Read the book: «Мишка с планеты Апельсин», page 2

2. Тёмный лес

Как бы не понравилась Мишке Чёрная кошка и обитатели города, он всё-таки решил идти дальше.

Путь был далекий, как его и предупреждали заранее. Под конец он так сильно запылился, что, казалось, уже наполовину состоит из песка. Даже в голове, как будто бы бушевали песочные бури. Но с каждым шагом гора приближалась всё ближе и ногам идти становилось легче.

– Глаза боятся, а ноги делают, – подбадривал себе Мишка всю дорогу.

Наконец, он дошёл до самого подножия горы и перед ним раскинулся густой, мрачный, тёмно-зеленый лес. Маленькие мурашки пробежали по его мягкой плюшевой спинке.

– Нет. Мне не страшно, – проговорил Мишка, прежде чем шагнуть в самую чащу леса, – Ведь там, возможно, мой дом.

Он пробирался сквозь тяжелые, переплетённые между собой ветви деревьев, сквозь непроходимый колючий кустарник, сквозь невидимую паутину, которая намертво прилипала к одежде. Отовсюду раздавались диковинные звуки, незнакомые запахи, неслыханные голоса. Над головой проносились обеспокоенные птицы, под ногами шуршали скользкие шипящие змеи, по стволам пробегали многоногие шустрые жуки. То тут то там из темноты на него устремляли свой взор какие-то загадочные существа, но, как только он хотел обратиться к ним с вопросом, то они тот час исчезали.

– О, нет! Не ешь меня!

– Отпусти!

– Я не вкусный!

– Пощади!

– Оставь! – лишь слышал он обрывочные фразы.

Наконец, Мишка вышел на открытое место, похожее на полянку. Здесь он решил немного передохнуть и подумать, что же ему делать дальше. Ни с кем из местных обитателей ему так и не удалось поговорить. Они постоянно прятались, пугались, всячески обходили его стороной. Мишка уже и отчаялся встретиться с кем-то, как неожиданно на полянку высочила молодая Косуля.

Голова Косули была подобна только что раскрывшемуся бутону цветка под дождём, который едва держался на хрупкой, стройной шее. Ноги у неё были длинные, тонкие, почти прозрачные; туловище худое, неуклюжее. Она вся дрожала, судорожно вращая своими быстрыми ушами. Каждую секунду она жадно втягивала воздух раздувающимися ноздрями, желая учуять приближение скрытого хищника. Мишка никогда не видел до этого косуль и хотел поздороваться, но она не дала ему сказать и слова.

– О прошу, пощади! Не ешь меня! – запричитала Косуля и её тонкие ноги задрожали ещё пуще прежнего.

Она замерла на месте, парализованная волной нахлынувшего страха.

– Я и не собирался этого делать, – успокоил её Мишка, подумав, что, если он сейчас не скажет ничего, она просто умрёт со страха, – Я люблю больше сладкое и что-нибудь вкусно пахнущее. Например, хурму или спелый гранат.

Произнеся это, Мишка еле заметно подвигал носиком и мечтательно облизнулся.

– А ты мне не кажешься ни сладкой ни, уж тем более, извини, вкусно пахнущей.

– Да? – недоверчиво спросила Косуля, посмотрев внимательно на Мишку.

До этого она постоянно вращала головой, не имея возможности хорошенько рассмотреть его. Он ей казался чем-то ужасным, лишь уже потому что мог двигаться и открывать рот. Косуля на секунду расслабилась, озадаченная его безобидной внешность, но тут же встревожилась снова.

– А ты не обманываешь меня?

Она сделала несколько прыжков в сторону, пытаясь сбежать, но вокруг неё была лесная чаща, где ей показалось намного страшнее. Поэтому, бесполезно пропрыгав по кругу, она вернулась на прежнее место.

– Нет. Не обманываю. У меня и в мыслях такого не было. А обычно я всегда говорю всё, что думаю, – самым непринуждённым тоном ответил ей Мишка, – Я лишь хотел спросить у тебя кое-что.

– У меня? Спросить? Но что? Ведь я ничего не знаю. Я родилась всего лишь два солнца назад… – сказала Косуля и горько заплакала.

