Read the book: «Счастье во грехе…», page 2

После, вернувшись в номер, он и не планировал их искать, поскольку понимал, что не его случай, да и не сторонник таких вот знакомств. Женщина, судя по всему замужняя, раз с нею дети, а девочка – она ещё так молода, свежа и красива. Не для него эта сладкая, целомудренная «роза», от которой отдавало едва зарождающимся нектаром и запахом белых цветов. Которая, к тому же, наверняка ещё не созрела…

Он не находил себе места, ходил взад – вперёд в своём номере из угла в угол, всё больше думая о них. Понимал, что не уснёт уже этой ночью. Все мысли были заняты ими двумя. Его охватило внутренне трепетное напряжение и волнение, чувствовал, что может совершить глупость, за которую потом можно сильно пожалеть и долго расплачиваться. Да и не таков он был, чтобы клеить замужних женщин и растлевать малолетних. У него был свой кодекс чести. Он не мог позволить себе такую глупость. Да и кто его будет слушать? Что он им скажет, когда найдёт… Все эти мысли не оставляли его в покое и не в силах находиться более один в этой большой комнате на троих, вышел в фойе к администратору, чтобы прогуляться по коридорам и взять журнал к чтению. Развеять мысли, успокоиться.

Расположившись в продавленном и обшарпанном диване с совершенно скучным изданием прежних лет, мимоходом вслушиваясь в музыку по радио, спустя время он замечает, как кто-то спускается по лестнице второго этажа. И это была она – загадочная женщина средних лет, вся в теле. Про таких, обычно в народе говорят; «кровь с молоком», но не полная, а именно «в теле». Спросив у администратора чайник – и получив неудовлетворительный ответ, она подошла к нему и переспросила то же самое. Он растерялся, ведь даже понятия не имел, есть ли у него в номере чайник? На что сообразительная девушка из администраторской быстро нашлась и подтвердила, что в номерах первого этажа электрические чайники всё же обычно присутствуют.

Тут он собрался с мыслями и с некоторой неуверенностью в голосе предложил совместно проверить сию информацию, потому как действительно не придал этому обстоятельству значения ранее. Они проследовали в номер, и там действительно оказался чайник…

К его удивлению она, молча взяла чайник, сходила и наполнила его водой из кулера в зале, а после вернулась обратно и включила его в розетку. Сама же отправилась восвояси. Прежде, почти у выхода сообщив следующее: – «Если ты не против, мы попьем чай у тебя, а я схожу за печеньем и конфетами». Не дожидаясь ответа – ушла с невозмутимым взглядом и уверенным голосом. Значит, она – хозяйничала в чужом номере, как у себя дома, а неловко себя чувствовал именно – он, хозяин положения и комнаты. Он понимал, что влип! Ведь его откровенно говоря охаживают, но эта мысль уже не пугала, а даже радовала. Приятно волновала. Вдруг ему стало жутко интересно, что же будет дальше и чем всё это закончится. Ведь ничего более парадоксального и сверхъестественного с ним прежде ещё не случалось, а её уверенность просто ставила в ступор.

Ожидая всё это семейство к себе в гости и совершенно точно до конца не понимая, к чему же ему готовиться, на всякий случай, стал прибирать разбросанные вещи и прятать документами с деньгами. Может они мошенники или воришки, сейчас подсыплют снотворного и обчистят. Или изобразят попытку изнасилования, что также вероятно. Он не знал чего и думать, но интерес всё же пересилил, поскольку красть у него было особо нечего, разве что судебное досье по делу…

К его удивлению она вернулась совершенно одна, правда с чаем и конфетами, как и обещала. Они познакомились, разговорились за чаем, узнали друг о друге чуть больше. Взаимная симпатия явно присутствовала, даже некое притяжение. Но она ничем не скомпрометировала своё поведение, всё было в рамках приличия без намёка на пошлость. Как будто старые друзья пьют чай и говорят за жизнь. Он узнал её немного больше, проникся симпатией, и вот она уже нравилась ему всё больше. Она тоже не скрывала своё влечение к нему, но делала это осторожно, степенно, выдерживая дистанцию и субординацию.

Он был готов уже провести с ней всю ночь в разговорах. И общения было уже недостаточно, требовалось прижать к груди, обнять, поцеловать. Что-то в ней рассмотрел родное, знакомое, близкое и даже понятное. В какой-то момент она резко сменила тему. Спросила о том, как он относится к её дочери? Ведь она заметила, как он буквально пялился на неё в столовой. И что он ей тоже понравился. Его как током ударило, отрезвило, но всё же ответил честно; – «Да! Она мне нравится, хорошая, наверное, девочка, но всё ещё ребёнок. Поэтому пусть на этот счёт ничего плохого не думает». «Напрасно», – сказала она, – там, откуда я родом, девочки рожают и в 13-ть лет, а ей уже почти 17-ть. И ты ей тоже понравился. Дело в том, что у нас рано выходят замуж либо беременеют по глупости от всяких забулдыг и наркоманов, когда девочек берут силой. А мужчины у них в доме уже давно нет, нет опоры и заступников. Некому ее беречь. Муж умер три года назад от несчастного случая, вот теперь она за неё и беспокоится. Боится, что не убережёт.

Я вижу, что ты человек правильный, совестливый и образованный. Уж лучше от хорошего человека забеременеть и вести свой род, нежели от юродивого. Он был сконфужен и согласен одновременно.

– «Ты ничего такого не думай. Мы не причиним тебе зла. Утром соберемся и уедем далеко в свои края. Больше никогда о нас не услышишь. Тебя не побеспокоим. Я хочу ребёночка, пока ещё кому-то интересна и могу его поднять. Да и девочке помочь надобно, пора взрослеть. Она приёмная дочь, не родная».

– А мальчик твой…? Нет, это свояченицы сын. Она приболела, а его оставила мне на присмотр. Пришлось взять с собой в дорогу. Не оставлять же его дома совсем одного. Мал еще, для хозяйствования. Мы тут гостили у дальних родственников, но завтра уедем обратно.

Он был в замешательстве и даже не соображал, что следует в таких случаях отвечать. С одной стороны, был просто счастлив от услышанного, но с другой понимал, что должен быть где-то подвох. Что-то здесь не так. В жизни так не бывает. Уж слишком всё просто и без обязательств. Да и как он вправе «поднять руку» на девочку…? А вдруг это какой-то развод местными приезжих городских лохов на деньги или обязательства. Уж слишком всё гладко, заманчиво и неправдоподобно.