Read the book: «Выброшенные Обрывки и клочки. Рассказы»

Font:

ISBN 978-5-0050-6824-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Павел Пушкарёв

Выброшенные
Рассказы

Шнурки

Всем моим друзьям посвящается…

В одной провинциальной газете вышла статья прозаика Седова, где он услаждая себя принципом «мол у меня ж опыта больше» – решил высказать своё мнение по существу о недавно вышедшей в свет новой книге поэта Лысова. Всё дело в том, что сочинение это представляло собой скорее не критический разбор стихов, а простое выяснение отношения, с нанесением оскорблений автору. Что ещё интереснее, в самом начале этого опуса красовался выделенный жирным шрифтом текст, о том, что его повесть заняла там какое-то почётное место, видимо упомянута она была в пример вышедшей книге поэта – какая должна быть литература, а какая не должна. Прозаик Седов назвал стихи Лысова ахинеей, а самого автора причислил к сумасшедшим.

Прочитав статью, Лысов слегка упрекнул редактора газеты в том, что тот явно поскромничал, поместив от себя небольшую информацию о повести прозаика. А вот напечатать отрывок из неё, в доказательство того, что она действительно превосходит его стихи – не решился. После этого Лысов решил зайти в редакцию газеты, узнать адрес своего обидчика, и объясниться с ним по поводу непростительных оскорблений.

Он поднялся по лестнице старого здания, нажал на кнопку звонка, и дверь ему открыл пожилой вахтёр.

– Чего надо? – спросил он у Лысова.

– Мне нужен главный редактор.

– Он в командировке.

– Извините, а вот мне хотелось бы узнать…

– Повторяю, он в командировке. Ничем не могу помочь.

Лысов вышел на улицу совершенно расстроенным. Теперь ему оставалось только возвратиться домой, и забыть эту статью как неприятный сон. Но странное дело, где же он мог слышать фамилию Седов раньше?

Чтобы хоть как-то развеять тот неприятный осадок в душе, что остался от этой злополучной статьи – Лысов решил немного пройтись по вечернему городу. Гуляя, он начал воссоздавать в памяти образы и события связанные со своей молодостью. Сначала прошёлся вдоль городского парка, где когда-то они с друзьями буйно отмечали праздники. Потом сел в полупустой автобус, и проследовал по знакомому маршруту, который всегда проделывал, направляясь на какую-нибудь встречу. А ещё через некоторое время зашёл в студенческую столовую, чтобы вспомнить, что он употреблял в пищу после утомительных занятий в институте. Купив себе два бутерброда, Лысов сел за столик, случайно повернулся назад, и увидел своего старого друга детства Седова.

– Дружище, как твои дела?

На что тот сделал вид, как будто не заметил, что к нему обращаются с вопросом. Приняв во внимание факт, что Седов не узнал его, Лысов не стал говорить ему кто он такой, а попытался напомнить ему о себе другим способом. Он наклонился к ботинкам, развязал шнурки, и стал их поочерёдно завязывать. Всё дело в том, что очень давно, в детстве, Лысов соревновался со своим приятелем на скорость завязывать шнурки. И теперь этот самый приятель Седов сидел перед ним за соседним столиком.

– Теперь-то узнал?

– Узнал – обрадовался удивлённый Седов.

Так встретились старые друзья, и что было потом не имеет смысла описывать. Но если бы не случилась эта история со статьёй, так и не встретили бы они друг друга никогда.

2011

Преступники

Нам с Диней по восемь лет. Мы друзья-одноклассники. В свободное от учёбы время, в роще, у речки-говнотечки, печём на костре булочки. Покупаем их в булочной, а после приготовления на огне едим. Романтика одним словом. Вот и сейчас решили испечь, опять пришли сюда. Диня подготавливает место для костра, я тоже собираю сухие ветки. Стоит поздняя весна, дышится легко. Природа пробуждается от долгого сна. Чтобы трава в роще росла быстрее, старую сухую поджигают. И поэтому каждую весну роща горит, охвачена дымом.

