Восхитительный Волшебник Вилли В.

Приключение 1. Молли, джинн и сын кузнеца

Жила-была девочка по имени Молли Винтерклюй. У нее была такая необычная фамилия, потому что ее папа был волшебником. Какая еще у волшебника может быть фамилия, как не Винтерклюй.

Самого волшебника звали Вилли. Он был очень известен в городке под названием Трясогорск, где они жили с Молли. И всегда был нарасхват. Потому что даже если в городе всего пять тысяч жителей, то работа для волшебника найдется всегда. Его частенько не бывало дома, и Молли оставалась одна на хозяйстве.

Но ей никогда не было страшно, потому что, во-первых, она была храброй девочкой. Во-вторых, когда твой папа ― волшебник, жизнь кажется довольно спокойной.

Волноваться Молли чаще приходилось не за себя, но за отца. Потому что работал он не только в Трясогорске, но и входил в Ассоциацию ВЖИК ― Волшебников-Жандармов И Комендантов.

Мало кто знает, но Молли была в курсе ― ей папа рассказал ― что Ассоциация занимается ни чем иным, как защитой и охраной мира во всем мире, Галактике и Вселенной. Но внутри галактики угроз было не очень много, поэтому ВЖИК защищали Землю больше от злых волшебников, ее же и населявших.

– Папа, вот ты опять наследил, ― воскликнула Молли, вернувшись с рынка домой и обнаружив в прихожей грязные следы огромных сапог. Сами сапоги лежали чуть дальше, а их обладателя не было видно.

Девочка вздохнула, и, перехватив поудобней корзинку с покупками, прошла дальше, стараясь не наступать на грязные следы.

Молли закатила глаза, увидев отцовский фиолетовый плащ, валявшийся бесформенной кучей дальше. Судя по всему, отец закрылся в своей спальне ― плащ валялся около двери. Молли отнесла корзинку на кухню, затем вернулась и повесила одежду волшебника на вешалку. Потом протерла следы на полу, а грязные сапоги аккуратно поставила на коврик за дверью.

К отцу девочка не пошла. Если он оставил вещи в таком беспорядке, когда пришел, а затем закрылся в спальне ― значит, он очень устал. Наверное, опять участвовал в каком-то сражении магов. В последнее время злые волшебники активизировались то там то тут, и их приходилось усмирять. Ассоциации ВЖИК это удавалось довольно успешно.

На кухне Молли достала из корзинки морковку и нахмурилась, глядя прямо на нее. Но мысли ее витали далеко от этой морковки: в прошлый раз после подобной битвы отец проспал три дня. Она устала отбиваться от назойливых жителей городка, которые донимали ее вопросами о том, когда вернется отец. Они постоянно приходили с просьбами заколдовать грядки с редиской, чтобы росла быстрее, или избавить ребятню от вшей.

Нет, жители Трясогорска были очень милыми людьми, и часто помогали ей, когда папы не было дома, но у них был один недостаток. Они никак не могли понять, что у волшебника могла родиться совершенно обычная дочь. Не обладающая никакими магическими способностями, даже самыми маленькими.

И если первой заботой Молли был отец, то второй, и последней ― жить спокойно и без магии.

Лоб девочки разгладился, когда она вытянула руку с зажатой в ней морковкой наподобие волшебной палочки. Конечно, у отца никакой палочки не было, это только в сказках бывает. Но Молли представила, что морковка ― это ее палочка. Размахивая ею как мечом, девочка фантазировала, как направляет заклинания направо и налево, сражая злых колдунов. Волшебника с кустистыми бровями и длинными белыми волосами она обмотала неразрывными путами, и он отлетел в сторону. Чародея со змеиным лицом без носа лишила способности двигаться, и он застыл, как жуткая статуя из музея восковых фигур.

Затем Молли снова нахмурилась, схватила нож, и принялась яростно чистить неволшебную морковку. Суп еще сварить надо. Папа проснется голодный. А кто, если не она, о нем позаботится? Вилли Винтерклюй, Восхитительный и Замечательный, занят спасением мира. У него должен быть кто-то за спиной, кто приготовит суп и постирает волшебный фиолетовый плащ. И хотя Молли выглядела младше своих тринадцати лет, особенно когда заплетала рыжевато-каштановые волосы в две косички, к своим обязанностям она относилась серьезно.

