Гонка в петле

И он положил шприц на стол.

Федор смотрел на шприц, и по его щеке скатилась слеза.

***

– Вань, звони писателю, скажи, что вечером придешь с лавэ и диплом посмотришь.-позвонил Федор брату.

– Так мне идти, что ли?-переспросил Иван.

– Да не надо идти, просто на хату напросись, адрес чтоб был.

– А, понял.

Миша был не против принять дома заказчика, так было даже удобней, можно было обстоятельно подготовиться к презентации. Он развесил таблицы и графики на стене, чтобы наглядно разъяснить основные идеи дипломной работы, заварил свежего чая и ждал гостя. Иван обещал прийти к 21:00.

Около девяти вечера позвонили в домофон.

– Михаил? Это Иван насчет диплома.

– Да, заходи.

Но в квартиру вошли четверо коренастых и небритых мужчин, и один из них сразу приставил к Мишиной голове ствол с глушителем.

– Парень, мы не шутим. Ты сейчас отдашь все пряники, и мы уйдем.

– Какие пряники? – робко спросил Миша.

– Лавэ, парень, лавэ!

– Да откуда у меня деньги-то? Ну, вы на хату посмотрите!

Миша получил мощный удар в живот, от которого потерял способность дышать.

– Ты не шути, сейчас мы ноги прострелим, а будешь орать, то и голову.

– Парни, я студентам помогаю экзамены делать, какие деньги? У меня вон в куртке есть что, это вся капуста моя…

И он получил удар уже в лицо, от чего картинка на какое-то время расплылась в глазах.

– Важа, давай ножницы, – сказал один из небритых, и Важа достал садовые ножницы из кармана.

Небритый взял правую руку Миши и вложил его указательный палец в ножницы.

– Миша, ты рукой писать этой уже не сможешь. Ты же умный парень, посчитай: твоя рука намного дороже стоит, чем бабки, да? Я все по очереди резать буду, так что все равно отдашь. Тебе решать.

Страх намертво сковал Мишу, но он все же смог выдавить из себя несколько слов чуть слышным шепотом: «Я отдам, отдам, не режьте, пожалуйста…».

– Где?

– На балконе, под первой доской в полу, – голос не возвращался, и Миша продолжал шептать почти беззвучно.

Но бандит с ножницами прекрасно слышал то, что ему было нужно.

– Важа, проверь.

– Щас, – ближайший к балкону небритый хмырь шагнул в дверь.

– Сколько там?

– Около тридцатки.

– Миша, ты умный, но мы тоже. Где еще?

– Нету, нету больше совсем. Было на той неделе, я матери пять отправил в Пермь, – к Михаилу, наконец, вернулась способность говорить.

Бандит сдавил ножницами палец, кровь закапала на пол.

– Нету! – застонал Миша.

– Не врет, – сделал вывод Важа.

Небритый с ножницами согласился и отпустил палец. Потом Важа подошел, снова приставил пистолет с глушителем к голове и взвел курок.

– Делать? – спросил он небритого.

Сердце билось с огромной скоростью, но Миша не мог пошевелиться. Смерть стояла рядом, и он даже не видел в них людей, только смерть. Он вдруг понял, что это все, и почувствовал, как сердце словно сжала сильная ледяная рука.

Небритый после небольшой паузы, показавшейся Мише бесконечной, сделал останавливающий жест: «Подожди, Важа».

– Миша, ты хочешь жить?

– Да, – прохрипел Миша.

– Если ты пойдешь к мусорам, мы убьем тебя. Ты веришь мне?

– Да, – Миша снова потерял голос и мог теперь только хрипеть.

– Хорошо.

И небритый достал из пачки триста долларов и положил на стол.

– Это тебе на водку и за твой ум – ты еще заработаешь, и много, я вижу это в тебе, парень, а сегодня просто напейся.

Важа убрал пистолет, и они ушли.

***

Миша сидел в той же позе около стены и не мог встать. Ему не было больно, просто он не чувствовал ног. Потом он зарыдал, боль и отчаянье сковали мозг и тело.

Но вскоре все стихло. Миша встал на ноги, подошел к окну.

–Все хорошо, – спокойно сказал он. – И чего расстроился? Мелочи какие, вон и деньги есть.

