Read the book: «Летописи Гарии. Нас больше нет», page 22

Глава 24

   Император лежал на песчаном берегу, куда они все выбрались уже к вечеру. Он вдыхал полной грудью свежий воздух свободы, с которой уже и не надеялся встретиться. Зор сидел рядом, задумчиво глядя на протекающую мимо воду. Его взгляд излучал некую тоску.

– О чём тревожишься, сын? – поинтересовался Амур и, приподнявшись на локтях, сел.

– Они ушли, – тихо ответил ребёнок, неморгающим взглядом продолжая смотреть в одну точку.

– Кто ушёл?

– Те, кому я был нужен, отец…

– Ах, вон про что ты…, – задумался следом император. – Знаешь, сын, однажды, так же ушли два великих зверя, отдав свои жизни, чтобы сохранить жизнь мою. Я до сих пор вспоминаю взгляд одного из них, с которым пришлось идти одной дорогой. Это был великий взгляд, полный невероятной мощи, решимости, желания! Я никогда не забуду, как с последним вздохом, тот зверь погрузился в вечный сон. Лишь благодаря ему, ты позднее появился на свет. И в тот миг, когда в воспоминаниях он приходит ко мне, я пытаюсь выпросить у него прощение, чувствуя вину пред ним, за своё безрассудство, гордыню, побудившую тогда броситься в объятия смерти. Но зверь смотрит на меня, и понимаю, что ему все равно. Он нисколько не жалеет о том и случись так, что пришлось бы повторить выбор, он поступил бы подобно. Для него это важно было, важнее жизни собственной. У него своя цель была, иная, которую он достиг, пусть ценой жизни. Так может и те, за кого душа твоя терзается, нисколько не винят нас? Быть может в тот момент, когда двери небес для них уже были открыты, и они шагнули в них, напоследок сделав глоток свободы, то были уверены, что исполнили то, что было для них важно. У каждого свой путь, сын, и этот путь не всегда устлан мягкими коврами…

– Знаю, отец, но они не для этого пришли в мир этот.

– Да, Зор, не для этого, но они спасли нам жизни. Таков этот мир.

– Он иной должен быть, не такой, – не унимался ребёнок.

– Всё будет, как и должно быть, сын. Ведь ты сам мне говорил, что всё будет хорошо, – Император прижал его к себе. Ему было обидно за Зора, что почти с самого рождения, он начал впитывать в себя всю грязь, которую Амур притащил со своим походом в Гарию. Распахнув ворота в нетронутый уголок этого мира, в него бурным потоком устремилось всё, чего в остальном месте было уже с избытком. А ведь пойди он не с войной, могло бы всё обернуться иначе. Теплота, которую излучало всё, вплоть до самой мелкой букашки, могла устремиться за пределы Гарии, постепенно вытесняя тот холод, который окутывал разум людей, предавших память изначальную. Император стал беспокоиться, что Зор начинал терять ту искру, которая была присуща гарийцам. Он не хотел, чтобы так случилось, да и Дарьяна наверняка не была бы тому рада.

– Амур, уходить нужно! – отвлек от раздумий голос.

   Император повернул голову. Сибур стоял рядом и смотрел в сторону, где река делал крутой изгиб.

– Да, Сибур, командуй, а то так и не надышимся сладким воздухом свободы, – усмехнулся он.

– Я с Кубаем пойду, отец, можно? Он так и не услышал до конца сказ, что я ему говорил, а очень хотел.

– Иди, сын, – улыбнулся Амур в ответ.

   Кубай уже стоял рядом и с азартом в глазах смотрел на Зора, затем, его лицо вдруг переменилось, став хмурым. Он подошёл ближе к императору.

– Я больно тебе делал, – с трудом выговорил здоровяк.

– Не думай об этом, ты достойный сын своего рода, коль до сих пор помнишь, и смог ответ держать по своей воле! – Амур вспомнил случай на площади, где торговали рабами, и усмехнулся. – Зла не держу на тебя и не держал никогда, забудь об этом, Кубай.

   Здоровяк тут же расплылся в улыбке.

– Амур, мы хотели бы пойти с тобой! – вдруг раздался голос позади.

   Император обернулся. Бывший раб, нервно вытаптывал босыми ногами песок, а позади него стояли человек пятнадцать, сумевших вырваться вместе с остальными.

– Расходитесь по своим домам, идите в края родные. Мы же идем туда, откуда пути назад нет. Наши жизни давно завершились, лишь не успев до конца свернуть свои свитки, вот и цепляемся, пока силы есть. Домой идите, теперь свобода ваш поводырь.

