Read the book: «Ужасы маминых каменоломен. Детская сказка для взрослых»

Font:

Посвящается друзьям моей юности – славным «спелеологам» из города Жуковского: Вите Пушкарёву, Димке Шико и Миколе Бетонному.


Корректор Татьяна Королёва

Иллюстрации Анастасия Данилова

Техническая помощь Дмитрий Даньшов

Финансовая поддержка Дмитрий Даньшов

© Дмитрий Авилов, 2023

ISBN 978-5-0059-5402-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог
(Который, как ни грустно, необходимо прочесть, потому что иначе дальше ничего не поймёшь)

Однажды давным-давно, где-то далеко-далеко, на краю одного маленького осеннего города, в маленьком многоквартирном доме, в крохотной двухкомнатной квартирке жил один маленький русоволосый мальчик, и звали его, разумеется, Ванечка. Мама Ванечки ходила по утрам на работу, а папа у Ванечки был космонавтом.

Сразу за домом начиналось широкое поле. Поле выходило на высокий, обрывистый берег, а прямо на том берегу, в глубоком заросшем овраге были то ли пещеры, а то ли старые заброшенные каменоломни.

И вот как-то утром мама сказала Ванечке, уходя на работу:

– Суп на плите, салат в холодильнике, придёшь со школы домой, поешь и обязательно делай уроки, приду – проверю. И ни в коем случае не ходи играть за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни!

Но мальчик её не послушался. Как только пришёл со школы домой, поел и сразу же побежал на двор, за город, через поле, на реку, к старым заброшенным каменоломням. Прибегает он ко входу в каменоломню, заглядывает в полуобвалившийся грот, а там темно и внутри ничего не видно. Огляделся, а вокруг тоже никого не видать. Скучно ему стало, хотел было уже обратно домой бежать-вороча́ться и вдруг слышит, будто кто-то тихо камушком о камушек постукивает.

Пригляделся, а рядом, прямо на опавшей листве, сразу у входа в заброшенную каменоломню сидит на корточках невесть откуда тут взявшийся, такой же, как он, маленький мальчик, тоже, как и Ваня, одетый в синие штанишки, но только в белой рубашке и почему-то босой. Сидит себе и из камушков на земле что-то складывает, будто бы домик строит. «Наверное, у них сегодня в классе праздник был, – глядя на белую рубашку, подумал Ваня. – А ботинки он, наверное, по дороге в реке утопил».

– Меня Ваня зовут, – представился Ваня, – а тебя как?

А тот мальчик ничего не отвечает. Сидит, только улыбается да камушки перекладывает.

– Ты что, немой, что ли? – спросил Ванечка и не удержался, съязвил: – Или у тебя имени нет? Ты безымянный? Да?

А мальчишка только улыбается да головой кивает; молчит да ворошит на земле камушки. «Немой, наверное, – с сочувствием подумал Ваня. – Скучно тут ему, пожалуй». Вообще-то Ванька был хорошим мальчиком.

– А хочешь, я тебе помогу? – спросил он.

А мальчишка тот ничего ему не сказал, только улыбнулся в ответ и так бочком-бочком подвинулся в сторонку. Мол, присаживайся, присоединяйся. Присел Ванечка с ним на корточки рядом, и стали они вместе домики строить. Ванька-то поначалу просто так камушки перекладывал, больше чтобы мальчишку поддержать, а потом вроде как потихоньку втянулся, что ли, да так, что целый день там на корточках и просидел. Мальчишка-то этот всё молчал, понятное дело. Ну а Ваня ему всё что-то рассказывал. И про себя, и про ребят, и про собаку Черныша, которая трёх щенков принесла. А новый Ванин приятель только улыбался, слушал да головой кивал. В общем, хорошо им было. Так день и пролетел незаметно. А потом Ваня смотрит, а на улице-то уже вечереть стало. Солнце за рекой уже совсем низко висит, и вообще ему уже домой пора – скоро мама придёт. Встал он тогда, попрощался с новым другом да и побежал скорей восвояси, так, чтобы дома раньше мамы оказаться и та ничего не заподозрила. Прибежал Ваня домой, разделся, переобулся, брюки отряхнул, ботинки почистил и сел у себя в комнате за столом делать уроки. Через полчаса вернулась мама домой с работы. Сняла в прихожей пальто, сапоги, вошла в комнату, Ваню поцеловала и ушла на кухню ужин готовить. Стоит у плиты, в кастрюле ложкой помешивает и спрашивает:

– А что это ты всё ещё уроки делаешь? Чем это ты весь день прозанимался? Ты ведь не ходил гулять за город, через поле, на реку, к старой заброшенной каменоломне?!

