Read the book: «Древние Боги», page 75

На лице сотника промелькнуло замешательство, а сам он заметно побледнел. Храм на леднике Висс был построен задолго до того, как в страну Лазоревых Гор пришли виги, и считался священным местом среди заулов и харвеллов. Они издревле ходили туда за советом, и, наверное, никому в голову не приходило, что кому-то может понадобиться уничтожить Храм.

Первым порывом Норда было броситься к воротам, открыть их, и поднять коловоротом тяжёлую, кованую решётку, но что-то удержало его. Уж слишком зловеще выглядели люди, стоящие под стенами замка Корте, и из головы никак не шли рассказы об ассанах. Если их пустить в замок, то это равносильно тому, что пустить в замок саму смерть. Не успеет утро вступить в свои законные права, как наёмные убийцы всех вырежут, не пожалев и воинов, и беженцев, нашедших защиту за этими неприступными стенами.

– Что же будем делать? – Шёпотом спросил Норд, боясь, что те, стоящие внизу, его услышат. С каждым мгновением он обретал уверенность, что это воины клана наёмных убийц.

– Как что? – Искренне удивился Ульде: – Пустим их в замок, и дадим место за столом! У нас мало еды, но не оставлять же их там! – Выпалил харвелл на одном дыхании, и уже было повернулся к каменной лестнице, ведущей со стены к воротам, как был остановлен сивдом:

– Подожди! – Норд нагнал сотника, и жадно ловя его взгляд, пытаясь разглядеть в нём всё, о чём тот не может сказать вслух, продолжил: – Ты уверен, что это жрецы из Храма Висс?

– Они так сказали!

– Чтобы проникнуть в неприступный замок, они могут сказать что угодно! Они могут назваться и святыми богами всего Обитаемого Мира! Ты и тогда поверишь людям в чёрных хламидах, неизвестно как прошедшим через дозоры перманов? А может это и есть сами перманы? Вспомни, сколько мы их перебили, пока спасали беженцев? Враги пойдут на любую хитрость, лишь бы заполучит наши головы!

Харвелл несколько мгновений раздумывал, на что решиться, и вдруг улыбнулся так искренне и задорно, будто услышал какую-то очень развесёлую шутку, и она пришлась ему по душе:

– А пусть они убедят нас в том, что они не наёмные убийцы! Стены замка высоки и неприступны, и им нужно будет превратиться в птиц, чтобы попасть сюда!

Ульде выглянул из-за мерлона, посмотрел вниз. Люди в чёрных хламидах продолжали стоять на месте, и всё же, сотнику показалось, что он успел уловить какое-то движение. Словно кто-то хотел броситься вперёд, к стене, но как в детской игре был замечен, и вынужден вернуться на место. Сознание тут же обожгло предчувствием опасности, и, рискуя получить в голову стрелу, сотник выдвинулся ещё больше, посмотрел на саму стену.

– Тревога! – Вырвалось из пересохшего горла, и Ульде отпрянул выхватывая из ножен меч.

По стене с отрицательным уклоном, по тщательно отшлифованным камням, каким-то невероятным образом цепляясь за кладку, лезли всё те же зловещие фигуры в чёрных хламидах. Маски сброшены, и теперь уже понятно, что это враг!

Ульде был не единственным, кто заметил атакующих, и через несколько ударов сердца, в предрассветной тишине, когда утренний сон так сладок, и когда так не хочется разрывать его, раздались удары набата. Засуетились воины на стенах, а из башен стали выбегать лучники, тут же, не мешкая, начиная стрельбу по противнику.

Норд усмехнулся, с облегчением переводя дыхание, и улыбнулся другу:

– Успели! Нас не застали врасплох!

– Сзади! – Крикнул, предупреждая харвелл, и поднимая меч, бросился к сивду. Тот не растерялся, вырвал клинок из ножен, отскочил в сторону.

Несколько ассанов уже забрались на стену, и их тёмные фигуры начали появляться между мерлонов, где их можно было разглядеть по неясным, еле угадываемым человеческим глазом, движениям.

