Read the book: «Имперский вор. Том 2»

Font:

Пролог

Когда огненный смерч Матвея вытолкнул нас с химерингом в разлом, радужная плёнка не продержалась и тридцати секунд. Оставалось радоваться, что я не рванул обратно сразу же, потому что первым делом бросился проверять бездыханного кошака.

Который, кстати, просто малость охренел и впал в ступор от вернувшейся к нему силы. Тёмного эфира тут – завались. Токсин от зависти повесился бы на шнурке от корсета своей кузины.

В общем, если бы не моя задержка, никакие перерождения не спасли бы главу инквизиции Никраса Борха от располовинивания в двух мирах одновременно. Можно выжить даже в пасти дракона. Но точно нельзя, застряв в стремительно закрывающемся разрыве между мирами.

То, что я сначала принял за горы, оказалось нескончаемым лесом. Точнее, скелетом леса. Чёрные гигантские деревья. Причём ветви на них растут очень странно, будто их присобачил к стволам какой-то свихнувшийся чертёжник. Чёткие углы, ни единой кривой линии. И мелкие квадратные листья, тоже чёрные. Любой друид повесился бы в таком лесу. Зато и любого монстра увидишь издалека. Но это же и минус: спрятаться от местной «живности» тут сложно.

Ну, это она для химеринга живность. Кошак тут сразу принялся ловить каких-то некрупных тварей и… нет, не есть. Он выпивает их источники. Зато и кормить его своей тьмой мне тоже не пришлось.

В мире разлома все твари заточены на то, чтобы убивать. Словно известные мне божки вышли из-под контроля инквизиции и отыскали где-то целый мир, над которым и поглумились вдоволь, выпуская в него все свои извращённые фантазии. Даже твари размером в ладонь выглядят как уменьшенные копии демонического пантеона божественного Карха.

И вряд ли они съедобны для человека. К тому же после смерти быстро иссыхают и рассыпаются прахом. Последним исчезает выпитый источник – он похож на вязкий ком с ошмётками тёмного эфира. Не уверен даже, можно ли назвать местных монстров живыми. Они выглядят так, словно их создал тот же эфир, в котором они растворяются после смерти.

Есть и другие. Например, двухметровое подобие двухголового кабана. Нас с химерингом он не заметил, хотя мы едва не столкнулись. Думаю, по той причине, что был серьёзно занят: поедал поверженного противника.

Этот мир пропитан эфиром. Не таким, как в империи. Уверен, он будет ядовит не только для парней из моей группы, но и для таких одарённых, как Матвей. Но этот эфир безопасен для меня, потому что для тьмы внутри он что-то вроде батарейки. Не был бы уверен, что оставил божков-предателей в другой Вселенной, сказал бы, что от этого мира просто разит магией Карха. И тьма внутри меня чувствует это. Так что в магическом плане мне повезло: здесь я гораздо сильнее, чем в империи.

А вот от голода сдохнуть тут вполне реально. Шашлычок на природе мне тут не светит в принципе. Как и подножный корм – не уверен, что корни или листья этих деревьев можно есть, а других растений тут нет. Разве что какие-то мутно-синие круглые наросты на стволах. С человеческую голову величиной. Но тоже лучше воздержаться.

Правда, в этих наростах есть вода. Один из них химеринг продрал когтями и полчаса жадно лакал, всем видом показывая, что вода не ядовита. На вкус она оказалась… ну, водой. Правда, с мерзким металлическим привкусом.

В общем, не хотел бы я здесь застрять. Поганый мирок. А день уже потерял. Приспосабливался, изучал… Восстанавливался. Всё же Матвей не зря зовётся мастером-защитником рода Каменских. И вжарил он по моим рёбрам своим огненным шаром прилично. Хотя метил, конечно, не в меня – в химеринга. Которого я закрыл собой, отчего здесь и оказался…

Осматриваю шершавый ствол. Чтобы обхватить его, понадобилась бы вся моя команда из учебки. Пятеро парней. И то не факт. К тому же эти гиганты так сцепились ветками в нескольких десятках метров над головой, что нельзя определить ни высоту выбранного дерева, ни то, есть ли там чьи-нибудь гнёзда. А залезть нужно – чтобы осмотреться сверху.