– Нет-нет, что ты, мамочка! – соврал Ванечка. – Просто нам очень-очень много задали.

– Смотри! – строго говорит ему мать. – Никогда-никогда, ни в коем случае не ходи играть за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни!

И добавила:

– Всё, потом допишешь, давай иди ужинать, а то совсем остынет, и поздно уже.

Поужинал Ваня, помог маме посуду помыть, дописал, что надо было в тетрадке дописать, да и лёг спать. Но не шёл что-то Ване сон. Всю ночь проворочался он в своей постельке. Всё ему не спалось, а грезилось, как они с тем мальчиком на земле из камушков домик строят. Только-только под утро и заснул, а тут уже и будильник прозвонил.

Первый эпизод
(Тот самый, в котором всё как раз и начинается)

Проснулся Ваня, понежился минутку под одеялом, а потом встал, кровать заправил, умылся, оделся, позавтракал, сложил в портфель учебники и тетрадки, а после украдкой, так, чтобы никто не заметил, ещё и десяток солдатиков в него бросил. А мама провожает сына в школу и у двери опять говорит:

– Суп на плите, салат в холодильнике. Придёшь домой, обязательно поешь и садись делать уроки. Вернусь – проверю. Я сегодня немного задержусь на работе, веди себя хорошо. Дверь никому не открывай, а главное – ни в коем случае не ходи за город, через поле, на реку, не играй ни с кем в старых заброшенных каменоломнях!

– Хорошо-хорошо, мамочка, – сказал Ванечка и повторил вслед за ней для пущей убедительности слово в слово: – Я ни за что, ни за что на свете не пойду ни с кем играть за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни!

На том они распрощались да и разошлись. Ваня схватил портфель и побежал бегом в школу, а мама взяла свою сумочку и отправилась на работу. Весь день просидел Ванька как на иголках. Всё на стуле ёрзал да в окно поглядывал. Думал о том, как пойдёт он после школы за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни играть с немым мальчиком в солдатиков и как будут они с ним из камушков домики строить и настоящую солдатскую крепость. Да так крепко думал, что даже учительница Татьяна Романовна не выдержала:

– А что это у нас Ваня в окне ворон считает да в облаках витает? – спросила она, и кто-то в классе даже засмеялся.

Растерялся Ванька, не говорить же всю правду, как она есть. И только он себе придумал, что бы ему такое ответить, как прозвенел звонок. Выскочил он тогда вместе со всеми из класса да и побежал скорей-скорей, бегом-бегом за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни. Да успеет он ещё эти уроки сделать! Да и что там делать? Почти ж ничего не задали!

Прибегает он ко входу в старую заброшенную каменоломню, запыхался, сердце из груди рвётся, в горле скочет и в висках колотится. Стоит, отдувается, вокруг озирается – нет ли где немого мальчика? Нет никого. Только ветер в пыли пасётся да пустые бутылки в траве по кустам валяются. Прислушался, не слышно ли, как камушки стучат. Ничего не слышно. Только кровь от бега в ушах стучит да листья в ветвях шелестят-перешёптываются. Заглянул Ванька внутрь грота, а одному-то туда заходить неприятно, боязно. Стал он тогда изо всех сил в темноту таращиться, не увидит ли там чего, и прислушиваться, не стучат ли где тихо камушки. А оттуда только холодом тянет да сыростью веет. Чисто разбойничий вертеп! «Эх! Надо было Черныша с собой взять, – думает Ваня. – Собака, она и защитит, если что, и по следам, если что, завсегда к дому выведет. Ладно, далеко, если что, не полезу, а так, только гляну слегка, вполглаза. А вдруг там этот мальчик как раз сидит в темноте и меня дожидается».