Ульде наскочил на одну из теней, возникшую, кажется, из ниоткуда, взмахнул мечом, и тут же упал на камни, тяжело застонав. Ассан двигался так стремительно, что Норд даже и не заметил то мгновение, когда убийца нанёс удар харвеллу, и плавно, быстро, словно перетекая с места на место, появился рядом с ним самим. Казалось, что меч здесь совершенно бесполезен, и будет невозможно убить бестелесную тень, но он, понимая, что харвелл, если стонал, значит ещё жив, и если он не сможет убить ассана, то они погибнут вместе. Делая ложный замах меча, сотник прыгнул вперёд, и тут же отпрянул в сторону, заметив, как блеснул в руках убийцы длинный нож. Остро отточенная сталь чиркнула по зерцалу доспеха, и Норд не успел парировать удар. Каким-то чудом он успел сообразить, что не сможет поднять меч, и отбросив его, вцепившись в горло врага, повалил того на каменные плиты.

Мягко, еле слышно хрустнула под судорожно сведёнными пальцами гортань, и ассан, чуть дёрнувшись, захрипев, обмяк. В голове, из самых дальних закоулков памяти всплыли слова кого-то из вигов, полные уважения, что воина из клана наёмных убийц нелегко одолеть в рукопашной схватке. То, что он так быстро расправился со своим противником можно объяснить всего лишь везением, или тем, что ассан сильно устал, пока лез по стене, и не смог оказать должного сопротивления.

С трудом подавив в себе искушение содрать капюшон хламиды, и посмотреть в лицо убитого врага, Норд подобрал меч, и вскочив на ноги, бросился к раненому другу. Для него сейчас было важно только это, и если бы сейчас перед ним возник ещё один противник, то вряд ли он смог убить его, или хотя бы ранить. Он думал только о том, чтобы помочь, спасти своего названного брата, и не дать истечь ему кровью.

– Что? Где? – Быстро спросил Норд у едва шевелящегося харвелла. Он приподнял его голову, и почувствовал под ладонью рану на шее. Так вот куда целил ассан! Он хотел перебить ударом ножа шейные позвонки, и убить мгновенно, но то ли промахнулся, то ли Ульде оказался чуть быстрее…

Сивд знал и помнил, что у него в заплечном мешке всегда храниться несколько чистых тряпиц, порезанных на длинные полосы, как раз для таких случаев, но сейчас так нужный мешок был так далеко от него! Почти на другом краю Обитаемого Мира, и он не мог оставить своего храброго друга одного. Ему казалось, что едва он отойдёт от него хотя бы на несколько шагов, тот тут же испустит дух, и он уже никогда не увидит его ироническую улыбку, и не услышит его ломкий, чуть хриплый голос.

Возле башни послышались крики, мелькнуло несколько факелов, и с огромным облегчением он заметил воинов, спешащих ему на помощь. Боясь отпустить руки от раны, и дать крови свободный выход, чувствуя, как холодеет собственное сердце, он прохрипел пересохшим горлом:

– Сюда! Ульде ранен!

Его услышали сразу, и, оттеснив, кто-то из воинов начал перевязку раны, из коей всё ещё лилась кровь. Ему что-то говорили, но он не мог понять смысла услышанного, и только когда его потрясли за плечо, поднял голову, и встретился с настороженным взглядом десятника:

– Сотник Норд!

– Что?

– Рана тяжёлая, но думаю, что жизнь Ульде вне опасности. Я видел ранения и похуже! После того, как им займётся наш лекарь, всё наладится. Среди беженцев есть хороший знахарь, умеющий заговаривать кровь.

– Ассаны отброшены?

Лицо воина потемнело, на скулах заходили желваки, и с нескрываемой ненавистью он процедил:

– Вражье семя… Мы смогли отбить приступ. Нам повезло. Убийцы были ещё на стене, когда подняли тревогу, и мы сбросили их вниз. Однако, семерых бойцов они успели убить. Страшно представить, что бы было, если они проникли в замок!

Из рассказов вигов Норд знал, что ассаны не жалеют ни женщин, ни стариков, ни детей, и преданы до последней капли крови своему клану. Дядюшка Огри говаривал, что в былые времена, пока ещё виги не пришли в страну Лазоревых Гор, здесь можно было встретить целые деревни, заваленные трупами. Наёмные убийцы за одну ночь вырезали по несколько сотен мирян, чтобы только нагнать на других страху, и вынудить их бежать в другие места.