Кот разомлел после недавнего «завтрака». Лежит, положив зубастую голову на передние лапы и обвившись хвостом. Жало на кончике воткнуто в землю. Заякорился, короче.

Подойдя к химерингу, мягко толкаю ленивую после еды тварь:

– Давай, поднимай свою пушистую жо…

Чувство опасности заставляет меня замолчать. Пока не сильное, пока я не чувствую направленный на меня чужой взгляд, но…

Перевожу глаза на химеринга – он теперь мой радар. Кошак открыл все четыре синих глаза и дёргает ушами. Значит, тяжёлые шаги где-то на периферии моей паучьей сторожевой сети мне не послышались.

Правда, самой сети неизвестная тварь ещё не коснулась. Привычного блевотного ощущения от пересечения моей «сигнализации» я не ощутил.

– Кто? – мысленно спрашиваю у кота.

Перед глазами мелькает сразу несколько посланных им в ответ мыслеобразов, каждая тварь опаснее другой. Когти, зубы, яд…

Пожалуй, конкуренцию местной фауне может составить разве что многоглавожопая гидра Шанкры, но то особый случай.

Какое-то время мы с химерингом напряжённо ждём. Нет. Пронесло. Периметр моей сети остаётся ненарушенным. Не почуяв нас, тварь отправляется по своим делам.

Возвращаюсь к тому, на чём нас прервали: тычу носком берца мягкое чешуйчато-пушистое пузо.

– Вставай, спящая красавица. Пора лезть на это большое красивое дерево!

От удивлённого кота прилетает мыслеобраз: болтающийся на ветке человечек.

– Ну уж нет, пушистый. Ползти наверх будешь ты. Давай мухой.

Химеринг молчит, но на чёрной брыластой и зубастой морде читается искреннее возмущение.

– Что за бунт? Давно пора осмотреться. Долезешь до вершины и попробуешь показать мне то, что увидишь. Понял?

Кот потягивается, а потом чёрной тенью скользит к дереву и начинает взбираться вверх. На стволе остаются борозды. Провожу по ним пальцами: глубина – сантиметра два, не меньше. Хороший у меня кот. Правильный.

Поднимаю голову и вижу, что кошара преодолел уже четверть пути и тоже смотрит на меня.

– Хоз-зяин?

– Не торгуй зубами, ползи давай, – говорю вполголоса. – И не называй меня хозяином!

Симбиоз с химерингом ощущается как связь эмоций. Приказы зверю можно отдавать и молча, поэтому я сам не знаю, зачем треплюсь вслух. По привычке, наверное.

Опускаюсь на нападавшую за годы кучу сухих квадратных листьев. Откидываюсь на ствол и уже на автомате проверяю свою паучью сеть.

Пару раз уже привычно выстреливаю удавкой. Сила здешнего эфира изменила и её. Теперь я могу сделать её толще и удерживать больше часа. Дольше… пока не проверял.

Когда-то я рисовал Токсину спираль развития дара. Но у него есть только свет. У меня же сплелись и иллюзии Никиты Каменского, и божественная тьма Карха, и дар к разрыву пространства, который я своровал у урода из бункера. И я уже знаю, что вливание тьмы в любую магическую технику может её усилить.

Но чем больше свободы я даю живой тьме – тем выше шанс потерять себя. Такой вот парадокс.

Поднимаю голову, чтобы рассмотреть кошака. Судя по тому, что жирная рептилоидная задница ещё не свалилась мне на голову, всё у него там в порядке.

В этот момент в голове появляется картинка: гордый распушившийся кот на самой вершине кроны. Ветка проминается под пятидесятикилограммовой тушей и грозит сломаться.

Царь горы, ага.

А потом мне открывается новая грань нашего симбиоза. Краткая дезориентация – и я начинаю видеть глазами химеринга. Прекрасно. Много лучше, чем обмениваться мыслеобразами. Надо подумать, как использовать эту способность в бою.