И вот стоит Ваня у входа в полуобвалившуюся штольню, о камень рукой опёрся, вперёд подался, вниз наклонился, шею вытянул, глаза в темноту до боли ломает. Нет никого. И только-только собрался было он уходить, как вдруг слышит, будто кто-то в глубине тихо, так тихо камушком о камушек постукивает, словно приглашает его войти. Собрался Ванька с духом, пригнул голову да и шагнул вперёд смело. Постоял так немного, глазами к темноте пообвык.


Глядь, а там и вправду сидит его давешний приятель и будто бы домик строит – камушки перекладывает. Обрадовался Ваня, и мальчик ему тоже обрадовался. Заулыбался и бочком-бочком так подвинулся в сторонку, мол, присаживайся, присоединяйся. Пригляделся Ванька, смотрит, а его новый знакомый словно со вчера не переодевался, сидит опять одетый только в синие штанишки и белую рубашку, да к тому же ещё и босой. Удивился Иван, застыл озадаченно, и сразу всякие нехорошие мысли закружились у него в голове.

Но мальчик ещё пуще прежнего заулыбался, развёл руками и кивнул ему головой, мол, что же ты? Право слово! И Ванька тогда сразу как-то успокоился, расстегнул свой школьный портфель, вытряхнул из него железных солдатиков и, гордый собой, пристроился на корточках рядом. Так они и игрались вдвоём снова, пока солнце не склонилось за рекой к лесу. От деревьев потянулись к реке длинные тени, а с реки потянуло на берег промозглым туманом. И тени поплыли в этом тумане от берега к берегу.

– Я п-пойду, – безо всяких предисловий буркнул Ванька.

Мальчик понимающе посмотрел на его дрожащие от холода губы и вроде бы как даже слегка улыбнулся. Ваня сгрёб было к себе солдатиков, но потом передумал.

– На, хочешь, п-пока возьми – п-поиграй. Мне они точно сегодня б-без надобности. Мне сейчас уроки делать. Да и п-поздно уже. А завтра я сюда всё равно играть п-прибегу, – сказал он, п-попрощался с новым другом и вышел из грота.

Солнце, багровея, медленно опускалось за рекой в лес, а из заката выползали тяжёлые медные сумерки. Ванька завертел головой и с тревогой оглядел затянутый туманной дымкой кривой перелесок. Ветер покачивал голые кроны, тени шевелились, изгибаясь и переплетаясь у его ног, как голодные чёрные змеи, а тонкие раздвоенные веточки тянулись к нему, дрожа, словно тысячи тысяч раздвоенных чёрных жал. И в этот момент прямо над его головой каркнула страшно ворона, а где-то внизу у реки злобно завыли чужие собаки.

Ванька задрожал уже не от холода, а от страха, выскочил наверх из оврага и, затравленно озираясь, рванул через поле по тропе к дому.

Второй эпизод
(В котором рассказывается про то, как Ваня хотел быть хорошим, а его мама обо всём догадалась)

Наконец Ваня ворвался в свою маленькую двухкомнатную квартирку. Мамы, слава богу, дома всё ещё не было, но она должна была уже вот-вот появиться. Ванька повесил в прихожей на вешалку куртку, скинул ботинки и бросился в свою комнату, вытряхнул из портфеля на письменный стол учебники и тетрадки, разбросал их по столешнице так, как будто бы именно сейчас, именно в эту минуту он что-то в них пишет или что-то читает, приставил в пол-оборота к столу стул, после чего включил настольную лампу, быстро ещё раз оглядел свою канцелярскую инсталляцию и, удовлетворённый полученным результатом, побежал на кухню. В кухне на плите стоял суп, но есть его, понятное дело, времени уже не было. Тяжело вздохнув, мол, я-то что, я бы рад, но делать-то, в общем-то, нечего…, Ваня схватил кастрюлю, побежал с нею в туалет и выплеснул её содержимое в унитаз. «Скажу, что съел, а скоро ужин, голодным не останусь, – решил он. – Главное, чтобы мама не догадалась, что я ослушался её и ходил играть за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни!» После этого Ваня кинулся обратно на кухню, поставил кастрюлю в раковину, залил её горячей водой, вытер руки кухонным полотенцем и быстро вернулся к себе в комнату. И только он уселся за столом, взял авторучку и подвинул к себе тетрадь, как в прихожей за стеной тихо хлопнула дверь. «Ну, вот и всё. Вот и мама пришла. Уф! Успел», – мысленно выдохнул Ванечка, скрестил фигой пальцы, заложил руку за спину и беззвучно зашептал одними губами:

– Чуфара-муфара, лорики-ёрики, тарики-варики, мос-купорос.