Мишка удивился. Ведь он думал, что это он ничего не знает и находится сейчас в совершенно безвыходном положении, а оказалось, что есть существа в ещё большем отчаянии. Ему стало жаль Косулю и он хотел подойти к ней, но, как только он попытался сделать это, она тут же отпрянула назад.

– Нет! Не подходи! Я боюсь тебя!

– Хорошо, хорошо! Я не подхожу. Вот, сажусь здесь, а ты располагайся где-нибудь там.

Сказав это, Мишка сел на бревно, которое удобно находилось прямо в центре полянки и стал беспечно смотреть перед собой. Он беззаботно напевал песенку и в её такт покачивал своей большой плюшевой головой.

Дрожащая Косуля осталась у него за спиной. Она внимательно рассматривала его и следила за тем, что он делает.

– Ты так спокойно сидишь… Не осматриваешься вокруг, не принюхиваешься к каждому запаху, не прислушиваешься к опасным звукам, а вместо этого, наоборот, что-то напеваешь. Тебе что – не страшно? – спросила тонким голосом Косуля.

– Ничуть, – заверил её Мишка, – А чего тут бояться?

Косуля не верила своим ушам.

– Но как? Здесь всюду опасность! Когти, клыки, спины, лапы, хвосты! Они все хотят съесть тебя! Надо быть настороже!

– Надо быть осторожным, – согласился с ней Мишка, – Это точно. Но стоит ли бояться каждую секунду?

Косуля молчала.

– Да, порой опасность подстерегает нас…

На этих словах она снова метнулась куда-то в сторону, но Мишка продолжил, как ни в чём не бывало.

– …но нужно уметь брать семь в лапки. Нельзя же бояться всю жизнь?

Он заметил, что Косуля, хоть и находилась далеко позади, с нескрываемым любопытством слушала его.

– Тем более, нельзя никому показывать, что ты его боишься. Даже, если тебе по-настоящему страшно.

– Да. Но мне постоянно страшно… – жалобно проговорила Косуля и снова огляделась по сторонам.

– Даже сейчас? – спросил Мишка.

– Даже сейчас.

Вдруг раздался лёгкий хруст из-под бревна и Косуля тут же бросилась в противоположную сторону. Мишка наклонился к земле, старясь понять откуда был звук. Какое-то время он вертелся там, выискивая что-то, а потом поднял лапку на которой сидела маленькая дрожащая мышка.

– Это всего лишь мышка. Она сама боится тебя больше, чем ты её.

– Мышка? – недоверчиво спросила косуля, рассматривая её издалека.

– Мышка, – подтвердил Мишка, – Маленькая, серая и очень проворная.

Тем временем, мышка внезапно побежала у него по лапке, юркнула Мишке под жилетку и стала бегать там вперёд-назад. Мишка хоть и был плюшевый, но не мог, как и многие, переносить щекотку, поэтому тут же стал громко смеяться, пытаясь поймать её. От этого он свалился с бревна на землю и начал выделывать круги, смеясь и смешно вертя лапками во все стороны.

Косуля не выдержала и тоже стала смеяться вместе с Мишкой, ведь всем известно – чужой смех самый весёлый и заразительный. Они хохотали до тех пор, пока мышка сама не выскочила и убежала под бревно. В свой дом. Мишка проводил её грустным взглядом и еле слышно вздохнул. И у мышки есть свой дом. Только у него нет.

Косуля, меж тем, всё ещё продолжала смеяться. Ведь так много она не смеялась никогда. С самого своего рождения. Да и, по правде говоря, это и вовсе был самый первый смех в жизни. Она подошла и села рядом с Мишкой.

– Это так здорово! Мне это так понравилось – смеяться! Внутри сразу стало тепло и хорошо. И страх куда-то пропал…. – проговорила, переводя дыхание, Косуля.

Мишка улыбнулся и радостно посмотрел на неё.

– Над страхом надо уметь смеяться. Когда мне бывает страшно, а мне тоже бывает страшно. Ведь всем бывает порой страшно. Так вот – когда мне бывает страшно – я вспоминаю какую-нибудь забавную историю и начинаю смеяться у себя в голове. Мне становится так смешно, что страх тут же пропадает и куда-то улетучивается. Он испаряется, как будто бы его и вовсе не было. Главное, всегда помнить такую историю. Вот теперь, например, я запомню этот момент и буду его вспоминать, когда мне снова станет страшно.

