VII
Серёжа открыл глаза и сразу же зажмурил их. Рассеянный свет, бьющий из окна ослепил его.
Увиденный накануне сон ввёл его в замешательство. Марк, его визит в квартиру – всё это казалось чем-то нереальным и… в то же время было чудовищно реально.
Он откинул одеяло и встав с дивана подошёл к окну. С шестого этажа высотного здания открывался приятный вид на крыши хрущёвок, которыми был застроен микрорайон. Одинаковые серые параллелепипеды с тёмными крышами утопали в листве деревьев, густо насаженных повсюду. Неподалёку от дома, в котором находился Сергей, стояла небольшая красная церковь.
Было похоже на то, что ночью прошёл дождь. Небо было пасмурным, но густые облака, затянувшие его, хорошо рассеивали солнечный свет и смотреть на них было совершенно невыносимо.
Мокрые полоски асфальтовых дорог выглядели почти чёрными среди серых коробочек домов.
В комнате царил беспорядок.
После встречи с Марусей Сергей поехал в институт, но, не высидев все пары, ушёл с занятий и решил заехать на квартиру к Марку и Анюте, чтобы собрать вещи сестры.
Весь вечер он разбирал шкафы, собирая Анютину одежду, мелкие вещи, книги, и с наступлением темноты почувствовал усталость. После этого он решил немного отдохнуть. Прилёг на диван и случайно провалился в глубокий сон.
Достав из кармана телефон, он увидел несколько пропущенных звонков от мамы.
– Алло, – услышал он, набрав её номер, – Серёжа, ты где?
В голосе мамы звучали тревожные нотки.
– Привет, – ответил Сергей, – я на квартире у Марка и Анюты.
– Ты ночевал у них дома?
– Да, приехал собрать её вещи и заснул. Извини.
– Всё в порядке, – смягчилась мама, – нужно было предупреждать. Когда у тебя экзамен?
– Сегодня, в четырнадцать часов, – сказал Серёжа, – я не буду заезжать домой и поеду сразу в институт.
Немного помолчав, он добавил:
– Я видел Марка.
– Где ты мог его видеть? – спросила мама.
– Он приходил сегодня ночью, – ответил Сергей.
– Не выдумывай, – отмахнулась мама, – ты прекрасно знаешь, что это невозможно.
Со стороны окна раздалось хлопанье крыльев. Посмотрев туда, Серёжа увидел белую голубку, севшую на подоконник. Деловито воркуя, она уставилась на него пристальным взглядом. Несколько раз клюнув стекло, она взмахнула крыльями и улетела.
– Серёжа, ты здесь? – спросила мама, – не опоздай в институт, пожалуйста.
Бросив взгляд на книжный стеллаж, Сергей увидел, что в одной из рамок отсутствует фотография. Пустота, которой она зияла, настолько отчётливо бросалась в глаза, что сразу же привлекала внимание. Он готов был поклясться, что накануне фотография была на месте.
– Ни в коем случае, – ответил Сергей, – до встречи!
Мама положила трубку и спрятала телефон в сумочку. Подняв голову, она посмотрела перед собой. На металлической кровати, подключённая к аппарату жизнеобеспечения, лежала девушка. Всё её тело было туго перебинтовано, в некоторых местах на руки и ноги был наложен гипс. На голень правой ноги был установлен аппарат Елизарова. Светло-русые волосы были коротко острижены и торчали из под бинтов, которыми была замотана её голова. Нос был сломан и заклеен пластырем. Из-за полученной травмы под обоими глазами вздулись огромные синяки.
Кардиомонитор периодически пищал, извещая о том, что пульс пациентки находится в норме.
Протянув руку, мама погладила девушку кончиками пальцев по ладони.
Вошедший в палату врач вопросительно уставился на маму.
– Добрый день, – задал он вопрос, – вы родственница пациента?
– Здравствуйте, – ответила мама, – я её мать. С ней всё будет хорошо?
В палате пахло лекарствами и дезинфицирующим раствором. На побелённом потолке от одного из углов расходились трещины. Из коридора доносились голоса людей, хлопанье открываемых и раскрываемых дверей, и лёгкое лязганье каких-то металлических предметов.