Кот вертит головой. Вместе с ним внимательно вглядываюсь в перспективу.

Лес заканчивается километрах в двух на север. И начинается…

…город, пожалуй. По крайней мере эти развалины, простирающиеся до самого горизонта, точно искусственного происхождения. И когда-то они были жильём. Вопрос только, кто там жил. Точно не люди. Не эльфы, не гоблины… Какие-то иные существа, предпочитающие не горизонтальные, а наклонные поверхности. Хрен знает, как у них были устроены органы, отвечающие за равновесие… А так тут, наверное, даже красиво было. Опять же для свихнувшихся любителей чёткой геометрии. Так что местные деревья, которыми этот разрушенный город уже изрядно зарос, вполне вписываются в местную архитектуру.

Но город, в каком бы состоянии он ни был, есть город. В развалинах можно спрятаться – например вон в тех останках каменной «призмы». Переночевать. Возможно, найти что-то полезное. Химеринг утверждает, что разумных существ там нет. Только твари.

Может, оно и к лучшему.

И мы идём в город.

Глава 1

Несколько часов назад мой химеринг умудрился попасться стае паукообразных монстров. Всё что я уловил, – слабый ментальный отклик. Потом исчез и он.

«За двумя монстрами погонишься – от обоих схлопочешь», – любил говорить Текис, мой приятель и по совместительству главный алхимик ордена инквизиторов. И потому всегда действовал последовательно: сначала ловил одну тварь и отрубал ноги-клешни-жвалы-голову (именно в этом порядке) и только потом уже принимался за вторую.

Но именно двух монстров я сейчас и собирался нарезать ломтиками. Естественно, обоих одновременно. Во-первых, они виноваты в том, что я потерял МОЕГО химеринга, а во-вторых… Во-вторых, они нагло торчат у меня на пути.

Больше всего они походят на чёрно-рыжих пауков, но про таких Зверевич нам точно не рассказывал. За три ночи, что я провёл в разломе, это уже пятый или шестой вид монстров, о которых в лагере не рассказывали. Значит, не все твари прутся из разлома в Российскую империю. Какие-то остаются «дома».

Вопрос: почему? Придётся выяснить самому. Знание противника лишним не бывает. А вокруг меня сейчас этого «знания» бродит – за каждым углом разрушенного города, от которого я не обошёл и десятой части.

Снова смотрю на пауков. Условно невысокие – с кавказского алабая в холке. Полутораметровые лапы заканчиваются когтями в ладонь длиной. Добавьте сюда жвалы, способные перекусить мне ногу, и картина будет полной.

– Пш-ш-ш-ш…

А нет… не полной. Один из пауков встаёт на задние лапы и, агрессивно шипя, машет передними в сторону «соседа». Сейчас мне видно то, чего раньше видно не было: из задницы выстреливает сегментарный хвост с жалом на конце. Похоже, он даже длиннее лап. Приходится вносить корректировки в план будущего боя.

Ещё сюрпризы будут?

Сидя за куском обрушенной каменной стены, наблюдаю, как пауки расставляют сеть-паутину. Точнее – две сети в разных концах площадки, растянувшейся от остатков дома-призмы до дома-параллелепипеда, когда-то стоявшего на одном из своих углов. Площадка в форме восьмиуголной звезды, залита чем-то вроде синего асфальта. При этом то один, то другой паук угрожающе шипит в сторону «соседа». Мол, шёл бы ты отсюда, хрен восьмилапый, не видишь, кормушка занята.

Перевес сил, конечно, на их стороне. Зато за моими плечами – почти четыреста лет успешного отпинывания всяких созданных божками тварей. И мозги.

Однако чего думать? Прыгать надо!

И-и-и-и….

…понеслась!

Вылетаю прямо в центр площадки. Ближайшие «дома» я обходил последние три часа, и монстров в них нет. (Поправочка: теперь нет.) Так что можно приводить план в действие.

– А кто это тут у нас такой красивый? – бросаю пауку, который оказывается справа от меня.

Тварь от неожиданности то ли хрюкает, то ли скрежещет жвалами, разворачивается в мою сторону.