Мы с Диней совсем ещё шпана. Всё для нас вокруг важно, даже времена года – зима, весна; потому что в нашей жизни их было ещё совсем мало. Мой любимый предмет в школе – Природоведение. Там рассказывается отчего бывает дождь, снег, как растут деревья. Знать это в моём возрасте интереснее всего. Не знаю какой предмет любит Диня, да и не до уроков сейчас. Мы уже считаем себя взрослыми, и сгораем от нетерпения отведать печёных булочек. Тут вижу, как вдоль речки-говнотечки идёт мужик. Подходит к нам и говорит строго:

– Ну-ка всё из карманчиков…

Начинаем неохотно доставать всё из карманов. Чего только в таком возрасте в них нет – всякие предметы, деньги, ну и конечно спички для разжигания костра.

– А, вот кто рощу поджигает, пойдём в милицию.

Мужик хватает Диню за шиворот. А мне говорит, чтобы я шёл следом, и не вздумал бежать, а то не поздоровится. Видимо неудобно ему двоих держать и вести. В милицию ведут, во думаю влипли… Вспоминаю, что в кармане у меня лежит пять рублей, которые дали родители на «питание» в школе. А я не отдал их учителю, хотел купить себе жвачку. И вот теперь боюсь, что вся правда откроется.

Всю дорогу удерживаемый за шиворот Диня громко ревёт, а я послушно семеню следом. Была у меня конечно мысль убежать, но не хотелось бросать друга в беде. Мужик довёл нас до милицейского пикета, и передал двум милиционерам. Пикет располагался во дворе дома. Здесь гуляло много детей, на скамейках заседали бабки.

– Попались, бандиты малолетние! – выкрикнула какая-то старуха. Дети, видя что кого-то поймала милиция, пооткрывали рты. Нас запихали в милицейский уазик. Сидим на заднем сиденье. Диня не перестаёт реветь, я молчу. Один из стражей порядка поочерёдно задаёт нам вопросы.

– Имя, фамилия?

– Год рождения?

– Адрес проживания?

– В какой школе учимся, как зовут классного руководителя?

– Что делали в роще, откуда спички?

Мы послушно отвечаем. Говорим, что особо ничего не делали, собирались печь булочки. Допрашивающий всё это записывает. После допроса уазик заводится, и нас куда-то везут. Я перепуган не на шутку, думаю о родителях. Что же теперь будет?

У районной почты машина вдруг останавливается, и голос с переднего сиденья нам командует: «А ну вымётывайтесь шнурки!». Вылезаем из уазика, ещё не зная, чем всё это кончится. Машина трогается дальше. А мы, потрясённые случившимся, направляемся в сторону дома.

2011

Зверь

Ходит в народе такая история, что как-то утром с сопки в город спустился медведь, перебежал через центральную площадь, нырнул в бухту и уплыл на другой берег. Ехавшие на работу люди в автобусе и машинах, увидев хищного зверя – не верили своим глазам. Рассказывали и другое. Как нападал медведь на человека, собиравшего в лесу ягоду и грибы, рыбачившего на реке. Снимал с него скальп, закапывал тело в землю. Хищник, как известно, свежему больше предпочитает мясо с душком. А пролежав некоторое время в земле, оно как раз приобретает такое свойство. Истории историями – можно им верить, можно нет. Но когда ты сам оказываешься во власти дикой природы, начинаешь думать по-другому.

Я бреду по лесу. С широких проветриваемых полян захожу в прохладные осиновые и берёзовые рощицы, ищу грибы. Когда-то давно в этом лесу был военный полигон. Самолёты в рамках учений бомбили специально возведённые укрепления. До сих пор здесь можно встретить заросшие деревьями воронки от взрывов бомб и развороченные куски металла. Но моё внимание больше привлекают широкие медвежьи тропы и муравейники, все до одного разрушенные зверем. Забавно – хищник, питающийся личинками насекомых. Где он сейчас, наверное отлёживается в мягкой траве, чтобы ночью выйти на охоту?