С одной стороны, Иван понимал, что преступил сегодня некую черту, и, сжавшись в предчувствии законного родительского гнева, внутренне зажмурился. Но, с другой стороны, он же успел всё сделать и даже успел сказать подходящее заклинание. С одной стороны, он понимал, что против мамы любая магия бессильна, но, с другой стороны, вчера всё и так обошлось, а это уже дарило некую надежду. «В любом случае, – суеверно полагал он, – чем сильнее боишься, тем больше шансов, что всё обойдётся».

– Ваня! – прямо с порога негромко окликнула мама. – А что это у нас дверь не заперта?

– Не заперта? – эхом переспросил Ваня, не вставая из-за стола. – Ой, а я это… я, наверное, забыл! – не находя, что ответить, воскликнул он уже с некоторым облегчением. Ведь, с одной стороны, ко всем его сегодняшним прегрешениям прибавилась ещё и незапертая дверь, но, с другой стороны, по сравнению со всем остальным незапертая дверь – это, как говорится, уже ни о чём.

– Это ты верно подметил, – словно читая его мысли, с грустным ехидством устало прокомментировала мама, – у нас так всю квартиру скоро вынесут.

– Прости, пожалуйста! Я нечаянно! – поспешил он загасить назревающий между ними конфликт. И снова, мысленно зажмурившись, истово зашептал одними губами:

– Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло…

– А почему это у тебя такие ботинки грязные, ты не помыл, бросил? – бессвязно, в стиле Красной Шапочки продолжала мама комментировать свои маленькие открытия.

– Это я случайно, это я наступил, я помою! – в отчаянии воскликнул Ваня, прямо-таки уже физически ощущая, как у него в горле нарастает ком лжи.

– Ваня, ты вылил суп в унитаз?! – выходя из туалета, негодующе воскликнула мама. – Ваня, что произошло?! В чём дело? Что это значит? Почему… – с этими словами мама заглянула в комнату к сыну, да так и застыла в дверном проёме, замерев на полуслове.

– Ваня, ты почему такой мурзатый? В чём у тебя брюки? Почему у тебя такие штанины грязные? – медленно проговорила она, пригляделась к сыну повнимательнее, и тут ей открылась страшная правда. – Ты что? Ходил играть за город, через поле, на реку, к старым заброшенным каменоломням?!

И тут уже Ваня не выдержал и разрыдался – и всё-всё-всё рассказал своей проницательной маме. И про суп, и про солдатиков, и про босого маленького мальчика в белой рубашонке.

– Боже мой, Ванечка, сыночка! – ужаснулась она. – Что же ты наделал?! Ты же даже не представляешь, что ты наделал и как тебе повезло! Как нам обоим повезло! Это же был не просто немой маленький мальчик, это же был Безымянный! Младший братик Эвы Двуликой! А если бы Эва вас нашла? – голос мамы задрожал. – Где бы я тогда тебя искала?!

– Что бы я тогда без тебя делала?! – воскликнула она и разрыдалась.

А потом обняла крепко сына, прижала его к груди, погладила по голове и, глядя прямо в его честные глаза, взяла с него честное-пречестное слово, что больше он никогда-никогда и ни при каких обстоятельствах, ни за что на свете не пойдёт играть за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни! И Ваня, растирая по щекам слёзы, дрожащим голосом пообещал маме, что да, да, да! Больше никогда-никогда и ни за что на свете не пойдёт играть за город, через поле, на реку, в старые заброшенные каменоломни! И мама ему тут же поверила, и Ваня был сразу же прощён.

Как только слёзы у них закончились и оба успокоились, отправила мама сына сперва в ванну, после чего покормила, посмотрела на раскиданные по столу тетради с несделанными уроками, на часы, тяжело вздохнула и стала укладывать спать. А Ваньке-то теперь какой сон? Ему же теперь уже про Эву Двуликую знать интересно. Он же только про пиратов и скелетов знает, а про неё первый раз слышит.

– Мам, а мам! – шепчет он. – А расскажи мне, пожалуйста, про Эву Двуликую. Ну пожалуйста! Ну расскажи! А я тебе ещё пообещаю, что хорошо-хорошо себя буду вести!