От готовки девочку отвлек стук дверного молотка.

«Опять эти горожане», ― подумала она со вздохом. Перед дверью действительно топтался бородатый мужичок. Он теребил в руках шляпу и смотрел исподлобья глазами ветреного неба. Молли узнала его: это был городской кузнец.

– Здравствуйте, госпожа, ― пробормотал мужичок. ― Скажите, а господин Винтерклюй уже вернулся?

Девочка замялась. Каждый раз объяснять, что отец занят гораздо более важными делами, чем уничтожение слизняков в грядках с капустой, было утомительно. Но жители Трясогорска будто и не желали этого понимать.

– Нет, ― решительно ответила Молли после паузы. ― Еще не вернулся.

– Но как же, юная госпожа… Я же видел, как из вашей трубы тянулся в небо фиолетовый дым. Так всегда бывает, когда господин Винтерклюй дома. Тем более, ― он покосился на коврик у двери, ― вот его сапоги.

Молли скривилась и переставила сапоги с крылечка в коридор.

– Господин Винтерклюй пока никого не принимает. Он только что вернулся, и ему нужен отдых.

– Госпожа, дело срочное, ― кузнец погрустнел. ― Не могли бы тогда вы помочь нам?

Молли еле удержалась, чтобы не застонать от досады.

– Нет, простите, ― ответила она, ― Я не могу. И господин Винтерклюй сейчас не может. Придите завтра, пожалуйста.

Девочка изо всех сил захлопнула дверь, стараясь не испытывать неловкости и сожаления. Ей жаль, правда жаль, но она не могла помочь этому человеку. Молли вздохнула и побрела заниматься своими привычными делами.

Забот у нее было немало.

Она полностью вела домашнее хозяйство, а это означало уборку и готовку, приведение одежды в порядок, в том числе, волшебных плащей и сапог отца. Молли ходила на рынок, варила супы и делала рагу. Иногда пекла пироги.

Она прекрасно и расторопно со всем справлялась. Если вышло так, что она дочь великого и Восхитительного волшебника ― значит, она должна заботиться и о нем, и об их доме.

Еще Молли ходила в единственную в городе школу. Как и все дети Трясогорска, впрочем. Но друзей у девочки толком не было. Сложно дружить с кем-то, когда твой отец ― звезда и всеобщий любимец. Впрочем, девочка не переживала. Возможно, желающие нашлись бы, но у самой Молли не было на все это времени.

Она еще ухаживала за огородом. Но за морковью и капустой приходилось ходить на рынок. В огороде же росли бадьян и чистотел, ромашка и зверобой: лечебные и волшебные травы, которые Вилли Винтерклюй использовал для своих снадобий и амулетов.

Огород располагался во внутреннем дворике, а рядом была теплица-мастерская, где готовились все эти зелья. Молли разрешалось участвовать в приготовлениях. Но чтобы снадобье правильно заработало, требовались еще магические силы.

Этого у Молли не было.

Девочка быстро забыла о грустном посетителе, потому что закружилась в ежедневных заботах. Сварить суп, подмести пол, вымыть отцовские сапоги. Конечно, последнее он мог сделать и сам, но Молли хотелось ему помочь, избавить от обычной человеческой рутины. Ведь он великий волшебник, его ничто не должно отвлекать от по-настоящему важных дел! Когда фиолетовый плащ тоже был приведен в порядок, Вилли Винтерклюй вышел из своей комнаты.

Увидев отца, Молли удивилась. Обычно он спал гораздо дольше после длительных отлучек. Но он как ни в чем ни бывало вошел в кухню, деловито заглянул под крышку кастрюли и бодрым голосом произнес:

– А чем это таким вкусным пахнет?

– Привет, папа! ― Молли бросилась в объятия отца. Тот ласково обнял девочку в ответ, но Молли заметила, как быстро он отстранился, болезненно сморщившись.

– Что случилось, папа?

– Ничего особенного, Молли, ― Вилли отвечал весело, но Молли видела, что что-то не так. Желтые волосы отца как будто стали чуть более серебристыми, морщин вокруг глубоко-синих, почти фиолетовых глаз, прибавилось. И это всего за несколько последних дней.

