Read the book: «Гильза. Часть первая»

1

– А теперь, товарищи, я предлагаю выпить за нашу сплочённую дружную компанию! Кама-река, здравствуй! Как здорово, что все мы здесь.... Ну и так далее!

Присутствующие заулыбались и подняли одноразовые стаканчики с коньяком.

Стояло нежаркое уральское лето и выбравшиеся с ночёвкой «на природу» две семейные пары наслаждались долгожданным и редким отдыхом без детей, которых оставили у родителей.

На краю полянки стояли машины, чуть поодаль от них были разбиты две палатки. Горел небольшой уютный костерок. На мангале медленно подрумянивалось мясо.

Коллеги по работе Сергей Богданов и Артём Луганский наконец-то исполнили давнюю мечту– оставить детей у родителей, а самим выбраться на отдых только с женами.

– Мальчики, только о работе ни слова, а то мы обидимся, встанем и уйдём в закат, – капризно сказала жена Артёма Наталья. – А то я вас знаю: «в лесу о бабах, с бабами – о лесе».

В подтверждении своих слов девушка даже поднялась со своего складного стульчика, но вместо того чтобы уйти, Наталья только сладко потянулась и села обратно.

Жена Сергея одобрительно засмеялась и шутливо погрозила мужчинам пальцем:

– Сегодня и завтра забудем обо всём, что выходит за пределы этого чудесного места.

Луганский и Богданов познакомились несколько лет назад, на оборонном заводе, где работали сборщиками узлов к ракетам. Не смотря на существенную разницу в возрасте – Сергею было сорок, а Артёму двадцать пять – они подружились. Сказывались общие интересы: рыбалка, музыка, шахматы и много чего ещё.

– Нет, что ни говори, – разглагольствовал Артём, – без детей иногда полезно отдыхать. Сразу чувствуешь себя моложе лет на десять.

– То есть тебе сейчас пятнадцать? – со смехом спросила Наталья. – Значит малолеткам больше не наливаем.

По общий смех она убрала от мужа бутылку с коньяком и перевернула пустой стаканчик Артёма, будто собиралась играть в напёрстки.

– Это да, – согласился Сергей, – мы, когда своих к матери отправляем, начинаем себя вести так, будто нам самим пятнадцать, и у нас родаки уехали.

– Ничего, как-нибудь выберемся полным составом, – улыбнулся Артём, – ваши, наши ещё и родителей возьмём.

Он ловко отобрал у жены коньяк и снова налил всем по порции. Межу тем начало темнеть. Потрескивающий костёр становился всё отчётливей и его пляшущие языки отражались на лицах людей.

– Хорошо у нас летом, – с наслаждением сказала жена Сергей Катя, – будь моя воля, я бы всем жителям Урала и Сибири давала бы отпуск только летом. А когда солнечная погода, вообще бы выходной объявляла. Потому как впереди семь-восемь месяцев под снегом.

Как бы иллюстрируя свои слова, Катя взяла гитару и запела низким красивым голосом:

Снег кружится, летает, летает,

И позёмкою клубя,

Заметает зима, заметает,

Всё что было до тебя.

На полянку постепенно ложился туман. Запах дыма и сырости смешивался с запахом травы редкими голосами птиц. Кама бесшумно и величественно несла свои воды. Где-то вдали, на другом брегу тоже зажглось несколько огней.

– Ну, дамы, оставляем вас одних, – сказал Артём, – а мужчинам нужно идти на дОбычу. Вечерний клёв, понимаете ли. Рыба сама себя не выловит.

– И мы с вами, – попросила Катя, не выпуская из рук гитару.

– Ой, и не уговаривайте, – строго сказал Сергей. – Давайте как при первобытнообщинном строе – сидите и поддерживайте огонь. И дайте мужчинам побыть наедине друг с другом.

– Звучит, как фраза из фильма «Горбатая гора», – рассмеялась Наталья.

– Бесстыдницы, – укоризненно сказал Артём, надевая сапоги и беря удочки. – Пошли, Сергей Васильевич.

– Мы не долго и не далеко, – извиняющимся голосом сказал Богданов, целуя жену, – будем через часик.

Вскоре они уже шагали по тропинке, освещая дорогу фонарями.

– Завидую я тебе, Серый, – сказал Артём. – Сколько вы вместе?

– Двадцать два.

– Вот! Скоро серебряная свадьба, а прямо невооруженным глазом видно, как вы любите друг друга до сих пор.

– Ну и у вас всё впереди, – посмеялся Сергей.

Спуск к Каме был высокий и скользкий. У самой воды друзья остановились и закинули удочки, предварительно отхлебнув «на удачу» из фляжки.