– Усильте дозоры! Проводите смену караула как можно чаще! – Отдал приказ сивд, на негнущихся ногах подошёл к краю стены, и придерживаясь за мерлон рукой, посмотрел вниз. Он уже не увидел тех мрачных фигур в чёрных хламидах на опушке леса. Зато в свете разгорающегося утра он заметил несколько неподвижно застывших тел тех, кого призвал к себе Бессмертный Тэнгри.

– Вряд ли они решатся на второй штурм. – Проговорил всё тот же десятник, подойдя сзади. – Мы крепко всыпали им, и теперь нужно время, чтобы они зализали раны.

– С ассанами никогда нельзя знать всё наверняка… – Сотник всматривался в светлеющую опушку, словно мог увидеть за деревьями и густыми кустами притаившихся врагов, и уже во многий раз задавал себе вопрос о том, как убийцы смогли пройти к замку Корте, минуя плотные дозоры перманов? Или они в сговоре? Или может быть, варвары даже заплатили им за то, чтобы они атаковали крепость и взяли её? Что там они говорили про Храм Висс? Что они жрецы? Хороши жрецы…

Мысль промелькнула внезапно, и тут же исчезла, словно сама себя испугалась, но сивд успел-таки ухватить её за хвост, и поразился собственной догадке. Это ему показалось невероятным, и немного поразмыслив, он всё же уверился в том, что не ошибается.

– Проклятье… Клянусь всеми богами Сангара, я знаю где укрыто сердце клана ассанов!

Десятник несколько мгновений смотрел на сотника, будто не мог понять, о чём тот говорит, и осторожно спросил:

– Мастер Норд?

– Я знаю, где скрывается глава клана наёмных убийц! – Громко повторил сивд, и засмеялся. Теперь ему не казалось, что его предположение неверно. Теперь ему всё казалось так логично, и последовательно, что он сам удивился, как не мог догадаться до этого раньше.

– И где же? – Спросил харвелл, покачав головой.

– Храм на леднике Висс и есть гнездо ассанов, откуда идут приказы всем убийцам! – Выкрикнул Норд и понял, что харвелл вряд ли поверит его словам. Для заулов, харвеллов и вигов в том числе, Храм Висс – святое место, где за скромную плату можно узнать будущее и услышать пророчества оракула. Разве они когда-то поверят в то, что сам оракул и есть глава клана, сотни лет уничтожающего жителей страны Лазоревых Гор? Нужно нечто такое, чтобы они смогли увидеть и потрогать руками, удостоверится в том, что сотник прав. Трупы ассанов? Они найдут любое объяснение, и всё же не поверят, что это жрецы Храма Висс.

* * *

Глава 28.

Стальной Барс медленно поднялся, еле сдерживая себя от ярости, и чтобы скрыть как подрагивают руки, скрестил их на груди. Телохранители вождя насторожились за его спиной, но не сделали ни одного движения. Воевода почему-то был уверен, что они сейчас и пальцем не пошевелят, чтобы защитить Тартея. Они смотрели на своего правителя с изумлением, будто видели его первый раз в жизни. Это было ещё одним доказательством того, что пергамент, лежащий на низком столе, и освещённый несколькими свечами, ни в коем случаи нельзя подписывать. Он ощущал всем своим существом, что его сейчас собираются просто обвести вокруг пальца!

Рутгер оглянулся на друзей, чьи лица смутно белели сзади, у стены из шкур, и решительно повернулся к хитро улыбающемуся Тартею:

– Может быть я молод, но отнюдь не глуп! Какой резон мне подписывать грамоту, что я не могу прочесть? Я вижу, что здесь написаны слова только на языке русов, а их руны мне не знакомы. – Стальной Барс перевёл взгляд на Сайана, сидящего по правую руку от вождя ювгеров, и посмотрел ему в глаза. В своё время он уверял воеводу, что Тартей справедлив, честен и храбр, благородства в нём больше чем в самом императоре Руссии! Сначала он действительно таким и показался, но сейчас…

Виг ещё раз посмотрел на грамоту, на незнакомые руны, и вдруг подумал, что если он сейчас не даст понять Тартею, что с ним нельзя шутить, тот вполне мог отдать приказ на то, чтобы пленить вигов. Та же старая, уже знакомая история повторялась. Сначала Зурия пыталась удержать северян при своём войске, теперь сам вождь подсовывает какую-то грамоту, какую невозможно прочитать, заверяя, что она всего лишь договор о вечной дружбе, и взаимопомощи.