Молли не стала продолжать расспросы. Все равно это бесполезно, отец ничего не расскажет. Но ― пусть не думает, что она ничего не видит. Она, Молли, все знает и подмечает. Не зря же она дочь волшебника. Пусть у нее нет магических сил, но кое-чему она все же научилась.

Девочка прищурила глаза цвета холодного серебра, но молча разлила ароматный суп по тарелкам, и они с отцом сели за обед.

– Кстати, пап, ― вспомнила Молли. ― Приходил кузнец, спрашивал тебя, говорил, что дело срочное.

– Как быстро они понимают, что я вернулся, ― усмехнулся Вилли.

– Он видел дым.

– Что ж, если дело у него действительно срочное, то он обязательно вернется.

Молли пожала плечами. Уж в чем она не понимала отца, так в его спокойном отношении к горожанам.

Но спорить с отцом Молли не стала: зачем докучать ему? Вот если бы она могла ему еще больше помогать…

Крепче сжав ложку и глядя на отца, Молли сказала:

– Пап, если бы ты научил меня хоть чему-нибудь… Самому простому. Ну, кроме как поливать травы. Например, делать мази. Я тогда смогла бы тебе помочь. Разгрузила бы от работы. Вряд ли «срочным делом» было что-то опасное или сложное. Наверное, понадобилось средство от вшей. Оно же несложно делается, правда?

– Молли, мы с тобой это обсуждали, ― ответил отец, и лицо у него стало серьезным и грустным. Вилли считал, что у него всего одна настоящее забота: оградить дочь от опасностей волшебного мира. ― Я не буду учить тебя магии. Тебе это не нужно.

Молли вздохнула, и уткнулась взглядом в свою тарелку супа. Папа думает, что она безнадежна. Может тогда стоит доказать ему, что это не так? Вот бы только предоставился случай…

Остаток дня прошел как обычно, в ежедневных делах и заботах.

На следующее утро Молли с отцом возились в своем огороде, когда снова пришел печальный кузнец.

– Госпожа,―  кивнул он Молли, когда она открыла дверь, ― Господин Винтерклюй дома?

– Да, он дома, ― ответила Молли, но снова нахмурилась: отец не любил, когда его отвлекали от растений. Впрочем, жизнь единственного на весь городок волшебника такая ― нельзя ни на чем сосредоточиться, ты всегда везде и всем нужен. ― Проходите, ― отступила она от двери, и мужичок, растерянно оглядываясь по сторонам, вытер об коврик свои грубые ботинки и прошел за Молли через коридорчик в гостиную.

Гостиная служила и приемной комнатой. Молли с отцом редко пользовались ей для своих нужд, предпочитая собираться вдвоем на кухне, у теплой печки и большого окна.

В гостиной окна были занавешены фиолетовыми портьерами, по стенам были развешаны портреты солидных мужчин и внушительных женщин (откровенно говоря, Молли понятия не имела, кто это), вокруг низкого кофейного столика темного дерева со львиными ножками стояли кресла, все разные. Доминировало над ними самое большое кресло с высоченной спинкой, обитое темным бархатом. У кресла стояла низенькая банкетка для ног.

– Располагайтесь, ― кивнула Молли, ― Я позову отца.

Кузнец потоптался на месте и присел на краешек самого маленького, обитого полосатым ситцем, кресла.

Молли вышла.

Вилли Винтерклюй, хоть и был Восхитительным волшебником, предпочитал жизнь простую и неяркую. Дома он носил обычную одежду, облачаясь в фиолетовый плащ и волшебные сапоги только в своих походах.

Но на рынке или на Центральной площади по субботам ― рынок тоже располагался на ней же, но в субботу вечером там устраивали танцы, когда торговцы со своими телегами и прилавками разбредались кто куда – он никогда не показывался.

И все это на печаль немногих местных вдовушек, которые были бы не против стать Мадам Винтерклюй. Поэтому кузнец раньше видел волшебника только издалека.

– Здравствуйте, господин, ― вскочил с кресла гость. Молли в это время стояла за неплотно прикрытой дверью и подслушивала. Нет, ей не было стыдно. Во-первых, она подслушивала не каждый разговор, а во-вторых, как пропустить беседу с клиентом, когда твой отец ― настоящий волшебник, а не обычный нотариус или гробовщик.