Глядя на стодолларовые бумажки Миша вдруг заулыбался, потом также внезапно улыбка сползла с его лица, но его вдруг разобрал смех.

«Деньги есть, можно и поесть!» – смеялся Миша.

Схватив деньги со стола, он стал собирать по книжкам мелкие нычки. Насобирав таким образом еще около сотни долларов, он обулся и выбежал на улицу.

«Деньги есть, а значит на такси поедем!» – радостно говорил сам с собой Миша, и поднял руку, добежав до дороги.

– Куда? – буднично спросил таксист.

– Пить, братан, пить!!!

– Что ж, садись, братуха. Хороший день? – таксист решил подыграть возбужденному пассажиру.

– Просто лучший, братан! Просто лучший! А вези-ка меня к девчонкам, там и буду пить!

– Наш человек! Есть бордель хороший недалеко, девочки там что надо!

И таксист привез его к двухэтажному зданию.

– Тут тебе и девочки, и выпивка будет, все, что пожелаешь.

– Спасибо, братан, держи! Сдачи не надо!

– Хорошей ночи, брат!

Миша позвонил в домофон, и дверь открылась. Он зашел в холл, и его встретила девочка, одетая в черные чулки, черное белье и туфли на огромной шпильке.

– Какой к нам мужчина приехал! Вы у нас в первый раз?

– Не поверишь, кисуль, я вообще в таком заведении в первый раз, – рассмеялся Миша.

– Уверена, что у нас вы не в последний. Присядьте на диван. Чай, кофе?

– Водки, киса, водки!

– Какой мужчина! – восхищенно сказала шлюха и позвала девочек.

Девчонки выбежали в холл, смеясь и шутя друг с другом, и встали, как на параде. В боевом строю они напомнили Михаилу зебру – половина девок была в черном белье, половина в белом, и выстроились они так через одну. Ага, как в жизни, значит, – белая полоса, черная полоса… Но долго Миша философствовать не стал – ему нужно было остановить на ком-то свой выбор, и он слегка растерялся, лихорадочно разглядывая девочек. Но где-то в середине парада его взгляд остановился на одной. Она улыбалась, глядя ему прямо в глаза. Высокая, стройная, светлые длинные кудри, безумно возбуждающее черное белье с черными чулками, и красные туфли на огромной шпильке. Миша сперва просто молча смотрел на нее, а потом подошел вплотную и заглянул ей прямо в глаза.

– Как тебя зовут?

– Вика, – улыбаясь, ответила фея.

– Я люблю тебя, Вика, – сказал Миша.

– Я тебя тоже, – сказала Вика.

Распорядительница борделя сделала жест рукой, и девочки быстро пошли из холла, перешептываясь украдкой.

– Он не в себе.

– Ну да, может, под наркотой какой. -перешептывались уходя шлюхи.

– Или еще под чем, сразу видно, контуженный какой-то.

Вика проводила его в комнату, он сел рядом с ней на кровать, потом положил голову ей на колени. Так они просидели несколько минут – молча и не двигаясь. А потом Миша заплакал.

Она же просто гладила его по голове и шептала: «Все будет хорошо. Я знаю, все будет хорошо…». В эти минуты она была самым близким для него человеком.

Глава 2

Влад вошел в офис и, подходя к своему кабинету, жестко сказал своему секретарю:

– Ольга, найди Сергея Владимировича и скажи, что я на месте».

Через три минуты в кабинет вошли Сергей с Дмитрием. Дмитрий Корнев возглавлял службу безопасности компании с самого ее открытия. В прошлом он был боевым полковником ФСБ, награжден Орденом мужества за боевые заслуги в Чечне. Корнева раньше никогда не интересовали перспективы работы на частный бизнес. В начале девяностых, когда многие офицеры государственной безопасности бросали службу и уходили в полукриминальные, а то и откровенно бандитские структуры, специализирующиеся на крышевании коммерсантов, Корнев не соблазнился шальными деньгами и остался служить отечеству за честную зарплату. Но уже по выходе на пенсию получил от Влада предложение и не смог ему отказать.

– Ситуация следующая, – начал Влад, как только все расселись за большим овальнымстолом. – «Первый Промышленный» банк трещит по швам, жить им пару дней, не больше. Но как раз вчера мы получили первый транш займа от «Метелица-Групп»…

– Как вчера? – удивленно перебил Сергей.