– Состояние тяжёлое, но стабильное. Она всё ещё в коме, – ответил доктор. В правой руке он держал папку-планшет, с прикреплёнными к ней на прищепку листами. Бейджик на груди сообщал о том, что фамилия доктора – Борисов. У него были коротко подстриженные и зачёсанные назад волосы с проседью. Белый халат плотно облегал грузное тело.
– Какой прогноз? – задала вопрос мама.
Доктор замялся.
– Ничего не могу вам обещать. Ваша дочь получила тяжёлые травмы. Сами всё видите, – сказал врач и взялся второй рукой за папку с документами. Мама заметила этот жест и сдвинула брови.
– Хорошо. Спасибо, – ответила она и встала со стула, стоявшего возле кровати, – завтра зайду её проведать. Сообщите нам о любых изменениях в её состоянии.
– Обязательно, – сказал врач.
– Благодарю, – вымолвила мама. Взяв плащ, висевший на спинке стула, она повесила его на руку и вышла из палаты.
Стены длинного коридора были выкрашены в бежевый цвет. В обоих его концах располагалось по большому окну. Вдоль стенок стояли стульчики-танкетки.
Мама направилась к лифтам, находившимся за углом, в середине коридора. Проходя мимо одной из палат, она подошла к окну возле одной из закрытых дверей и заглянула в палату через узкий просвет между шторой и косяком. На узкой пластиковой кровати, подключённый к аппарату жизнеобеспечения, накрытый простынёй лежал брюнет с коротко подстриженными волнистыми волосами.
VIII
Он пришёл в себя в метро. Вагон был наполнен людьми. Бледный свет дневных ламп тускло освещал его содержимое.
Марк сидел на трёхместном сиденье в конце вагона. Голова раскалывалась от боли. Перед глазами всё плыло и порой приобретало красноватый оттенок. Находившиеся вокруг люди были погружены в себя и не обращали внимания на Марка.
На мгновение ему показалось, что всё увиденное ему приснилось, но достав бумажник и заглянув в него, он увидел там фотографию. На ней были запечатлены он и молодая девушка с пшеничными волосами. Девушка обнимала Марка за шею и улыбалась, обнажая красивые ровные передние резцы.
“Анна”, – подумал Марк, – “где же ты?”.
Теперь он знал, что у него есть Анна, что он её любил и любит. И чувствовал, что она где-то рядом, что он обязан её найти. Но как и где?
Станции проносились за окном одна за другой, конечной всё не было. Марк ехал и молча смотрел в окно. Он не знал, куда едет, цели он не имел.. Единственное, что у него было – путь.
От скуки он начал разглядывать пассажиров. Прямо напротив него сидела девушка-подросток в серой бесформенной куртке-пуховике. Её шея была обмотана длинным красным шарфом. На ногах были надеты серебристые леггинсы, обнажавшие голые щиколотки, и белые кроссовки. Чёрные у корней волосы плавно переходили в обесцвеченные кончики. Над тёмно-жёлтыми глазами были аккуратно нарисованы карандашом выщипанные брови, придававшие лицу девушки миловидное и смазливое выражение. Она молча смотрела в смартфон, зажатый в ручках с аккуратно накрашенными накладными ногтями.
Рядом с девушкой сидел похмельного вида мужчина в чёрной кожаной куртке. Такие раньше продавались на рынках. Изрытое лицо было покрыто глубокими морщинами. Под густыми седыми бровями были глубоко посажены серые глаза. Мужчина подрёмывал и клевал носом, периодически пробуждаясь, когда его голова начинала заваливаться вперёд.
Марк встал с сиденья и подошёл к дверям. За окном неслись смазанные изгибы проводов и металлических конструкций, натянутых на стены тоннеля. Люди в вагоне по-прежнему были погружены в себя.
Коричневое марево за окном начало сменяться. Появились огоньки лампочек, висящих на стенах, и поезд выехал на станцию.
Женский голос из под потолка объявил:
– Станция “Балтийская”! Уважаемые пассажиры! Будьте взаимно вежливы! Уступайте места пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным женщинам!
Двери открылись и Марк вышел из поезда. Пассажиры, выходящие из вагона, толкали его в спину, задевая плечами и сумками. Кто-то нервно ругался, натыкаясь на него, но Марку было безразлично.
