спросил голос.

– Я первый! А сяду на последнего! – вызвался Берт, которому Торин поджег глаз. Он полагал, что отвечает Тому.

– Чего сам с собой споришь? – рассердился Том. – Садись хоть последним на первого, хоть первым на последнего. Только где он, первый?

– Тот, что в желтых чулках был, – сказал Берт.

– Чепуха! Тот был в серых, – сказал голос голосом Вильяма.

– В желтых! Я точно помню! – насупился Берт.

– А кто спорит? Конечно, в желтых, – поддакнул Вильям.

– Ты и споришь. «В се-ерых»! – передразнил его Берт.

– Ничего такого я не говорил. Это Том сказал, – оправдывался Вильям.

– Я? – вскинулся Том. – Сам всех путаешь!

– Ага! И Том подтверждает. Так что кончай спорить и заткнись! – накинулся на Вильяма Берт.

– Это ты мне говоришь? – сжал кулаки Вильям.

– Угомонись! – вскричали разом Берт и Том. – Надо поторапливаться. Ночь кончается. Рассвет скоро.

– А рассвет не пощадит – в мертвый камень превратит! – голосом Вильяма пророкотал неизвестный голос.

Но настоящий Вильям не успел вымолвить ни слова, ибо в ту же секунду небо над холмами посветлело. Грянули птичьи трели. Вильям как стоял, так и окаменел. Берт и Том тоже превратились в неподвижные каменные глыбы. Так они и стоят по сей день, и только птицы иногда садятся на эти грубо вытесанные одинокие изваяния. Нам-то с вами известно, что тролли до наступления утра должны успеть спрятаться под землю, а не то навечно обратятся в скалы. Это и случилось с Бертом, Томом и Вильямом.

– Чудесно! – возгласил Гэндальф, выходя на свет и помогая Бильбо выпутаться из колючек. Тут только Бильбо и сообразил, что слышал голос волшебника, который заставил троллей ссориться и спорить до тех пор, пока наступивший рассвет не превратил их в камень.

Теперь оставалось только развязать мешки и выпустить на волю гномов. Бедняжки чуть не задохнулись и были ужасно рассержены. А кому понравится лежать в мешке и слушать, как тролли рассуждают, то ли поджарить тебя, то ли сварить, то ли и вовсе раздавить в лепешку? Они заставили Бильбо рассказать, а потом еще и повторить, чем же он так всполошил и разозлил троллей.

– С чего это ты принялся шарить по чужим карманам, когда нам всего-то и нужно было, что погреться у костра да поесть? – набросился на него Бомбур.

– Без драки и этой малости вы бы не получили, – успокоил их Гэндальф. – И давайте зря времени не терять. У троллей наверняка где-то поблизости есть пещера или глубокая расселина, куда они прятались от солнца. Неплохо бы туда заглянуть.

Они принялись искать и вскоре наткнулись на петлявшие между деревьев следы громадных каменных башмаков. Следы тянулись вверх по склону холма и привели к скрытой зарослями кустов большой каменной двери. Они и дергали ее, и толкали, и наваливались все разом, дверь не поддавалась. Не помогли даже волшебные заклинания Гэндальфа.

– Может быть, этим попробовать? – робко спросил Бильбо, когда все окончательно выбились из сил. – Я нашел его на земле во время драки. – И он протянул громадный ключ, который Вильяму, должно быть, казался совсем крохотным. Тролль его, наверное, и выронил, прежде чем окаменел.

– Что же ты раньше не сказал? – закричали гномы. А Гэндальф схватил ключ и сунул его в замочную скважину. И тяжеленная каменная дверь легко оттворилась от одного толчка. В нос им ударил отвратительный запах. Они вошли в пещеру и увидели разбросанные по полу кости, а на полках наваленную в беспорядке всевозможную снедь. В углу среди сора и мусора лежали горы воровской добычи – горсти медных пуговиц, горшки, доверху наполненные золотыми монетами, а на гвоздях вдоль стен висело много разной одежды. Троллям все эти штаны и куртки были явно малы, а значит, принадлежали их несчастным жертвам. Здесь же висели короткие и длинные, широкие и узкие, выкованные различными мастерами мечи и ножи. Особенно хороши были два меча в роскошных ножнах и с рукоятями, украшенными драгоценными камнями.

Эти мечи взяли себе Гэндальф и Торин. Бильбо облюбовал кинжал в кожаных ножнах. Троллям он служил на самом деле перочинным ножиком.

