Read the book: «Поцелуй по стеклу»

***

Больно рано виски побелели,

Словно первый ноябрьский снег.

Что покрыл городские аллеи,

И афиш что‑то новых нет…

Так пусты без людей тротуары,

Лишь один, без забот и хлопот,

Ловит пастью снег пёс старый,

С ним беззубый собаковод.

Утону в этом матовом сумраке,

Выдыхая рассеянно дым.

Из‑за туч смотрит месяц с ножом в руке,

Как и я, словно кем‑то гоним.

Так застыну на месте как дерево,

Весь обсыпанный белой сурьмой,

Стылый ветер с промерзшего берега,

Грудь пронзит мне холодной стрелой.

***

Тихо кроны тополей колышет ветер,

Тает в сумерках пустой речной вокзал,

Я тебя, тебя с другим сегодня встретил,

Ненароком… Просто мельком увидал.

А потом блуждал в безлюдных переулках,

Трогал стены из холодных кирпичей…

Видел двери и стучало сердце гулко,

Так хотел войти, но не было ключей…

И в надежде возвратить назад частицу

Сердца моего, что ты с собой взяла,

Стал в безумии души своей убийцей,

И покрыла разум ледяная мгла.

И теперь, когда другую ненароком

Называю вдруг я именем твоим,

Не жалею об утраченном нисколько.

Счастлив я. Ведь я любил, и был любим.

***

Не согреет нас зимы бездушной солнце,

Лишь осветит крыши пламенем зари.

И проснувшись слышал я, как гулко бьется

Сердце, в недрах нашей Матери‑Земли…

Это чуткое вместительное сердце

Не моё, увы, стучит с ним в унисон.

Я как зек, в позорных вертухайских берцах,

Что запрыгнул в проезжающий вагон.

Ты всю ночь мои перебирала письма,

Всё искала тайный смысл между строк.

А под утро тишину прорезал выстрел,

Пробка в стену, никотин, вина глоток…

Ты – моя разочарованная стерва,

А быть может, даже вовсе не моя.

Ну ответь, какого хуя треплешь нервы,

На запястье побрякушками звеня.

***

Расточила осень всё свое богатство,

Словно нищие, деревья тянут ветки.

Ей приходится опять бросаться в блядство,

Так бывает и у женщины нередко…

Сядет НОЧЬЮ, в скорый поезд с чемоданом,

Растворяя в голове остатки мыслей,

Будет пить одна, в вагоне‑ресторане,

Счёт несут, а в кошельке гнилые листья.

Исподлобья смотрит так подобострастно,

Было время, ведь была шикарной дамой.

Осень! Ты – моё несбывшееся счастье,

Осень! Ты – моя ноябрьская драма.

***

И вот опять сияющее утро,

Кровать как плот, и тянет от окна…

Мне каждой ночью больно почему‑то,

Ору во сне, а на дворе весна…

Хотя в календаре другое дело.

Детей оденем поровну с женой…

Сын скажет: «Папа, речка обмелела»,

И дочка просит взять ее с собой…

Пойдем все вместе дружною гурьбою,

И колокольчиком звенит счастливый смех.

Как мог я не ценить своё, родное? –

Тех, кто сегодня для меня дороже всех?

Уходят холода – февральские окошки,

Сегодня мне как никому беречь тепло…

Глаза от радости прикрою на немножко,

Глаза открою: я один, кровать, стекло…

Да, это сон и мне в лицо судьба смеется,

Нелепым филином, сидящим на плече.

Жена ушла, и больше не вернется,

Я понял все, в ответ услышав: «А зачем?»

Не самый худший вариант – воскресный папа.

И дети помнят, но уже совсем не то…

Вернулась мода на фланелевые шляпы,

Не выходил из моды circus shapito…

***

За домом клен с поникшей головой,

Как будто плачет по не выпавшему снегу.

Как это пошло – грязь месить зимой,

Но я так счастлив, что родился человеком…

Пусть мне в залитых памятью дворах,

Ходить бесцельно, ночью до рассвета…

Ты сзади подойдешь с улыбкой на губах,

Обнимешь так, как обнимает лето…

Все как тогда: стена из кирпичей,

Болит в груди, и я вздохну украдкой…

Пишу стихи при свете фонарей,

Увы, в моем запасе слов нехватка…

Как будто ветер обломал одно крыло,

Оставив право мне летать лишь по спирали…

И я иду вперед невзгодам всем назло,

В туманные сиреневые дали…

***

Из витрины смотрит на меня

Грустный человек с потухшим взглядом.

Вспоминают очи жар огня

Цвета янтаря Калининграда…

А теперь уж нету ничего,

Только пепла нищенская горстка.