Через час рыбалка подошла к концу. В садке беспокойно бултыхались десяток окуней и несколько крупных лещей.

– Ну так себе, средне, – подвёл итог Артём, – бывало и получше.

– На уху хватит, – отозвался Сергей, поёживаясь от вечерней прохлады, – девки довольны будут.

Они поднялись по скользкому глиняному склону и остановились передохнуть, любуясь величественной красотой Камы.

– Как божественна природа и проста, – пропел Артём, раскинув руки.

Пока он пел, Сергей отломил от стоящей на краю обрыва корявой ели сухую ветку и стал деловито счищать с сапог налипшую глину, посмеиваясь над дурачившимся Луганским.

Неожиданно Сергей обратил внимание на какой-то уж очень необычный круглый сучок, торчавший из ветки. Он посветил фонарём и с удивлением увидел, что это гильза от патрона, вставленная в ветку. Позеленевшая и окислившаяся от времени гильза так вросла в ветку, что Сергею стоило немалого труда, чтобы достать её из углубления.

– Ты смотри, – озадаченно произнёс Богданов. – Тёмыч, глянь-ка что я нашел!

Артём побежал к другу и взял находку в руки, внимательно освещая её фонарём.

– Гильза, – протянул он. – Откуда она тут?

Сергей засмеялся.

– Молодёжь.... Скорее всего, ещё с гражданской, тут бои лютые были в 1919-м, когда красные наш Дивноуральск освобождали. Гильза от винтаря Мосина, калибр 7,62. Так-то.

Сергей только сейчас обнаружил, что найденная гильза не пустая. Она была аккуратно заткнута какой-то щепкой, замшелой от времени. Богданов потряс находку и приложил к ней ухо.

– Что, думаешь клад нашел? – скептически сказал Артём и со смехом добавил. – Ну пару кило золота туда влезет.

– Да иди ты, – беззлобно отозвался Сергей.

Он достал из кармана нож и попытался сковырнуть затычку, но как назло, щепка обломилась почти заподлицо с краем гильзы.

Луганский продолжал потешаться:

– Серый, представляешь, сейчас вытащишь эту пробку, а оттуда вынырнет старик Хоттабыч. Что ты у него попросишь?

– Чтобы один раздолбай помолчал пять минут, – сказал Богданов, сосредоточенно ковыряя ножом обломок затычки. – А вообще, лучше бы помог.

Луганский наконец прекратил ёрничать. Его тоже разобрало любопытство, что могло быть заткнуто в этой замшелой капсуле.

Он покопался в кармане и вытащил свой новенький модный швейцарский нож и извлёк из его ручки штопор.

– Держи крепче. Сейчас мы это винишко откроем....

С этими словами Артём аккуратно стал вкручивать штопор в обломок щепки, а после чего с немалым усилием вытащил всю пробку.

– Что б ты без меня делал, – самодовольно сказал Луганский, светя фонарём внутрь гильзы. – Хоттабыча, к сожалению, там нет, но есть....

Он перевернул гильзу и потряс. На его ладонь вместе с соринками выскользнула пожелтевшая бумажка, свёрнутая в трубку.

2

Артём развернул бумагу и подставил под свет фонаря. Богданов с трудом разбирая строчки с дореволюционными «ерами» и «ятями», медленно, то и дело сбиваясь прочитал:

«Челов;къ, если ты читаешь это письмо, то мы погибли. Точные коордитнатъ груза ищит; по адр;су: улица М;щанскыя. Домъ 35. Квартира 10.За восьмымъ кирпичом.

05 .08. 1919 Тихонъ Бушмакинъ. Ер;м;й Солёный. Осип Н;спивайло.

– Ну ничего себе, – озадаченно протянул Артём.

– А ты говорил… – отозвался Сергей. – Пойдём давай, а то наши женщины там уже наверно икру мечут.

Он достал из кармана сигареты, вытащил их из пачки и аккуратно положил туда записку.

Стало уже совсем темно. Друзья зашагали по тропинке в лагерь. Иногда луч фонаря выхватывал больших жаб, неторопливо прыгающих им наперерез.

– Вот наши-то не видят, – засмеялся Сергей, – визгу бы было!

У Артёма не выходило из головы содержание записки.

– Улица Мещанская, – задумчиво сказал он, – я что-то и не слышал про такую у нас в Дивноуральске.

– Старое название, скорее всего переименовали, – отозвался Сергей. – Думаю, это где-то в Молотовилихе, в старом районе.

Луганский нетерпеливо достал телефон и тут же попытался с помощью гугла выяснить этот насущный вопрос. Но лес и отдалённость от города надёжно хранили тайну улицы Мещанской.