Волшебник наполовину вытащил из ножен свой меч и с удовольствием заметил:

– Отличный клинок! Ковали его не тролли, не здешние кузнецы, да и не в наше время. Ну а когда прочтем вырезанные на них заклинания, узнаем и побольше.

– Давайте-ка выбираться отсюда. Дышать нечем, – поморщился Фили.

Они прихватили горшки с монетами, кое-какую еду, которая показалась им не очень противной, полную бочку пива и поспешили выскочить наружу. На свежем воздухе голод напомнил о себе, и они накинулись на пищу троллей, уплетая все подряд. Запасов в кладовой великанов оказалось немало. Теперь у путников был и хлеб, и сыр, и пиво на случай жажды и даже добрый кусок засоленной свинины, которую можно будет зажарить на углях.

После беспокойной ночи они спали как убитые до полудня. Потом зарыли в приметном месте невдалеке от реки горшки с золотом, разыскали своих пони и потрусили по дороге, держа путь на Восток.

– Позволь узнать, куда ты тогда запропастился? – спросил Торин волшебника.

– В ту сторону. Поглядеть, что там, – загадочно ответил Гэндальф.

– А как ты догадался вернуться так вовремя?

– Поглядел в эту сторону, – хмыкнул Гэндальф.

– Понятно, – кивнул Торин. – А поточнее мог бы объяснить?

– Я поехал разведать дорогу. Она будет трудной. Впереди нас могут поджидать опасности. Запасов еды у нас маловато – хорошо было бы пополнить. На счастье, я повстречал старых друзей из Ривендейла.

– Где это? – спросил Бильбо.

– Не перебивай! – прикрикнул на него Гэндальф. – Если повезет, будем там через несколько дней. Тогда и узнаешь. О чем я говорил? Ах да! Встретил двух приятелей Элронда. Они торопились покинуть эти места, потому что опасались троллей. От них-то я и узнал, что с гор спустились трое троллей, засели в лесу у самой дороги, нагнали на всю округу страху и подстерегают случайных прохожих. Я понял, что мне надо вернуться к вам. Вгляделся, увидел вдали дым костра и поспешил туда. Остальное вы знаете. Но в другой раз, прошу вас, будьте осторожнее, иначе мы никогда и никуда не доберемся!

– Премного тебе благодарны за все, – солидно проговорил Торин.

Глава третья
Короткий отдых

Ни в этот день, ни на следующий они не пели, не болтали, не рассказывали веселых историй. И на третий день тоже ехали молча. Погода разгулялась, небо очистилось, но путникам все чудилось, будто тучи над ними сгущаются. Ночевать им приходилось прямо на открытом воздухе, а еда, найденная в пещере троллей, быстро закончилась. Зато пони, щипавшие сочную травку, были сыты и веселы. На четвертое утро путь всадникам преградила грохочущая по камням пенная река. Они переправились вброд в самом мелком месте и с трудом взобрались на крутой скользкий берег, ведя лошадок на поводу. Впереди громоздились высокие горы. Они почти заслонили небо, и казалось, что до подножия ближайшей всего лишь день легкой прогулки. По ее бурым склонам скользили лучи солнца, но все равно выглядела она темной и мрачной, а над таявшей в тумане вершиной мерцали острые снежные пики.

– Это и есть ТА Гора? – восхитился Бильбо. Никогда в жизни не видел он такой громадины.

– Вовсе нет! – ответил Балин. – Это только первая гряда Туманных гор. Нам надо будет перевалить через них или, если удастся, пройти насквозь. Там только и начнется Дикий край. А оттуда еще топать и топать на Восток до Одинокой горы, где дракон Смог прячет наши сокровища.

– Вон оно что! – протянул Бильбо, и в то же мгновение на него навалилась такая усталость, какой никогда прежде не бывало. И снова ему припомнилось уютное кресло возле пылающего очага и тихое посвистывание закипающего чайника. Вернется ли когда-нибудь эта чудесная спокойная жизнь?

Теперь во главе ехал Гэндальф.

– Смотрите не прозевайте дорогу, – сказал он. – Первым делом надо раздобыть еды, а потом хорошенько отдохнуть в укромном, безопасном месте. Но правильная дорога – все же самое главное. Иначе недолго и заблудиться, так и не добравшись до Туманных гор.

Тут посыпались вопросы: где эта самая дорога и куда она их приведет?

– Надеюсь, вам ясно, что мы у самой границы Дикого края? – начал Гэндальф. – Где-то впереди лежит чудесная долина Ривендейл. Там, в Уединенном Убежище живет Элронд. Я послал ему со своими друзьями весточку, и он ждет нас.

