Read the book: «Возвращение к началу»

© Джейн Коулман, 2023

ISBN 978-5-0060-7686-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Девушка стояла на балконе, держа в руках чашечку горячего кофе, и любовалась, как жители ее любимого города начинают новый день. Прохладный утренний ветерок обдувал лицо, а проснувшееся солнышко светило в глаза. Девушка любила это время дня, а тем более сегодня более особенный день, чем обычно.

Неожиданно со спины ее обнял жених, только проснувшийся один в постели. Лишь кот, свернувшись в клубок, спал рядом. Не застав любовь всей своей жизни в кровати, он отправился на поиски и обнаружил на балконе ее, одетую в нежно-голубую шелковую пижаму.

– Доброе утро, ангел, – прошептал мужчина на ухо девушки, нежно касаясь губами ее мочки.

– Доброе, Стеф, – ласково пропела она, повернувшись к нему лицом.

Запечатлев на губах легкий поцелуй, он забрал у нее чашку с кофе из рук.

– Я в душ, – сказала Анна и скрылась за балконной дверью.

Стефан сделал глоток кофе и облокотился на балконное ограждение. Неделю назад он сделал Анне предложение руки и сердца на глазах всего торгового центра, а уже сегодня они идут договариваться с одним священником, чтобы он провел их свадебную церемонию. Это был самый счастливый день в их жизни. За тем, как светилась девушка, Стефан не мог перестать наблюдать. Он так сильно любил ее.

На улице, к тому времени, когда они вышли, солнце стояло высоко. Белое платье А-силуэта идеально сидело на девушке и подчеркивало ее осиную талию. Стефан шел рядом с ней и улыбался: он счастлив иметь такую невесту, а в скором будущем жену.

Проходя по аллее, Анна весело рассказывала последние новости жениху. Вот ее коллега купила новую машину, вот ее босс вчера вернулся из Италии, в которой был на презентации книги. Стефан внимательно слушал ее и комментировал. Ему никогда не надоест слушать ее.

Когда пара подошла к пешеходному переходу, горел красный свет.

– Пойдем, пока машин нет, – подначивала Анна Стефана.

Ей уже не терпелось поскорее дойти до церкви и пообщаться со священником. Анна каждый раз представляла себя в белом подвенечном платье, Стефана в костюме под аркой, а священник зачитывает клятву.

– Нельзя переходить дорогу на красный, – вторил мужчина.

Но Анна не слушала его, и, словно маленький ребенок, тянула жениха за руку. Стефан сдался и все-таки согласился пойти за ней.

Им оставалось пройти какой-то жалкий метр, чтобы оказаться на злополучной противоположной стороне, как из-за поворота появилась машина.

Это был фургон, за рулем которого сидел мужчина лет сорока пяти. Он ехал на работу и отвлекся на секунду, чтобы взять телефон и ответить на звонок. Слишком поздно водитель заметил пару, перебегающую дорогу на пешеходном переходе.

Анна услышала звук мотора машины. Повернув голову, она поняла, что они не успеют уйти с дороги, а водитель затормозить. Шок парализовал тело, и Анна остановилась, а вместе с ней и Стефан, которого она держала за руку.

Девушка услышала крик, возможно свой собственный, а возможно и Стефана. Последнее, что она видела – отлетающее тело Стефана на целый фут! Крики прохожих, причитания водителя, все было как в тумане несколько секунд, а дальше – пустота.

Глава первая
Анна

Аварии происходят сплошь и рядом. Каждый третий попадает в нее: в крупную или в мелкую. Как Анна Роунт.

Она попала в ДТП месяц назад со своим женихом, направляясь в церковь. Ее переломы были незначительными, что удивляло врачей.

– Она родилась в рубашке, – говорили они каждый раз после проверки состояния девушки. Все поражались ее ангелу-хранителю, который спас ее в тот день.

Только не сберег он одну вещь девушки.

Память.