Нарочно цепляю берцем одну из сторожевых нитей. Посильнее, чтобы у её хозяина все восемь пяток завибрировали от моей наглости.

Как выяснилось ещё в первый день в разломе, нити пауков я вижу прекрасно, хотя они нематериальны – свиты из тёмного эфира. Паутина монстров очень похожа на мою собственную магию с паучьей «сигнализацией». И я не уверен, что это случайность.

Вижу я не только нити, но и энергетические «узлы» на них. В этих местах эфир будто щетинится зазубренными шипами. И вот сюда-то попасться как раз нельзя. Застрянешь как муха.

– Чего застыл? Давай сюда! – делаю приглашающий жест. Заодно сигнализирую второму пауку: – Жрать подано!

Долго ждать не приходится: не успевает хозяин паутины радостно доскакать до меня, его уже нагоняет второй паук. Они сталкиваются. Укус жвалами в вихляющую чёрную задницу – и первый паук разворачивается к нападающему. Начинается весёлая делёжка будущего корма. Меня то есть. Твари явно уверены, что я-то от них никуда не денусь.

В первый день здесь я едва не попал на такую же раскинутую сеть. Вовремя заметил и отскочил. В отличие от меня, какой-то здешний монстр в виде здоровенного жука влетел в паутину всеми крыльями. Вот тогда-то и я наблюдал за битвой пауков из-за жрачки. Что и навело меня на мысль воспользоваться их жадностью. Натравить друг на друга.

Правда, у тех хвостов не было. Видимо, сейчас мне попался более продвинутый вариант.

Забыв про меня, твари сцепляются в огромный клубок. Щёлкают жвалы, выстреливают сегментарные хвосты, тычась в землю и, если повезёт, – в противника.

Захотелось заиметь артефакт остаточной жизни. Не редкость в моём прошлом мире. Но в здесь о таких, похоже, не слышали. На деле – направляешь на тварь окуляр, и артефакт высвечивает шкалу примерной оставшейся у неё «жизненной силы». Удобно и всегда знаешь, кому добавить горяченьких, чтобы побыстрее сдохли.

А чего я, собственно, стою? Есть такой прекрасный повод размяться! И помочь одному из пауков справедливо защитить свою еду!

Перепрыгивая через энергетические узлы на паутине, несусь к монстрам. Недалеко от шипящего и щёлкающего клубка уже валяется откушенная лапа. Остановившись метрах в пяти, взглядом выискиваю пока ещё целую тварь. Найдя, втыкаю в её незащищённый пухлый зад своё новое изобретение: костяные боло.

По факту боло – это просто грузики на верёвке. Но у них нет возможности с силой выстреливать из руки охотника и втыкаться острыми навершиями в противника. А у меня два шипастых шара нанизаны на удавку из тьмы. С конструкцией я возился недолго: в моём мире такие штуки были в ходу у гоблинов. Ну там… горного козла стреножить… гоблиниху бесхозную затырить…

В коллекции оружия тоже имелась парочка таких.

Здесь же главным было добыть материал нужной крепости. Но в мире разломов (надо бы дать ему наконец название) чьи-нибудь останки валяются на каждом шагу. Так что проблем не возникло – нашёл удачные конечности с шарообразными коленными суставами. А на суставах – острые костяные наросты.

Самое сложное – контролировать удавку. Важно всё: расстояние, на которое выстреливает боло; удержание тьмы внутри оружия; количество тьмы, чтобы не истончилась раньше времени или не вернулась пружиной ко мне же. Но если в империи я не мог поддерживать удавку больше минуты, то здесь всё гораздо проще.

Мир разломов пронизан тёмным эфиром. Здесь полно магии. Останься в моём источнике светлый эфир – уверен, я бы тут не выжил. Никто из империи не выжил бы. Тёмный эфир моментально сожрёт одарённого изнутри.

Но в моём источнике – только тьма. А у неё с тёмным эфиром свои отношения. Не зря химеринг почуял во мне что-то родное. Даже я вижу сходство между божественной тьмой моего источника и тёмным эфиром этого мира.