– Нам некуда идти. Дома наши сожжены много лет назад, а семьи, чьи вырезаны, а чьи в рабство так же угнаны и наверняка в живых уже нет никого.

– Пусть идут, император! – подошёл Маргас.

   Амур задумался ненадолго. – Кто из вас был воином ранее?

   Из толпы вышли четверо.

– Мы были, – произнёс один, – ходили до пирсенея в бытность давнюю.

– Не много, ну да ладно. Запомните сейчас, что скажу лишь единожды и не повторю никогда более! Отправляясь с нами, каждый из вас будет строго подчиняться своему командиру, и никаких вольностей. Если кто-то будет замечен в трусости, бросая братьев в трудный миг, позднее будет изгнан, хотя ранее был бы казнён, но не важно это. Туда, куда идём мы, в одиночку выжить непросто, а то и вовсе невозможно, так что все равно смерть ждёт. Я вижу, что люди вы смелые, иначе не стояли бы сейчас здесь. Отныне будете слушать и делать всё, что скажет он! – Амур указал на Мерьяна, стоявшего неподалёку. – Он обо всём поведает и научит нужному. Готовьтесь в путь! – закончил речь император и дал указания сниматься с отдыха.

– Сибур, уйти ненадолго мне нужно, – отвёл Амур в сторону генерала.

– Как уйти? Снова!? Но ведь ты только вернулся и хочешь куда-то идти? – не понимал генерал, с удивлением глядя на императора.

– Забыл я вещь одну в Дакане, вернуть хочу. Уйду засветло, вернусь, когда солнце подниматься только будет.

– Все пойдём! – коротко отрезал Сибур. – Мы и так всё где-то ходим, которое лето, и никак не придём куда нужно. Потом снова искать будем, как слепые, расшибая лбы об очередные засовы подземелий!

– Почему споришь, Сибур?! – нахмурил брови император.

– А что ты мне сделаешь? – усмехнулся генерал, – голову снимешь? Снимай! Я всё в жизни видел, лишь только жаль, что так и не увидел себя…

– Собирай человек десять, остальных снаряжай в дорогу. Тур знает эти края, его со всеми отправь. У новых узнай кто жил здесь, с собой возьми. Обернёмся скоро.

– Что забрать хочешь, и где?

– Меч мой помнишь? Его вернуть нужно. Его дед мне подарил когда-то, не хорошо будет оставить в руках Янура.

– Кто этот Янур?

– Торговец рабами. Это он меня продал Мадишу.

– Тогда точно вернуться нужно, сразу и ответ с него спросим.

– Не важно, Сибур, я забыл о нём уже. Ступай, в путь пора.

   Генерал коротко кивнул и убежал.

***

   Когда маленькая группа Амура направлялась к городу, на пути встретились три крупных отряда бойцов, видимо отправленных на поиски беглых рабов. До Дакана добрались, когда уже стемнело. Пробираться в город пришлось далеко от входных ворот, куда привел Лейм, бывший раб, живший когда-то в Дакане, но за долги, попавший в рабство.

   Несмотря на опустившуюся темноту, город бурлил жизнью. Солдаты большими группами курсировали по всем улицам, бдительно осматривая каждый закуток. После случившегося накануне, охрана видимо была усилена по возможности. Короткими перебежками в промежутках между караулами, беглецы наконец добрались до подворья Янура. Трое, перемахнув через невысокий забор позади стройных рядов построек, быстро убрали двоих стражников, лениво расхаживавших по двору, и двоих, дежуривших у ворот.

   Попав внутрь, бойцы распределились, отправив четверых в обход сараев, а остальные двинулись к дому, распределившись по двое, держа дистанцию, внимательно глядя по сторонам. На стене по обеим сторонам крыльца торчали два факела, хорошо освещая вход. В тёмном широком проёме мелькнуло что-то, послышался короткий свист. Один из бойцов громко выдохнул с хрипом, опустился на одно колено, хватаясь за стрелу торчавшую в груди, чуть выше к плечу. Сибур, находившийся ближе всех ко входу, метнулся в тёмный проём. Другой, вытащил факел и швырнул внутрь. Не раздумывая, остальные рванулись следом. Генерал в последний момент увернулся от стремительно опускавшегося на его голову клинка, отпрыгнул в сторону, ухватил за затылок нападавшего, дернул к себе и мощным ударом ладони в лоб, свалил того на пол. Не давая противнику опомниться, рывком перевернул на спину, взявшись за подбородок, сильно дернул в сторону, ломая шейные позвонки.