Косуля вновь засмеялась. У неё был такой звонкий, задорный, необыкновенный смех. Такой смех бывает только у тех, кто впервые открыл для себя радость смеха.

– Я тоже буду вспоминать этот момент. И всю эту историю. А ещё я буду вспоминать тебя… – несколько сконфуженно проговорила Косуля.

– А я – тебя… – так же неловко проговорил Мишка.

Они оба замолчали и прищурились от выпрыгнувших из-за деревьев лучей солнца.

– Совсем забыл, – вдруг спохватился он, – Я – Мишка. А как тебя зовут?

Косуля вновь задорно рассмеялась.

– Я не знаю. Я же тебе говорила, что ничего не знаю. Я родилась всего два солнца назад, – на этот раз уже не грустно, а самым обыкновенным тоном сказала Косуля.

– Тогда я буду назвать тебя Косуля, если ты не против, – придумал Мишка.

Она радостно улыбнулась.

– Нет, не против. Мне очень нравится. Косуля. Звучит приятно. Как будто бы я учусь свистеть. Ко-суууу-ляяяя, – протянула Косуля.

Они вместе засвистели, распугивая остатки страха, который когда-то кружил над этим некогда тёмным и мрачным лесом.

– А что ты здесь делаешь, Мишка? В нашем лесу?

– Я ищу свой дом, – ответил Мишка, – Кошки в городе сказали, что я лесное животное, как ты, и здесь мой дом.

Косуля снова внимательно посмотрела на него.

– Нет. Это вряд ли. Ты хоть и внешне похож на нас, но внутри ты совсем не такой. Ты не боишься ничего, а в лесу все всего боятся.

– Кроме тебя, – подхватил Мишка, – Ведь теперь тебе не страшно?

– Теперь вроде бы нет, – всё ещё несколько неуверенно ответила Косуля.

Мишка встал с бревна.

– Так что же ты собираешься делать? – с заботой спросило Косуля.

– Вернусь обратно в город. К кошкам. Они ошиблись, думая, что я – лесное животное. Спрошу у них снова – кто я, – ответил Мишка и вдруг придумал, – Может быть ты желаешь пойти со мной?

Мишка с надеждой посмотрел на Косулю. Ему так хотелось, чтобы она согласилась.

Косуля смутилась. Ей трудно было ответить сразу.

– Нет. Я, пожалуй, останусь здесь. Ты открыл мне удивительную вещь – смех побеждает страх. Теперь я хочу идти по лесу и рассказывать об этом другим. Кто знает? Может быть однажды всё настолько изменится, что в мире навсегда исчезнет даже мысль о страхе, – с волнением сказала Косуля.

Мишка улыбнулся и с нежностью посмотрел на неё.

– Желаю тебе успеха в этом, – проговорил он, – Я уверен у тебя всё получится.

– Спасибо, – со слезами на глазах ответила Косуля, – Спасибо за всё. А я желаю тебе найти свой дом.

– До свидания, Косуля!

– До свидания, Мишка!

Они обнялись и Мишка вошёл в гущу леса. А полянка с Косулей, бревном и серой, но очень проворной и смешной мышкой остались далеко позади.

3. Гениальный кот

Обратный путь по лесу оказался таким длинным, что Мишка порядком устал. Выйдя из него, он сел на обочине и вздохнул.

– А ещё говорят – обратная дорога всегда короче, – усмехнулся он вслух.

Идти в полдень до города было очень тяжело. Всё-таки солнце над этим городом разогревалось порой до +45 градусов. Пыль и жара окончательно вымотали бы его. В лучшем случае он вернулся бы назад не раньше вечера.

– Эх, сейчас бы взять и снова очутиться на том самом месте, где я впервые встретил Чёрную кошку.

Мишка лишь на секунду закрыл глаза и представил рассыпавшуюся черепицу, разрушенный дом и кирпичи вокруг него, как внезапно почувствовал, будто его что-то подбросило в воздух и он тут же снова приземлился на.землю. Мишка открыл глаза и не поверил тому, что видит. О, чудо! Вокруг него был знакомый пейзаж – разогретая черепица радостно потрескивала на солнце, инжирное дерево всё так же плавно покачивала своими могучими ветвями, а ветер приятно обдувал его со всех сторон. Он вновь оказался на том самом месте. Только он немного ошибся и приземлился по другую сторону дома. Мишка сначала испугался этому неожиданному перемещению, но потом несказанно обрадовался.