Лурфар! Проклятье… Как же он раньше не подумал о нём? Монах утверждал, что знает множество наречий и языков, так может быть, он знает и руны русов?

Рутгер повернулся к друзьям, и встретившись с настороженным взглядом Сардейла, отдал приказ:

– Позови сюда нашего монаха. Наверняка он сможет прочесть эту грамоту, и даже помочь составить её более правильно. Может быть, мы даже кое-что добавим в неё. – Эти слова Стальной Барс произнёс уже повернувшись к Тартею, и улыбаясь. Помниться, Эрли называла такую улыбку опасной, и не предвещающей ничего хорошего.

Ювгер на мгновение замер, будто растерялся, и потом быстро взглянув на Сайана, сказал, немного растягивая слова:

– Ваш монах толмач, и он знает руны русов?

– Да. Он знает много языков. – Тихо проговорил воевода, глядя в узкие щёлки глаз Тартея, и пытаясь разглядеть в них нечто, что могло бы подсказать ему о том, что тот думает и может предпринять.

Вождь ювгеров чуть подался вперёд, подхватил пергамент, небрежно отбросил его в сторону, на руки Сайану, упорно отводящего глаза в сторону от взгляда Стального Барса, и широко улыбаясь, заговорил:

– Не стоит столь отважного воина посылать за каким-то монахом. Давайте проявим уважение к его сединам, и отложим грамоту в сторону. Мы всегда успеем скрепить наш договор, и дать друг другу клятву. У нас осталось ещё много вина, так поднимем кубки за нашу победу!

Виг присел на циновку, и украдкой вздохнув, поняв, что он только что избежал коварно расставленной ловушки, улыбнулся в ответ. Бессмертный Тэнгри! Что здесь за земли, и что за люди, если все, начиная от простого рыбака и заканчивая вождём целого народа, хотят использовать совершенно незнакомых людей, пришедших издалека, в своих корыстных целях? Неужели здесь, на юге, нет таких понятий, как честность, верность слову и клятве? Неужели здесь вся суть жизни заключается в том, чтобы обмануть своего ближнего?

Пить вино с человеком, только что хотевшего обмануть, совсем не хотелось, да и на душе стало так мерзко и гадко, что Рутгер поднялся:

– Прошу великого вождя великодушно извинить меня, но я вынужден отклонить твоё предложение. У меня накопилось слишком много дел, решения по каким нужно принять безотлагательно.

Воевода не думал, что Тартей может огорчиться или расстроится на его отказ. Скорее всего, он обрадуется, и будет рад спровадить несговорчивого вига. Ему и Сайану предстоит многое обсудить, чтобы заполучить северян в союзники, и сделать ударной силой своего войска.

Выйдя из шатра, Стальной Барс с наслаждением вдохнул морозный воздух, и со всем по-новому взглянул на раскинувшийся перед его взором лагерь ювгеров. Было ощущение, что он прикоснулся к чему-то гадкому, омерзительному, после чего с трудом удалось очиститься от грязи, и стать собой прежним. Как это трудно, вести переговоры, зная наверняка, что тебя пытаются обмануть, используя для этого все средства. Трудно отвечать на вопросы, понимая, что за каждым словом может лежать какой-то особый, скрытый смысл, который другой стороной может быть истолкован по-своему, и перекроен в свою пользу.

– О Бессмертный Тэнгри! Наконец-то мы вырвались из этого ада! – Так же шумно вздохнул Аласейа, и его возглас несомненно услышали в шатре.

Подумав об этом Рутгер дёрнулся, и вопросительно посмотрел на царя россов. Друг не так прост, полон загадок, и вряд ли будет высказывать то, что накипело тому, кто про это знать совершенно не должен. К тому же, россы поклоняются не Бессмертному Тэнгри, а Ярилу. Похоже, что всё это сделано с определённым умыслом.