Кошак! Как ты там без меня? Подожди, я скоро буду!

Мысль о том, что я не слышал его вот уже несколько часов, напрягает. Кот или в отключке, или…

Перестаю растягивать сражение. Надо поторопиться. Уже планомерно кручусь вокруг сцепившихся пауков, то и дело посылая заострённые головки боло в кого-то из них. И не забывая при этом уклоняться от ответных выпадов.

В общем, несу в этот мир справедливость. А вот нечего зариться на чужую еду! Она ж и подставить может… И накостылять.

Будь это не пауки, а кто-то другой, я бы на подобное не решился. И действовал бы куда осторожнее. Но я уже заметил, что эти твари всегда дерутся одинаково: сцепляются лапами и жвалами. Остальное отдаётся на откуп бешено бьющему в противника хвосту. При этом выпустить жвалы, чтобы схватить ими наглого меня, тварь просто не может: второй паук моментально воспользуется свободой и раскусит соперника пополам.

Так что всё, что мне надо, – это помочь паукам доесть друг друга и самому не попасть под удары ядовитого хвоста.

Который, кстати сказать, наконец-то достигает цели и вспарывает брюхо одного из пауков.

– Пш-ш-ш-ш… – издаёт тварь звук, будто сдувается проколотое лёгкое. Дёргает лапами и обмякает, выпуская второго паука.

Всё. Этот готов. Сейчас главное – добить оставшегося.

– Не хочешь свалить по-хорошему? – интересуюсь на всякий случай.

Не, не хочет. По морде вижу. Во всех четырёх глазах – желание меня убить.

Хрен там плавал.

Раскручиваю боло и отпускаю всю конструкцию. Паук не успевает отскочить, и моё оружие захлёстывается вокруг пяти лап. Ещё одна лапа валяется в стороне, а на двух оставшихся передних ко мне не сильно-то быстро догребёшь.

Ха. Догребёшь и огребёшь.

Правда, и я остаюсь безоружным. Не иллюзии же мне этой твари показывать? И не паучат своих. Пусть в этом мире они прилично подросли и теперь размером с тарантула, местному пауку они даже не на один зуб.

Я совершенно уверен, что в империи они вернутся к своим прежним размерам. Там мне нечем будет подпитывать свой источник, а как унести отсюда хотя бы часть здешней магии, я пока не придумал. И как вернуться – не придумал тоже.

Но это как раз повод хорошо раскинуть мозгами.

Подхватываю валяющуюся лапу и блокирую ею молотящий по воздуху хвост.

– Вжух!

Едва успеваю отпрыгнуть от очередного удара монстра.

Навершие лапы – длинный острый коготь. Блок. Отброс. Иллюзия перед глазами паука: тьма. Ослеплённая тварь молотит хвостом во все стороны. Куда не достаёт хвост – достают щёлкающие хелицеры длиной в мой локоть.

Отскакиваю и пытаюсь приказать боло воткнуться в брюхо паука. Провал. Удавка с шипастыми шарами всё ещё опутывает лапы монстра. Мой родовой дар в мире разлома усилился – потому что теперь я вливаю в иллюзии здешний тёмный эфир. А вот тьма работает всё так же. Разве что удавка из неё стала толще и прочнее. Но чтобы работать с шарами на ней – по-прежнему нужно приблизиться к объекту метров на пять.

Правда, есть и другая идея. И сюрприз для паука у меня тоже есть. В этом мире мне гораздо проще развивать дар, и один из моих экспериментов – когти из тьмы, способные перерубить даже небольшое дерево. Иллюзия, наполненная тьмой. И оттого – ни разу не иллюзорная.

Точно не знаю, смогу ли использовать эти когти, когда вернусь в империю, но тут они не лишние.

Паук ничего не видит – и это несомненный плюс. К тому же можно подцепить ногой очередную сторожевую нить. Что я и делаю, чтобы заставить тварь развернуться в нужную сторону.

Паук реагирует на дрожание нити и поворачивается.