Слышать это было приятно и утешительно, но ведь надо еще отыскать дорогу к Уединенному Убежищу. Вокруг не было ничего, за что мог бы уцепиться глаз, – ни деревьев, ни речных долин, ни холмов. Но потрескавшиеся скалы в сиреневом тумане вереска, с пятнами зеленой травы и клочьями мха давали надежду найти в конце концов воду и жизнь.

Миновало утро. Настал полдень. Но по-прежнему их окружала безрадостная, безжизненная пустыня. Путники упорно стремились вперед, и на подступах к горам уже угадывались какие-то неуловимые признаки жилья. Неожиданно открывались цветущие долины, широкие, поросшие кустарником овраги с обрывистыми берегами, а на дне их возникали купы деревьев и шумели быстрые пенные потоки. На пути попадались темные расщелины, через которые, казалось, можно перепрыгнуть одним махом, но они были невероятно глубокими, и с каменных уступов срывались на дно грохочущие водопады. Иногда дорогу перегораживали бездонные пропасти, и приходилось делать большой крюк, чтобы обойти их. То и дело они натыкались на трясины, обманчиво напоминавшие чудесные, усыпанные цветами зеленые луга. Но стоило нагруженным поклажей пони лишь ступить на неверную лужайку, как жадная пучина могла их засосать навсегда.

Путь от брода до подножия гор, к изумлению Бильбо, оказался намного длиннее и труднее, чем это представлялось вначале. Путники медленно двигались по единственной, еле различимой тропе. Она была отмечена лишь небольшими и совсем маленькими белыми камешками, почти скрытыми подо мхом и среди кустиков вереска. Даже Гэндальф, который неплохо знал эти места, отыскивал дорогу с трудом. Двигаясь от камешка к камешку, он перегибался с седла так низко, что борода его почти мела по земле.

И все же они так и не приблизились к цели, хотя день уже клонился к вечеру. Правда, луна еще не взошла, но время обеда давно миновало, а они и чайку не попили. Даже пони под Бильбо начал все чаще спотыкаться о камни и корни. Вдруг перед ними разверзлась глубокая пропасть. Это было так неожиданно, что конь едущего впереди Гэндальфа чуть не сверзился с крутого обрыва.

– Вот и добрались! – воскликнул волшебник.

Спутники сгрудились вокруг него и с опаской заглядывали через край обрыва. Далеко внизу раскинулась обширная долина. Оттуда доносился гул реки, катившей волны в каменном ложе. Воздух был наполнен густым ароматом цветущих деревьев. А по ту сторону реки призывно мерцали огоньки.

Никогда не забудет Бильбо, как в сгустившихся сумерках они скользили и скатывались по крутой извилистой тропе в долину Ривендейл. Чем ниже они спускались, тем приятнее и теплее становился воздух, а терпкий хвойный аромат сосен убаюкивал. Хоббит поминутно клевал носом, рискуя свалиться с седла, голова его падала на грудь или утыкалась в холку пони. Но с каждым шагом, уводящим путников вниз, в долину, настроение их повышалось. Теперь кроме сосен их окружали дубы и буки, а сумеречная тишина навевала приятную дрему. Когда они наконец достигли заболоченной поймы реки, тьма окончательно смыла последние краски с травы, цветов и деревьев.

«Хм-м, – подумал Бильбо, – подходящее местечко для эльфов».

Он поднял голову и поглядел на высыпавшие в небе звезды. Голубые, сияющие, они мерцали и подмигивали. Вдруг из-за деревьев, как взрыв смеха, брызнула песня:

О! Что вы творите?
Куда вы спешите?
Еще не готовы
Для пони подковы,
И речка, ах-ах!
Бурлит в берегах.
Хи-хи!

О! Что вам не спится,
В домах не сидится?
И дым над кострами,
И пар над котлами
Клубится, ля-ля!
Народ веселя.
Хо-хо!

О! Знают едва ли
И Балин, и Двалин,
Куда они сами,
Тряся бородами,
Шагают, та-рам!
По лугам, по горам.
Хе-хе!

О! Не спешите,
Друзья, погодите!
Пони хромают.
День угасает.
А песни, тра-ра!
Звучат до утра.
Ха-ха!

Эти насмешники, скрытые в гуще деревьев, весело распевали и, осмелюсь сказать, несли очаровательную чепуху. Но их это нисколько не заботило. Они бы просто расхохотались в лицо тому, кто, как я, осмелился бы назвать их песню бессмысленной ерундой. Кто они? Да конечно же эльфы! Вскоре Бильбо уловил мелькавшие в сгустившейся темноте тени. Эльфы нравились ему на расстоянии, но близко сталкиваться с ними он опасался. А гномы, так те и вовсе не ладят с эльфами. Даже такие умные гномы, как Торин и его друзья, считают их глупыми. А это самая большая глупость, глупее которой и придумать нельзя. Гномы терпеть не могут насмешек, а эльфы обожают подтрунивать над их бородами.

