Read the book: «Адмирал Империи – 52»

Глава 1

Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».

Национальное название: «Ладога» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен…

Точка пространства: орбита планеты Санкт-Петербург-3.

Борт авианосца «Петр Великий».

Дата: 5 августа 2215 года.

Командующий Дессе стоял у центрального проекционного стола, окруженный мерцающими в воздухе трехмерными схемами звездных систем. Его худощавая фигура отбрасывала четкую тень на голограмму системы «Южный Урал» – последнего известного местоположения линкора «Москва». Холодный свет проекции подчеркивал глубокие морщины на лице адмирала, появившиеся, казалось, совсем недавно.

– Штабные аналитики подтверждают: системы гражданского наблюдения зафиксировали «Москву» здесь, – Дессе указал на пульсирующую точку в секторе проекции. – Сигнатура двигателей и электронного поля совпадает с нашими данными на девяносто семь процентов. Скорее всего, Зубов пытался замаскировать корабль, активировав нашу новую технологию по изменению полей, но его выдали характерные энергетические выбросы главных реакторов.

Контр-адмирал Котов склонился над картой, внимательно изучая траекторию движения вражеского линкора.

– Странный маршрут, господин адмирал флота, – произнес он задумчиво. – «Южный Урал» – промышленная система с минимальным стратегическим значением. Что Зубов там забыл?

– Пополнял запасы, проводил ремонт, – пожал плечами бригадный адмирал Лисовский. – Или, что вероятнее, пытался затеряться среди гражданских кораблей. Система известна своими перерабатывающими комплексами, там всегда оживленное движение.

– Либо искал кого-то, – задумчиво произнес Павел Петрович, и все находящиеся на мостике поняли, кого он имеет в виду.

– Как поступим, господин адмирал? – Лисовский потер руки, а его глаза выражали готовность к действию. – Направим туда основные силы?

– Конечно, нет, – Дессе покачал головой, и его голос зазвучал тверже. – Нам нужна мобильность. Три рейдовые группы из быстроходных крейсеров и эсминцев под командованием надежных офицеров. Их задача – преследование и сбор информации. Захват – только при абсолютной уверенности в успехе. Я не хочу рисковать целым флотом в погоне за призраком.

– Кого назначите командовать операцией? – Котов сделал пометку в своем планшете.

– Капитанов первого ранга Воронцова, Левашова и Холодову, из «ваших» Пантелеймон Матвеевич, – после секундного размышления ответил Дессе. – У них богатый опыт рейдовых операций, и они не пойдут на необдуманный риск. Подготовьте соответствующие распоряжения.

Контр-адмирал кивнул, отходя к коммуникационной панели для передачи приказов. В этот момент к тактическому столу приблизилась Доминика Кантор. Несмотря на недавнее освобождение из плена, она уже вернулась к исполнению обязанностей. Лишь легкая бледность и едва заметная напряженность в движениях выдавали перенесенные испытания.

– Господин адмирал, – обратилась она к Дессе официальным тоном, – разведка докладывает о значительной активности вражеских кораблей в системе «Новая Москва». Похоже, флот первого министра Грауса покинул столицу.

Дессе резко повернулся к ней:

– Насколько достоверна информация?

– Три независимых источника, включая нашего человека в центре управления космическим движением столицы, – ответила Доминика. – Предположительный состав: шесть «резервных» дивизий, включая флагманский линкор «Агамемнон».

Лицо Дессе на мгновение застыло, став похожим на античную маску. Затем он стремительно подошел к главной карте и активировал режим пространственной навигации. Голограмма трансформировалась, отображая теперь не отдельные звездные системы, а паутину подпространственных коридоров, соединяющих обитаемые миры по кратчайшим маршрутам.

– Птолемей летит к нам на свидание, – произнес Павел Петрович тоном, не допускающим возражений. – Видимо, он узнал о нашем противостоянии с Илайей Джонсом и теперь намерен добить Северный космофлот, пока мы ослаблены двумя сражениями.