Отвернувшись от стражи, стоящей возле полога шатра, Аласейа улыбнулся, и задорно подмигнул воеводе, отчего сердце того радостно забилось. Проклятье! Он знает выход из, казалось бы, безвыходного положения! Сколько виг ни пытался придумать, что делать дальше, как-то отделиться от ювгеров, и выведав дальнейший путь, идти туда, где они видели Древних Богов, в голову ничего не шло. Он помнил только о том, что в его малой дружине есть пятеро воинов, что пока не могут держать в руках оружие, и являются обузой. О том, чтобы их оставить, не могло быть и речи, но и как передвигаться по плоскогорью с носилками в руках? Виги будут уязвимы, и не успеют изготовиться к битве, если мутанты пожелают напасть на них.

– Что ты придумал? – Спросил Стальной Барс у росса, когда они отошли от шатра вождя на достаточное расстояние.

Аласейа снова хитро улыбнулся, и ответил:

– Если они не хотят нас отпустить подобру-поздорову сами, то надо вынудить их это сделать. Если мы попытаемся уйти своей волей, то это неизбежно приведёт к нежелательным столкновениям, но если они сами отправят нас с глаз долой подальше, то это будет самый достойный выход. Мы не потеряем лицо, и сохраним, хоть и чуть подпорченное, расположение вождя.

– Что же ты предлагаешь? – Начал терять терпение Рутгер.

– Я знаю, что нам надо делать. – Ухмыльнулся Сардейл, и тихо засмеялся.

– Так объясните мне, глупцу, что вы придумали!

– Мы нуждаемся в припасах, еде, и наши доспехи требуют починки. Конечно, всё это мы можем добыть и сделать сами, но… Зачем? Ведь теперь у нас есть союзник, договор с каким мы вот-вот подпишем, и наверняка он с радостью поможет нам! – Выпалил на одном дыхании Аласейа, а ветеран добавил:

– И когда мы будем в тягость Тартею, он нам скорее всего даст проводника, и спровадит подальше в горы на поиски Древних Богов.

– Но на это может уйти очень много времени, а в стране Лазоревых Гор идёт война. Нам нужно торопиться!

– Разве сорок воинов смогут решить исход войны? Пусть раненые хоть немного придут в себя, а к тому времени у нас уже всё будет готово. Это займёт всего лишь несколько дней!

Немного поразмыслив, воевода кивнул головой. Всё равно он пока не мог что-то предложить, а план росса не казался каким-то невыполнимым. Наоборот, теперь он думал, что это то, единственное, что действительно может помочь.

* * *

План Аласейа неожиданно быстро принёс свои плоды. Уже через два дня знахарь ювгеров стал избегать Йеге, и Эррилайю, а вождь Тартей сказался больным и не выходил из своего шатра, все свои дела доверив Сайану. Да и тот ходил мрачнее тучи, и большей частью отмалчивался, словно решал для самого себя что-то чрезвычайно трудное.

Ранения вигов оказались не столь тяжёлыми, как поспешил заявить о них Сардейл. Анди уже на второй день смог подняться на ноги, хотя ещё был очень слаб. Левую руку он держал на перевязи, сгорбился, и похоже, что действительно уже никогда не сможет ею действовать. Аласейа постоянно находился рядом с ним, и не давал своему другу замкнуться в себе. Росс не мог участвовать в битвах, но ум его всё так же оставался остёр, и он смог дать несколько советов для осуществления плана.

Эррилайя почти не виделась со Стальным Барсом, целиком и полностью посвятив себя раненым вигам. Её можно было увидеть то в одном шатре, то в другом, за перевязками, и приготовлением целебных отваров, за смешиванием мази, ускоряющей заживление ран. Здесь, на плоскогорье, не отходя далеко от лагеря, под присмотром Хортера и Кали она нашла огромное количество чудодейственного мха, бывшего в Гаарии большой редкостью, стоившего чуть ли не на вес золота, и успешно применявшегося лекарями.