– Ха! Ха! – зазвенел веселый голосок. – Смотрите, смотрите! Дружище Бильбо! Хоббит верхом на пони! Чудеса!

И они затеяли новую песню, еще забавней, чем та, что вы слышали. Наконец из гущи деревьев выскользнул высокий молодой эльф и поклонился Гэндальфу и Торину.

– Добро пожаловать в долину! – вымолвил он.

– Благодарим, – сухо и отрывисто бросил Торин.

Однако Гэндальф уже соскочил с коня и, окруженный эльфами, весело и оживленно болтал с ними.

– Вы немного сбились с пути, – сказал эльф. – Если, конечно, держите путь к тому дому за рекой. Мы вас проводим, но до моста и дальше вам лучше бы спешиться и идти пешком. А пока не желаете ли немного побыть здесь с нами и попеть вволю? Или вы торопитесь? Ужин там, кажется, ждет вас, – добавил он. – И дымком костров тянет.

Как ни устал Бильбо, он был не прочь ненадолго задержаться и потолковать с эльфами, послушать их песни. А пение эльфов звездной июньской ночью, если вы в этом хоть что-то смыслите, очень стоящая вещь. Бильбо любопытно было бы перекинуться парой слов с этими существами, которые знают не только его имя, но и кто он такой, хотя до сих пор он их и в глаза не видел. Может, удастся выпытать у них кое-что о путешествии, в которое его втравили? Эльфам ведомо многое из того, что происходит на свете, новости отовсюду долетают до них самым чудесным образом и быстрее ветра.

Но гномам не терпелось поужинать. Они не желали терять ни минуты, двинулись дальше, ведя пони на поводу, и вскоре вышли к реке. Ее воды пенились и неслись мутным грохочущим потоком, сбегавшим с подтаявших снежных вершин. С берега на берег был перекинут каменный мост, но такой узкий, что пришлось переходить цепочкой по одному, следя, чтобы пони не оступились. Эльфы подсвечивали им фонариками и подбадривали веселыми песенками.

– Не намочи бороду, старина! – кричали они длиннобородому Торину, который чуть ли не полз по опасному мосту на четвереньках.

– Следите, чтобы Бильбо не слопал все коржики! – смеялись эльфы. – Не то этот пузан скоро не сможет и в дверь пролезть!

– Доброй ночи, Чудесный Народ! И поосторожней! – остановил их Гэндальф, шедший последним. – Укоротите языки! И долина имеет уши.

Наконец путники добрались до Уединенного Убежища, двери которого были широко распахнуты для гостей.

Вот странность! Начни рассказывать о чем-нибудь хорошем и приятном, все быстро заскучают. Зато обо всяких бедах, несчастьях и опасных приключениях вас будут слушать разинув рот. Потому не будем долго толковать, а скажем лишь, что путники провели в этом гостеприимном доме много приятных дней, ровным счетом четырнадцать, и готовы были остаться там и подольше. А Бильбо, тот и вовсе желал бы жить здесь всегда. Предложи ему сейчас по волшебству перенестись в его уютную хоббичью норку, он еще подумал бы.

Элронд, хозяин дома, был другом эльфов и предводителем тех людей, предки которых еще в доисторические времена участвовали в войне эльфов с гоблинами и первыми освоили Север.

Он был благороден и красив, как и подобает повелителю эльфов, могуч, как воин, мудр, как волшебник, величав, как король гномов, и щедр, как лето. О самом Элронде ходило много историй, но в истории приключений Бильбо он принимал небольшое, хотя и очень важное участие. Имейте терпение дочитать нашу историю до конца и все узнаете.

В доме Элронда каждому было хорошо – и тому, кто любит поесть, и тому, кто не прочь поспать, и тем, кто не отлынивает от работы, и другим, которые, наоборот, готовы день и ночь слушать сказки или распевать песни, и тем, кто любит посидеть и подумать в тишине, и тем, кому нравится все понемногу. Только злу не было места в этой благословенной долине.

И сами путники, и их пони за несколько дней здорово отдохнули и набрались сил. Одежку им подштопали, настроение подправили, синяки подлечили. Походные сумы были набиты едой, такой легкой и сытной, чтобы запросто взобраться на любую гору. Вдобавок им надавали уйму дельных советов. А между тем близился день Летнего Солнцеворота, на восходе которого им предстояло отправиться в путь.