– Вы уверены, Павел Петрович? – спросил бригадный адмирал Саладзе, недавно повышенный в звании за успешную оборону Кронштадта. – Грауса могут интересовать и другие цели.

– У первого министра на сегодняшний момент лишь две приоритетные задачи, – Дессе начал отмечать на карте ключевые точки. – Устранить угрозу со стороны Северного флота и захватить контейнеры с империалами. Мы только что отстояли Кронштадт у Джонса и вернули контроль над казной. Грауса это не устраивает. Он идет за нами, это точно.

– Боюсь, сейчас мы не готовы к полномасштабному сражению с флотом Грауса, – осторожно заметил контр-адмирал Котов. – После операции у Кронштадта и, – Пантелеймон Матвеевич запнулся, – и после нашего отступления из «Новой Москвы» большинству кораблей требуется ремонт, к тому же численность экипажей неполная…

– Я и не собираюсь принимать фронтальный бой, – Дессе слегка усмехнулся, и эта улыбка не коснулась его глаз. – Мы устроим нашем другу Птолемею… нечто особенное. Вице-адмирал Кантор, контр-адмирал Котов, бригадные адмиралы Саладзе и Лисовский – в мою каюту через тридцать минут…

***

Через полчаса в личных апартаментах Павла Петровича собрались ключевые командиры Северного космофлота. Дессе сознательно ограничил состав участников только теми, кому доверял безоговорочно, то что он хотел сказать пока не должны были слышать другие офицеры на мостике «Петра Великого». Строгий интерьер с минимумом личных вещей подчеркивал аскетичный характер хозяина.

– Господа, ситуация требует от нас нестандартных решений, – начал командующий без предисловий, активируя голопроектор на своем рабочем столе. – Наша задача – не только выжить в столкновении с превосходящими силами Птолемея Грауса, но и нанести ему максимальный урон. Поэтому предлагаю следующий план.

Голографическая проекция системы «Ладога» появилась в воздухе. Дессе начал отмечать на ней ключевые точки, комментируя каждую:

– В первую очередь, нужно устранить главную цель и лакомый кусок для первого министра – имперскую казну. Предлагаю немедленно отправить контейнеры с империалами под охраной в систему «Ингерманландия», где расположены верфи, которые мы контролируем. Это не только обезопасит казну, но и возможно отвлечет внимание и часть сил эскадры противника.

– Тогда охрана должна быть более чем внушительной, – заметила Доминика, изучая проекцию. – Если Граус узнает о перемещении контейнеров, он может разделить флот.

– Не обязательно, – отрицательно покачал головой Поль Дессе. – Непосредственно для конвоя выделим два крейсера и два эсминца. Этого достаточно, чтобы отразить случайную атаку пиратов. Как только караван войдет в «Ингерманландию», считайте что казна в безопасности. Система фортов вокруг столичной планеты и верфей, а также эскадра охранения в данной системе способны остановить не менее сотни кораблей противника… Поэтому для каравана главное – быстрота и секретность перемещения.

Дессе перевел взгляд на карту и продолжил:

– Но, вернемся к этому позже… Основные силы флота мы разместим здесь, – его палец указал на точку на поверхности, а вернее на дне океана Санкт-Петербурга-3. – Под водой. Толща воды и местная океанская фауна создает постоянные электромагнитные помехи, которые скроют наши энергетические сигнатуры от сканеров Грауса.

– Где-то я подобное уже видела, – прошептала Доминика, вспоминая, как контр-адмирал Васильков прятался таким же нехитрым способом, уходя от поляков.

Дессе тоже об это помнил, поэтому промолчал.

– А у Кронштадта? – в этот момент спросил Саладзе, в глазах которого читалось волнение. – Мы не можем оставить крепость без защиты.