Горизонт сгорает как письмо,

Тлеет между пальцев папироска…

Уходя ты выключила свет,

Сокращая комнаты пространство.

Силясь у судьбы узнать ответ,

Я забыл как важно постоянство.

Закружившись в хороводе дня,

Позабыл как мало счастью надо.

Из витрины смотрит на меня

Грустный человек с потухшим взглядом.

***

Стол придвинутый к окну,

С полинявшей скатертью.

Я ведь ждал её одну,

Заходи, не заперто…

Но пришла ко мне, увы,

Не она… Другая

С терпким запахом травы,

Здрасте… Я вас знаю?

Под одеждой у тебя

Синяки от пальцев.

Не бывает не любя,

У пиздострадальцев…

Только для иных любить,

Как просить на паперти.

Надо ж было стол накрыть,

Полинявшей скатертью…

***

Ведомый жаждой всё забыть,

Я словно шлейф за пароходом.

Сквозь звезд неоновую прыть,

Плыву, разбрызгивая воду…

В ней отражения миров,

Хрустальных капель микрокосмос.

Лишь небо знает силу слов…

Кричи в него, пока не поздно…

Сегодня вера в чудеса

Давно забытое искусство.

И теплый свет в твоих глазах,

Как нож мои кромсает чувства…

Тебе неведомо оно,

Пускай, так будет всем спокойно…

Ты – черно‑белое кино.

Смотрю: и мне почти не больно.

Понятно все… И диск луны

Дрожит, как дева перед случкой…

И в царство водной глубины,

Я, уходя, машу Вам ручкой…

***

А я стоял совсем один

В конце пустой аллеи,

Туман густой, почти как дым,

И листья пламенеют…

Они окрасились как кровь, чтоб обернуться в прах,

Затем, чтобы весною вновь возникнуть на ветвях…

Смотрите, в серой вышине как двести лет назад,

Как в детском безмятежном сне,

Мне журавли кричат…

Они чисты. И потому нас не возьмут с собой,

Погрязших в море суеты,

Убитых суетой…

***

Человеку положен свет,

И тепло для замерзших рук.

Как подарок, ведь он Человек,

А не просто одно из двух.

Человеку отмерен век,

На вопросы ответ чтоб найти…

Возвратиться к истоку рек,

И дорогу свою пройти…

Если все‑таки он Человек,

А не просто одно из двух,

Не забыть его людям вовек,

Будет в памяти жить его дух.

Воспоет его в песне поэт,

И откликнутся чьи‑то сердца.

Тьма отступит и юный рассвет,

Нежной дланью коснется лица.

***

Относись всегда с душою,

К людям… Было так от века.

Доброта – она покроет

Все пороки человека…

Не завидуй, сжавши челюсть

Тем, чья жизнь кипит ключом.

Добрым быть. Какая прелесть!

Добрый Господом прощён.

Ты не слушай тех, кто учат

Жизни, вопреки добру.

Доброта намного лучше,

Я тебе ее дарю…

Человек рожден быть добрым,

Эх, чего там говорить…

Эта истина бесспорна –

Добрый – значит, будешь жить!

***

Я проснулся утром ранним.

В час, когда весь город спит…

«Что же ты такой печальный?» –

Голос в сердце говорит…

Тихий, еле уловимый,

Словно легкий ветерок.

Тот, что гнет рукой незримой,

В поле тонкий колосок.

Этот голос в знойный полдень,

Как глоток воды живой…

Он шумит как в море волны,

В кронах шелестит листвой.

Никогда не покидает,

Не дает сорваться вниз.

Всякий раз напоминает:

«Не печалься, это жизнь».

***

За моим окном,

Зарево заката.

Я не виноват,

Ты не виновата…

Не попросишь роз,

В них не видя толку.

Сердце на мороз,

А любовь на полку.

Пусть лежит она

В книге, как гербарий.

Тут почти весна,

Охуеть, я старый…

Скажешь к сорока.

Начинают снова?

Новая жена,

Взгляд на блядство новый?

Довод приведёшь,

И примеров кучу…

Скажешь: «Ты начнёшь

Жить сытней и лучше».

Слушая гляжу,

Как пылает небо.

Я не вывожу,

Я иду за хлебом…

Ты кричишь: «Куда?

Ведь остынет ужин».

Первая звезда

Отразится в луже.

***

Я словно тот больной, что не хотел лечиться,

Смотрю уставшими глазами на восток.

Обрывки памяти, расплывчивые лица,

И дверь закрыта, и заклинило замок.

Мне не войти туда, как сильно б не хотелось,

Фантомы прошлого едва ли греют кровь.

Березка стройная уже почти разделась,

Стыдливо клÓнится от ветра вновь и вновь.

Да, так бывает у людей, под небом этим,