– Это уже неважно. Там и помимо этих денег большой пул. «Урал-Альянс» с утра мне мозг выносит, да и не только они. Короче, если это хлопок, то нам конец. А это, похоже, хлопок… Со Стасом я решу, там не такие большие деньги, но с «Метелицей» нам не справиться, Лена нас сожрет…

– Ну, с Леной-то ты тоже решишь как-нибудь, – неуклюже попытался пошутить Сергей.

– Серега, у тебя шутить, смотрю, настроение есть? Ты знаешь, кто за ней, нам эти деньги отдавать без вариантов.

– Извини, Влад.

– Так, Сергей, бери на себя всех остальных. Поговори со всеми лично, чьи деньги у нас зависли. Скажи, решаем. Мы должны о проблеме сами сказать, а не ждать.

– Палыч, теперь к тебе, – обратился он к начальнику службы безопасности. – Я уже заглянул к Давиду сегодня, он на лыжах. С ворами бесполезно о нем сейчас тереть. Никто на себя его ответки брать не будет. В Центральном Петрович сидит печальный, я спросил про нал, он мнется, говорит, что нету и посылает к Давиду… Короче, надо штурмом их брать. Если что и осталось, то, возможно, заберем – Петрович подпишет съём нала, никуда не денется, раз Давида уже нет.

– Ну, можно, почему нет? Только пару часов надо, чтоб группу собрать. Не нам же самим прессовать их, подключим СОБР, – спокойно ответил Дмитрий Палыч.

– На этом пока все, работаем, – и Влад хлопнул в ладоши.

Корнев был спокоен потому, что привычная оперативная работа даже не сильно повышала уровень адреналина в крови. Работа есть работа, операцию нужно было хорошо организовать, чтобы не пострадали понапрасну бойцы, чтобы все прошло быстро и гладко. Выйдя из кабинета, Дмитрий Павлович сразу набрал своего давнего приятеля, генерала МВД Олега Олеговича Прядкина.

– Олег Олегович! Здравствуй, дорогой.

– Здравствуй, Дмитрий Палыч! А я тут вспоминал о тебе недавно, вспомнил твое обещание, что охоту организуешь на кабанчика…

– Будет, Олег, охота. И на кабанчика, и на лосика, только вот с насущным бы разобраться.

– Нет, Дима, я вот понял не так давно, что работа работой, но ведь для чего все это? А для того, чтобы с друзьями встретиться, выпить коньячка хорошего, молодость вспомнить. Так, значит, дружба на первом месте и всегда важней, а Дим? Разве я не прав?

– Прав, Олег, прав, тут не поспоришь…

– Ну, говори, чувствую, не на охоту ты меня сейчас будешь звать.

– Мне СОБР в подмогу нужен часа через два.

– Что случилось? – голос генерала сразу стал жестким.

Корнев почувствовал, что Олег Олегович примет решение, только тщательно взвесив все «за» и «против», – дружба дружбой, но если Прядкин почувствует неладное, подставляться не станет. Но Дмитрий Павлович оставался спокоен – схема была простая, все можно было сделать по-тихому.

– Да в банке нашем проблема, кидок, вроде, зреет. Надо поговорить с банкирами, но не могу я своих частников под ружье ставить – там же тоже СБ, нервные все, как бы непонятка не получилась. А СОБР есть СОБР, СБ банка в пол положим и будем решать уже.

– Ну, дай повод какой, что ль?

– Будет заявление, что в их банкомате, прямо в отделении, фальшивые деньги сняли вчера.

– Годится, запиши телефон, пусть твой человек позвонит сейчас, у меня там толковый паренек, он примет заявление и вчерашним числом сделает. А я добро дам на проверку банкоматов, тогда и СОБР в поддержку отправим.

Как и рассчитывал Корнев, простая схема наезда на банк устроила генерала. Все можно было провернуть без шума и пыли.

– Вот такая у нас охота, Олег, – устало произнес Дмитрий Павлович.

– Да не грусти, все это бытовуха. Приезжай ко мне на дачу, баньку затопим, посидим… – снова душевно, по-приятельски заговорил генерал.