– Вы правы, Вахтанг Георгиевич, – Дессе кивнул, отдавая должное опасениям своего нового бригадира. – У Кронштадта останется ваша 5-я «линейная» дивизия для видимости нормального патрулирования. Они должны действовать так, будто это и есть все наши силы в системе. Когда министр Граус прибудет и атакует, вы изобразите героическую, но безнадежную оборону и начнете медленно отступать внутрь сферы крепости, как делали это несколькими днями ранее.

– Приманка, – понимающе кивнул Саладзе, задумчиво поглаживая свои пышные усы. – И когда противник увлечется преследованием…

– Точно, – глаза Дессе сверкнули тем особым блеском, который появлялся у него только в момент разработки сложных стратегических комбинаций. – Мы ударим всеми силами прямо с океанского дна. Внезапно, с минимальной дистанции, когда их корабли будут связаны боем с вашей дивизией и батареями Кронштадта.

– Риск колоссальный, – заметил контр-адмирал Котов, изучая проекцию. – Если Граус разгадает наш план и просканирует поверхность планеты, мы окажемся в ловушке.

– Риск есть всегда, Пантелеймон Матвеевич, – философски заметил Дессе. – Но учтите – я не рассчитываю на полную победу в этой операции. Наша задача – нанести противнику максимальный урон, а затем отступить в подпространство. Это будет не решающее сражение, а лишь тактическая победа, которая даст нам время перегруппироваться.

Доминика внимательно изучала проекцию, её аналитический ум уже просчитывал возможные варианты развития событий.

– Нам потребуется особая координация между дивизиями, – сказала она. – Момент атаки должен быть выверен до секунды, иначе Граус успеет перегруппироваться.

– Совершенно верно, – кивнул командующий. – Поэтому установим единый командный канал с квантовым шифрованием. Сигнал к атаке будет подан лично мной после того, как эскадры Грауса полностью войдут в зону нашего огневого поражения.

Бригадный адмирал Лисовский, до этого молча слушавший обсуждение, неожиданно подал голос:

– А кто будет сопровождать казну? – в его тоне слышалось нетерпение, явно вызванное желанием участвовать в сражении.

– Вы и будете, Николай Станиславович, – твердо ответил Дессе, наблюдая за реакцией подчиненного. – Ваш опыт и холодный расчет – именно то, что требуется для этой миссии.

– Но, господин адмирал, – Лисовский слегка подался вперед, – я мог бы принести больше пользы здесь, в предстоящем сражении. Моя 1-я «ударная» дивизия…

– …временно перейдет под мое непосредственное командование, – завершил его фразу Дессе тоном, не терпящим возражений. – Имперская казна – стратегический ресурс особой важности. Если Птолемей Граус захватит её, наше финансовое и политическое положение станет катастрофическим, а его неимоверно возрастет и упрочится. Мы не можем этого допустить ни при каких условиях.

Дессе подошел ближе к проекции, увеличивая изображение системы «Ингерманландия».

– Более того, на верфях «Ингерманландии» заканчивается строительство нескольких десятков новых боевых кораблей. Я хочу, чтобы вы проинспектировали работы и, если возможно, ускорили ввод этих кораблей в строй. Нам нужны новые боевые вымпелы для продолжения кампании.

Лицо Лисовского оставалось бесстрастным, но в глазах читалось плохо скрываемое недовольство. Он понимал, что спорить бесполезно, но явно считал назначение недостойным своего ранга и опыта.

– Слушаюсь, господин адмирал флота, – ответил он. – Когда я должен отбыть?

– Немедленно, – Дессе перевел взгляд на тактическую карту. – По нашим расчетам, флот Грауса достигнет системы «Ладога» через тридцать шесть стандартных часов. Вы должны уйти в систему как минимум за несколько стандартных часов до этого. Поэтому начинайте работы по погрузке контейнеров…

Лисовский коротко кивнул и, получив разрешение, покинул каюту. Дессе проводил его взглядом, в котором читалось сложное сочетание эмоций. Он не доверял полностью Лисовскому, но признавал его компетентность. После предательства Зубова Павел Петрович словно потерял способность полностью доверять даже проверенным офицерам, оставляя рядом с собой лишь тех, кто доказал свою верность не словом, а делом.