– Блин, – ругнулся Артём, – напереименовывали, теперь вот мучайся. Я бы вообще вернул все старые названия улицам. Ну скажи на милость, для чего в каждом городе нашей страны есть улица Ленина?

– А чем тебе улица Ленина не угодила? – спросил Богданов. – Ну переименуют её обратно в Покровскую, мы что, лучше жить станем?

– Историчность! – горячился Артём. – Я бы и половину памятников Ленину снёс бы.

– Ты уж, друг, не останавливайся на полпути, – засмеялся Сергей, – демонтируй всё, и улицы все переименуй. Вон, хохлы, как стадо бабуинов, всё разрушили, посносили и сразу жить лучше стали, верно?

– Блин, но и большевики в своё время сносили памятники, – рассердился Артём, – и улицы переименовывали!

– Всё, варвар, пришли почти, – сказал со смехом Сергей, который привык к перепалкам с другом по поводу истории и политики.

За деревьями уже виднелся их лагерь, полыхал костёр. Их женщины сидели на складных стульях и тихо пели под аккомпанемент Катиной гитары:

От старых друзей весточки нет, грустно.

А на душе от свежих газет пусто.

И от несвежих – невелика потеха.

Правда вот был армейский дружок – уехал.

– Тёмыч, девкам давай не будем рассказывать, – вполголоса сказал Богданов, – будет куча лишних вопросов и ещё много ненужного.

– Ясный пень! – поддержал Артём.

Уже не таясь, вдвоём они вышли на полянку и подхватили:

– Ой-йо, ой-йо, ой-йо. Ой-йо, ой-йо, ой-йо!!

– Ну наконец-то! – хором воскликнули жены и бросились к своим рыбакам, принимая их улов.

– Щука ещё была, но леску откусила и ушла, сволочь, – врал Артём, показывая, каких размеров рыбина сорвалась.

– А ещё нас кит проглотил, и мы как Иона из Библии жили в нём, а потом надоело и мы к вам пришли, – невозмутимо сказал Богданов.

Женщины расхохотались и принялись чистить рыбу и овощи для ухи. Спать в эту прекрасную летнюю ночь никому не хотелось.

Через пару часов компания с аппетитом ела уху, в которой Артём, по старинной рыбацкой традиции, загасил тлеющую головёшку.

Сергей отошел на край поляны, вытащил записку и снова посветил на неё фонариком.

– Что ты там ещё хочешь прочитать? – спросил Луганский, подходя к нему.

– Да интересно, кто это писал, – задумчиво сказал Богданов, – красные или белые?

– А мне более интересно, что это за груз и что это за улица Мещанская. Обидно будет, если мы найдём эту улицу, а там будет мыло или сахар.

– А ты на что надеешься? – засмеялся Сергей. – На золото Колчака?

– Честно говоря, не отказался бы, – мечтательно улыбнулся Артём. – Ипотеку бы заплатил, «крузак» бы себе взял, шубу Натахе, Ленке бы на учёбу отложил....

– Боюсь, на твои хотелки всего золотого запаса Российской Империи не хватит, – рассмеялся Богданов. – В записке указано имя – Еремей Солёный. У нас в классе тоже парень учился с такой фамилией.

– Так это ни о чём не говорит, – резонно сказал Луганский, – довольно частая фамилия, тем более для нашего края, где как известно, все немного солёные. Особенно уши.

– Смотри, тут написано «за восьмым кирпичом». О чём это говорит?

– О том, что в этой квартире кроме восьмого есть ещё минимум два кирпича – седьмой и девятый.

– Ладно, отложим всё это дело до приезда в город, – подытожил Сергей, – всё равно мы сейчас ничего не узнаем. И насчёт золота. Даже если оно действительно есть, нам будут полагаться всего двадцать пять процентов.

– Лишь бы было!

– Романтик ты, Тёмыч, и авантюрист, – рассмеялся Богданов. – Пойдём к нашим женщинам, а то они кажется недовольны тем, что мы опять уединились.

Они вновь подошли к столу, где ещё не остыла уха, а железных стаканчиках ещё не нагрелась водка, заботливо охлаждённая Артёмом в ведре с водой.

– Ну, братцы, за то, чтобы все наши начинания были удачны и приносили нам удовольствие. Моральное и физическое, – цветасто провозгласил Луганский, подмигнув другу.

Стало постепенно расцветать и светлеющий лес огласила дружная песня, без которой не обходился ни один пикник семей Луганских-Богдановых:

Я бегу по выжженной земле,

Гермошлем захлопнув на ходу,

Мой «Фантом» стрелою белой.