А мама как раз только-только встала и собралась уходить.

– А спать после этого ты как будешь? – спрашивает она.

– И спать тогда тоже буду. Ну пожалуйста, ну расскажи, – продолжает Ванечка заговорщицким шёпотом.

– Точно? – засомневалась мама.

– Точно-точно, правда-правда!

– А что это мы шепчемся?

– А это чтоб таинственнее было.

– Ну, что ж, хорошо, тогда слушай, – сказала мама, присаживаясь на край кровати…

ПЕРВАЯ ЛЕГЕНДА ПРО ЭВУ ДВУЛИКУЮ
(В которой рассказывается про Эву Двуликую и её потерявшегося младшего брата)

– Живёт где-то во мраке великого подземелья двуликая и ужасная Эва. Кто-то видел её в холодных карстовых пещерах, кто-то в подземных заброшенных копях, а некоторые говорят, что видели её даже в Никитских каменоломнях под Москвой. И вот те, кто видел её и сумел воротиться, сказывают, что если ты встретишься с ней, то заглянет она тебе прямо в самое сердце и в нём, словно в книге, всё-всё о тебе прочтёт. И либо пройдёт тогда мимо, а если ты заплутал, то даже поможет тебе и выведет тебя на свет к другим людям, либо изменится лицом, – мама неопределённо замолчала и поправила Ваньке одеяло: – Впрочем, ладно, не будем торопить события.

Однажды давным-давно, где-то далеко-далеко жила-была девушка Эва. Была она лицом ясной, умом светлой, а сердцем доброй. В общем, хороша была собой необыкновенно: родителям на радость, а людям на загляденье. И был у неё любимый младший братик. Маленький ещё такой, в белёной простой рубашонке, в синих штанишках и босой. Возраста почти твоего, а может быть, даже помладше тебя. Пошла она однажды вместе с ним за село погулять. Бегали они, прыгали, бабочек ловили, цветы собирали, а потом стали они играть в прятки.

Выпало Эве водить в свой черёд. Отвернулась Эва, прикрыла глаза ладонями, между пальцами не подглядывает. Стала она вслух считать, а её младший братик побежал от неё по тропе прятаться. Бежит, бежит, смотрит – сбоку от тропинки ложбинка, а в той ложбинке высокая трава растёт. «Дай, – думает, – сойду с тропинки, сяду в ложбинку, травою прикроюсь, авось, сестра меня и не увидит». Закончила Эва считать, глаза открыла, обернулась – да сразу-то его с роста в траве и разглядела.

Снова выпало Эве водить в свой черёд. Отвернулась она, прикрыла глаза ладонями, между пальцами не подглядывает. Стала она вслух считать, а её младший братик побежал от неё по тропе прятаться. Бежит, бежит, смотрит, а на пригорке, немного в сторонке, берёзка растёт, ветвями к земле клонится. «Дай-ка, – думает, – взбегу я на пригорок да за берёзкой той среди ветвей спрячусь». Взбежал он на пригорок и встал за берёзку боком. Закончила Эва считать, обернулась, глаза подняла, смотрит, а на пригорке, немного в сторонке, из-за берёзки вихрастый затылок выглядывает.

В третий раз выпало Эве водить в свой черёд. Отвернулась она, прикрыла глаза ладонями, стоит, вслух считает, между пальцами не подглядывает. Побежал её младший братик от неё по тропе прятаться. Бежит, бежит, смотрит, а за деревьями от глаз скрытая, диким виноградом и плющом увитая каменная стена, а в той стене у земли неприметный таинственный грот. Вот мальчишка, недолго думая, в этом гроте и схоронился. Кинулась Эва искать брата, бегала, бегала, а нету его нигде.

– Всё! – кричит. – Выходи! Сдаюсь! Твоя взяла!

Кричит, кричит, а братик будто её и не слышит. И вдруг видит она – за деревьями от глаз скрытая, диким виноградом и плющом увитая каменная стена, а в той стене у земли неприметный таинственный грот. Обрадовалась Эва. «Вот ты, – думает, – где, наверное!»

Кинулась она в чёрный проём, а в том подземелье и правда её братик. Сидит себе в темноте на корточках, словно зачарованный, никого не слышит или забыл обо всём и на земле из камушков что-то складывает, будто бы домик строит. Окликнула она его. Вздрогнул он от неожиданности, увидел сестру, вспомнил, что они в прятки играют, и кинулся было мимо неё к выходу, но Эва изловчилась, поймала его в охапку, тут и конец игре.