– Здравствуйте, господин…, ― Вилли помедлил. Несмотря на его простой вид ― льняная рубаха, штаны для конной езды, перепачканные землей на коленях, он всегда был очень вежлив и дружелюбен, широко улыбался и так внимательно слушал собеседника, будто тот ― самый главный человек на планете.

– Зовите меня просто Виленд. Виленд Ветропфуффер я.

– Виленд. Так что же привело вас ко мне, Виленд? Да вы садитесь, садитесь в кресло, пожалуйста. Может быть, хотите чаю?

Но Виленд Ветропфуффер никак не мог усидеть на месте. Он мял свою шляпу в руках и произнес, заикаясь.

– Дело срочное, господин Винтерклюй. Уже затянулось и так, больше медлить нельзя.

– Так объясните же, господин Виленд.

Кузнец снова замялся. Он опустил глаза в пол, и громко вздохнул. Молли этого не видела, так как не подглядывала, а только подслушивала. Но затянувшуюся паузу и громкий вздох услышала, и закатила глаза. Жители Трясогорска склонны преувеличивать любую проблему, как ей казалось. В рамках их скучных и обычных жизней нашествие саранчи ― уже как конец света.

– Господин Винтерклюй… Как бы это сказать поделикатней. Дело в том, что я выпустил джинна.

– Кого? Джинна? С чего вы это взяли? ― Молли не могла по голосу отца разобрать, как он отнесся к этой новости.

– Я кузнец. Так, по мелочи, у меня маленькая кузница. Подковы там делаю, гвозди. Предки-то мои мечи ковали, доспехи. Но сейчас это никому не нужно уже. Поэтому мелочи для горожан делаю разные. ― Он помолчал, будто бы задумался. Вилли не торопил его. Виленд откашлялся и продолжил. ― А недавно незнакомец приходил. Ну то есть, совсем не местный, чужеземец. Он хотел подковать лошадь. Это-то я ему в два счета сделал, тем более, мне сыновья помогают. Потом он показал мне лампу. Знаете, такая медная старинная лампа, куда масло нужно заливать. Как в сказке. Показал лампу и спросил, могу ли я сделать что-то подобное. Вещица интересная, скажу я вам. Да я понимаю, что не кузнец такими вещами занимается, почему он у меня спросил, ума не приложу. Ну, я и отказал ему. А когда он ушел ― смотрю, лампа его осталась! Я выбежал из кузни, а его и след простыл. Младшего своего, Финна, послал догонять. Он весь город обежал ― говорит, нет чужеземца! Так лампа у меня осталась.

– Как давно это было? ― спросил Вилли. Здесь уже по голосу отца Молли поняла, что он заинтересован. Похоже, дело стоящее. Редко что из происшествий Трясогорска вызывало искренний интерес волшебника.

– Совсем недавно, ― ответил Виленд, приходя в полнейшее волнение, от того, как загораются синие глаза Винтерклюя. ― Дней пять назад незнакомец приходил.

– Ну так что было дальше? ― Молли не видела, но живо представляла, как ее отец нетерпеливо подергивает ногой. Голос его вибрировал от нетерпения. Похоже, дельце намечалось интересное.

– А вот дальше и случилась беда. Младший мой, Финн, взял как-то лампу поиграть. Я сам не видел, но он клянется, что когда он лампу потер ― как в сказке, чтоб его. Простите, господин Винтерклюй. Лампу, говорит, потер, и оттуда дым повалил! Черный такой дым. Ну Финн испугался, конечно, лампу бросил от убежал. Но мельком, говорит, заметил, что из лампы выскочило что-то.

– Что именно?

– Не знаю. Не видел он, что. Но выскочило, это точно. Знаете, я бы подумал, что мальчишка мой выдумывает ― водится за ним такое. Но ровнехонько с той поры стали странные вещи происходить.

Здесь Виленд понизил голос, и Молли пришлось напрячь слух, чтоб его услышать.