Рутгер несколько раз пытался заговорить с девушкой, но она, спеша по делам, рассеянно отвечая на его вопросы, виновато улыбаясь, и едва касаясь его рукой, исчезала, чтобы снова появиться возле раненых. В конце концов, воеводе это надоело, и предоставленный самому себе, он коротал время в обществе воинов, сидя у жарко горящего костра. Большей частью эти разговоры представляли собой воспоминания о доме, родных, и мечты о том, как счастливо они заживут, вернувшись в страну Лазоревых Гор.

Он слушал разговоры воинов, и всё больше и больше убеждался, что за всю свою короткую, двадцатилетнюю жизнь, видел ничтожно мало, и в то же время пережил так много, что кому-нибудь этого хватило бы и на века. У него не было семьи, и отца, Ульриха, он помнил смутно, уже совсем забыв его бородатое, добродушное лицо. В памяти остались только его сильные руки, и голос, что было слышно далеко вокруг. Да, он был настоящим героем, и имя его высечено на Красной Стене Храма Бессмертного Тэнгри. Будет ли Рутгер таким же прославленным воином? Впрочем, какие тут могут быть сомнения? Он уже совершил достаточно, чтобы потомки помнили его имя.

Полог шатра, где горел костёр, откинулся, и к огню, поддерживаемый Йеге, доковылял Ярв. Под радостные крики воинов, отвечая на улыбки, он опустился на бревно, бережно вытянув перед собой ногу в лубке. Ему тут же подали чашу, полную вина, и он, чуть приподняв её, показывая, что пьёт за друзей, сделал добрый глоток.

– Как нога? – Участливо спросил Стальной Барс, подсаживаясь ближе к сивду. Он видел его в бою, и если не знать, что Ярв всего лишь наёмник, то его с лёгкостью можно было принять за вига. Он был яростен в битве, отважен, и, увлёкшись сечей, не совершал необдуманных поступков, о каких потом можно было бы пожалеть. В бою он был расчётлив, и никогда не выходил из себя, глупо бросаясь вперёд, как обычно поступали молодые воины, и тут же находили свою смерть. С первого дня, как воевода увидел наёмника, он почувствовал в нём какую-то силу, и понял, что он совсем не такой, как другие сивды. Он был какой-то надёжный, верный своему слову, и честь для него значила очень многое.

– Бывало лучше. – С улыбкой ответил Ярв. – Твоя невеста великий маг и чародей!

– Я знаю. Ведь она – ведьма. – Рассмеялся Рутгер, хлопнув ладонью по плечу наёмника.

Тот покачал головой, и немного помолчав, спросил:

– Наверное, бесполезно просить у тебя прощение для лорда Ар-хорда? Поверь, он совсем неплохой человек.

– Однако, он уже несколько раз предал нас, и послан сюда лордом Фельмором, чтобы убить меня. – Стальной Барс нахмурился. Он так и не мог придумать, что делать с предателем. В последней битве он сражался плечом к плечу с вигами, и воевода сам видел, как тот зарубил нескольким мутантов. Конечно, он мог отдать приказ, и казнить изменника, и Закон Предков, что жизнь вига священна, не смог бы ему помешать, но его что-то останавливало. Может, короткие видения во снах, что Архорд спасает ему жизнь, останавливая мечом узкое жало засапожного ножа нацеленное точно в сердце?

– Он уже многое понял.

– Это он мне говорил. – Воевода жестом прервал речь Ярва. – Я поверил ему, и что же он сделал? Как только появилась возможность, он тут же попытался с помощью русов уничтожить нашу дружину. Он даже перешёл на сторону врага! Как я могу его простить?

– Но теперь он ранен, и рану получил в битве с тварями, когда стоял в одном строю с нами!

– Разве у него был другой выход? Я уверен, что если бы можно было пойти с ними на сделку, то он так и поступил бы, и мы получили ещё одного, крайне опасного противника. Я славлю богов, что для тварей всё человеческое чуждо, и никакие с ними договоры невозможны.

– Да. – Ярв кивнул головой, и криво усмехнулся: – Зная твой нрав, я удивляюсь, что ты до сих пор не убил его. Почему? Ты не хочешь его смерти, и не приближаешь к себе. Как это объяснить?