Когда дверь за Лисовским закрылась, Дессе повернулся к оставшимся командирам:

– Теперь о конкретном распределении сил. При моем непосредственном командовании остаются 1-я «ударная» и 4-я «линейная» дивизии. Контр-адмирал Котов сохраняет командование 3-й «линейной». Вице-адмирал Кантор – 2-й «ударной». Бригадный адмирал Саладзе со своей 5-й дивизией, как мы уже определили, играет роль приманки.

Доминика внимательно изучала проекцию сил противника:

– Какова предполагаемая численность флота Грауса?

– По данным разведки – от ста пятидесяти до ста восьмидесяти вымпелов, – ответил Дессе, активируя подробную спецификацию вражеских кораблей. – Не думаю, что Граус возьмет с собой больше, ведь он только что чуть не потерял контроль над столичной системой… У нас – около шестидесяти полностью боеспособных вымпелов, и примерно столько же с пониженными характеристиками. Численное преимущество на стороне противника, но внезапность и близкая дистанция атаки должны компенсировать этот недостаток.

– Господин адмирал флота, – Саладзе говорил с характерным грузинским акцентом, который становился заметнее, когда он волновался, – моя дивизия готова выполнить свою роль, но прошу уточнить: до какого момента мы должны имитировать героическую оборону? Нам нужны четкие критерии для начала отступления.

– Хороший вопрос, – кивнул Дессе, ценя практичность Саладзе. – Как только флот Грауса займет боевые позиции, вы начинаете активную оборону. Поддерживаете её примерно тридцать минут, затем «обнаруживаете», что силы неравны, и начинаете планомерное отступление к вратам крепости под защиту ее орудийных платформ, – он указал на проекцию Кронштадта и ближний к ней сектор пространства. – Ваша задача – заставить противника растянуть свои силы для охвата крепости и чтобы он начал ее штурмовик. Главное – не переусердствовать с огневой мощью, а с другой стороны не потерять слишком много кораблей в этой имитации.

– Понял, господин адмирал, – кивнул Саладзе. – Мы не подведем.

– Не сомневаюсь, – Дессе перевел взгляд на Доминику. – Вице-адмирал Кантор, ваша 2-я «ударная» будет основной ударной силой. Разместите корабли так, чтобы обеспечить максимальную огневую концентрацию в первые минуты атаки. Контр-адмирал Котов со своей 3-й «линейной» обеспечит фланговое прикрытие. – Он дождался их подтверждающих кивков и продолжил: – Господа, это будет сложная операция, требующая идеальной координации. Но я уверен в каждом из вас.

В каюте на несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гудением систем жизнеобеспечения. Каждый из присутствующих понимал масштаб предстоящей операции и её возможные последствия для Северного флота и всей гражданской войны.

– Если вопросов больше нет, – произнес наконец Дессе, выключая проектор, – приступайте к выполнению. На подготовку у нас меньше суток. Доминика Александровна, задержитесь, пожалуйста.

Когда Котов и Саладзе покинули каюту, Дессе жестом предложил Доминике сесть. Она опустилась в кресло, сохраняя официальную выправку, хотя было заметно, что недавнее пребывание в плену до сих пор сказывается на её физическом состоянии.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дессе, и в его голосе, обычно твердом и решительном, проскользнули нотки искреннего беспокойства. – Доктор Соломин докладывал, что ты покинула медицинский отсек раньше рекомендованного срока.

– Я полностью восстановилась, не беспокойся, – ответила она, и в её зеленых глазах мелькнуло упрямство. – В медкапсуле нет смысла, когда флоту требуются все доступные командиры.

Дессе внимательно посмотрел на неё, отмечая бледность кожи и едва заметную напряженность в осанке.