На распластанном крыле.

С рёвом набирает высоту.

Но бессонная ночь между тем брала своё и вскоре отдыхающие разошлись по палаткам. Катя, свернувшись калачиком, прижалась к Сергею и тихо засопела, а Богданов достал телефон и записку и снова стал освещать послание из прошлого, надеясь выведать что-то такое, что он не смог увидеть с первого раза. Но вскоре сон сморил и его.

Богданов открыл глаза и ощутил, как сильно нагрелась палатка от давно вставшего солнца. По спине противно бежал пот. Кати рядом не было.

Сергей на четвереньках выбрался из палатки и увидел, что вся компания снова сидит за столом и завтракает.

– А вы чего не ложитесь? – дурашливо спросил он, подражая киношному Промокашке.

Богданов только сейчас ощутил, как ему нехорошо.

– Ох, братцы, молодёжь, везёт вам, – прокряхтел он, – где мои семнадцать лет… А вот после сорока, не поспишь ночь да выпьешь лишние сто грамм – всё, пиши пропало. Вы как хотите, а я иду купаться.

– Подлечись, друг, – заботливо сказал Артём, наливая Сергею стакан пива.

– Ох, нет, мне за руль ещё, – страдальчески вымолвил Богданов.

– Ладно уж, я поведу, – улыбнулась Катя.

– Зачем тебе клад, у тебя и так не жена, а золото, – брякнул Луганский.

– Какой клад? – хором спросили женщины.

– Да это он шутит так, – поспешно сказал Сергей и, улучив момент, состроил Артёму страшную рожу.

– Купаться! Купаться! – зашумел Луганский и, схватив с ветки полотенце, первым побежал к Каме.

3

Весь день компания провела в лесу и на реке, поочерёдно играя то в футбол, то в бадминтон, то в карты. И лишь к вечеру, довольные и отдохнувшие, они погрузились в машины и поехали в город, домой. Предстояла нелёгкая трудовая неделя.

Забрав у родителей детей – двенадцатилетнюю Ульяну и восьмилетнего Игоря, всё семейство Богдановых, наконец, оказалось дома. Сергей, с трудом дождавшись, пока все домашние уснут, включил ноутбук, отыскивая среди сплетения городских дорог нужную ему улицу Мещанскую.

Оказалось, что нужный ему адрес находится на самом краю города, и на неделе выбраться туда будет очень сложно.

– Такие дела, Тёмыч, – огорчил он утром на работе Луганского.

– Да я уж тоже посмотрел, – с сожалением сказал Артём, – придётся тогда нам ждать субботу.

Неделя пролетела быстро и бестолково. За работами над чертежами и сборкой друзья даже подзабыли о своей находке и вспомнили о ней только в пятницу.

Рано утром в субботу Богданов вышел на улицу в ожидании старенькой Тойоты Луганского. Было уже светло, но народ, отдыхавший после трудовой недели, ещё спал, и лишь собачники со своими питомцами изредка были видны в ближайшем лесочке.

Богданов сел на скамейку и, закурив, задумался. «Вот нашли себе геморрой, – усмехнулся он про себя, – сейчас бы спал себе… Хм… а вдруг там на самом деле что-то спрятано с 1919 года?.. Да ну…».

– Ну что, кладоискатель, готов? – спросил подъехавший Луганский.

– Кто был пионером, тот всегда готов, – отозвался Сергей, забираясь в машину.

– А я вот не успел, – погрустнел Артём, – всегда дико завидую тебе.

– А чего завидовать, – отозвался Сергей. – Это сейчас я понимаю, как всё было классно, а тогда… К седьмому классу вся эта пионерия жутко надоела и считалась унылой обязаловкой – все эти смотры строя и песни, ношение галстуков и приём в пионеры маленьких шкетов-третьеклассников…Помню, мой дружбан Птаха так завязал одному из них галстук, что тот, наверно, когда развязывал, запомнил это на всю жизнь…

– А теперь ближе к теме, – перебил воспоминания Богданова Артём, – о доме тридцать пять на улице Мещанской. Я погуглил как следует. Дом был построен в 1893-м, ещё при Александре III. В данный момент расселён и предназначен под снос.

– Даже не знаю, плохо это или хорошо, – задумчиво сказал Сергей, – где мы там найдём нужную нам квартиру и кирпич под номером восемь?

– Ну как-нибудь найдём, – беспечно сказал Луганский, будто только и делал что искал клады.

Тойота Артёма между тем миновала центр города и въехала в старый дореволюционного времени район. Высоток стало меньше, потом они совсем исчезли, уступив место двухэтажкам, низ у которых был каменный, а верх – деревянный. Некоторые из них были ещё жилые, но больше таких домиков стояли старые и заброшенные.