Медленно! Я уже в другом месте. Точный удар – и коготь чужой оторванной лапы входит в клубок тёмных сосудов в основании хвоста. Нервный узел. Я вижу их так же, как видел магические источники парней из своей команды в бункере.

Парализованный хвост с чмявком ударяется о бетон и больше не двигается. Дело пары секунд – заскочить на спину пауку и чиркнуть когтями тьмы по узкому месту, скрепляющему головогрудь и брюхо. Тварь разваливается на две части и, с полминуты подёргавшись, дохнет.

Кошак, я уже иду!

Кстати, все здешние твари, что мне попадались, нагло вампирили. Самый простой способ получить эфир – это выпить чужой источник. Чем больше выпил – тем выше вырос. Ну или толще. Или зубастее.

Так что ничуть не удивляюсь тому, что Зверевич рассказывал о монстрах этого мира, которых может взять только крупнокалиберный пулемет или танк. Мне пока в разломе такие не попадались, и как-то я не сильно печалюсь по этому поводу.

Наклоняюсь над телом дохлого паука и приказываю боло вернуться на мою руку. Тьма чётко выполняет приказ. Уже не скрываясь, бегу к провалу подвала, затянутому всё теми же лианами и паутиной.

Два часа я выслеживал стаю и ещё три – планомерно крошил тварей по одной-две. Всего семь штук. Сейчас логово пустое. Я не ощущаю поблизости чужих источников.

Раздвинув лианы, спускаюсь по ступеням, которые по воле их строителей скошены вбок градусов на пятьдесят. Вдобавок тут всё затянуто паутиной, и лапа, которую я выдернул из хвоста паука, снова пригодилась: коготь неплохо рвёт энергетические нити. Впрочем, без хозяев они постепенно тускнеют. Через день они растворятся в здешнем эфире. И уже ничто тут не будет напоминать о бывшем логове.

Ничто, кроме хрустящих под ногами костей.

Правда, я уже говорил, что тут всяких костей – грузи драконами. Причём интересные это кости. Разнообразные. Есть обычные, есть покрытые шипами, есть гибкие и мягкие, будто сделанные из силикона. И таких форм, что не сразу и поймёшь, что останки какого-то скелета.

Кстати, в империи на этих костях наверняка можно сделать состояние. Но как их вынести в большом количестве? Вот где пригодилось бы пространственное кольцо. Но чего нет, того нет. Даже рюкзака нет. Хотя в нём много и не унесёшь. Хотя это смотря какой рюкзак. Видел я как-то одну орчиху…

– Кошак? Подай голос, собака неблагодарная!

Кстати, надо будет дать ему имя. Но как вообще назвать двухметровую кошкорептилию со страстью к вампиризму?

За время моей охоты наступили сумерки, но моим глазам это нисколько не мешает. Среди множества валяющихся и прилепленных к косым потолочным балкам перекрытия коконов ищу единственный нужный. Тёмное свечение энергетических нитей паутины мешает рассмотреть, есть ли за ней живой источник. Поэтому приходится в буквальном смысле тыкать паучьей лапой в каждый кокон.

Наконец после очередного тычка ответом мне становится обиженный взмявк. Потом в голове появляется:

– Хозяин?

Есть!

– Не называй меня хозяином, сколько раз говорить? – Рву когтем нить паутины, на которой болтается кокон с химерингом, и тот падает на пол.

– Хозяи-и-и-и-и-ин!!! – игнорируя приказ, радостно орёт кошак у меня в голове.

Следом прилетает мысленная картинка: котёнок прыгает вокруг моих ног и ластится. Какое-то время ничего не вижу, потому что следом перед глазами мелькает уже пара десятков образов котят, присланных химерингом.

Кстати, интересно, почему он идентифицирует себя именно с котом. На мой взгляд, от кота в нём ровно столько же, сколько от ящерицы и нетопыря вместе взятых. Так почему котята? Неплохо было бы, умей он уменьшаться до размеров обычного кота. И да… внешний вид тоже изменить. Потренироваться с какой-нибудь иллюзией, что ли? И есть ли смысл? То, что сработает здесь, не факт, что сработает в империи, если я смогу вернуться.