   Услышав сильный топот, император уже вбежавший внутрь, выглянул на улицу. Мимо, на всех парах пролетел верхом на лошади торговец, в сторону ворот.

   Амур бросился за ним. Сибур подобрал лук на полу, из которого только что был ранен их боец, подхватил колчан, валявшийся рядом, и выбежал следом.

   Янур спрыгнул на землю, отворил быстро ворота и, взобравшись обратно на лошадь, ударил в бока. Сибур в этот момент выстрелил. Стерла коротко свистнула, насквозь пробив ногу коня, тот дико заржав, резко сорвался с места, что торговец еле удержал равновесие. Император, уже не обращая внимания на осторожность, бросился за ним. Остальные бойцы, подхватив раненого товарища, поспешили следом.

   Полная луна хорошо освещала округу, что несколько облегчало погоню. Проскакав почти до перекрёстка, где заканчивались просторные улицы зажиточной части города, лошадь стала сильно прихрамывать, вскоре поджав раненую ногу, и вовсе остановилась. Янур спрыгнул на землю, побежал дальше сам. Он кричал во всю глотку, зовя на помощь, но как назло в этот момент, курсировавших стражников поблизости не было.

   Амур бежал за ним по узким улочкам Дакана. Сибур не отставал, держал в одной руке лук, в другой стрелу. Расстояние между беглецом и преследователями быстро сокращалось. Выбрав момент, генерал на бегу вложил стрелу в лук, резко остановился и, затаив на миг частое дыхание, натянув тетиву, отпустил её. Янур в этот момент свернул в поворот, и стрела улетела дальше по улице. Вскоре показалась площадь Мадиша. Янур еле передвигал ноги, тяжело дышал, хватаясь рукой за бок. Торговец уже не бежал, а с трудом шёл, часто оглядываясь. С другой стороны улицы, появился отряд стражников, человек десять. Янур начал лихорадочно махать руками, заметив их. Сил что-то сказать уже не было. Солдаты, заметив неладное, обнажили свои клинки, некоторые выставили вперёд копья. Сибур остановился и одну за другой, выпустил все стрелы, остававшиеся в колчане в сторону стражников. Пятеро тут же выбыли из строя, падая на землю, вымощенную камнями. Бойцы, что были рядом, не медля, кинулись на оставшихся солдат, но те резко развернувшись, бросились бежать. Император не обращая на творившуюся суматоху внимания, уже почти настиг торговца. Тот повалился на землю, возле памятника правителю и стал отползать назад, вытирая грязные камни. Он с ужасом смотрел на Амура.

– Сабудай! – закричал Янур.

   Нищий, сидевший на своём неизменном месте под статуей Мадиша, зашевелился, будто только что проснувшись, завертел головой.

– Сабуда-а-ай! – истерично визжал торговец, – Ты говорил, что жизнь светлая начнётся у меня, собака… Ты обманул, Сабудай! – Он подполз к нему и уперся спиной в статую.

– Амур не спеша подходил всё ближе. Янур заверещал и, сунув руку за пазуху, резко выдернул её оттуда. Блеснув в свете луны сталью, небольшой кинжал впился в шею нищего.

– Собака лживая, больше ни слова не скажешь, никому! – истерично усмехнулся торговец.

   Император рванулся резко с места, и в миг оказавшись рядом, рубанул сверху мечом, расколов череп Янура пополам. Его тело тут же завалилось на бок.

   Нищий продолжал сидеть на своём месте, издавая булькающие хрипы. Он с широко раскрытыми глазами смотрел на Амура, пытаясь что-то сказать.

– Подарок у меня есть, человек… – с трудом выговорил он наконец, – сберёг, сумел…

   Кровь хорошим ручьём текла из раны на шее. Взгляд его стал растерянным, веки медленно смыкались, будто засыпал. Сабудай хрипнул сильно в последнем выдохе и, улыбнувшись, закрыл глаза совсем. Его тело некоторое время ещё дергалось, вскоре затихнув вовсе.

– Нужно в дом вернуться, там поискать, – подошёл Сибур.

– Не успеем, уходить нужно. Раненого увели?

– Увели, плечо стрела попала, но лекарь нужен, помереть может.

– Этого тоже забрать нужно, – кивнул Амур на мёртвое тело нищего.

– Зачем он нам? – удивился генерал.

