Quotes from the book «Шериф»

К тому времени я уже понял, что, видно, судьба мне оставаться бобылем до самой смерти. Ну, так сложилось, ничего тут не поделаешь: женщины, которых я любил, не отвечали мне взаимностью, а те, которые любили меня… Да я что-то таких и не припомню.

... радио — это не часы с кукушкой, это духовная пища. Или жвачка для ушей — кому как больше нравится.

У нее не было претензий к мужу. Какие могут быть претензии? «На жабу поступила жалоба: зачем не канарейка жаба?» Не может быть жаба канарейкой, хоть она тресни. Так же и Ружецкий: что бы он ни делал, он не мог стать тем мужчиной, которого она хотела.