Как выяснилось, девушка не помнит примерно пять лет своей жизни. Родители ее горевали. Мать Анны пролила множество слез, которые просились наружу, пока дочь лежала на больничной койке в больничной пижаме и смотрела в потолок, слушая пищание приборов. Отец, глава семейства, говорил своей жене, что им повезло, ведь Анна жива, почти здорова, серьезных травм нет. Миссис Роунт соглашалась с мужем, но ей было плохо от того, что придется врать своей дочери, своей кровиночке.

Мистер Роунт отправился к медсестре, чтобы взять успокоительное для своей жены, а миссис Роунт вошла в палату к дочери и присела на стул рядом с ней, взяв ее за руку.

– Милая, как ты? – спрашивает женщина, сдерживая всхлипы. Она не хочет причинять дочери боль, но другого выхода нет.

– Все в порядке, мам, – тихо ответила Анна, слегка сжимая руку мамы.

Завтра эту девочку выписывают, и она отправится домой, окажется в родных стенах, которые помогут ей восстановиться окончательно.

– Может тебе воды дать или, может, ты голодна? – миссис Роунт начинает копошиться в тумбочке возле койки в поисках какой-нибудь еды.

– Нет, мама, я не голодна, спасибо.

Анна отвернулась от матери и устремила свой взгляд в окно, где было чистое голубое небо и яркое солнце. Какие-то вспышки появлялись в голове девушки, но она никак не может их сопоставить, собрать картину. Это сводит ее с ума, это сводит с ума ее мозг. Такое чувство, что все моменты ее жизни собрались воедино и терроризируют ее голову. Не зря же половина ненужной информации удаляется из нашего мозга.

Возвращается мистер Роунт со стаканом воды в одной руке и с таблеткой в другой. Он дает это жене, и та выпивает все содержимое. Мужчина садится по другую сторону кровати и смотрит на дочь. Та задумчиво смотрела в одну точку и не моргала.

– Анна, может ты хочешь поспать, а мы тебе мешаем? – спрашивает отец, переживая за состояние дочери.

– Я была бы вам признательна, – тихо сказала девушка, посмотрев на отца.

Мистер Роунт провел рукой по темным волосам дочери и встал. Миссис Роунт поцеловала Анну, и они вышли из палаты.

– Мистер Дуглас! – позвал мистер Роунт врача, завидев его, выходящего из чьей-то палаты.

– Я слушаю вас, мистер Роунт, – улыбнувшись, сказал мистер Дуглас, подходя к ним.

– Это нормально, что моя дочь смотрит в одну точку, не моргая? – спрашивает мужчина, вспоминая равнодушное лицо Анны.

– Мистер и миссис Роунт, ваша дочь пережила жуткую аварию и потеряла память, как, по-вашему, она должна себя чувствовать? – задал риторический вопрос врач, на что миссис Роунт снова расплакалась.

– Сью, перестань плакать, – обнимая жену, проговаривал мужчина.

– У вашей дочери в голове всплывают разные моменты из жизни, которые она не может сопоставить, ведь там могут появляться картинки и двухлетней давности, которые она не помнит. Анна может испытывать боль из-за того, что она не может ничего с этим сделать.

От такого заявления Сью лучше не стало. Она присела на стул и залилась горькими слезами. Доктор сжал плечо миссис Роунт в знак поддержки и с их позволения ушел к пациентам, которые ждали его.

– Я даже представить себе не могу, что испытывает наша дочь, – сквозь рыдания говорит Сью и кладет голову на грудь Фреда. Мистер Роунт успокаивал жену, хотя внутри него разгорался настоящий пожар ненависти к водителю, который сбил ее.

Водитель не уехал с места происшествия, а наоборот – помог пострадавшим. Он вызвал «скорую» помощь, на суде говорил чистую правду: он не видел пешеходов, они появились из ниоткуда. Его посадили на четыре года в тюрьму, а этого мужчину дома ждут жена и дочка, которые горюют по главе семейства.

Анна все это время лежала в палате на кровати и слышала рыдание матери. В ее голове начали строиться картинки самого страшного, но понимая, что с ней все в порядке, она чуть расслабилась, но волнение не покидало ее.