– Сначала у нас лошадь заболела и издохла. Быстро все так случилось, буквально за день сгорела, но видно, что мучилась. А лошадь в нашем городе ― большой помощник, ― он горестно вздохнул. ― Потом с печью проблемы начались. То не разжигается, то гаснет. Меха плохо работают. И ладно, мы-то. Еще можно на случайность списать, я бы подумал, что просто черная полоса пришла. Так и у соседей беды начались! У Вурстелов мясорубки все пополомались. День базара, а у них сосисок нет! У Лютых то коровы болеют, то дети. И так интересно, от соседей к соседям все передается, как по цепочке. Я так думаю, что если мер не предпринять, то весь город охватит! Ну так что, вы поможете нам, господин Винтерклюй?

– Помогу. ― Теперь голос Вилли был задумчивым. ― Помогу, чем смогу. Пойдемте, покажете.

– Дак а что показать-то?

– Лампу от вашего джинна.

– А, ну раз лампу, пойдемте, пойдемте, господин Винтерклюй.

Молли еле успела отскочить от двери, чтобы ее не поймали с поличным. Сначала вышел Ветропфуффер, все также сминая в руках свою шляпу, а за ним широким шагом вышел и Вилли Винтерклюй. Запрыгнул в свои сапоги, подхватил плащ, застегивая вокруг шеи прямо на ходу ― не может же волшебник появиться на улицах города без своего плаща!

Молли, не долго думая, припустила следом. Она надеялась, что Вилли не будет возражать.

Кузнец жил довольно далеко от Винтерклюев, на другом конце городка ― точнее, на противоположной его стороне.

Трясгорск представлял собой почти правильный круг, где в центре ― базарная площадь, а от нее неправильным окружностями расходятся-переплетаются улочки с жилыми домами.

Из гор поблизости был только поросший кустарником холм, недалеко от городка, поэтому название «Трясогорск» было загадкой даже для старожилов.

На Гору никто не ходил, потому что к ней было тяжело добираться через лесистые заросли, окружавшие городок. Даже ребятишки не горели желанием обследовать окрестности холма.

Гораздо больше их привлекала широкая дорога, идущая из центра города в противоположную от холма сторону, и озеро, направо от тракта. Дорога тоже проходила через лес, но лес светлый, полный ягод, грибов и приключений.

Горожане удивленно глядели вслед спешащей компании, и останавливались посудачить, что же такое произошло, что господин Вилли Винтерклюй бежит за кузнецом через весь город. Волшебника не видели уже несколько дней, и народ оживился и обрадовался, что теперь их проблемы есть кому решать.

Молли, которая привыкла замечать все и всех вокруг, скривила рот в раздражении, глядя на кумушек и кумовьев, провожающих их взглядами. Назавтра в доме Винтреклюев будет толпа.

Наконец бесконечная базарная площадь закончилась, и они выбежали на узкую мощеную улочку, которая вела все дальше и дальше мимо домов, к опушке леса. Там располагалась кузница.

Домик кузнеца стоял поодаль, а в кузнице было пусто. Огонь не горел, меха не раздувались. Интересно, сколько дней кузнец уже не работает? Наверное, потерял много клиентов из-за этого джинна, ― подумалось наблюдательной Молли.

– Проходите, проходите, ― засуетился Виленд, отодвигая с их пути какие-то железяки.

Было удивительно, что в этом невысоком и щуплом на вид человеке заключена сила, достаточная для того, чтобы работать кузнецом. Он легко отодвинул какую-то массивную конструкцию из металлических трубок и прутов, и освободил лавку. Торопливо обмел ее ладонью, и жестом пригласил Винтерклюя сесть.

Вилли воспользовался предложением, Молли осталась стоять поодаль. На нее никто не обращал внимания, и она не возражала. Заняв удобное место, так, что ей было видно и все помещение кузницы, и все, что творилось на улице, девочка через открытую дверь поглядывала на дом кузнеца.

– Вот лампа, господин Винтерклюй, ― сказал Виленд, и протянул Вилли вещицу, походившую на металлический кувшин. В такой хорошо наливать сливки или хотя бы машинное масло. Но как она может работать источником света?

Вилли начал осматривать лампу. Он заглядывал внутрь, обнюхивал ее и даже, сняв пальцем немного гари, попробовал на вкус. Все это он проделывал молча, и тишину в кузнице нарушал лишь Виленд, топтавшийся в нетерпении около волшебника.