Корнев записал телефон следователя и сразу же дал команду молодому сотруднику своей СБ связаться с ним и подать заявление.

Командир отряда СОБР перезвонил примерно через 30 минут.

– Дмитрий Павлович, добрый день! Полковник Рязнов, командир СОБР.

– Приветствую, полковник! На объект выдвигаемся через полчаса. На месте в 18.30. Задача: нейтрализовать СБ «Первого промышленного» банка по адресу: Большая Пироговская, 21, для проведения переговоров с правлением в спокойной обстановке.

– Задача ясна, в 18.30 мы на месте. Связь за пять минут до операции. Отбой.

Корнев посмотрел на часы. «Ну что, поехали, похулиганим», – улыбнулся он довольно.

– Влад, двигаем, СОБР будет, – зайдя в кабинет к Владу, обрадовал Палыч.

– Отлично, лишь бы у них осталось что, – ответил Влад и набрал бухгалтера: – МаргаритаСергеевна, срочно подготовьте договора и подпишите чеки на кэш с «Первого Промышленного», и книжку срочно мне в кабинет.

Через десять минут Маргарита Сергеевна принесла чековую книжку с другими необходимыми документами. Влад достал коньяк и предложил Корневу.

– Рюмаху, Палыч, на дорогу?

– Вот дело сделаем, тогда и отметим.

Дмитрий Павлович стоял уже двери офиса со спокойным, но решительным выражением лица. Влад на мгновение задержал на нем взгляд, и ему передалась уверенность начальника службы безопасности.

– Тоже верно, – и, чуть помедлив, Влад убрал бутылку в шкаф.

***

За сто метров до банка Корнев остановил водителя: «Леша, тормозни, надо гвардейцев наших вызвонить».

– Алло, полковник, мы на месте.

– Мы тоже, Дмитрий Палыч, два микроавтобуса стоят у входа.

– Тогда мы выдвигаемся, заходите с нами.

– Принял.

Леха подогнал машину ко входу в банк, и Палыч с Владом вышли и направились к двери.

Одновременно с ними обе двери на микроавтобусах, что стояли на дороге, распахнулись, и сотрудники СОБР в шлемах и с автоматами выбежали и ворвались в отделение банка.

– Работает СОБР! Всем оставаться на местах!

Сотрудников службы безопасности банка выстроили в ряд вдоль стены, заставив заложить руки за головы. Посетителей сначала оттеснили в просторный угол холла, потом вежливо попросили покинуть помещение. Никто не решился возражать и возмущаться. Сотрудников банка просто попросили остаться на местах. Влад с Палычем и следователем вошли в кабинет к председателю правления.

– Ну вот, Петрович, это опять я, – Влад постарался придать голосу дружелюбности, насколько это было возможно в такой ситуации. Все-таки он не держал обиды на Петровича, прекрасно понимая, что тот ни в чем не виноват. Но Влад делал всё возможное, чтобы вернуть свои деньги, и если они в банке есть, то Петровича нужно «продавить» – возможно, он просто боится принять решение самостоятельно, ждет команды сверху.

– Влад, ты что творишь-то? Я уже сказал тебе сегодня – не решаю я теперь ничего!

Виталий Петрович не выглядел испуганным, похоже, он был в отчаянии. Он был похож на человека, который вот-вот поймет, наконец, что ему терять уже нечего. Но, видимо, до этого состояния Петрович еще не дошел, и его заметно трясло. Влад посмотрел на него с сожалением, но хватки не ослабил.

– Ты про Давида? Был я у Давида, Петрович. Нету больше Давида – был, да вышел весь. Ты теперь главный, тебе теперь и решать.

– А что решать-то?

– Нал. Мы не уйдем, Виталь. Извини, но будешь артачиться, отсюда на «Петры» поедешь.

– А нету нала, Влад, нету! – Петрович сорвался на крик. – Чехи все забрали! Сегодня после тебя приехали и трубку дали, а там дочь моя со мной говорит. У них вчера конверт через меня накрылся на три ярда, да мне и с ними рассчитаться не хватило. Полетели Давида искать. Вот такая песенка, Владик!

– Открой хранилище.

– Да пошли, смотри, коли надо!