– Подлиза… – бурчу я, опускаясь на корточки около химеринга.

Кокон, в котором сидит котяра, начинает изгибаться и выкручиваться. Не слишком сильно, видимо, кот всё ещё под действием паучьего яда (или магии, хрен их разберёт). Но достаточно, чтобы я опустил паучью лапу, которой до этого рвал паутину. Так и пузо кошаку раскроить недолго.

– Да не дёргайся ты!

Кокон наконец замирает, и вскоре я наконец снова обретаю своего химеринга. Своего – потому что, уничтожив Цепи Души, я разорвал связь кота с прежним хозяином, кем бы он ни был.

Пару раз я пытался вытащить из кошака описание облика этого хозяина, однако не добился ничего, кроме мутного пятна. Или на том одарённом был морок, или кот вообще не умеет различать человеческие лица.

Химеринги – симбионты. Не все, конечно, а только одиночки. Такой кот живёт или в стае, или в симбиозе. Условие для создания симбиотической связи – желание самого химеринга. Но если с прошлым хозяином у кота просто не было выбора (точнее, был: жизнь или смерть), то почему он остался со мной, а не ушёл на поиски стаи, я не понимаю. А ответы самого кошака на эту тему крайне невнятны. Подозреваю, он и сам не знает, почему остался.

Может просто… захотел?

– Хозяин… – снова заводит кот, пытаясь подняться на ноги и лизнуть меня в лицо.

– Давно язык мыл? – отмахиваюсь, примеряясь, как бы поднять на руки довольно нелёгкую тушку. Сам он идти пока не сможет, это понятно.

Наконец подхватываю кота и медленно поднимаюсь по ступеням. Полцентнера – это вам не килограмм. Тяжёлые нынче пошли котята…

Теперь бы ещё понять, куда идти. Два последних дня мы с химерингом бродили по окраине города. Не знаю, что случилось в этом мире, но разумных существ я здесь действительно так и не нашёл. Ни живых, ни мёртвых.

И разломов, через которые мог бы вернуться, – не нашёл тоже.

Выбравшись из подвала, понимаю, что уже наступила ночь. В этом мире вообще не бывает слишком светло. Небо всегда словно затянуто тучами.

Дрожь земли заставляет меня отшатнуться и выпустить из рук тяжёлую тушку кота. Мявкнув, он прижимается к моим ногам. А на площадке, где ещё валяются останки пауков, начинает вспучиваться синий «асфальт».

Сиськи Теи… ну что ещё?

* * *

27 июля, вечер

В поместье графа Хатурова

До поместья Хатурова Матвей Соболев добирается автостопом.

На территорию его пропускают не сразу. Удивляться тут нечему: вряд ли он и сам сейчас узнал бы себя в зеркале. По глаза заросший оборванец.

Матвей молча задирает рваный рукав – на предплечье выжжена руна мага-защитника рода Каменских. Охранники, явно в шоке, пялятся то на руну, то на него. Но граф Хатуров очень тщательно отбирает людей, и потому Матвея никто ни о чём не спрашивает.

По дороге в комнату – помыться, переодеться! – от него шарахается молоденькая горничная. Тоже не узнала.

– Соболев я, – буркает он, кивая девчонке.

Она почему-то верит сразу, семенит следом, тараторит:

– Матвей Евгеньич! Да что ж это! Да где ж вы так?!.. Ой, вам помочь чем? Матвей Евгеньич, а Никита… а князь Каменский тоже приехал?

– Нет, – отвечает он на всё разом и на миг стискивает зубы. – Ты вот что… как там тебя…

– Татьяна! А…

– Татьяна… ты пойди графу доложи, что я вернулся. Мне срочно с ним поговорить надо. Скажи – вымоюсь и подойду.

– А князь…

– Иди, – отмахивается он и захлопывает перед носом девчонки дверь.

В ванну. Бриться. Смыть… всё. Несколько дней в бункере, появление Никиты, поначалу показавшееся глюком, побег…

Матвей Соболев ненавидит растительность на своём лице. Это помогает ему ненадолго выбросить из головы мысли о том, чем завершился побег из бункера. Он скидывает одежду, лезет под душ, остервенело бреется, исхитряясь порезаться трёхлезвийным станком.

