Quotes from the book «Дни Великой пустоши. Изгой», page 2
Это трудно передать словами, такое может чувствовать только девушка – когда мужчине не просто тебя хочется, ты ему необходима. Он ломает преграды, только бы насытиться и не находит удовлетворения никогда.
Названия этому феномену никто не придумывал. Было в этом какое-то мистическое суеверие: если чему-то дать имя, оно тут же оживало и становилось куда опаснее.
Видимо, это человеческая особенность – в любую эпоху жить среди крайностей. Полутона людям скучны.
Так и смотрели они друг на друга: еще утром властный старик и бесправный парень. Свободный и узник. Груз прожитых лет против потерянной нерасцветшей молодости. Бесконечно разные, они спрашивали у самих себя: почему Алена? Два далеких одиночества под грузом общего горя.
Несколько лет назад он понял одну простую истину: рано или поздно тоннели закончатся, наступит тот момент, когда последний упрется в тупик
Жажда знаний была его неуемной слабостью – или силой, он сам еще не определился. Она цвела, наполняясь яркостью и плотью, когда Олегу удавалось прочесть книгу
Демоны внутри. Порок – это проклятье разума. Почти каждый человек труслив и сможет предать, когда угроза для него самого или выгода от предательства неприлично велика.
Тут сходили с ума. Замирали на месте и иссыхали без движения подобно египетским мумиям в золоченых саркофагах, о которых Олег читал в найденных тут книгах.
– Расслабься парень, я не из тех, кому нравятся подобные реверансы. Считаю, что требовать к себе обращения на “Вы” может только человек с глистами.
Каждому нужно на это разное время, но в итоге наступает момент, когда человека больше не тревожит то, что еще мгновение назад раздражало. Приспосабливаться человек умеет так же хорошо, как разрушать. Одинаково быстро, вопреки расхожему заблуждению, он привыкает и к хорошему, и к плохому.