И они пошли в закрома. В закромах, за толстыми стальными дверями, было действительно пусто. Просторное, залитое очень ярким холодным светом помещение с высокими алюминиевыми стеллажами вдоль стен выглядело даже не пустым, а опустошенным, вычищенным.

Вернувшись в кабинет председателя правления, Влад приказал Петровичу открыть сейф.

– Да забирай, там тысяч сорок. Ладно, скажи бойцам, чтоб ко мне сотрудника пустили.

Через минуту вошел сотрудник, испуганно озираясь.

– Андрей, выпиши им съём.

– Ну, ладно, Петрович, это деньги, ты-то должен понять, – сказал Влад, протягивая руку.

– Да все я понимаю, Влад, все понимаю. Давид, сука, высосал, а мне теперь что? Закроют меня, Влад. Я не в обиде, ты держись.

На улице Влад подошел к командиру СОБР.

– Спасибо, полковник, – и протянул пачку сотенных – часть, что удалось забрать у банка. – Парням на мороженое.

– Ну, как говорится, и вам спасибо, – полковник отдал честь. – По машинам! – скомандовал он бойцам.

Машины СОБР уже скрылись за углом улицы, а Влад все еще стоял у своего «Мерседеса» то ли в задумчивости, то ли в растерянности.

– Ну, вот и все, Палыч!

– Может, побарахтаемся еще? Давида брать надо, я так считаю.

– Да нет, он уже и сам пустой, похоже. Да и нету его в стране, я думаю. Сейчас на него тут охотников, как на гуся в голодный год. Поехали в офис.

***

Когда подъехали к офису, Влад даже не стал подниматься, а просто отпустил водителя и у машины протянул руку Палычу.

– Все, я не иду. Давай на завтра все, устал я совсем.

– Это правильно. Отдохни, завтра будем думать. Давай, до завтра.

Влад сел за руль, но, отъехав метров на триста, остановился, взял телефон и начал листать записную книжку.

Он листал страницу за страницей и вдруг поймал себя на мысли, что не знает, кому хочет позвонить, кто может успокоить его сегодня. Под пальцем появилось имя Ираклий, это был арт-директор одного из пафосных ночных клубов. Он где-то познакомился с ним, на каком-то фуршете, и Ираклий потом звонил Владу несколько раз, приглашая посетить то вечеринку, то открытие выставки, но Влад так ни разу и не нашел времени откликнуться на приглашения.

– А почему бы и нет? – сказал Влад с долей сомнения в голосе и нажал вызов.

– О, Влад! Привет! – жизнерадостно поздоровался Ираклий.

– Привет, Ираклий! Как твое последнее приглашение повеселиться, в силе?

– Всегда в силе, брат!

– Ну, еду тогда. А девчонки-то красивые?

– Влад, для тебя будут лучшие, – голос Ираклия источал радушие и гостеприимство.

Влад уже не сомневался, он решил, что ему точно надо как следует расслабиться.

Клуб назывался «Сафари». Ираклий встретил гостя у входа.

– Здравствуй, Влад! – и они церемонно обнялись и приложились щеками друг к другу.

– Ираклий, а почему «Сафари»?

– У нас тут постоянно охота идет. Смотри, не стань жертвой, – рассмеялся Ираклий.

Они прошли в вип-зону и уселись на красные бархатные диваны.

– Что будешь пить, братуха? – спросил Ираклий, улыбаясь, как Джинн из восточной сказки.

– Был очень сложный день, брат. Сложный и нервный, – и Влад посмотрел в глаза этому улыбчивому Джинну.

– Я понял тебя, развеем, – сообразил тот мгновенно, и с ловкостью то ли фокусника, то ли волшебника, достал прямо из воздуха пакетик с кокаином.

И в этот самый момент в комнату вошли две девушки в коротких обтягивающих платьях.

Одна сразу уселась на колено к Ираклию, а вторая подошла к Владу.

– Я Дана. Можно, я присяду рядом с тобой?

– Можно, девочка, сегодня все можно… – устало ответил Влад.

