Quotes from the book «Отнимать и подглядывать»
Таким образом, сталинский бардак – это единственно возможный способ продлить существование государства-урода, лишенного политической конкуренции и рыночной экономики.
Но нет зла, которое длилось бы сто лет. Великая революция Хрущева: десталинизация и строительство пятиэтажек. Одно невозможно без другого. Сталин мог быть общим отцом только в атмосфере коммуналки. Отдельная квартира для простого труженика – для советской истории это штука посильнее полета Гагарина. Это прорыв в космос культуры из хаоса инцеста и каннибализма. Брежнев сделал следующий шаг. Он стабилизировал сословия: репрессии чиновников сделались редчайшим исключением; политические доносы работали только в области чистой политики. Уже нельзя было сообщить, что сосед клевещет на советскую власть, и на этом основании занять его жилплощадь, да и сама организация ЖКХ этого не позволяла. Эпоха Горбачева – возможность свободно говорить; эпоха Ельцина – свободно действовать; эпоха Путина – попытка стабилизации уже на следующем этапе развития.
Мальчика бросила девочка. Мальчик спрашивает Папу:
- Что мне делать?
- Страдать! - отвечает Папа
- Я не умею...
- Чему вас в школе учат?- возмущен Папа. - Страдать он не умеет
Владимир Максимов однажды сказал, что ему надоели крики «А зато у нас был Достоевский». За что — за то? За тяготы и горести простого человека, который и Достоевского-то не читал? Максимов сказал, что, будь его воля, он бы с радостью сменял Достоевского на Швейцарию. Пусть у нас в России будет безбурная благополучная удобная жизнь, а у них, у швейцарцев то есть, пусть у них «зато» — за все их беды и неустройства, за вековое рабство, за нищету и несправедливость, пусть у них будет Достоевский. А мы его переведём со швейцарского на русский.