Часто приезжая в этот лес с родителями, собирая жимолость, мы начинали чувствовать, что за нами кто-то следит, ощущать на себе чей-то взгляд. В этой гнетущей обстановке невольно впадаешь в панику. Понимаешь, что в любую секунду откуда-нибудь из зарослей осинника может выскочить и напасть на тебя медведь. Обычно в такой момент начинаешь громко разговаривать и что-нибудь выкрикивать – это может отпугнуть зверя. Ну а если всё же действительно нападёт, то единственный способ спастись – залезть на близрастущее дерево, или бежать до оставленного у лесной дороги автомобиля. Если конечно успеешь…

Я слышу хруст ломающегося бурелома. Хруст разносится по округе на несколько десятков метров. Такой звук может производить только большой зверь. Кажется, что сейчас он выскочит из-за кустов. Не раздумывая, мы укрываемся от опасности в своём автомобиле. Но вот, что странное – медведь словно бы избегает показываться на глаза человеку. Как правило, сначала он запугивает зашедшего на его территорию – громко шумит и ревёт. А если незваный гость не удаляется, то впускает в ход своё оружие – когти и зубы.

То что зверь ведёт себя подобным образом – мне довелось самому проверить на личном опыте. Как-то прогуливаясь с приятелем по лесной дороге, вблизи дачных участков, мы обнаружили медвежьи следы и помёт.

– О смотри Игорёк – дерьмо, и следы явно не собачьи.

– Ну и что, знаешь сколько мы у себя на Пятой стройке* этих следов находим?

– А самого медведя видел-то?

– Конечно видел, правда недолго, в лесу, мы с отцом за грибами ездили.

Я знал, что Игорёк врёт. Я легко это угадывал по его выражению лица. Если он и видел живого медведя, то где-нибудь в зоопарке, или цирке, а никак не в лесу.

Лесная дорога, по которой мы гуляли, располагалась между лесом и окраиной дачного посёлка. На некоторых участках работали дачники – кололи дрова и собирали клубнику, окучивали и поливали грядки. Один их них предупредил нас, что гулять по этой дороге небезопасно, что ночью здесь видели медведя. Но эта новость нас только обрадовала. Не зная чем заняться, мы с Игорем поняли, что у нас есть удачная возможность не проболтаться впустую, а провести этот день с пользой. И мы решили углубиться в лес, в надежде увидеть настоящего живого медведя.

Пробираясь по узкой лесной тропе мы даже и не подозревали, что уже давно находились там, где человек перестаёт быть хозяином обстоятельств. Где действуют те законы и правила, которые устанавливает некая невидимая и непонятная сила. И чем дальше мы углублялись в лес, тем больше подвергались её воздействию. И тут из-за кустов раздался громкий медвежий рёв. Мы с Игорем бросились в разные стороны, даже не думая что надо делать, всё происходило само собой. Я бежал сломя голову, перепрыгивая через поваленные старые деревья и сминая колючие кусты шиповника. Я чувствовал присутствие хищного зверя за своей спиной. И мне было так неприятно, так страшно ощущать себя его жертвой.

Из леса я выбежал прямо не чей-то неогороженный дачный участок, перепуганные дачники стали быстро прятаться в свои автомобили. Рядом с людьми я почувствовал себя немного в безопасности. Остановившись, стал пристально смотреть на лес, из которого только что бежал от медведя. Там никого не было. Лишь поодаль шёл по участку в мою сторону испуганный Игорь.

* Пятая стройка – название территории садоводческих, дачных объединений вблизи Петропавловска-Камчатского.
2013

Соревнования

Если ты не умел драться, и за тебя некому было заступиться, то на тебе могли просто ездить – на улице, в школе. Дрались двор на двор, район на район. Да и просто между собой, желая утвердить своё лидерство в компании. Дрались по-настоящему, до тех пор, пока ты не начинал задыхаться и терять сознание лёжа под противником. Били кулаком в лицо, не думаю о последствиях.

– Ах ты гад. Ну подожди, доберусь я до тебя – вертелось у меня в голове, когда я сплёвывал солоноватую кровь на снег.

Пробовали выплавлять из свинца кастеты, некоторые вооружались ножами.

В нашей школе ходят по средним и старшим классам какие-то люди, называют себя тренерами, завлекают записаться в их секцию по самбо. Недолго думая мы с приятелями решили сходить, посмотреть что к чему. Тренажёрный зал располагался в подвальном помещении, которое раньше предназначалось для бомбоубежища. Обстановка как и полагается – спортивные снаряды, широкие маты, боксёрские груши развешаны тут и там. Подходим к тренеру, и говорим что тоже хотим тренироваться. Он записывает нас в свой журнал, говорит в какую одежду лучше одеваться на тренировки, называет расписание работы секции. И уже через некоторое время я вовсю отрабатывал на занятиях бросок через бедро и болевой на руку.

