Геннадий потянулся к левой руке, открыл карман на рукаве, где скрывался портативный коммуникатор. Несколько высокочувствительных сенсоров, не теряющих эффективность даже на таком жутком морозе, отреагировав на движение, перевели радиогарнитуру в режим вызова.
– «Нора» – «Кукушке». Повторяю, «Нора» – «Кукушке».
– «Нора» на связи, – раздался в наушнике потрескивающий голос. – Говорите, «Кукушка». Приём.
– В гнезде видимость нулевая. Меняю позицию на пятнадцатый уровень. Жду разрешения. Приём, – как требовала инструкция, чётко сообщил Геннадий, не отрывая винтовочный приклад от груди.
– Вас понял, «Кукушка». Даю разрешение на смену позиции. Конец связи, – голос командующего, обрубленный, словно топором, исчез.
Геннадий тяжело поднялся, повесил винтовку на плечо и сказал напарнику:
– Пойдём вниз, Лёша.
Он обернулся к студенту и увидел, как тот со всей выразительностью прижимает палец к тому месту, где, предположительно, были губы. Быков прислушался и… обомлел. В коридоре, откуда-то со стороны лестницы, ясно слышались и приближались шаги.
Геннадий знал, на что он идёт. На войну. На натуральную войну – это было очевидно с первых разговоров о походе на поверхность. Однако сейчас случится смерть. Может, и не одна. Неважно чья – его, Лёшки или людей по ту сторону стены. Быков, скорее, выбрал бы удел мертвеца, если бы на его плечи стальным прессом не давила ответственность за молодого студента.
Без лишних сомнений он расстегнул кобуру и нацелил Стечкин на дверной проём. Медленно и бесшумно, присев на корточки, он отошёл в угол помещения.
«Хрусть-хрусть-хрусть-хрусть,» – сообщал снег о подходе людей. Быков посмотрел на Алексея. Сквозь кислородную маску было нереально прочитать его эмоции, но по чуть трясущимся рукам было видно воздействие адреналина. Гене его тоже хватало. Кровь била в висках очень часто, мешая сосредоточить внимание на двери. Шаги то останавливались, то возобновлялись. Видимо, противник проверял каждую комнату. Их искали. Быков боялся пошевелиться. Вот хрустящая поступь достигла самого входа в их убежище. У обоих остановилось дыхание.
В прежнем темпе источник шагов пересёк порог. Человек в многослойной одежде вошёл в комнату, держа автомат наготове.
– А-А-А! – Лёша закричал, давая волю вырваться всему накопленному волнению.
Он надавил на спуск. Короткая очередь полоснула по вошедшему. Громкие выстрелы рубанули по ушам. Враг отшатнулся, повернулся, тоже выстрелил в Лёшу. Геннадий встал и твёрдой рукой сделал два смертельных выстрела упавшему в спину. Посмотрел на напарника. Бедный студент, прислонившись к стенке, не подавал признаков жизни. Быков уже хотел что-то ему крикнуть, как периферическим зрением уловил серую тень в коридоре. Резко развернулся, однако поздно. Что сильно толкнуло его в грудь – две пули. Не целясь, Гена вскинул руку и тоже выстрелил. Одновременно два тела упали на бетон, щедро засыпанный снегом. Быков ещё дышал.
– Ах… – глубокий вздох оказался слишком болезненным – похоже, пробило лёгкое.