Анна посмотрела на монитор, который монотонно пищал. Из него выходили проводки, доходящие до руки девушки. Как же ее достало это больнично-стерильное помещение, в котором она провела этот дурацкий месяц под всхлипы матери, грустные взгляды отца и редкие визиты сестры, по которой она уже успела соскучиться.

У ее сестры в школе самая настоящая запара с предстоящими экзаменами. Беверли не может найти и свободной минуты, чтобы навестить сестру. Все свое свободное время она проводит дома за учебниками. Беверли не была круглой отличницей, но училась прилежно, стараясь получать только B и A¹.

Завтра Анну выпишут из больницы, и она снова сможет окунуться в суматоху будней. Анна давно не работала, по крайней мере она этого не помнит, поэтому ей придется заново приналечь на обучение в своей работе, то есть подтянуть языки. Девушка работает переводчиком в одном издательстве, переводя тексты румынских, французских и русских рукописей на английский язык.

Девушке нужно будет только повторить алфавиты и парочку слов, чтобы вспомнить весь язык. Эти языки она учила, будучи подростком в школе. Мама заставляла ее осваивать иностранные языки, говоря, что это пригодится в будущем. И оказалась права. Анна жить не может без работы переводчика. Она раньше хотела выучить немецкий и испанский, но это было год назад, поэтому она этого не помнит.

Анна закрыла глаза, пытаясь уснуть, как она и сказала отцу, но не могла. Снова картинки вставали у нее перед глазами, отчего она сильно зажмурилась и закричала. Мистер Дуглас влетел в палату вместе с родителями девушки. Мистер Дуглас принялся успокаивать девушку, попутно вызвав медсестру, нажав на кнопку.

– Что произошло? – спросил доктор, слегка шлепав ее по щекам.

– Я… я не могу уснуть… картинки… мешают мне, – еле-еле выговорила Анна, прикрыв глаза.

– Все будет в порядке, Анна, сейчас придет медсестра и принесет снотворное, – заверил ее мистер Дуглас.

Заходит медсестра, неся таблетку. Налив воды в стакан из графина, доктор дал препарат девушке. Анна покорно выпила ее и легла обратно. Темные волосы рассыпались по подушке, и девушка прикрыла глаза. Четыре пары глаз смотрели на нее, на ее мирное дыхание, на ее грудную клетку, которая вздымалась и опускалась.

– Не нужно на меня так смотреть, со мной уже все хорошо, – сказала девушка, не открывая глаз. Все улыбнулись и покинули палату, оставив пациентку одну.

На следующий день утром приехали родители девушки. Выписка Анны должна была состояться после обеда, когда проверят самочувствие пациентки. Мистер Дуглас с самого утра повел Анну на последние обследования, чтобы со спокойной душой отправить девушку домой.

Мистер и миссис Роунт были в палате у дочери и собирали ее вещи. Мистер Роунт собирал какие-то книги и журналы в пакет, а миссис Роунт собирала вещи девушки в сумку, кроме тех, которые она наденет на выписку. Цветы, которые дарили друзья, когда приходили сюда, чтобы навестить подругу, миссис Роунт решила оставить в больнице, решив, что уборщица сама решит, что с ними делать.

Собрав все вещи, они сели на больничную койку и принялись ждать свою дочь. Мистер Дуглас заверил, что все пройдет быстро: она сдаст пару анализов и поговорит минут десять с психотерапевтом. Состояние девушки оставляет желать лучше, но лучше не рисковать. Анне нужно провериться, попить какие-нибудь таблетки успокоительного, чтобы нормализовать свое душевное состояние.

Анна сдала кровь на анализ, проверила сердце и сейчас сидела у психотерапевта. Это была женщина, на вид которой было около тридцати пяти лет. В уголках глаз образовывались морщинки, когда она улыбалась, короткие блондинистые волосы были заправлены за ухо, и было всего лишь одно кольцо на указательном пальце правой руки. Глаза у нее были добрыми, цвета морской волны. Такое складывалось впечатление, что это была тридцатипятилетняя Барби.