– Я обещал ему, Сибур.

– Как скажешь, – он подозвал бойцов, велел взять за руки и за ноги мертвого.

   Сдвинув тело с кучи тряпья, на котором оно лежало, что-то блеснуло. Император ногой разворошил тряпки, откинув их в сторону. В самом низу, лежал его меч в ножнах.

– Спасибо, Сабудай, за подарок, – тихо произнёс император и, взяв в руки оружие, набросил ремни на пояс, некоторые перекинув через плечи.

   Лейм подошёл ближе к мертвому Януру и с презрением во взгляде плюнул в рассечённый череп.

– Выводи, давай! – буркнул Сибур на него.

   Лейм кивнул коротко и повёл всех за собой.

   Когда рассвет только зарождался, маленький отряд уже был далеко от города, спеша скорее достигнуть водопадов Амазура, где их ожидали остальные. Сабудая, Амур велел присыпать песком под акацией, которую быстро нашли не без помощи того же Лейма.

***

   Водопады Амазура, о которых император уже много слышал, но так ни разу и не видел, были очень красивы. Мощные потоки воды, с оглушающим шумом спускались с высоких уступов скал, разливаясь большим озером, которое вскоре переходило в реку. Вода была настолько чиста, что без особого труда удавалось разглядеть глубокое дно, усыпанное, мелкими гладкими камнями.

   Выставленные Маргасом дозоры, заметили возвращающийся отряд Амура ещё далеко на подступах. Встретив их, бойцы проводили к месту стоянки, через узкое ущелье, по дну которого журчал небольшой ручеек, постоянно извиваясь, обходя препятствия, попадавшиеся на пути.

   Зор, заметив отца, устало шедшего по берегу озера, побежал навстречу, радостно улыбаясь. Император подхватил его на руки, обнял, улыбнувшись в ответ, и они зашагали вместе.

– Скажи, отец, куда ходил ты? – поинтересовался мальчуган.

– Возвращал то, что принадлежит мне по праву, и будет принадлежать тебе, сын! – ответил Амур, поднял голову вверх, зажмурился, взглянув на солнце.

– А что мне с ним делать нужно? – спросил Зор, трогая богато украшенные ножны, висевшие на поясе отца.

– Хранить будешь, как память, о предках своих. Дом свой защищать будешь…

– Почему говоришь так, отец? Память моя не может храниться в чём-то, она во мне, – искренне не понимая, вопросил ребёнок.

– Ну… – задумался император. – Когда забудешь обо мне, а меч на поясе твоём висеть будет, дотронешься слегка и вспомнишь тут же, – засмеялся Амур.

– Я не забуду, ведь мои воспоминания всегда со мной.

– Да, сын, знаю, не забудешь… – переменился вдруг в лице император. – Только забыть придётся. Ты видел то, что сломает тебя так же, как меня сломало когда-то. Ты впитал это в себя и стал задумываться уже наверняка. Я буду рад, если ошибаюсь…

– О чём говоришь, отец? – остановился ребёнок и посмотрел вопросительно.

– Да не важно, сын. Тоскую просто, вот и слова странные порой произношу, что сам не до конца их понимаю, – устало улыбнулся император, и они направились в сторону лагеря, разбитого у основания невысокой скалы.

– Император! – послышался крик. Навстречу спешил Маргас.

   Амур хотел возразить, но передумал в последний момент и устало махнул рукой. Он давно понял, что просить Маргаса, не называть его больше так, было пустым занятием.

– Император, мы дозор чужой взяли! – подбежал здоровяк, слегка запыхавшись, скорее от желания поделиться важной новостью.

– Даканцы!? Веди! – кивнул Амур вперёд и поспешил следом.

   Бойцы радостно приветствовали вернувшихся товарищей. Раненому, которым оказался черноволосый Бохай, уже оказывали по возможности помощь. Вытащили стрелу, промыли рану. Один из бывших рабов из местных, отыскал средь скал какую-то траву и, растерев её в кашу, набил плотно в рану, заверив, что вскоре и следа не останется.

   Пройдя сквозь лагерь, Маргас подвёл императора к небольшому углублению в скале.

– Вот! – указал он на тело, лежавшее со связанными за спиной руками в тени камня.

– Отпустите! – резко вдруг с раздражением буркнул Амур. – И отправь двух бойцов, чтобы увели подальше!

   Здоровяк уставился на императора непонимающим растерянным взглядом, – Я понимаю, что она женщина, но посмотри на её одежду, она воин! Хотя впервые вижу подобное. И оружие при ней было.