Молли вдруг отвлеклась, заметив в единственном окошке кузницы какое-то движение. Мелькнула голова со светлыми вихрами, появилось едва различимое через мутное стекло лицо. Мальчишка! «Наверное, Финн, сын кузнеца», ― решила Молли. Она видела Финна в школе раньше, но они никогда не общались. Мальчишка заметил, что за ним наблюдают, и скрылся из окошка. Через пару секунд он появился в дверном проеме.

– Господин Винтерклюй, ― сказал Виленд вполголоса, ― Вот Финн, сынишка мой. Он джинна видел.

Вилли отставил лампу и обратил взор на Финна. Мальчик немного оробел перед взглядом Восхитительного Волшебника, но все же, видно, взял себя в руки, и шагнул вперед. На Вилли смотрели глаза цвета ветреного неба летним днем.

– Здравствуйте, господин Винтерклюй, ― поклонился он, согнув гибкую спину.

Молли прищурила глаза.

– Ну-ка ну-ка, подойди поближе, ― на лице Вилли был уже не просто интерес, а настоящий азарт. ― Говоришь, видел джинна? Рассказывай, какой он был.

– Было много дыма, господин Винтерклюй, и джинна я видел, но мельком. Он был небольшой и серый, шмыгнул среди дыма, и убежал в дверь. Ну а потом все ломаться начало.

– Небольшой и серый, говоришь, ― Вилли задумался, и будто бы потерял к мальчику интерес, снова разглядывая лампу.

– Может, это была мышь? ― подала Молли голос. Она смотрела на Финна оценивающе. Интересно, мальчишка говорит правду? Финн бросил на нее быстрый сердитый взгляд, но промолчал.

Молчание затянулось. Молли видела, что Виленд вот-вот не выдержит. Он притопывал все громче, руки то засовывал в карманы, то скрещивал на груди: его разрывало одновременно любопытство и волнение.

– Ну что там, господин Винтерклюй? Вы поможете нам?

– Ммм, ― промычал Вилли. Потом поднял голову и увидел, что на него пытливо смотрят три пары глаз. ― Да, ― он тряхнул головой и будто бы очнулся он от транса. Взгляд его посветлел. ― Да, помогу. Только никакой это не джинн.

– Не джинн? ― выпучил глаза Виленд. ― А кто тогда?

– Это гремлин, ― сказал Вилли.

– Гремлин? Что за гремлин? ― продолжал недоумевать кузнец.

– Мелкая и очень вредная тварь, ― ответил волшебник. ― Видимо, он жил в этой лампе какое-то время, а ваш чужеземный торговец решил избавиться от него. Один гремлин может принести немало вреда, но если он расплодится, то это обернется куда большими неприятностями. ― Последние слова были произнесены вскользь, буквально между делом, но на Виленда произвели большое впечатление. Вилли же не обратил внимания ни на его краснеющее лицо, ни на округляющиеся еще больше глаза.

– Показывайте дальше, ― велел Вилли. ― Хочу видеть все. Нам нужно найти следы мелкого пакостника, чтобы изловить его.

Остаток дня прошел в хождениях. Никогда еще Молли не бывала у такого количеств разных людей за раз. Ей было ужасно интересно ходить за отцом и тоже собирать улики. Она не исключала, что Вилли, несмотря на его недюжинные магические силы, какие-то мелочи мог просто упустить из виду. К тому же, этот Финн тоже таскался следом за своим отцом и волшебником. Молли никак не могла допустить, чтобы он все узнал первым.

Вилли с удовольствием нашел множество подтверждений тому, что проказничал действительно гремлин.

Мелкий паразит повсюду оставлял свои следы, и причинял немало вреда горожанам, даже смог уморить лошадь и несколько коров.

На его беду он был страшным сладкоежкой ― обнаружились фантики от конфет по углам сараев, объеденные кусты с малиной, а мадам Трумпер жаловалась, что кто-то в одну ночь поел всю ее первосортную клубнику. И что, скажите на милость, она теперь понесет на рынок? К счастью, передвигался гремлин не слишком быстро, и за один день мог совершить всего два-три набега.

К вечеру все выбились из сил, и снова засели в кузнице господина Ветропфуффера.