Накричались они, насмеялись вволю, к сумраку глаза попривыкли, огляделись по сторонам, смотрят, а вокруг-то – батюшки! На полу сталагмиты растут в человеческий рост, с потолка сталактиты свисают и водой тихо капают, а в глубине, в темноте тусклые огонёчки блуждают-подрагивают. Никогда не видали они такой красоты. Сначала им даже боязно стало, но потом взялись они за руки, чтобы не так сильно бояться, и побежали вглубь пещеры, чтобы побольше разных чудес посмотреть.

Ну а дальше сам знаешь, как это бывает. Бегали-бегали дети вечером во дворе. Бегали друг за дружкой, взявшись за руки. Лазили-лазили по кустам, за забор в темноте. А потом вдруг – бац! – пальцы у одного и разжались, и всё, пропал милый брат, и даже не поймёшь, как это произошло. И как после этого старшей сестре назад домой ворочаться? Дома мать с отцом, что она им теперь после этого скажет? Заголосила Эва, зааукала, прислушиваясь, не откликнется ли тот, не отзовётся ли ей в темноте.

– Братик мой, братик любимый! Братик ты мой ненаглядный! Где ты?! Ау! Отзовись!

Тишина, никого, только капли звенят, с потолка на пол падают. Весь день и всю ночь искала девушка в гроте своего потерявшегося брата, кричала, рыдала, звала. Всё дальше и дальше уходила она вглубь подземелья, и всё меньше и меньше оставалось у неё надежды. И ещё семь дней и семь ночей она не ела, не пила, а всё блуждала и блуждала во мраке, пока волосы её не поседели от горя, а глаза её не ввалились в глазницы и не высохли до костей от слёз. Веки её обвисли и истончились, зубы выпали, губы превратились в две жамканых тощих тряпочки, щёки запали, а нос изогнулся и высох тонким старушечьим крючком.

Обернулась тогда она, страшно расхохоталась и закричала на ненавистный ей грот, да так истошно и так пронзительно, что стены его задрожали, словно вскипели, а свод со страшным грохотом рухнул и рассыпался у земли в пыль, да так, словно и не было вовсе никогда никакого волшебного грота.

Вот с той самой поры и бродит, говорят, Эва по всем пещерам и подземельям и ищет своего пропавшего младшего брата. Кто-то видит её ещё совсем юной и прекрасной девушкой, кто-то – дряхлой, безобразной старухой, а кто-то говорит, что у неё два лица.

И если вдруг ты заблудился в пещере, смерть близко и больше нет никакой надежды, зови Эву. И коли ты хороший человек, она выведет, непременно тебя выведет. Но если вдруг есть в тебе червоточенка, если вдруг увидишь, что Эва меняется лицом, – кричи что есть сил, зови её брата. Тогда вся надежда лишь на него. Как увидит Эва его белую рубашонку, так сразу забудет о тебе и бросится за ней следом.

Вот такая вот история. Жалко только, что я имени его не помню. А может быть, ничего этого и не было вовсе, и всё это спелеологи просто так сами выдумали. Право, даже не знаю, да мало ли что там людям в темноте померещится.

Закончила свой рассказ мама, наклонилась к Ванечке, чтобы перед сном его поцеловать, смотрит, а он-то уже и уснул. Тогда мама поправила ему одеяло, тихонечко встала, вышла из комнаты и выключила свет. И всю ночь снились Ване старые каменоломни, пираты и скелеты, отчаянные погони, злая Эва и маленький босоногий мальчик.

Age restriction:
16+
Release date on Litres:
22 February 2023
Volume:
224 p. 25 illustrations
ISBN:
9785005954022
Download format:
Text
Средний рейтинг 4,2 на основе 5 оценок
Text
Средний рейтинг 4 на основе 3 оценок
Text
Средний рейтинг 4,7 на основе 3 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,6 на основе 10 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,4 на основе 5 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,8 на основе 12 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4 на основе 1 оценок
Text
Средний рейтинг 4,9 на основе 61 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,9 на основе 319 оценок
Text, audio format available
Средний рейтинг 4,9 на основе 58 оценок