– Ух ты! Ничего себе, как я умею.

Он огляделся вокруг, желая увидеть Чёрную кошку, но никого похожего поблизости не было. Только чуть вдалеке лежал яркий прямоугольный ковер, а из него торчала копна оранжевой растительности, колышущейся во все стороны. Она была похожа на раздуваемый ветром костёр, который изо всех сил пытался затушить какой-то большой невидимый джин. Пламя сопротивлялось, отклоняясь то вправо, то влево, то вовсе прижимаясь к ковру, готовое вот-вот затухнуть, и тут же вновь устремлялось к небу, насмехаясь над незадачливым волшебником.

– Удивительный кустик. Такой огненный… Как солнце. Подойду, посмотрю поближе, – сказал себе Мишка и сделал несколько шагов в сторону ковра.

Каково же было его удивление, когда, приблизившись поближе, он понял, что сильно ошибался. Из ковра торчал не кустик, как ему показалось вначале, а лежал, растянувшись во всю свою необыкновенную длину, большой, пушистый, огненно-рыжий Кот. Не мудрено, что издалека Мишка принял его за пламя. Этот Кот был такой мохнатый, что его зелёные глазки совершенное терялись в густой рыжей шерсти. Он сладко спал и с каждым дуновением ветра несколько клочок рыжей шерсти отлетало вверх, цепляясь по дороге за ветки деревьев или углы крыш. Некоторым, особо удачливым, удавалось избежать препятствий и взлетать высоко в небо, отчего казалось, что в воздухе парят клочки самой настоящей рыжей сахарной ваты.

– Вот откуда столько шерсти кругом, – догадался Мишка, – Этот Кот – настоящий завод по производству шерсти.

Но этот Кот не был ни заводом, ни даже фабрикой шерсти, а лишь рыжим Котом, хотя и самым гениальным на свете! Не верите? Но вот посудите сами.

Кто бы мог ещё так гениально спать весь день, что всякий прохожий мгновенно останавливался рядом и весь остаток дня смотрел на тебя? При этом совершенно позабыв о времени, обо всех своих делах и, в целом, обо всём на свете. Чтобы весь мир замирал на месте наблюдая за тем, как ты всего лишь приподнял заднюю лапку во время сна или легонько пошевелил ушком? Он так легко и непринуждённо менял одну гениальную позу на другую, что не всякий художник смог бы придумать и нарисовать это в своих картинах. А, если бы и смог, то у него всё равно не получилось бы так гениально. Можете ли вы похвастаться всем этим? Нет, не думаю. Так что это точно был самый Гениальный Кот на свете.

Помимо гениального сна, он также гениально мурлыкал и гениально уплетал еду. Если, конечно, мог ее найти. Вот тут гениальность его иногда подводила. У этого кота во всём была гениальная внешность, но только одно ему не нравилось в себе – его розовый носик. Он был слишком розовый и не подходил, как он считал, к его рыжему облику. Когда он смотрел на себя в отражении, то видел не гениального взрослого рыжего Кота, а розовоносого котёнка, каким он был в детстве. И это его слегка огорчало. Кстати, это был ещё и самый вкусный Кот на свете, иначе он не стал бы вылизывать себя каждую свободную минуту. А Гениальный кот делал это при каждом удобном случае. Если, конечно, не спал.

– Кх… Кхх… – произнёс Мишка, чтобы обратить на себя внимание.

Кот всё так же беспечно дремал.

– Хм… Хмм… – сделал вторую попытку Мишка.

Он не знал, как нужно правильно обращаться к котам. Кот даже не повёл ухом, продолжая блаженствовать в своих снах. Тогда Мишка увидел как очередной прохожий, очарованный гениальностью Кота, резко остановился, какое-то время с нежностью рассматривал его, а потом осторожно произнёс:

– Псс… Пссс…

Ведь всем известно, что в каждой стране мира к котам и кошкам обращаются по-разному. В Турции говорят именно так: «Псс… Псс…».