– Ты не поймёшь, Маргас! Подлая месть мне ни к чему, пусть уходит, пока не передумал.

   Камири уставшим равнодушным взглядом смотрела на Амура. Казалось, ей было абсолютно безразлично, какова будет её судьба.

– Ты можешь что угодно думать обо мне, Амур, но я выполнила своё обещание, – тихо вдруг произнесла девушка. – Вина моя лишь в том, что неосторожны воины были мои. Псы отца, за всеми во дворце следили пристально, но не думала, что и за мной.... Половина моих воинов казнены, а остальные бежали вместе со мной. Хотя я могла остаться, отец ничего мне не сделал бы. Он всю жизнь наказывал кого угодно, но не меня. А я устала прятаться за кого-то. Впервые в жизни мне стало стыдно смотреть в глаза рабу, дух которого как мне казалось, превосходил всю армию Дакана и Марухана вместе взятых.

– Хватит слов пустых, женщина, – перебил её император. – Маргас, освободи руки!

– Зачем ты пришла?

– Хотела убедиться, что ты исполнил своё обещание.

– Как видишь. Я благодарен тебе, что ворота арены оказались открыты и быть может ты не лжёшь, и на самом деле нет вины в том, что Зор там оказался, но делать более тебе здесь нечего.

– Мне некуда идти, – тихо произнесла девушка.

– В дом свой возвращайся, женщина, там род твой, – холодно отрезал император. – Сама ведь говоришь, что отец слова не скажет против.

– Ты не подумай, Амур, – она подошла ближе, когда руки её освободили.

   Маргас тут же преградил ей дорогу, грозно сверля взглядом. Император взял его за плечо. – Не тревожься, Маргас. – Здоровяк отошёл в сторону.

– Так о чём я не должен думать? – спросил Амур.

– Не важно. Псы отца скоро здесь будут обязательно.

– Мы уже уходим. Маргас, все готовы? – повернул он голову.

– Готовы! Можем выходить.

– Командуй!

– Да, император! – кивнул здоровяк и быстро удалился.

– Разреши нам с тобой идти!? – посмотрела вопросительно девушка.

– Не ведаешь, о чём просишь, женщина!

– Я всегда мечтала стать воином настоящим и тренировалась с детства в искусстве боя, но вижу, что заблуждалась и впервые в жизни встретила настоящего воина. Хочу постичь ту мудрость, с которой побеждают в великих битвах!

– О каких битвах ты говоришь?! – рассмеялся вдруг Амур.

– О великих, которых ты, император, видел множество, завоёвывая новые земли.

– Не император я уж много лет.

– Я слышала многое, что воины твои болтали, пока сидела здесь и теперь знаю, кто ты на самом деле! Отцу наверняка следовало бы повнимательнее выбирать рабов, а то вдруг демона во плоти в рабство приведёт, тогда от Дакана и песка не останется, – улыбнулась вдруг девушка и сделала шаг ещё ближе, пристально заглядывая в глаза. – Твои воины, хоть и сильны, но мало вас, а со мной ещё три десятка бойцов.

– Они не нужны мне.

– Странный ты, Амур. Впервые в жизни слышу, чтобы кто-то отказывался от людей, умеющих держать оружие! – удивлённо посмотрела на него Камири.

– А для чего они мне? Мы идём своей дорогой и все до единого понимаем, что нас ждёт. Мы знаем – зачем и куда идём! Цель у нас своя и она порой важнее жизни, а твоих людей заботит другое совершенно, что в нужный момент они лишь помехой окажутся.

– Ты не знаешь! Они преданны мне!

– Это ты не знаешь. И никогда не будь так уверена в преданности тебе тех, кто не доказал это не единожды собственной кровью и временем! Уходи, женщина! Возвращайся в дом свой…

   Девушка гневно посмотрела на императора и резко развернувшись, зашагала прочь.

   Император какое-то время задумчиво смотрел ей вслед, пока та не скрылась за широким выступом скалы. Он что-то буркнул себе под нос и направился к озеру, где все уже стояли в ожидании отправиться в путь.

– Уходим!

   Слегка хаотичный строй развернулся и двинулся вдоль озера, в сторону, где оно превращалось в реку.