– Ты уверена, что готова к полноценному участию в операции? – спросил он напрямую. – 2-я «ударная» будет на острие атаки. Это значительное напряжение даже для офицера в идеальном физическом состоянии.

– Позволь мне самой судить о своей готовности, Павел, – в её голосе звучало спокойное достоинство. – Я не стала бы рисковать успехом операции ради собственного комфорта.

Дессе кивнул, принимая её ответ. В глубине души он испытывал смешанные чувства – гордость за её стойкость и беспокойство за её состояние, но профессиональная этика не позволяла ему настаивать.

– В таком случае, я не буду вмешиваться в ваши решения, госпожа вице-адмирал, – сказал он. – Но обещайте, что при первых признаках ухудшения состояния обратитесь к медикам. Мне нужен мой лучший комдив в полном здравии – не только для этой операции, но и для всей кампании.

– Обещаю, – просто ответила она, и на мгновение между ними установилась та особая связь, которая возникает между людьми, много лет прошедшими вместе через огонь сражений.

Дессе поднялся с кресла, давая понять, что разговор завершен.

– Жду от вас детальный план расстановки кораблей 2-й «ударной» через два часа, – сказал он, возвращаясь к роли командующего.

– Будет исполнено, господин адмирал флота, – ответила Доминика, поднимаясь и отдавая честь.

Когда дверь за ней закрылась, Дессе остался стоять посреди каюты, погруженный в свои мысли. Предстоящая операция была рискованной, с непредсказуемыми последствиями. Но в текущей ситуации – это был единственный шанс не только выжить, но и нанести серьезный удар по силам первого министра…

Глава 2

Доминика Кантор сидела на краю диагностической кушетки, облаченная в стандартную униформу вице-адмирала с незастегнутым верхним крючком кителя. Напротив неё стоял доктор Соломин, на лице которого читалось плохо скрываемое недовольство.

– Госпожа вице-адмирал, – говорил он, отложив в сторону диагностический сканер, – ваше решение преждевременно. Регенерация тканей завершена лишь на восемьдесят четыре процента. Пятое ребро все еще нуждается в полной стабилизации. Не говоря уже о нейрохимическом балансе, который…

– Достаточно, доктор, – Доминика подняла руку, останавливая поток медицинских терминов. – Я ценю вашу заботу, но решение принято. Флот готовится к операции, и я должна быть с моей дивизией.

Соломин тяжело вздохнул. За годы службы на флагмане адмирала Дессе он привык к упрямству высших офицеров, но случай с Кантор был особенным. Её сила воли вызывала уважение даже у видавшего виды военного врача.

– Я внесу в ваш медицинский файл официальное возражение, – сказал он, подписывая документ о выписке. – И настоятельно рекомендую продолжить прием нейростабилизаторов по указанной схеме. Они помогут справиться с последствиями сенсорного воздействия, которому вы подверглись в плену.

– Спасибо, Виктор Аркадьевич, – в голосе Доминики впервые за весь разговор промелькнула нотка благодарности. – Я буду следовать вашим рекомендациям. Насколько это возможно в текущих обстоятельствах.

Она застегнула китель и поднялась с кушетки. Несмотря на уверенный вид, от внимательного взгляда Соломина не укрылась мимолетная гримаса боли, когда она сделала резкое движение.

– Сомневаюсь, что вы действительно будете следовать моим рекомендациям, – проворчал он, вручая ей небольшой контейнер с лекарствами. – Но хотя бы это возьмите. Обезболивающее и стимуляторы. На крайний случай.

Доминика молча приняла контейнер и, отдав честь, направилась к выходу. Её походка была почти идеально ровной – результат многолетней военной выправки и нежелания показывать слабость.

Доминика направилась по коридору к лифтовой капсуле, чтобы прибыть к шаттлу, который должен был доставить её на флагман 2-й «ударной» дивизии – линкор «Звезда Эгера». На пути ей лишь изредка попадались дежурные офицеры и технический персонал, отдающие честь вице-адмиралу.