– Анна, я должна быть уверена, что ты в порядке, иначе тебя не выпишут отсюда, – говорила мисс Хьюман, вертя в руках синюю ручку, которой она периодически делала какие-то записи.

– Мисс Хьюман, я чувствую себя прекрасно, сколько раз мне нужно это говорить? – Анна начала злиться. Почему ей не верят? Ведь девушка, по анализам, чувствует себя отлично, нет ни единого перелома, ни единой ссадины.

– Хорошо, Анна, но ты должна будешь иногда наведываться ко мне, чтобы я могла проверять твое состояние.

– Конечно, мисс Хьюман, я буду приходить, – без тени сарказма ответила Анна. Она старалась понимать, что это только ради нее, ради ее здоровья. Анна обязательно будет посещать врача, делать все, что она скажет.

– Можешь идти. – Мисс Хьюман отпускает девушку, и Анна выходит из кабинета, попрощавшись. Дойдя до своей палаты, Анна открывает дверь и проходит внутрь. Ее одежда лежала на больничной койке, которую уже успела убрать уборщица, а родители стояли у окна, обнимаясь и смотря на больничный двор.

– Мам, пап, я готова, – тихо говорит Анна, прерывая их идиллию. Мистер и миссис Роунт повернулись к девушке, улыбаясь.

– Отлично! – восклицает мать, подойдя к дочери. Она обнимает Анну и целует в кончик носа, от чего девушка поморщилась.

– Я пойду за выпиской, – говорит отец. Он целует дочь в макушку и выходит из палаты, давая время дочери, чтобы та оделась.

– Ты в душ пойдешь? – спрашивает миссис Роунт, подходя к кровати.

– Нет, я дома приму душ. – Анна садится на койку и проводит рукой по своей одежде, лежащей рядом, не веря, что уже через пару минут она уедет отсюда.

– Хорошо, я пойду найду мистера Дугласа, – говорит миссис Роунт, оставляя дочь одну в палате.

Анна начинает медленно одеваться: сначала снимает больничную пижаму, затем надевает бюстгальтер, потом надевает джинсы и футболку. Ее куртка, на всякий случай, лежала в машине отца на заднем сидении.

Девушка подошла к окну и посмотрела на гуляющих людей во дворе больницы. Старики медленно передвигались по тропинке, молодые люди сидели на лавочках и читали книги, а маленькие дети играли на площадке, созданной специально для детей.

Машина останавливается возле двухэтажного домика, в котором уютно и приятно находиться. Миссис Роунт очень любит создавать уют в своем доме и постоянно покупает какие-то милые штучки в магазинах, за что муж ее попрекает, но потом помогает все расставить.

Анна вышла из машины и медленными шагами направилась к дому. Мистер Роунт начал доставать из багажника сумки с вещами дочери, а миссис Роунт, захватив куртку Анны, направилась за ней. Анна смотрела на все так, будто впервые в жизни видела, но на самом деле это не так.

Анна помнила, как она с сестрой тут бегала, как они праздновали Рождество, день Благодарения, Хэллоуин, как Анна приходила домой после школы, но было здесь что-то неродное. Девушка чувствовала себя здесь не в своей тарелке, как будто она не дома, а в гостях. Анна чувствовала такое впервые, и ей захотелось тут же поговорить с мисс Хьюман, но нужно сделать это не сейчас, ведь девушка может заблуждаться.

Как только Анна вошла в дом, ей сразу на глаза бросился серый мохнатый клубочек, свернувшийся на стуле, стоящим в прихожей. Это был кот, Маркиз, которого родители подарили Анне на день рождения два года назад. Девушке тогда стукнуло двадцать один, и она была очень счастлива получить кота в подарок, которого так страстно желала. Она могла позволить его себе купить, но что-то все время мешало ей это сделать.