Глава 25

   Порядком измотанный отряд, двигался на север уже десятый день. Тур указывал более быстрый и лёгкий путь. Дважды выходили к небольшим селениям по берегам рек. Запасались провизией, одеждой и молчаливо проклинаемые местными жителями, продолжали путь дальше. Тёплые земли остались уже далеко позади. По попадавшимся часто пышно зацветающим растениям было понятно, что весна давно сменила зиму, и холода постепенно отступали по мере того, как люди продвигались дальше на север.

   Табуны диких лошадей, встречавшиеся на пути, тут же скрывались в бескрайних степях, заметив людей. Но однажды удалось подкараулить нескольких и заарканить. Когда животные были пойманы, Зор с лёгкостью их приручил, что уже через несколько дней, они непринуждённо шли следом за мальчуганом, но вот провизию загрузить на них, пока не получалось. На недолгих стоянках, император пытался обуздать одного. Ещё довольно молодой, не более двух лет от роду жеребец, был совершенно белоснежного цвета, лишь маленькое чёрное пятно на боку, разбавляло эту белизну. Амур обвязывал крепко верёвку ближе к холке и пока Зор успокаивал животное, взбирался верхом, хватался за аркан и командовал сыну бежать. Жеребец, поначалу тихо следовавший за мальчуганом, вскоре начинал проявлять беспокойство, становился на дыбы, взбрыкивал, пока непонятное неудобство на спине не исчезало, падая на землю. Так продолжалось изо дня в день и вскоре "Снег", как прозвал его император, привык, уже не обращая никакого внимания на седока. Без седла было несколько неудобно, но Амур привык быстро. Со временем удалось приручить и остальных. Теперь в отряде были верховые, что можно было сказать – армия росла…

   Из подручных средств были связаны недоуздки, так как Зор сильно воспротивился, когда увидел настоящую уздечку, изготовленную Маргасом, когда тот попытался обуздать одну лошадь, всовывая ей сквозь стиснутые зубы, два железных прутка, скрученных между собой и по краям привязанные верёвками. Пришлось в итоге отказаться от этого и довольствоваться лишь тем, что одобрил мальчуган. Хоть и управлять ими практически было невозможно, но их повода служили теперь упором для рук и поддержки равновесия.

   Степи с каждым днём становились холоднее. Чаще стали встречаться небольшие перелески. Местность становилась более холмистой, попадались заболоченные участки. Одним холодным вечером, собираясь уже становиться на ночлег, прискакали двое дозорных и сообщили о длинной гряде высоких холмов. Отряд направился вперёд, решив успеть дойти до них до темноты.

   Вскоре появилось туманное очертание возвышенности тянувшейся вдоль горизонта. Ускорив шаг, воины спешили успеть до захода солнца. Долгожданная преграда казалось, вовсе не приближалась, как ни старались бойцы быстро идти. Но вот туманная дымка уже не скрывала их очертаний. Сделав последний рывок, отряд, наконец остановился у подножия зелёных холмов, поросших густой травой и кустарниками. Из последних сил взобравшись на вершину, путники с облегчением вздохнули, попадав на землю, с улыбкой глядя в бескрайнее небо.

   Амур стоял у противоположного склона, и глубоко вдыхая прохладный чистый воздух, улыбался. Зор стоял рядом, щурившись от багряного зарева, исходившего от заходящего за горизонт светила. Внизу располагалась огромная долина, сквозь которую протекала, извиваясь, красивая река, а по обеим сторонам долины, простирался лес. Могучие хвои тянулись высоко к небу, стараясь достать до проплывающих мимо редких облаков.

– Красиво… – шёпотом произнёс Зор, глядя на великолепие, раскинувшееся бескрайним ковром во все стороны.

– Да, сын. Здесь начинается Гария и это твоя земля! – Прошептал император в ответ, часто дыша от волнения и продолжая радостно улыбаться.

   Амур чувствовал, как его разум наполнялся великой мощью. Будто природа встречала своих детей, блуждавших где-то долгие годы, и теперь, наконец ступивших на порог родного дома. Она ликовала вместе с ними, наполняя пространство красивыми звуками, которые слышала лишь душа, проникаясь родной песней, раскрываясь в трепете перед объятьями жизни. Тёплое и нежное дыхание ветра, казалось особенным, не таким, как раньше. Это дыхание успокаивало израненный разум, стараясь убрать скорее боль, чтобы ничего более не тревожило блудных сыновей своих.

   Император прикрыл глаза. Он сейчас понимал, что его дом именно здесь и нигде более. Здесь он родился заново и здесь впервые в жизни познал, что такое – жизнь настоящая. В память вдруг пришёл брат, но в этот раз Амур не испытывал к нему никакой даже хоть малой обиды. Ему было почему-то его жаль, и сейчас он искренне желал, чтобы тот оказался рядом и смог прочувствовать всё то, что чувствовал Амур.

