Как написано в комментариях под популярными рилсами: "Я фиг знает с чего начать".
Начну с того, что здесь сюжета нет от слова"совсем". Аннотация обещала мне атмосферу Венеции, карнавал, невероятную историю любви, приправленную наукой и магией. А на поверку оказалось бесконечным потоком мыслей обо всем и ни о чем.
Когда я встретила несколько предложений с весьма глубоким и нетривиальным смыслом – подумала: "Хммм... Наверное, дальше вообще будет разнос!".
«Устрою вам роскошный прием — не хуже, чем для иных послов: моя посуда — хрусталь из застывшей воды, мои угощения — мед поэзии, пролившийся на дно морское и ставший жемчугом.Это будет встреча колдунов Востока и Запада. Встреча, по всем меркам невозможная. Встреча знания и искусства — только представьте, как зацветут розы на картинах,надели ты, художник, сами краски знанием!»
Но когда два предложения перекочевали в целый абзац, а потом плавно переползли на целую страницу и стали полноценной главой, я поняла, что дело пахнет керосином.
Огромное количество нескончаемой болтологии, личной жизненной философии, приправленной поэтичным слогом, вызывающим отторжение наравне с анафилактическим шоком.
Готова была многое простить, если бы в книге мне дали ровно то,что заявили в аннотации. Ведь за тем и пришла! Чтобы было больше диалогов между персонажами, был бы сюжет, моменты высокого эмоционального напряжения. Но, увы!
Чем дальше читала, тем сильнее приходила в бешенство! А, впрочем, поделюсь и с вами)
На тот случай, если вы не знали, у пара, оказывается, есть пленка(!):
«Что странного для бани? Ведь... ведь здесь нет никого. За белой пленкой пара пустота: ни слуг, ни других мужчин. Только он и незнакомец. Валентин закрывает глаза. Пусть незнакомец думает: уснул, не желает говорить, измучился. Но незнакомец все же произносит:»
Баня и вовсе карнавал(!):
«Баня как карнавал.Богатый наконец может ощутить себя бедным. А бедный — посмотреть на богатого,беспечно сидящего рядом, практически бок о бок.»
А я думала, почему бабы в перьях никак не отстанут, пока я намыливаю свои телеса!
Гусеница под влиянием любви превращается в бабочку:
«под действием любви мы из гусеницы превращаемся в кокон и только потом бабочкой вспархиваем к Полноте.»
Под действием эволюции гусеница превращается в бабочку! Её никто не любил, она сама себя сделала!)) Как заскорузлая феминистка!
На сердце таинственным образом появляются мозоли:
««Не беспокойся обо мне, Валентино. Видел мозоли на моих руках? На сердце их еще больше. Старость —лучшее обезболивающее на свете».»
Так много вопросов и так мало ответов... Как? Ему жмет грудная клетка? Откуда там, блин, мозоли? Или его мотало на турнике? *задумчиво разглядывает свои руки*
А сейчас вы захлебнетесь в глубинах гностической философии:
«Он идет к своей книге, к освободительному знанию, способному воссоединить его с Полнотой — а потом, быть может, и весь мир или, что правдивее, хотя бы тех немногих, кто возжелает принять мудрость света и отринуть ложь телесной клетки.»
Вам когда - нибудь врали митохондрии? Или может вы постигли проницательность столовой ложки?)
Было несколько моментов, которые разлучились со смыслом и моральными устоями:
«За две недели до первой встречи с Софи, увидев родителей мертвымив их постели — объятий они, вечные поэты, так и не разомкнули, — готов был утопиться в лагуне,ведь никакая наука не лечит от горя, не освобождает от душевных мук, не воскрешает мертвецов. Но меня забрало другое море — глубина взгляда и многообразие платьев всех оттенков синего.»
Так ужасно выглядит со стороны: Я так сильно страдаю, пойду надену трусы на размер меньше и съем пирожное с заварным кремом вместо творожного! Это будут самые страшные муки!
У тебя умерли родители! Какая нафиг лагуна?!
Про владельца типографии отдельная песня:
«— С ним я давно дел не имею, — отрезает хозяин. Садится на старый стул рядом с одной из куч барахла, перебирает пожелтевшие листы — облизывает пальцы, разлепляя бумагу,подолгу рассматривает какие-то мелочи, найденные рядом: то блюдца, то зеркальца, то цепочки. — Но рад, что старик помнит старика. Нам, детям прошлого века, надо держаться вместе. Так зачем нарушили мое одиночество?
Я поднимаю корзину.
— Принесли мне вонючей рыбы? Оставьте где-нибудь. Я разберусь. — Хозяин снова откашливается. Говорит и смотрит то на свое бесчисленное добро, то в пол.
— Нет-нет, я к вам с просьбой... Не могли бы вы как можно скорее напечатать мне одну книгу? Из листов,что лежат в этой корзине? Если, конечно... — Когда хозяин наконец смотрит на меня исподлобья, я киваю в сторону печатного станка.
— Если что? Думайте,когда говорите. Вы пришли в типографию — конечно, здесь печатают книги.»
Очень странные слова для человека, держащего собственную типографию. Пусть она и не пользуется популярностью, автор рисует нам обстановку в полном запустении, но говорить про то, что кто – то нарушил одиночество... К тебе на пляже подошли предложить продукцию Орифлейма?!