На улицах и в школе начинаю чувствовать себя уверенней. После уроков за школой сцепляемся с одноклассником. Я без особого труда укладываю его на землю. Знакомые начинают меня уважать, а некоторые даже побаиваться. На очередном занятии тренер говорит, что скоро будут проходить общегородские соревнования, и что надо бы не ударить в грязь лицом – занять какие-нибудь призовые места.

И вот наступает тот долгожданный день. Ночью даже спал плохо, как перед экзаменом. Но сейчас настроен решительно. Народу в спортзале полно, все разминаются перед предстоящими боями. Проверяют растяжку, отжимаются, проходят процедуру взвешивания. Я тоже занимаю очередь к весам. Вижу, как передо мной стоит пацан с каким-то неестественно большим лбом. Такой лоб я встречал только у взрослых, с любопытством его осматриваю. Подходит моя очередь вставать на весы. Мне называют вес. Начинаются бои.

Один мощный парень вырубает одного, второго.

– Хорошо дерётся – думаю я, глядя как тот бросает соперника через бедро.

Зрители и участники соревнований обступили площадку сражений. Кричат, аплодируют победителям. С нетерпением жду своего выхода. Наконец-то называют мою фамилию, и я выхожу на бой. Сцепляемся. Мой противник смотрит уверенно, хватка крепкая, чувствую что сильнее меня. Он пытается уложить меня на мат, но у него ничего не получается. Я твёрдо стою на ногах. Тут бой останавливают, и говорят что перепутали фамилии, в результате чего я вышел драться с бойцом тяжелее меня, не своей весовой категории. Ухожу с матов.

Опять жду. Проходит череда сражений. Два пацана отчаянно борются. Очень долгий бой. Кто же победит? Один перекидывает другого через себя.

– Вот это да, здорово получилось – говорю я сам себе.

Опять слышу свою фамилию. Теперь точно я. Выхожу на маты. Ко мне выходит тот самый пацан с большим лбом. Я быстро обдумываю тактику сражения – так сначала завалить, ну а потом болевой на руку и дело сделано.

Мы начинаем драться. Я ставлю ему подножку, он падает. Крепко схватив руками, тянет меня за собой. Я падаю на него. Чувствую, как мой подбородок ударяется обо что-то твёрдое и тёплое. Начинаю понимать, что я воткнулся им в какую-то часть его тела. Подымаюсь на ноги. Пацан лежит без движения. Стоит полная тишина, никто не аплодирует. Я смотрю на его лицо – глаза закатились. Во лбу глубокая дыра, из неё течёт кровь.

Подбежавший тренер, осмотрев лежащего, закричал: «Вызывайте скорую!»

2015

Токсикоманы

Мы забурились с Тёмой в подвал подышать клеем. Разлили «Момент» по пакетам, уселись поудобнее – я на трубу, Тёма на бетонный порог на полу. И уже через несколько минут погрузились с ним в бессознательное состояние, вдыхая через рот пары токсического вещества. А ещё через некоторое время очнулись от странного звука, исходившего из соседней комнаты подвала. Там кто-то пел грустным детским голосом. Свет, падающий от небольшого подвального окошка на улицу, стал таинственным образом затемняться.

– Тёма, посмотри кто это там?

Он сидел ближе к проходу в другую комнату.

Пожалуй, ещё ни разу галлюцинации у меня не были такими реальными. Я был очарован красивым пением, и в тоже время мне было как-то не по себе. Я осознавал, что существо, от которого исходил звук – было явно не из этого мира. Тёма заглянул в другую комнату, но видимо ничего не увидев, продолжил вдыхать клей. Голос исчез, свет вернулся в своё естественное положение. Вернулся и я к своему пакету, чтобы опять забыться в сладком наркотическом сне.

Прийти подышать клеем именно сюда – была моя идея. Когда-то здесь мы с пацанами содержали собственный подвал, оборудованный металлической дверью с замком и выстланным украденными досками полом. В плане ещё было сделать лежак, но всё то время, которое должно было уйти на его изготовление – мы тратили на поглощение клея. Теперь от того бравого зодчества ничего не осталось – ни двери, ни пола. Всё растащили.