Рутгер посмотрел в глаза сивда. Можно ли довериться ему, и рассказать то, что лежало у него на сердце? Не будет ли это выглядеть наивно и глупо? Или он поднимет воеводу на смех, и скажет, что верить снам не достойно воина?

– Однажды, во сне, я видел, как он остановил кинжал убийцы, направленный мне в сердце. Виги не верят в сны, но это было столь явственно, что я проснулся в холодном поту, и долго не мог прийти в себя.

Сивд задумчиво смотрел в огонь костра, потом повернулся к Стальному Барсу, и без тени улыбки, серьёзно, произнёс:

– Это был вещий сон. Где это произошло?

– Это было в чертогах замка Владыки страны Лазоревых Гор. – Обрадовался Рутгер пониманию со стороны наёмника. – Я никогда не был там, и не знаю, как там всё обставлено, но я знаю, что это были покои Владыки, и всё там принадлежало мне!

– Это может означать только одно. – Ярв немного помолчал, раздумывая над словами воеводы, и перекладывая ногу поудобнее, уверенно проговорил: – Теперь у меня уже нет никаких сомнений, что ты будешь Владыкой страны Лазоревых Гор…

– Мне становится страшно от одной мысли, что мне придётся взять в руки золотой меч власти. Как вспомню, как лорды грызлись из-за неё, и сразу становится не по себе…

– Не стоит тревожиться. Ты будешь окружён друзьями, что всегда помогут тебе!

– Как меня встретит знать Вольфбура? Примут ли они меня? Ведь я простой воин, совсем не знатного происхождения, и никогда не буду для них ровней!

– Разве это так важно для тебя? – Усмехнулся наёмник. – Ты придёшь ко власти опираясь на мечи воинов, и они будут вынуждены подчиниться тебе.

– Чтобы потом за моей спиной, в тёмных закоулках замка начать плести интриги? Как долго я смогу усидеть на троне Владыки, опираясь всего лишь на мечи воинов?

– Ты забываешь про народ. Вот чьей поддержкой тебе надо заручиться, и оправдать его надежды. А богатеи всегда были недовольны властью, и всегда плели интриги ради нескольких сотен лишних золотых. Поверь мне, я много насмотрелся в замке Владыки, и так много слышал, что, наверное, многие из знати хотели бы моей смерти. Иногда достаточно одного косого взгляда, чтобы нажить себе врага, и затратить множество усилий, чтобы как-то уладить разногласия.

– Тебя страшно слушать! – Улыбнулся Рутгер, сомневаясь в словах сивда. Он не мог и предположить, что из-за какого-то пустякового слова можно нажить врага. Неужели такое возможно, и неужели все эти опасности будут подстерегать его на каждом углу, когда он займёт трон Владыки? Конечно, он думал об этом, но считал, что это его как-то минует, и ничего такого не произойдёт. – Так может, именно поэтому ты отправился со мной в этот поход?

– Я давал роту лорду Архорду, и клялся на мече, как виги. Я был должен следовать за своим господином. – Ярв вздохнул, и оглядываясь по сторонам, с широкой, искренней улыбкой сказал: – А здесь, не смотря на то, что мы не знаем, что с нами будет завтра, дышится легко и привольно! В замке Владыки мне всего этого не хватало, и я счастлив, что боги свели меня с тобой.

– Ну да. – Хмуро кивнул головой Стальной Барс. Ему в этих словах послышалась ирония. – Особенно ты счастлив, сидя у костра с раной на ноге, не имея возможности встать в строй.

Сивд удивлённо вскинул брови, а потом расхохотался:

– В твоих словах полно горечи и яда! – Наёмник немного помолчал, и, глядя на огонь, грустно, тише добавил: – Мне повезло гораздо больше чем Анди. Я смогу взять в руки меч, а вот он сможет на него только опираться.

– У него есть друзья, что обнажат за него клинки, и, не раздумывая напоят свою сталь кровью врага! – Пафосно произнёс виг, и подумал, что сейчас больше всего похож на Сардейла. Ну и пусть это так звучит. Ведь это, правда! Никто не бросит Анди в беде, и не оставит его один на один со своим горем. Любой из дружины Стального Барса придёт ему на выручку и подставит плечо!