– Отец, что тревожит тебя? – вдруг вырвал голос из раздумий.

– Ничего, сын, почему решил так? – посмотрел на него император.

– На лице твоём слёзы, а ты сам говорил, что это недостойно воина, – искренне опечалился ребёнок.

– Нет, сын. Слёзы радости позволены всем, – улыбнулся он и утёр лицо рукавом. – Пойдём, я укрою тебя у огня, нужно выспаться и набраться сил.

– Да, отец, нужно, – повеселел мальчуган и направился в сторону лагеря, где уже горели несколько костров, согревая уставших солдат.

   Амур улёгся рядом, прикрыл глаза, тут же погрузившись в глубокий сон. Сновидение было лёгким и приятным за долгое время. Император шёл сквозь цветущие сады, его за руку держала Дара и что-то радостно говорила. На её губах сияла дурманящая разум улыбка. Амур не слышал почему-то слов, но понимал всё, о чём она рассказывала. Они вышли на красивое поле, усыпанное пышным ковром цветов. Волосы Дарьяны трепал ветер, приподнимая их и развевая льющимися по воздуху волнами. Император хотел идти так вечно и всегда видеть глубину её красивых глаз, смотреть, как она улыбается, дурачится…

– Амур, проснись! – донеслось сквозь дурман до сознания.

   Император открыл глаза. Склонившись над ним, стоял Сибур и тряс за плечо.

– Что!? – подхватился тут же он на ноги, озираясь по сторонам.

– Пойдём, – шепотом позвал генерал.

   Рассвет только начинал пробиваться сквозь темноту. Лагерь ещё спал, лишь дозорные ходили по обоим склонам холма, устало вглядываясь в утренние сумерки.

   Сибур прошёл в конец лагеря, где немного в отдалении горел огонь, у которого разогревались очередные дозоры, готовящиеся к смене.

– Смотри, – указал генерал. – Мерьян привёл.

   Сильно дрожа всем телом, возле костра лежала Камири с закрытыми глазами, а рядом сидел Урсул, безумно как-то глядя в огонь. Одежда на обоих была местами изорвана, превратившись в лохмотья. Было видно, что они долгое время ничего не ели и толком не спали.

– Он говорит, что в ней демон сидит и она больна, – кивнул Сибур на бойца, бывшего раба и жившего до этого неподалёку от Дакана.

   Амур хмыкнул, склонился над девушкой. Лицо её казалось бледным, а сильный озноб не прекращался ни на мгновение и безудержно колотил хрупкое тело.

– Кто рану Бохая залечил, быстро сюда его! – шёпотом приказал император. Один из бойцов сидевший у костра, подскочил на ноги и убежал, вскоре вернувшись с сонным местным лекарем.

– Смотри! – указал ему Амур на девушку. – Что с ней?!

   Лекарь склонился над Камири, стал ощупывать руки, голову, прислушивался к дыханию.

– Нет, Амур, – ответил тот, поднявшись на ноги. – Стрелу убрать, кость на место вставить, рану задобрить – это можно. А она уж отойдёт скоро к Богам, внутри горит всё от холода, что пронзал тело её, – развел он руками.

– Урсул, ты хоть знаешь, что с ней? И что вы здесь делаете?

– Ещё три ночи назад она держалась на ногах, а потом идти уже не могла, задыхаться начинала. Мы догнать вас пытались, но не поспевали, – ответил Даканец дрожащим голосом. – Как вы от водопадов снялись и в дорогу ступили, мы наткнулись на псов Мадиша. Половина погибла, остальных заковали и как рабов, обратно погнали. Я успел увести её, река спасла. Мадиш обезумел, стрелы сыпались, чуть и её не погубив.

– Ты достоин уважения, Урсул, что верно служишь чести воина!

– Она сестра мне, и лишь она меня всегда понимала, когда отец отрекся. Ведь мать моя прислугой при дворе была, а Камири с детства со мной. Она единственный человек, которым дорожу, – сбивчиво, с тоской глядя на девушку, ответил Урсул.

– Сибур, отведи его в лагерь, накорми и пусть отдохнёт.

– Пойдём, – махнул рукой генерал.

   Урсул с трудом поднялся на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, поддерживаемый под руку Мерьяном, последовал за Сибуром.

