Quotes from the book «Мысли о жизни. Воспоминания»
Я думаю, что подлинная жизнь - это голод, все остальное мираж. В голод люди показали себя, обнажились, освободились от всяческой мишура: одни оказались замечательные, безпримерные герои, другие - злодеи, мерзавец, убийцы, людоеды. Середины не было. Все было настоящиее. Разверзлись небеса, и в небесах был виден Бог. Его ясно видели хорошие. Совершали чудеса.
"Существование "семейных" слов, шуток и поговорок - свидетельство крепости семьи".
"Пока же в стране оставались мыслящие люди - люди, обладавшие своей индивидуальностью, умственная жизнь в ней не прекращалась - ни в тюрьмах и лагерях, ни на воле. Чуть-чуть захватив в своей молодости людей Серебряного века русской культуры, я почувствовал их силу, мужество и способность сопротивляться всем процессам разложения в обществе. Русская интеллигенция никогда не была "гнилой".
Совершенствовать свой язык - громадное удовольствие, не меньшее, чем хорошо одеваться, только менее дорогое...
Каждый день - подарок Бога. Мне нужно жить насущным днем, быть довольным тем, что живу лишний день. Поэтому не надо бояться ничего на свете. И еще - так как расстрел и в этот раз проводился для острастки, то, как я потом узнал, было расстреляно какое-то ровное число: не то триста, не то четыреста человек, вместе с последовавшими вскоре. Ясно, что вместо меня был "взят" кто-то другой. И жить надо мне за двоих. Чтобы перед тем, кого взяли за меня, не было стыдно!
"Петербург-Ленинград - город трагической красоты, единственный в мире. Если этого не понимать - нельзя полюбить Петербург. Петропавловская крепость - символ трагедий, Зимний дворец на другом берегу - символ пленённой красоты".
"Что было замечательно в преподавателях тех лет? Они все что-то продолжали изучать, у них были свои пристрастия, они умели спорить при людях, не боясь уронить своё достоинство и достоинство того, с кем спорили. Слушать их, когда они все собирались вместе и приводили своих друзей, было сущим удовольствием".
Начальник КВЧ (культурно-воспитательной части), в которой работал Шипчинский (трудколония подчинялась КВЧ), перед советским праздником спрос…
"Так монологическая культура "пролетарской диктатуры" сменяла собой полифонию интеллигентской демократии. С самого своего утверждения в нашей стране советская власть стремилась к уничтожению любого многоголосия. Страна погрузилась в молчание, - только однотонные восхваления, единогласие, скука смертная - именно смертная, ибо установление единоголосия и единогласия было равно смертной казни для культуры и для людей культуры".
"Русская культура Серебряного века (век этот, впрочем, длился всего четверть столетия) рождалась в разговорах, беседах - откровенных, свободных, вскрывавших заветные мысли. В беседах этих, в которых по каким-то особым законам духа должно было быть не меньше трёх собеседников, рождались новые мысли, новые "откровения". Беседуя, человек формулировал, оттачивал мысль, прокладывал дорогу для новых мыслей. Полная свобода в этих разговорах была условием их плодотворности".