Уединение позволяло ненадолго опустить маску строгого командира. С каждым шагом лицо Доминики становилось все более напряженным. Боль пульсировала в едва зажившем ребре, но куда сильнее были душевные раны, нанесенные пленом.

Коридор внезапно поплыл перед глазами, превращаясь в тюремный отсек «Юты». В ушах зазвучал холодный голос Джонса, требующего коды доступа к Кронштадту. Доминика ощутила фантомное прикосновение металлических пальцев американца к своему горлу, перехватившему дыхание.

Она остановилась, прислонившись к переборке, и глубоко вдохнула, борясь с приступом паники. «Это не реально, – мысленно повторяла она. – Я в безопасности. Я на «Петре Великом». Я снова командую дивизией».

Через несколько секунд наваждение отступило. Доминика выпрямилась, проверила, не видел ли кто её момент слабости, и продолжила путь. Такие эпизоды случались все чаще – внезапные вспышки воспоминаний, ночные кошмары, неконтролируемые приступы тревоги. Доктор Соломин называл это «посттравматическим синдромом» и настаивал на продлении лечения, но Доминика не могла себе этого позволить.

В ангаре её уже ждал личный офицерский вельбот, готовый к отправлению. Пилот вытянулся по стойке «смирно» при виде вице-адмирала.

– Готовность три минуты, госпожа вице-адмирал, – доложил он. – Маршрут до «Звезды Эгера» согласован с диспетчерской службой.

– Спасибо, лейтенант, – кивнула Доминика, поднимаясь по трапу. – Приступайте.

Внутри шаттла она опустилась в командирское кресло и активировала планшет. Пока корабль готовился к отстыковке от авианосца, Доминика просматривала данные о текущем состоянии своей дивизии. Информация была малоутешительной. «Звезда Эгера» до сих пор проходила ремонт после серьезных повреждений, полученных при столкновении с кораблями Джонса. Орудийные системы были восстановлены лишь на семьдесят процентов, а щиты и силовые установки и того меньше. Другие корабли дивизии находились в лучшем состоянии, но состав дивизии был ослаблен, Дессе своим распоряжением уменьшил дивизию почти на двадцать процентов. «Ударной» 2-ю можно было назвать сейчас явно с натяжкой…

Шаттл мягко дрогнул, отстыковываясь от палубы авианосца, и плавно вышел в открытый космос. Сквозь иллюминаторы Доминика видела величественную панораму Северного флота, готовящегося к операции. Десятки боевых кораблей разных классов выстраивались в сложные формации, согласно плану Дессе. Вдали, подсвеченная местным светилом, виднелась огромная, переливающаяся огнями сферическая форма Кронштадта – космической крепости, из-за которой недавно велись ожесточенные бои.

Чем ближе становилась «Звезда Эгера», тем сильнее билось сердце Доминики. Этот линкор был не просто кораблем – это был её дом, её крепость, её гордость. Видеть его в таком состоянии, с заметными следами ремонта на обшивке, с отсутствующими секциями брони, было почти физически больно.

Когда шаттл пристыковался к линкору, Доминику встретила делегация старших офицеров во главе с капитан-лейтенантом Аристовым – её новым старшим помощником. Молодой офицер с безупречной выправкой и настороженным взглядом отдал честь:

– Вице-адмирал Кантор, экипаж «Звезды Эгера» приветствует вас на борту, – произнес он официальным тоном. – Корабль находится в состоянии ограниченной боевой готовности. Ремонтные работы продолжаются согласно графику.

– Благодарю, капитан-лейтенант, – ответила Доминика, спускаясь по трапу шаттла. – Соберите весь командный состав в рубке через тридцать минут. Нам нужно обсудить предстоящую операцию.

– Есть, госпожа вице-адмирал, – Аристов снова отдал честь, но в его глазах Доминика заметила нечто, чего не могла припомнить в глазах своих офицеров раньше – сомнение.