Вечер постепенно набирал скорость, как локомотив, к которому прицепили сотню вагонов с углем, – сперва медленно, потом быстрей и быстрей, ритмичней и ритмичней, и вот уже по обеим сторонам мелькают фрагменты пейзажей и интерьеров, какие-то незапоминающиеся лица…

***

Миша провел три дня около финансовой академии, пытаясь познакомиться с теми, ктоизучал стенды с информацией о наступающих экзаменах, но все его попытки были тщетны. После ограбления что-то изменилось в нем. Он стал более закрытым и менее общительным, ему труднее стало сходиться с незнакомыми людьми. Михаил не сломался и не опустил руки, но былая легкость и беспечная уверенность в свою удачливость ушли, казалось, навсегда. Миша повзрослел, стал жестче смотреть на мир, а самому ему казалось, что это мир стал жестче, менеедружелюбным. За время частной практики он уже познакомился с конкурентами, и они, бывало подкидывали друг другу работу, от которой по каким-то причинам отказывались сами, и делали это за небольшую комиссию, а то и даром.

Денег на жизнь у Миши оставалось совсем мало, приближалось первое число – время платить за квартиру, и он начал обзванивать коллег.

– Вова, привет. Нет ничего срочного?

– Привет, Миш. Нет, сам без работы сейчас…

– Леха, здорово! Не подкинешь чего?

– Нет, Миша, голяк, сам тебя спросить хотел…

Пролистывая дальше телефон, Миша остановился на строчке с адресом: Ленинский проспект, 15. Подумав несколько секунд, он набрал номер.

– Алло, привет, – отозвался приятный женский голос на другом конце.

– Привет. А скажи, Вика сегодня работает?

– Да, работает. Что-нибудь передать? Когда ты приедешь?

– Я перезвоню, спасибо…

Ту ночь, когда он случайно попал в заведение, где работала Вика, он пытался стереть из памяти всеми силами. Конечно же, он обсудил происшедшее с тем, кто привел тогда заказчика. Но тот человек, услышав о случившемся, однозначно заявил: «Миш, я с Иваном связываться не буду и тебе не советую. Остался жив – и радуйся. Кто ж знал то, что так получится? Но начнешь под них копать, меня сразу забудь, я тебе серьезно говорю».

Миша так и поступил. Не было у него ни сил, ни смелости искать своих обидчиков, чтобы их реально наказать. Лучше вычеркнуть, вытеснить из памяти этот кошмар, оставив только урок из происшествия – не доверяться никому. Но Вику Миша забывать не хотел. Ярким пятном она вошла в его сознание и заняла там огромную территорию. В ту ночь у них даже не было секса, они просто разговаривали два часа. Он рассказал ей все, как было, а она, как могла, пыталась успокоить его. После часовой исповеди Вика даже попыталась отработать по-честному свои деньги, но Миша остановил ее. Он с жаром сказал ей, глядя в ее большие, глубокие глаза: «Я обязательно еще приеду к тебе, я обещаю. Но сегодня мне достаточно, что ты просто выслушала меня».

И он ушел, заплатив за два часа по прейскуранту. И ему действительно стало легче. Возможно, благодаря именно этой ночи в борделе, этому долгому задушевному разговору с проституткой, этому обмену живым человеческим теплом, Миша не озлобился и не опустился, а только разве повзрослел.

Конечно же, он не мог позволить себе посещать заведение часто – ему теперь это было не по карману, но, как только у него появились относительно свободные две сотни долларов, он приехал к ней.

Миша отличался от остальных клиентов, что Вика успела повидать, работая в сфере интимных услуг, – он не изображал из себя ни крутого мачо, ни богатого бизнесмена. Такие, как Миша, ей не встречались, а она успела повидать многих любителей любви за деньги.

Вика попала в дешевый бордель так же, как и почти все остальные проститутки. И так же, как у большинства ее коллег, работать именно дешевой проституткой в ее планы изначально не входило. Родом она была из Вязьмы и по достижении 18 лет решила покорить Москву. Она не строила иллюзий, что прямо на вокзале ее непременно встретит олигарх на белом «Мерседесе» и увезет на Рублевку. Но она реально была красива, и не попробовать себя в модельном бизнесе в Москве ей казалось ошибкой.

Приехав в столицу, она действительно довольно быстро устроилась в модельное агентство, которое занималось сдачей промо-девушек в аренду на различные светские мероприятия –выставки, распродажи, презентации. Правда, зарплата была небольшая, зато перспективы казались просто безграничными. Вика быстро подружилась с другими девчонками в агентстве.