   Император тяжело вздохнул и присел к огню, рядом с девушкой. Она лежала на спине, на мягкой подстилке из травы, тяжело дыша. Закрытые веки слегка подергивались, губы сильно дрожали. Амур снял с себя теплую овечью накидку, которой удалось разжиться в одном из селений по пути, и укрыл Камири.

– Хм… да какой из тебя воин, женщина… – буркнул император себе под нос.

   Она будто услышала упрёк и пальцы стали судорожно впиваться в землю. Амур ухватил её за руку. Девушка попыталась вырвать ладонь, но вдруг успокоилась и затихла. Дрожь по телу била не так сильно, как прежде, но на лбу стали скапливаться крупные капли влаги. Дыхание было сиплым, каждый вдох давался с большим трудом.

   Император испытывал сильную жалость к девушке. Он задумчиво смотрел в её молодое и красивое лицо, понимая, что эти прикрытые глаза если и откроются снова, то ненадолго. Он пытался ухватиться за чувство жалости и понять его, но оно хаотично металось по сознанию, не давая задержать на себе внимание. Амур помнил, как много лет назад, когда его армия только пыталась проложить путь в Гарию, внезапно пришедшая зима погубила значительную часть войска. Солдаты замерзали, падая без сил, умирали во сне, после долгого бреда, но и когда удалось вырваться из ловушки гор, вернувшись в империю, некоторые всё еще продолжали умирать. Император прекрасно помнил, что, несмотря на большие потери, подобные чувства возникали редко и проносились очень быстро. Скорее одолевала злость, досада от того, что армия была в упадке. Теперь же он испытывал жалость, что человек не сможет жить дальше. Совершенно чужой ему человек…

   Амур крепко держал ладонь девушки, постоянно прислушиваясь к ощущениям тепла, исходившим от неё, будто боясь, что вот-вот оно начнёт угасать. Он знал, что Камири может не дожить до следующего вечера, а то и вовсе до утра. Император закрыл глаза, стараясь забыться, и пытался гнать странные и неприятные мысли. Легкая дрема начала окутывать разум. Амур слегка приоткрыл глаза, но ни костра, ни девушки не увидел. Вокруг стоял плотный туман, что вытянув руку перед собой, её не было видно. Над головой кружилась маленькая птичка. Она металась из стороны в сторону, в поисках свободного пространства, но как в стену, утыкалась в плотную завесу, падала на землю, вновь взлетала, из последних сил пытаясь выбраться на волю. Император сделал шаг вперед, затем ещё и ещё, пытаясь выйти из противной дымки. В какой-то момент туман перестал раздражать и он уже не обращал на него никакого внимания. Амур стал замечать, что откуда-то пробивается слабый свет, с каждым мгновением усиливающийся. Оглядевшись, понял, что свет излучает он сам. Вокруг ладоней образовывался золотистого цвета ореол. Там где он проводил руками, туман тут же таял. Император опустился на колени, аккуратно взял в руки птицу, уже лежавшую без движений, та слегка встрепенулась. Она была холодная словно лёд. Осторожно держа её в ладонях, он быстро пошёл сквозь туман, понимая, что только за его пределами, она сможет ожить и взлететь. Амур вскоре уже бежал, боясь не успеть донести её до вожделенной свободы, но дымка не заканчивалась, лишь расступалась перед человеком, образовываясь заново за спиной. Поняв, что идти можно бесконечно долго, но так и не найти выход, он опустился на землю, присел и поднеся ладони к лицу, на которых лежала птица, стал согревать её своим дыханием, в надежде, что холод сковавший крохотное тело, вдруг отступит. Вскоре её маленькие крылья слегка зашевелились, тело стало обретать теплоту. Она подняла голову, попыталась подняться на крохотные лапки. Заметив это, император воодушевился и старался как можно больше отдать своего тепла птице. Он чувствовал, как холодеют его ноги, руки, по телу прокатилась крупная дрожь, но остановиться уже не получалось. До слуха донеслось щебетание. Амур с трудом открыл глаза. Ладони были пусты, тумана будто и не бывало вовсе, а всё вокруг озарялось ярким светом. Маленькая птичка парила высоко в небе, радостно изливаясь красивой трелью. Император улыбнулся, глядя в бескрайнее небо, и медленно завалился на бок. Он чувствовал приятную лёгкость в душе, но тело больше не слушалось, становилось очень холодно. Сквозь неясную пелену на глазах, Амур вдруг увидел знакомые очертания лица склонившегося над ним.