Кот продолжал дремать, но всё же слегка отреагировал – одна из лапок прочертила в воздухе небольшую дугу. Восторженный человек не мог поверить своему счастью и тут же достал из кармана какую-то «вкусняшку» и протянул к мордочке Кота. Тот неохотно приоткрыл рот, позволив лакомству провалиться внутрь и снова сомкнул его. Всё это он проделал даже не просыпаясь. Воистину – это был Гениальный Кот!

– Ах, вот оно что… – сообразил Мишка и так же негромко позвал, – Псс… Пссс…

Кот снова приоткрыл рот, ожидая, что сейчас в него попадёт очередная порция «вкусняшек», но у Мишки в кармане ничего подобного не было, поэтому он положил ему кусочек хурмы, что осталась у него с завтрака. Кот привычным движением принял лакомство и начал его жевать. Неожиданно его мордочка перекосилась, усы нервно задёргались, а хвост беспорядочно завертелся в разные стороны.

– Фууу! – подскочил он на своём месте и стал плеваться, – Фууу! Что это такое? Что за мерзость?

Кот вертелся вокруг себя пока не встретился глазами с Мишкой.

– Фууу! Бяка! Это ты мне подсунул? – гневно спросил он.

– Ох! Извините! Я не думал, что вам не понравится. Я увидел, как проходящий человек угостил вас чем-то очень вкусным и я тоже дал вам самое вкусное, что у меня было… – попытался объяснить Мишка.

– И что же это было? Что за сладкую гадость ты мне дал? – не успокаивался Кот.

– Хурму, – ответил Мишка, – Правда она ещё не совсем спелая, но всё равно очень вкусная…

– Хурму? Хурму! Да разве ты не знаешь, что коты не едят хурму? И что это теперь у меня за странное ощущение во рту?

Кот стал часто открывать и закрывать рот, будто жевал жвачку.

– Это вкус хурмы. От неё приятно вяжет во рту, – сказал Мишка и сладко облизнулся.

– Вяжет? Как это – вяжет? Вяжет, как вяжут бабушки из ниток? Я что – теперь стану вязанным? Как ты?

Он продолжал отплёвываться, хотя ему это не сильно помогало.

– Вам нужно попить воды и всё пройдет, – порекомендовал ему Мишка.

– Вязаная голова! Сам её пей, – огрызнулся Кот, – Разве ты не знаешь, то коты терпеть не могут воду? От неё у меня случается икота.

– Обычно икоту как раз запивают водой… – подсказал Мишка.

– Не знаю, как обычно, но у меня при виде воды тут же случается икота. Я потом не могу остановиться несколько дней. Икаю и икаю… Хорошо, что в этом городе дождь идёт всего один раз в год, иначе… Ик!

Кот громко икнул и замер на месте.

– Это кто сейчас сделал – ты или я? – испуганно спросил он.

– Это сделали вы, – ответил Мишка.

– Ик! – снова икнул Кот и машинально закрыл рот лапкой, – Да что же ты со мной сделал? Ик… Как мне теперь быть? Верни меня к моей прошлой жизни! Ик…

– Вам нужно попить воды, – повторил свои слова Мишка, но, увидев, что Кот снова поморщился, тут же поправил себя, – Ну или какую-нибудь жидкость. Вы же что-то пьёте?

– Молоко. Я пью только молоко. И то не от всякой коровы. Я же особенный Кот, – гордо произнёс он и снова икнул,– Ик…

Он увидел, как проходящие люди переглянулись между собой и посмеялись. Гениальный Кот больше не вызывал у них умиления. Теперь он стал смешным икающим котом. Он бросился за Мишку, чтобы спрятаться от них. Вот-вот они могли начать смеяться над ним и тогда пиши пропало. Не видать ему больше вкусняшек, как своих гениальных ушей.

– Помоги мне! Ик… Ты должен мне помочь! Из-за тебя это всё началось. Ик… Из-за тебя я не могу вернуться к своей прошлой жизни.

– Как я уже говорил – вам нужно попить… – Мишка чуть не сказал «воды», но вовремя остановил себя, – …молока. Но, чтобы мне найти молоко, мне нужно вернуться домой. А там я что-нибудь да придумаю.