Она прошла через сумрачные коридоры флагмана, внимательно наблюдая за работой экипажа и техническим состоянием корабля. Повсюду кипела деятельность – техники заканчивали ремонт систем, оружейники калибровали орудия, связисты проверяли каналы коммуникации. Но за всей этой активностью Доминика чувствовала скрытое напряжение. Члены экипажа, замечая её, вытягивались по стойке «смирно», отдавали честь, но в их взглядах она видела тот же вопрос, что и в глазах Аристова: готова ли она командовать после всего, что пережила? Хотя, может это у меня паранойя? – подумала Доминика.

В тактическом отсеке собрались двадцать семь офицеров «Звезды Эгера» и командиры других кораблей дивизии, присутствовавшие на борту или подключенные по защищенному каналу связи. Их лица выражали смесь уважения, настороженности и легкой неуверенности. Доминика заняла место во главе тактического стола и обвела взглядом присутствующих.

– Господа офицеры, – начала она ровным голосом, в котором не было и тени сомнения, – через тридцать часов флот министра Грауса прибудет в систему «Ладога» с целью уничтожения наших сил и захвата имперской казны. Командующий Северным флотом адмирал Дессе разработал план контратаки, и 2-я «ударная» дивизия будет играть ключевую роль в этой операции.

Она активировала голопроектор, демонстрируя тактическую карту системы и планируемое расположение сил.

– Наша дивизия займет позицию здесь, – её палец указал на область у экватора планеты. – Мы погрузимся на глубину три тысячи двести метров, чтобы электромагнитное поле местной фауны маскировало наши энергетические сигнатуры. При получении сигнала от командующего, мы всплываем и наносим концентрированный удар по кораблям противника.

– Госпожа вице-адмирал, – подал голос капитан Громов, – наш крейсер еще не завершил центровку главного калибра. При выстреле из подводного положения возможно смещение направляющих и критическое падение точности.

– Во-первых, у вас еще есть двенадцать часов на завершение центровки, капитан, – холодно ответила Доминика. – Если требуется дополнительный технический персонал, я распоряжусь о переброске специалистов с других кораблей. А во-вторых, никто и не собирается палить по противнику из-под толщи воды. Мы лишь спрячемся в океане до поры до времени…

– Проблема не во времени, а в отсутствии необходимой координации между кораблями нашей дивизии, которая сейчас похожа на сотканной из лоскутков одеяло, – возразил Громов. – Каждой твари по паре… При всем уважении, госпожа вице-адмирал, ваше пребывание в медотсеке… то есть, ваше отсутствие привело к еще большему непониманию между нами и командирами вашей бывшей 12-ой «линейной»…

В отсеке повисла напряженная тишина. Намек Громова был очевиден – в результате длительного отсутствия Доминики 2-я «ударная» дивизия осталась без четкого руководства и теперь не готова к полноценному участию в операции из-за каких-то там терок между русскими и ее мадьярами…

Доминика медленно выпрямилась, её зеленые глаза сузились. Когда она заговорила, её голос был спокоен, но в нем слышался металл:

– Капитан Громов, вы освобождаетесь от командования крейсером. Ваш старпом примет командование и обеспечит боеготовность корабля к указанному сроку.

Громов побледнел:

– Госпожа вице-адмирал, я лишь указал на объективные трудности…

– Вы поставили под сомнение мою компетентность перед лицом старших офицеров дивизии, – отрезала Доминика. – Это недопустимо. Вы свободны, капитан.

Громов, сжав губы, отдал честь и покинул отсек. В воздухе повисло ощутимое напряжение.

– Кто-то еще хочет сообщить о «объективных трудностях» во взаимопонимании между экипажами? – спросила Доминика, обводя взглядом присутствующих. – Нет? В таком случае, продолжим.