Об этом укромном месте в подвале нам рассказал Мазик, он был самым старшим из нашей компании. Мазиком мы его называли, потому что у него была фамилия Мазняк. Ходили слухи, что здесь он ставил опыты на кошках. Наш район был самым больничным в городе. И между туберкулёзным и венерологическим диспансерами мы облюбовали больничную помойку, добывая оттуда кучу шприцов и упаковок неиспользованных ампул. Мы взрывали эти ампулы на костре, а Мазик наверное вкалывал их пойманным животным.

Тогда-то примерно всё и началось. Мы стали дышать клеем постоянно. После каждого такого токсикоманского захода меня мучила головная боль, а привкус клея во рту мог держаться несколько дней подряд. Иногда клей попадал мне на руки и лицо, и тогда я сдирал его с лица вместе с кожей – отчего появлялись огромные болячки.

Каждый раз, когда я начинал дышать, я представлял как ухудшается моё здоровье. Мне то грезилось, что я проглотил язык, то видел свою собственную могилу посреди подвала. Но обычно мрачные болезненные галлюцинации сменялись галлюцинациями, от которых было очень весело. Однажды, в очередной заход, оторвав лицо от пакета, я увидел, что все мы стали клоунообразами. Мы были одеты в красные обтягивающие костюмы и шапки с бубенчиками. Мазик был нашим папой, а мы его весёлыми сыновьями. Его пакет с клеем внутри превратился в большой разноцветный шарик на верёвочке, который он пускал по потолку подвала. Я был самым младшим клоунообразом, и в мои обязанности входило ржать во весь рот, что я и делал.

Дышать клеем нам приходилось не только в подвалах – но и на заброшенных стройках, в канализационных коллекторах, а иногда и у себя дома. Конечно это было интереснее, чем лазить по больничным помойкам и взрывать на костре ампулы. Хороший способ избавиться от безделья, особенно в летние каникулы. Вот мы заходим в полуразрушенное здание, разливаем по пакетам клей – и уже через некоторое время ты слышишь, как глубоко дышат твои друзья и ты сам. И даже дождь на улице начинал звучать где-то внутри тебя.

Порой в дело шёл не только клей – но и ацетон, бензин и даже газ в баллонах. Как-то у себя дома на кухне я обнаружил несколько баллонов для газовых плит. А когда остался один в квартире, то решил подышать и его. Усевшись на диван, я стал вдыхать шипящий горьковатый газ. На вкус он показался мне менее приятным, чем «Момент». Не знаю сколько времени прошло – двадцать минут или пол часа, но кажется я ничего не ощущал. Не было ни галлюцинаций, ни даже каких-нибудь причудливых мыслей. Я встал с дивана, подошёл к окну и выглянул на улицу. И тут из одного моего глаза вытянулась заточенная по краям монетка на леске. Монетка начала вонзаться в головы прохожим, и острыми краями перемалывать им там все внутренности. Я с ужасом закрыл окно.

Токсикоманить я перестал по истечении своего подросткового возраста. Вдыхаемые токсические вещества растворили нам мозги и стёрли память. Кто-то умирал от отёка лёгких и внезапной остановки сердца. А те, кто выживал – не могли закончить школу, не могли адаптироваться к дальнейшей взрослой жизни, навсегда оставаясь там – в своём четырнадцатилетнем возрасте. Поколение токсикоманов кануло в небытие, и на их смену пришло поколение курящих траву. Но им повезло больше.

Но когда мы с Тёмой сидели в подвале и дышали клеем – я ничего об этом не знал, да и не хотел знать. Я оторвал лицо от пакета, и увидел перед собой вместо Тёмы мужика в милицейской форме с погонами. Тут же отбросил пакет в сторону, опасаясь, что сейчас загребут в участок.

– Ты чего? – подал голос мент. – Пакет возьми.

– Это не моё – категорически заявил я.

Но тут мент необыкновенным образом начал перевоплощаться в моего кореша Тёму. Сначала исчезла форма, а потом и лицо стало принимать знакомые очертания. Я с облегчением понял, что это был всего лишь глюк. Тёма, Тёма – как я рад тебя видеть. Близкий мне человек.