Безграничное недоумение вызывал главный герой Валентино. Может быть это тоже является авторской задумкой, но в голове совершенно не рисуется образ мужика. Это девчонка! Самая настоящая! Вы только посмотрите:
«Ах, Валентин! — Я приподнимаюсь. — Я бы сейчас отдал все, чтобы изменить условия нашей сделки: чтобы вместо проклятого эликсира, этой ловушки дель Иалда, вы помогли мне добыть волшебные слова,способные расколдовать мою Софи... Он зачаровал ее! Убил в ней любовь и радость! Он... Впрочем, Валентин, можете не верить мне. Правильно сделаете. Возможно, я слишком пылок для ученого. Извините. Уговор есть уговор.»
Не мужские мысли совершенно! Но мысли маленького мальчика, от которого мама ушла в туалет, а он раскатал трагедию от гостиной и до Тюмени.
«Он откашливается. Закатывает глаза так, как юноши после первого, удачного — куда ярче, чем в их фантазиях, — свидания.»
Что за сравнение?? Кто – нибудь хотя бы раз видел со стороны юношу, который закатывает глаза после удачного свидания? Мне кажется, там нужно срочно вызывать скорую, потому что скорее всего парнишку сразил приступ эпилепсии!
«Не знаю, что нашло на хозяина, но он просил пустить вас в свой дом. Придется, правда, дважды отдраивать полы, когда...
— Я требую разговора с ним. — Мне надоедают эти игры. Что-то недобро блестит во взгляде слуги. Несколько дней назад я бы потерял дар речи от надвигающейся угрозы. Но только не теперь.»
Более бредовый диалог надо было ещё постараться придумать!Это как махать кулаками после драки!
- Пустите меня! Пустите немедленно!
- Заходите пожалуйста, Вас ждут.
- Пустите, я кому сказал! Сейчас выбью окно, но все равно попаду на аудиенцию!
- Да заходите же! Я же говорю, Вас ждут!
- Нет вы посмотрите на них! Я незамедлительно требую меня пустить.
- О_о
«Как только дверь за спиной захлопывается, позволяю себе воскликнуть, тут же прикрыв рот рукой:
— Софи!
В ответ получаю поцелуй. Губы теплые. Глаза — теперь я отчетливо вижу их — сверкают озорством.»
На своем веку не припомню ни одного субчика, который бы воскликнул при виде бабоньки, да еще и ладошкой прикрыл рот. По логике вещей, этот юноша не должен в принципе любить женщин, если уж на то пошло... Но это совсем другая история.
Помимо авторского слога, чего уж скрывать, довольно кучерявого, есть один прием, который тоже выводил из себя: бесконечное повторение слов! При этом, если убрать их, то смысл вообще не поменяется. Разве что исчезнет надрывная помпезность:
«И этот вихрь движения, суеты, эта Венеция в миниатюре, одержимая книжным знанием — вон юноши носятся с листами, вон старичок подбирает нужные литеры, — затягивает, не дает стоять на месте и бездействовать, и вот уже открываешь рот, и вот жмешь руку, и вот заключаешь сделку, и вот страдаешь от головной боли, жалея о содеянном.»
«Здесь значительно легче; почему типографии кажутся самыми колдовскими местами города, почему там искажены звуки и время, там иначе бьются людские сердца, да и вообще — что,если под людскими масками читают мне свои стихи и угощают водкой сущностииного порядка, сущности, сказки о которых так любит жена старого Исфахняна, сущности,запертые в буквы рукописи странника Валентина?»
« Улицы, каналы,мостики, каналы, мостики, улицы— все повторяется десяток раз, и в этой бесконечно однообразной мозаике даже не найти сокрытых ответов: не собрать ее элементы ни в заклинание, ни в математическую формулу.»
«Когда он не смог объясниться, промямлил что-то и готов был заплакать, спросили, как всегда, в унисон: «Ну что, доволен ты, получив любовь силой? Доволен, сделав то, чего мы просили не делать? Доволен, сделав то,чего не могут даже величайшие алхимики?»»
«Валентин вспоминает,как попрощался со стариком и его сыном: ночью, оставив записку и достаточно денег, чтобы отплатить за беспокойство, — и вот уже вновь плывет на корабле, ноне по морю, а по небу, среди символов, которые пытается толковать, но не может,не может, не может — мешает ужасный крик, ругань проклятого демиурга, тюремщика мудрости, властителя дисгармонии...»
«Я хочу, чтобы ты полностью доверилась мне. Я знаю, как разрушить колдовство твоего отца раз и навсегда — колдовство его власти, мешающее... мешающее нам.»
«Смотрю на книгу и ключ. Ключ и книгу. И действительно все понимаю — до смеха, который невозможно подавить; до смеха, от которого болит горло.»
Я знаю, насколько вас уже тошнит от моей рецензии, которая переросла в целую курсовую работу, но поверьте, даже половины своих мыслей не сказала! Там еще стоооолько всего! Мама – мия!
Закругляюсь. Это было мое первое знакомство с автором, и оно прошло весьма грустно. Вы даже не представляете, как громко я смеялась, когда в послесловии увидела комментарий:
««Ртутные сердца» полностью построены на гностическом скелете, а потому ниже речь пойдет о гностицизме и его ключевых аспектах.»
Не хочется расстраивать автора, но похоже это «тело» попало в жуткую автокатастрофу: скелет в итоге валяется в одном месте, а клетки с лживыми митохондриями в другом...
Это провал.
Занавес!
P. S. Учитывая тот факт, что автор данной книги создал курс «Как писать о книгах: от книжного блогинга до современной рецензии», я не уверена, что смогу дотянуться до этих высот... Куда мне до маэстро? Но потужилась изо всех силушек богатырских.
Reviews of the book «Ртутные сердца», 1 review