Из шатра вышла Эррилайя, и Рутгер впился взглядом в возлюбленную. Он не знал, что пытается разглядеть в ней. Он хотел запомнить её лицо, движения, в мельчайших подробностях, чтобы потом, из глубины памяти извлекать этот образ, и любоваться им.

Девушка, почувствовав взгляд воеводы, устало вскинула голову, грациозным движением поправила волосы, и посмотрела в глаза вига, отчего того обдало жаром, перехватило дыхание. За один такой взгляд можно потеряв разум броситься в гущу врагов! Совершать сумасшедшие поступки, отдать все сокровища Обитаемого Мира, и боготворить свою любовь!

* * *

Глава 29.

Казалось, что сама природа сошла с ума, и стремилась, во что бы то ни стало, наверстать то время, когда-то сверх меры отпущенное осени. По небу проносились чёрные тучи, и солнце уже не могло отыскать в них даже меленькую лазейку, чтобы послать на землю свой жизнерадостный, вселяющий надежду, луч. Злой, холодный ветер с ненавистью бросал в лицо колючую крупу снега, и словно хотел напугать, безжалостно рвал чёрный стяг, с оскаленной мордой барса.

Не смотря на все приглашения Рутгера, Сайан ни за что не захотел заходить в шатёр, а лишь надвинул на самые глаза меховую шапку, и поплотнее закутался в плащ из лисьих шкур. Воевода стоял перед ним в одном тегиляе, с непокрытой головой, но ему не было холодно. Он, даже казалось, не замечал ни ветра, ни снега, и, не смотря на его скорбный вид, внутри него всё пело. Получилось! Прошло всего три дня, и вот, наконец, вождь Тартей не выдержал, прислал своего гонца в лице купца, и тот, мучаясь от того, что ему нужно сказать, пытался подобрать слова, чтобы как-то смягчить разрыв.

– Вождь Тартей высоко ценит воинские заслуги северян, и благодарит богов, что они послали ему таких союзников, но, боюсь быть истолкованным неверно, он больше не может оказывать поддержку вигам. Нет-нет! – Сайан поспешно вскинул ладони, наткнувшись на холодный взгляд Стального Барса. – Он не слагает с себя обязанностей, и, как прежде, всегда поможет вам и хлебом, и кровом, и одеждой, но, я взываю к твоему благоразумию, воевода Рутгер, и хочу сказать, что повелитель ювгеров отнюдь не богат, война с мутантами истощила все его запасы, и содержание четырёх десятков союзников, может поставить его воинов на грань выживания!

Виг на несколько мгновений задумался, придумывая с чего начать, чтобы изобразить на своём лице полное недоумение и удивление, и заговорил так, что можно было подумать, что он немало ошарашен словами Сайана:

– Мы отправились в путь в разгар лета, и были хорошо подготовлены для этого. Выдержали много битв, и мечом проложили себе дорогу в земли ювгеров. У нас совсем не осталось припасов. Наше оружие требует починки, одежда обносилась, а у лекарей заканчиваются целебные травы. Разве вождь Тартей не сможет нам всё это дать, чтобы мы немного могли прийти в себя после такой громкой победы? Разве мы не будем желанными гостями в долине Ржавых Мечей?

– Тартей и не отказывается от всего этого. – Глаза Сайана блеснули из-под шапки. – Он бы с радостью отдал всё, что у него есть своим непобедимым союзникам, но прошу его понять – у него нет того, что вам нужно! Чтобы пополнить припасы, он собирается отступить немного севернее, собраться с силами, и весной снова прийти сюда, чтобы навсегда изгнать мутантов со своих земель. Если воевода Рутгер согласится на этот шаг…

– В моей стране идёт война. За много поприщ отсюда погибают мои соплеменники, и мы должны вернуться, иначе нам просто некуда будет идти. Но мы дали роту, что выполним последние слова военного вождя Балвера, и пока не найдём убежища Древних Богов, о пути назад не может быть и речи. Мы не можем более медлить, и ждать до весны. Если вождь Тартей согласится и даст нам проводника, то мы двинемся вглубь его земель.