Наконец одевается и идёт в кабинет Хатурова.

Граф ждёт, и ни выбритое лицо, ни чистая одежда Соболева его не обманывают.

– Никита? – спрашивает, едва глянув Матвею в глаза.

– Мёртв.

Граф реагирует краткой матерщиной. Указывает защитнику Каменских на стул.

Соболев садится, и только теперь понимает, до чего вымотан. Хочется откинуть голову на высокую спинку и отрубиться прямо здесь.

И желание это правильное: прежде чем рвать кому-то глотку, следует выспаться и восстановиться. Но чуть позже.

– Разлом, – хрипло говорит он. – Никита попал в разлом.

Он рассказывает Хатурову почти всё: кратко о том, как попал в бункер, подробно – с момента появления там Никиты. Единственное, о чём умалчивает, – это о странном поведении мальчишки перед тем, как открылся разлом. И о том, что практически уверен: открыл разлом сам Никита. Но эту информацию лучше придержать при себе.

Граф слушает не перебивая. Под конец начинает барабанить пальцами по столу.

– Ты уверен, что это был… Никита? – спрашивает, когда Матвей замолкает. – Не слишком ли для мальца?

– Полагаешь, я мог перепутать представителя рода Каменских с неким магом иллюзий в хорошей личине?

– Об этом и спрашивал, – кивает Хатуров. – Не мог. А жаль.

Матвей кивает. Он совершенно спокоен, но граф знаком с камердинером Никиты слишком давно, чтобы в это спокойствие поверить.

– Соболев, к рассудку! – резко командует он. – Ты видел князя мёртвым?

Широкая улыбка Матвея заставляет его поморщиться. Не улыбка – оскал. Такие оскалы генерал Хатуров не раз видел в бою. У тех, кому уже нечего терять.

– Прекратить, я сказал!

– Ты-то в рассудке? Что значит «видел мертвым»? – интересуется Соболев, убрав ухмылку. – Пацан попал в разлом. Я не успел…

– К счастью, – сквозь зубы говорит Хатуров. – Иначе мне пришлось бы начинать розыск.

Матвей снова скалится.

– Послушай… В лагере Никита явно взял себя в руки, – говорит Хатуров. – Отлично себя показал.

– Слишком уж отлично… Еще и эти геройские замашки. Обычные люди так не меняются. Напомни, это он должен был защищать тебя или ты его?

Похоже, у Соболева скрипнули зубы. Но он молчит, а граф продолжает:

– У него раскрылся второй дар?

– Скорее всего. Я не успел понять – какой. Но уже без разницы. Даже если он ещё жив, это ненадолго, – тяжело роняет Матвей. – Бункер, Саша. Нужно немедленно заняться этим. Я добирался сюда автостопом, но место найду. Там творится что-то из рук вон. И я даже не говорю про то, что там засели какие-то психи, похищающие людей. В наше время это мало кого удивит. Люди там… обслуга, охрана – они странно себя вели.

– Конкретнее.

– Будто зомбированы.

– Даже так? – хмурится Хатуров.

– Звони Львову, – говорит Матвей. – С его возможностями мы можем успеть. Хотя я уверен, что бункер уже свёрнут. Но по горячим следам можно многое нарыть. Я тоже по своим каналам буду пробивать. Ну, ты знаешь. Так что отосплюсь немного и пойду.

$2.50
Age restriction:
16+
Copyright holder:
Автор
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,4 на основе 21 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,7 на основе 72 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,7 на основе 6 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,9 на основе 208 оценок
Text
Средний рейтинг 4,9 на основе 12 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 3,8 на основе 5 оценок
Text
Средний рейтинг 4,3 на основе 3 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,9 на основе 7 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 5 на основе 6 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,8 на основе 140 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 432 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,7 на основе 631 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 651 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 451 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 623 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 620 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 291 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 424 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 433 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,5 на основе 444 оценок