Она вернулась к обсуждению тактического плана, детально объясняя роль каждого корабля дивизии в предстоящей операции. Её изложение было четким, логичным, без единой запинки или момента неуверенности. Но внутри Доминика ощущала растущее беспокойство. Реакция Громова была не случайной – он лишь озвучил то, о чем думали многие. Её авторитет был подорван, вероятно, неумелыми действиями на первом этапе противостояния с Илайей Джонсом, а затем, и пленом, и теперь ей предстояло заново завоевать доверие своих офицеров.

Когда совещание завершилось, и офицеры разошлись выполнять полученные приказы, в отсеке остался только капитан-лейтенант Аристов.

– Госпожа вице-адмирал, – начал он осторожно, – возможно, решение по Громову было слишком… резким. Он опытный командир, и в его словах была доля правды.

Доминика медленно повернулась к старпому:

– Вы тоже считаете, что я не готова командовать дивизией, капитан-лейтенант?

Аристов выдержал её взгляд:

– Нет, госпожа вице-адмирал. Я лишь предлагаю учитывать реальное состояние людей. Экипажи обеспокоены предстоящей операцией. После тяжелых потерь у Кронштадта многие не уверены в своих силах.

– Неуверенность – роскошь, которую мы не можем себе позволить, – ответила Доминика, забирая планшет с тактического стола. – Не в тот момент, когда флот Грауса приближается к системе. Мне нужны командиры, готовые выполнять приказы, а не сомневаться в них.

– При всем уважении, госпожа вице-адмирал, – Аристов заговорил тише, но настойчивей, – экипажи нуждаются в уверенности, что их командование… в полном порядке. Слухи о вашем состоянии после плена…

Доминика резко повернулась к нему:

– Какие именно слухи, капитан-лейтенант?

Аристов на мгновение замялся, но затем решился:

– Говорят, что вы вернулись к командованию против рекомендаций медицинской службы. Что у вас бывают… эпизоды потери концентрации. Что вы все еще переживаете последствия допросов на «Юте».

Доминика почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Не потому, что слухи были ложью – они были в значительной степени правдой, – а потому, что её личные трудности стали предметом обсуждения среди подчиненных, которые, похоже, начали искать любой повод для смены своей «неумелой» командующей.

– Я ценю вашу откровенность, Аристов, – произнесла она, удерживая голос ровным. – Но запомните: моя личная борьба – это мое дело. Единственное, что должно волновать экипажи – это моя способность командовать. И я докажу её не словами, а действиями в предстоящем сражении.

Она сделала паузу, ловя на себе холодный взгляд своего нового заместителя, поставленного сюда на замену капитана Надя, которого в прямом эфире расстреляли люди Джонса.

– Сейчас дивизии нужна твердая рука. Сомнения в командовании могут стоить нам победы и жизней экипажей. Вам придется просто подчиниться мне, капитан-лейтенант.

Аристов выпрямился по стойке, на лице его играли желваки.

– Мне нужен список офицеров, не согласных с моими распоряжениями…

– Такого списка я вам предоставить не могу, – выдавил из себя капитан.

– Тогда не смею вас больше задерживать, – хмыкнула вице-адмирал Кантор. – Сама разберусь… Свободны, капитан.

После ухода Аристова Доминика осталась одна в отсеке. Её рука непроизвольно потянулась к левому боку, где все еще ныло недолеченное ребро. Возможно, Соломин был прав, и ей следовало продлить лечение. Но сейчас отступать было поздно. Она должна была доказать – себе, своим офицерам, Дессе, – что достойна командовать дивизией.

Доминика активировала внутреннюю связь:

– Капитан Вайс, капитан Зарецкий, капитан Легостаев, капитан Малинин, капитан-лейтенант Кузенков, командир корабля Сорокин, капитан-лейтенант Аристов, – начала перечислять она командиров различных кораблей своей дивизии, – освобождаются от занимаемых должностей. Командиры отсеков и старшие помощники принимают на себя временное командование. Подробный приказ разослать через тридцать минут.