– Это Маркиз? – тихо спрашивает Анна, присев рядом с котом. Она провела пальцем по его макушке и носику, от чего кот проснулся и замурчал, завидев свою любимую хозяйку. Кот поднялся, потянулся, выгнувшись дугой, а потом прыгнул на руки девушки, замурчав еще громче и ласкаясь об ее подбородок и руку, которой она гладила его.

– Да, Анна, это он, – ответила мать, удивляясь тому, что дочь его вспомнила. Отец на секунду остановился, а потом продолжил свое движение, улыбаясь.

– Я помню его, мам, помню! – радовалась Анна, нежно обнимая кота. Мать подошла к девушке и обняла ее так крепко, как это было возможно. На кромешную долю секунды она испугалась, что дочь вспомнила все, но как оказалось, это было не так.

– Я очень рада, Анна, – промолвила миссис Роунт и повела Анну в гостиную, где девушка села на кресло, крепко прижимая к себе Маркиза, чему тот не был против. Он очень сильно скучал по хозяйке, места себе не находил.

– Маркиз, – сладко прошептала Анна и поцеловала кота в макушку. – А где Беверли? – спохватилась Анна. Она так хочет увидеть свою сестру и обнять, что не передать словами.

– Беверли сейчас в школе, готовится к экзаменам с учителями, – пояснила мама, и Анна заметно расстроилась. Последний раз Беверли была у сестры пять дней назад, и Анна уже просила прихода сестры, скорее не просила, а требовала. – Не расстраивайся, Беверли скоро придет, у учителей она не задерживается надолго.

– Хорошо.

Анна отпустила Маркиза и облокотилась на спинку дивана. Хоть Анна сегодня ничего не делала, она очень устала и хотела спать, ну или хотя бы принять горячую ванну.

– Анна, что ты еще помнишь? – тихо спросила миссис Роунт, стараясь сделать свой голос невозмутимым. Миссис Роунт боялась, что дочь могла вспомнить не то, что надо.

– Я же уже говорила, что у меня абсолютно черное пятно, – вздохнула Анна и потерла переносицу двумя пальцами. Ее так злит этот вопрос, что хочется лезть на стенку. Каждый день этот вопрос всплывал. Его задавал то врач, то мать, а отец даже не спрашивал, потому что прекрасно понимал, что его дочка устала от этих расспросов.

Лишь один отец понимал ее.

– Ты же вспомнила кота, я думала, что ты еще что-то вспомнила, – виновато произнесла миссис Роунт, опуская взгляд на Маркиза, который свернулся клубком у ног Анны.

– Мам, если бы я что-то вспомнила, я бы сказала тебе, – поясняет Анна, и в гостиную заходит отец, мистер Роунт.

– Дорогая, нас ждут соседи, – напомнил он, протягивая жене пальто.

– Ах, да, – вспомнила миссис Роунт и слегка стукнула себя по лбу.

– Куда вы собрались?

– Соседи пригласили нас на обед, так что дом в твоем распоряжении до вечера. Когда придет Беверли, скажи ей, что еда на плите, а то она проходит мимо кухни, уставившись в свой учебник, – возникает миссис Роунт, надевая пальто. Завязав пояс, родители поцеловали дочь и вышли из дома.

Анна не чувствовала себя здесь как дома. Такое чувство, что она была здесь в гостях, приехала погостить на пару дней.

Набрав воды в ванну, она переоделась в домашнюю одежду, взяла свою любимую книгу «Джейн Эйр» и зашла в ванную комнату.

Беверли пришла в шестом часу домой. Как и говорила мама, сестра Анны зашла в дом, уткнувшись в учебник. Анна стояла, опершись о косяк и скрестив руки на груди. Беверли даже внимания не обратила на сестру, погруженная в историю Америки.

– Беверли, – позвала Анна сестру, и та подняла голову. Глаза Беверли загорелись, и она бросилась к сестре на шею, кинув учебник на пол. Анна не ожидала такой реакции и слегка пошатнулась, но удержалась на ногах. – Я тоже рада тебя видеть.