Элронд знал и мог прочесть самые древние письмена. Перед расставанием он осмотрел мечи, добытые в пещере троллей, и молвил:

– Не тролли ковали эти мечи. Это старинное оружие эльфов Запада, моих великих родичей. Изготовлены мечи в Гондолине в эпоху войн с гоблинами. Должно быть, ими завладел какой-нибудь дракон или гоблин. Ведь именно драконы и гоблины разрушили древний город. Твой меч, Торин, не простой. Звался он Оркрист, что на языке гондолинцев означало – Сокрушающий Гоблинов. А в твоих руках, Гэндальф, меч короля Гондолина. Глемдринг имя ему, что значит Молотящий Врагов. Берегите их как зеницу ока!

– Но как же они попали к троллям? – спросил Торин, с интересом разглядывая свой меч.

– Сказать наверняка не могу, – ответил Элронд. – Но думаю, тролли ограбили других грабителей или просто наткнулись на припрятанную в горах чужую добычу. Я слыхал, что еще со времен войны между гномами и гоблинами в заброшенных пещерах Мории сохранилось немало древних кладов.

Торин внимательно слушал Элронда.

– Этот меч я буду беречь как собственную честь, – торжественно произнес гном. – И, может быть, скоро он вновь станет грозой гоблинов!

– Пусть же он не подведет тебя, когда вы окажетесь в горах, – сказал Элронд. – А теперь покажите-ка мне вашу карту.

Он развернул ее и, впиваясь пристальным взглядом, долго смотрел, хмурясь и покачивая головой. Элронд не жаловал гномов и особенно их страсть к золоту. Однако жестоких и злобных драконов он просто ненавидел. Одно лишь воспоминание о разрушенных стенах Дейла, о когда-то радостном перезвоне ныне умолкнувших колоколов города наполняло его печалью.

Серебряный свет широкого полумесяца озарял все вокруг. Элронд поднял карту и глянул на просвет.

– Что это? – воскликнул он. – Сквозь четкие письмена, гласящие: «Здесь могут пройти три гнома в ряд и в полный рост», просвечивают лунные буквы!

– Какие еще лунные буквы? – загорелся хоббит.

Я, помнится, говорил вам, что Бильбо любил карты. Нравились ему и древние письмена. Вообще он восхищался всякими искусно выведенными завитушками и рукописной вязью, ибо сам писал как курица лапой.

– Лунные буквы – это те же письмена, только невидимые, – ответил Элронд. – Простым глазом их не разглядишь. Они проявляются лишь под лунным светом. А бывают и совсем тайные. Чтобы прочесть эти письмена, нужно дождаться той же лунной фазы, в которую они были начертаны. Тебе, наверное, известно, что писали их гномы серебряными перьями. Письмена на этой карте выведены такой же ночью, как и нынешняя. В канун Летнего Солнцеворота.

– И что они означают? – разом подались вперед Гэндальф и Торин. Им было досадно, что не они, а Элронд первым разгадал тайну надписи. По правде говоря, у них еще не было подходящего случая заняться картой.

– «Когда услышишь крик дрозда, стань у серого камня, – прочел Элронд. – Луч заходящего солнца стрельнет в замочную скважину. И будет это в день Дьюрина».

– Дьюрин? – переспросил Торин. – Он же был прародителем древнего рода Длиннобородых гномов, а значит, и моим предком. Я потомок Дьюрина.

– Тогда объясни нам, что такое день Дьюрина? – спросил Элронд.

– Первый день гномьего Нового года, – ответил Торин. – Наступает он, когда осенняя луна и зимнее солнце стоят в небе одновременно. Но боюсь, сегодня никто уже не сумеет точно вычислить момент наступления дня Дьюрина. Это знание утеряно в веках.

– Не время отчаиваться, – успокоил его Гэндальф. – А что еще там написано, Элронд?

– При нынешней луне уже ничего не прочесть, – проговорил Элронд и вернул карту Торину.

И тогда все они спустились к реке, чтобы полюбоваться на пляшущих и танцующих эльфов.

Следующее утро было таким чудесным и свежим, о каком можно только мечтать. Голубое небо. Ни единого облачка. И танец солнечных бликов на волнах. Прощальные песни эльфов и пожелания доброго пути летели вслед путешественникам. Они были готовы к новым приключениям, сердца их полнились отвагой, и каждый из них знал, что непременно преодолеет Туманные горы и достигнет лежащих за ними земель.