Вскоре подружки сняли на троих квартиру – так веселей и, самое главное, значительно дешевле жить в дорогущей Москве. Но одна из подруг – Марина – вскоре получила предложение от элитного стриптиз-клуба и ушла из агентства. Они еще некоторое время продолжали жить вместе, но вскоре Марина от них съехала, сказав, что ее парень (а парню было 55 лет) снял ей квартиру в центре и хочет, чтобы она жила одна.

Прошло какое-то время. Дружить они не перестали и часто встречались в кафешках, болтали, и Марина в красках рассказывала о клубе и о том, какие деньги можно заработать там, в отличие от этого мелкого модельного агентства, где они раньше вместе работали. Да, она сразу сказала, что иногда приходится спать с клиентами, но не так уж и часто.

«Девки, если честно, за такие деньги, чем чаще, тем лучше», – по-простому, не обманывая подруг, говорила Марина. У нее как-то получалось говорить об этом легко и непринужденно, как о невинных шалостях и забавных приключениях. Она рассказала, что никто никого не заставляет, и охрана в клубе такая крутая, что они никого не боятся – ни бандитов, ни ментов, поэтому и спит Марина только с теми, с кем не против сама.

А еще она говорила, что нередко девчонок берут в любовницы реально богатые бизнесмены и даже потом с работы их навсегда забирают к себе на полное обеспечение. «А там и ребенка можно родить банкиру какому-нибудь, а, девки?» – смеялась Маринка.

И Вика решила тоже попробовать. Танцевать она умела, так как занималась хореографией с раннего детства. Ну, а настроить именно стрип-пластику – дело нескольких недель. По росту и остальным параметрам Вика однозначно входила в разряд девочек-люкс, других в клубы такого уровня не брали. И ее взяли.

Работа и впрямь оказалась не такой уж и страшной. Доход ее увеличился примерно в пять раз. Заниматься реальной проституцией, что ее поначалу смущало, приходилось действительно не часто, да и к этому она быстро привыкла. Клиенты были, в основном, людьми серьезными и очень обеспеченными. Всякого рода хамье охрана и правда отсекала.

Но случилось то, что она никак не могла предугадать. Однажды ночью, после очередного выступления, Вика обходила зал, собирая благодарность за танец. Посетители не жалели крупных купюр, все шло хорошо. И тут сидевший в одиночестве человек в дорогом костюме сказал ей приятным глубоким баритоном:

– Красавица, ты меня в себя влюбила, не против проводить меня в апартаменты?

Вике даже польстило его внимание, таким импозантным джентльменом он ей показался в тот момент.

– Может быть, я сейчас подойду, и мы немного посидим тут сначала?

– Что ж, я не против, – процедил мужчина, разглядывая ее в упор.

Вика ушла в гримёрку, надела шелковый пеньюар и вернулась к гостю. Естественно, она заказала один из самых дорогих коктейлей. Консумация была одним из обязательных пунктов ее работы, и попивая дорогой напиток, Вика весело щебетала с клиентом.

Мужчина нравился ей все сильнее – и внешне, и по разговору, и она не стала долго тянуть.

– Надолго ты меня в приват зовешь?

– Давай на пару часов, а там посмотрим.

Подошел менеджер, и посетитель оплатил два часа приватного общения с Викой и стоимость апартаментов.

После двух часов ничем не примечательного секса мужчина сказал: «Вика, я не хочу с тобой расставаться сегодня. Я еще целый день в Москве, поедем сейчас ко мне еще часа на три, а может, и на всю ночь – здесь у вас мне почему-то не очень комфортно».

Выезды были тоже вполне нормальной практикой. Тем более, что клиент уже, так сказать, опробован и оказался вполне приличным мужчиной. И Вика уехала с ним.

Они приехали на квартиру, немного посидели на диване, выпили белого вина. Мужчина вышел из комнаты и вернулся с пакетиком кокаина.

– Будешь, Вик? – спросил он, делая дорогу.