– Трущобы. ХIХ век рулит, – прокомментировал Артём.

Со стороны и впрямь могло показаться, что они на своей Тойоте как на машине времени въехали на пару сотен лет назад. Лишь кое-где прикрученные к домам телевизионные тарелки напоминали друзьям, что они по-прежнему в ХХI веке.

Луганский остановил машину и достал телефон, сверяясь с картой дубль гис.

– Так, так… – бормотал он, – направо, дальше прямо…

Он ещё что-то поколдовал, потом объявил, что это «совсем рядом, и они дойдут пешком».

– Смотри, устанешь таскать золото до машины, – засмеялся Богданов.

Артём не ответил на шпильку, а молча достал из машины рюкзак и металлоискатель.

– Ты смотри на него, – со смешанным чувством уважения и зависти сказал Сергей, – подготовился, не то, что я, простофиля. В рюкзаке-то что?

– Кувалда, зубило, в общем инструмент разный, – просто ответил Артём.

Они прошли около ста метров и свернули в небольшой тупичок, где находился нужный им адрес.

Дом номер тридцать пять представлял собой плачевное зрелище. Каменный низ ещё держался, а вот второй этаж выглядел ужасно. Обвалившаяся местами крыша и следы пожара говорили о том, что строение немало повидало за сто с лишним лет.

– Хорошо хоть не снесли ещё, – сказал Артём, оглядывая заброшку.

– Оптимист, – улыбнулся Богданов. – Ну и где тут десятая квартира?

– Сразу после девятой, – отозвался Луганский, подражая Задорнову, – а не та, которая перед одиннадцатой.

Они подошли к торцу дома, у которого было два подъезда с распахнутыми настежь дверями. В коридоре виднелись груды мусора, пустых бутылок и прочего хлама.

Богданов пожалел, что вырядился в поездку в «цивильную» одежду и с завистью посмотрел на Артёма – на нём был старенький камуфляжный костюм.

– Ну что, вперёд, к сокровищам, – дурачась, сказал Луганский и первым зашел в дом. Сергей последовал за ним, тщетно пытаясь уберечь свои новенькие джинсы и кроссовки.

Под ногами хрустело битое стекло. Пахло затхлостью, мочой и ещё не пойми, чем. На площадке находилось четыре квартиры. Двери у всех так же, как и входа в подъезд, были распахнуты.

– Ну и где тут квартира номер десять? – спросил Сергей, морщась от неприятного запаха.

Они поднялись на второй этаж, где их ждала такая же картина. Артём внимательно осмотрел двери всех квартир и радостно воскликнул:

– Есть!

– Что есть?

Луганский ткнул во входную дверь, где были видны слеты блёклой краски с цифрой 6.

– Значит десятая квартира в другом подъезде! – объявил Артём.

– А радости-то, я уж думал ты золотую бабу увидел, – засмеялся Богданов.

– Зря подкалываешь, может там и баба будет.

– Ага. Ромовая.

Они вышли из одного подъезда и зашли в другой. В этом обстановка была ничуть не лучше, чем в предыдущем. Вдобавок к этому тут валялись горы сгнившего тряпья.

– Вот десятая, кажется, – неуверенно сказал Луганский и толкнул ручку двери, которая открывалась внутрь.

Но странное дело, именно эта дверь оказалась запертой и не открывалась.

– Что за хрень? – удивился Артём и надавил плечом посильнее.

Дверь не поддавалась.

– У меня такое чувство, что её либо перекосило, либо она закрыта изнутри, – сказал Сергей.

– Сейчас проверим, – спокойно сказал Артём.

Он снял с плеч рюкзак и достал оттуда топор.

– Ну, Тёмыч, ты даёшь, – удивлённо сказал Богданов.

Артём ничего не ответил и размахнувшись всадил орудие в косяк, после чего ещё и ещё.

– Вылитый Джек Николсон, – похвалил Сергей, переминаясь с ноги на ногу и жалея об испорченных кроссовках.

Дверь стала поддаться. Луганский отложил топор и повернулся к Сергею.

– Хватит смотреть кино! Учувствуй в нём!

Богданова уже и самого захватил азарт, с каким его друг стремился попасть внутрь заветной квартиры. Они, насколько это позволяла маленькая площадка, заваленная хламом, разбежались и одновременно ударили плечам по двери. Дверь натужно затрещала, поддаваясь.

В наступившей тишине из комнаты вдруг раздался раздался хриплый мужской голос:

– Вы кто такие? какого х…я вам тут надо?