– Анна! Когда тебя выписали? – спросила Беверли, не отлипая от старшей сестры.

– Сегодня. Родители ушли к соседям, а ужин на плите, – проинформировала Анна Беверли и пошла на кухню, чтобы наложить еду в тарелки. Анна не ужинала, дожидаясь сестры, она хотела с ней вместе покушать и поговорить.

– Я переоденусь и помою руки только! – крикнула Беверли с лестницы и поднялась на второй этаж. Анна разложила еду по тарелкам, налила сок в стаканы и села за стол, дожидаясь младшей сестры. Беверли спустилась спустя, примерно, пять минут.

– Как ты? Как школа? – спросила Анна, засовывая макароны в рот. Миссис Роунт приготовила болоньезе, пальчики оближешь. Девочки всегда просили готовить именно болоньезе, потому что это получалось у нее лучше всего.

– Я в порядке, школа тоже. Вот, готовимся к экзаменам, – Беверли протянула Анне листочек по подготовке. Там было так много определений и правил, что у Анны разболелась голова.

– Столько всего, – с ужасом произнесла Анна. – Неужели я все это сдала?

– Да, Анна, тебе повезло, а вот мне нет, я сдаю в этом году, – обидчивым тоном проговорила Беверли и отпила чуть-чуть сока.

– Ты так выросла с тех пор, как я помню тебя, – улыбаясь, говорит Анна. Девушка не помнила взросление сестры, вступление на ступень совершеннолетних ребят, и ей было очень плохо от того, что ей не довелось этого вспомнить.

– Неужели ты не помнишь мое день рождение? – ужаснулась Беверли и принялась рассказывать свой день рождения, конечно же, не упомянув о самом главном – с кем была Анна. Они разговаривали очень долго, Беверли старалась восстановить в памяти сестры хоть какие-то моменты.

Беверли не имела ничего против ухажеров сестры, если те не бросали ее. Если какой-то парень бросает Анну, Беверли вступает на тропу войны и делает так, чтобы потом бывший ухажер попросил прощения у Анны. Анна до сих пор не понимала, как она это делает, но потом сдалась и не стала ничего выяснять, так как Беверли не говорила.

Родители Анны что-то скрывали от дочери, это сразу стало понятно, но Анна пока не додумалась до этого, и Беверли молчала. Беверли хоть и не нравилось вранье, – она всегда была за правду, – но родители настояли так, что младшая дочь не могла отказать, иначе съедет из дома в общежитие, когда закончит школу и поступит в университет, а общежитие было для нее самым страшным. А вообще, мистера и миссис Роунт заставили молчать, заставили не говорить о прошлом Анны самой Анне.

– А когда ты приезжала к нам в гости… – начала было Беверли, но осеклась.

– Приезжала? – переспросила Анна, хмуря брови. Неужели она где-то жила?

– Я сказала «приезжала»? – Беверли сделала удивленный тон и набила рот болоньезе.

– Беверли, – угрожающе позвала Анна. «Что она от меня скрывает?» – подумала Анна, сжимая вилку. Та угрожающе погнулась, предостерегая, что может сломаться.

– Раньше ты жила в квартире, одна, – добавила Беверли, уже успокаиваясь. Главное, чтобы здесь она не облажалась.

– В квартире?

– Да, Анна, в квартире. Ты часто приезжала к нам, стараясь наведываться к нам как можно чаще.

Анна встала из-за стола и направилась в свою комнату. От загадок, от недосказанности у нее разболелась голова, такое чувство, что она сейчас лопнет. Присев на кровать, Анна взялась за голову. В голове творилась полнейшая каша: какие-то картинки, какая-то неизвестная мебель, люди – все это давило на нее, делая ей больно. Анна осела на пол и тихонько заплакала. «Почему так больно что-то вспоминать?» – спрашивала она себя, рыдая. Она аккуратно поднялась и легла на кровать. Спустя какое-то время она уснула, видя во сне всю ту же картинку: какие-то картины на стенах, неизвестная мебель и люди.