– Ну, если одну только…

Кокаин Вика попробовала еще в модельном агентстве. Один клиент, который заказал трех моделей на автомобильную выставку раздавать листовки, начинал так свое утро и щедро поделился с девочками. «Девчонки, а это вам, чтоб веселей работалось!» – и насыпал им по широкой дорожке. Тогда Вика не отказалась. И сейчас, когда мужчина сделал две дорожки и протянул Вике свернутую в трубочку пятитысячную купюру, Вика отказываться не стала. Через десять минут он сделал еще по дорожке, потом он пытался заняться с ней сексом, но у него долго не получалось. И вдруг, откуда ни возьмись, в квартиру вошли сотрудники полиции, человек пять. Мужчину сразу заковали в наручники и увели в неизвестном направлении, на нее же – голую – просто накинули одеяло и велели сидеть тихо. Вика плохо соображала, что вообще происходит – вино, кокаин, да и, вообще, к четырем ночи она уже очень устала. Потом вошел человек в штатском и представился майором Зиновьевым.

– Итак, девочка, меня зовут Алексей Геннадьевич Зиновьев, я майор полиции, – и он показал удостоверение.

– Можно мне одеться? – робко спросила Вика.

– Да, конечно, – и он, сложив руки на груди, отошел от кровати, но демонстративно не стал отворачиваться. Вика поняла, что отворачиваться он не будет, и оделась, стараясь не обращать на него внимания.

– Итак, продолжим. Кто ты, девочка? И как оказалась в компании злодея и преступника?

– Вика Смирнова, а злодея и преступника я первый раз в жизни вижу, – без запинки, как на уроке, проговорила Вика.

– Понятно. Ты не против, если мы произведем осмотр твоей сумочки?

– Не против.

И майор крикнул человеку в форме, который стоял в коридоре:

– Петя, давай понятых.

Зашли двое людей в гражданском – мужчина лет пятидесяти, и женщина немногим моложе – и встали посреди комнаты.

– Граждане понятые, сейчас мы произведем осмотр сумки этой девушки, как она представилась, Вики Смирновой.

Понятые посмотрели друг на друга и снова безо всякого выражения на лицах уставились на Вику.

– Виктория?.. – майор сделал паузу, ожидая, что Вика назовет свое отчество.

– Алексеевна, – ответила Вика.

– Виктория Алексеевна, в присутствии понятых вы подтверждаете, что это ваша сумка?

– Подтверждаю.

Первым делом он достал из сумки паспорт и прочитал вслух:

– Смирнова Виктория Алексеевна, 1995-го года рождения, уроженка города Вязьма. Все верно.

Потом он перевернул сумку, высыпал все содержимое на стол и среди расчесок, пудреницы и прочих женских атрибутов вдруг нашел и поднял высоко над столом прозрачный пакетик с белым порошком.

– Понятые, прошу подойти и зафиксировать. Пиши, лейтенант, – сказал он человеку в форме.

– В сумке, принадлежащей Смирновой Виктории Алексеевне, обнаружен пакет с порошкообразным веществом белого цвета.

Майор посмотрел на Вику в упор наглым, не по-доброму насмешливым взглядом.

– Виктория Алексеевна, вы можете объяснить, что это за вещество?

– Это не мое, – невнятно пробормотала Вика.

– Ну, это понятно, – уверенно сказал Майор.

Дальше они дописали протокол осмотра, понятые расписались, и майор сказал, потирая руки:

– Ну, что Вика, поехали.

– Куда? – не понимая, спросила она.

– В отдел. Да не переживай, сейчас в КПЗ никого, и ремонт недавно сделали, так что клопов нет. А утром эксперт заключение даст по порошку, и домой поедешь, если там сахар или соль.

– А если не сахар?

– Тогда, девочка, ты не домой поедешь. А за хранение до десяти лет.

– Но это же не мое, – начала плакать Вика, – это тот злодей мне подложил, вам его надо обыскать!

– Обязательно, и его тоже. Поехали, пока наручники не надел на тебя, – спокойно сказал Майор.

По дороге в отделение Вику завезли в дежурный кабинет наркодиспансера и заставили сдать анализы. А потом, как и обещал майор, – в свежеокрашенную камеру предварительного заключения.

Вика была, как в тумане. Телефон у нее забрали. Дежурный лишь грубо сказал: «Сиди тихо, а то все отделение у меня мыть будешь».