Он вышел в центр вестибюля и оглянулся. Куда идти – было непонятно. Если на пути в институт у него была зацепка, если когда он ехал в свою квартиру, он знал адрес, то теперь у него не было никаких наводок и зацепок. Как он оказался в метро? Почему он попал именно в этот поезд?
Внезапно, в дальнем конце зала он увидел молодого парня, который нагло пялился на него в тот момент, когда Марк поднимался на эскалаторе по дороге в институт. Чёрные глаза ехидно полыхали злыми огоньками, одна из чёрных тонко очерченных бровей была презрительно вздёрнута. Он нахально смотрел на Марка прямым взглядом и от его взора у того поползли по коже мурашки.
Сбросив с себя оторопь, Марк развернулся в его сторону и направился к нему быстрым шагом. Попадавшиеся ему постоянно на пути пассажиры толкались, мешались, и не давали ему добраться до парня.
Столкнувшись с очередным пассажиром – огромным двухметровым работягой в коричневой куртке-поло, от которого несло перегаром, Марк споткнулся и упал на одно колено.
– Ты что, козел, совсем под ноги не смотришь? – принялся орать мужчина, склонившись над Марком. Стоявшие неподалёку полицейские направились в их сторону.
– Извините, – вымолвил Марк, пытаясь подняться, – я вас не заметил.
– В глаза что ли долбишься, придурок? – распалялся рабочий.
– Простите, – ответил Марк, и выпрямившись бросил взгляд в конец зала. Парня в чёрном там уже не было. Казалось, что это была галлюцинация. Впрочем, в последнее время Марку начало казаться, что всё происходящее вокруг является галлюцинацией.
Подошедшие полицейские – молодой худой рядовой и толстый возрастной сержант обратились к Марку и мужчине:
– У вас всё в порядке, молодые люди?
Увидев полицию, рабочий выдохнул и смягчился:
– Всё хорошо, начальник, – ответил он, застёгивая верхнюю пуговицу на своей куртке, – просто обознался. Принял этого парня за своего знакомого!
– Это так? – поинтересовался сержант у Марка.
Марк, доселе смотревший в дальний конец зала, перевёл взгляд на полицейского:
– Да, извините. Всё хорошо, это просто недоразумение.
Полицейский переглянулся с товарищем и сказал:
– Ладно. На этот раз прощаем. В дальнейшем, пожалуйста, ведите себя потише.
– Хорошо, товарищ сержант, – ответил Марк.
“Кстати, откуда я знаю, что он – сержант?”, – подумал, он.
Мужчина поправил свою одежду, гневно посмотрел на Марка, и отправился своей дорогой. Полицейские проводили его взглядом и продолжили свой путь.
Марк развернулся и пошёл к лестнице, ведущей к переходу на другую станцию. Белые ступеньки под ногами имели небольшие выступы на своих верхних частях и периодически цеплялись за мыски ботинок Марка, оставляя на их гладкой поверхности царапины и грязные следы. Людской поток размеренно двигался по белому коридору перехода.
Поднимаясь на эскалаторе, Марк услышал весёлую кельтскую мелодию. Добравшись до верхней площадки, он встроился в поток пассажиров и двинулся вместе с ними, стараясь шагать в ногу с идущими впереди людьми. Движение в переходе было двусторонним. По мере приближения людей к повороту на станцию, мелодия становилась громче.
Когда он поворачивал к спуску в вестибюль, то за постоянно движущимся в обе стороны людским потоком увидел движущуюся рыжеватую макушку женской головы. Судя по всему, это и был музыкант, исполнявший музыку, которую Марк услышал на эскалаторе.
Выйдя на станцию, он остолбенел – это была та же самая станция, с которой он только что вышел. Не веря своим глазам, он развернулся и двинулся обратно.
Пройдя через белый коридор, он спустился по эскалатору и, сойдя с лестницы, оглянулся – это снова была та же самая станция.
Это уже было что-то новое.
Марк скептически посмотрел на переход и двинулся в сторону выхода со станции. Стоя на эскалаторе, он всматривался в лица пассажиров, спускавшихся в метро. Молодые девушки, офисные работники, подростки и пенсионеры стояли на ступеньках лестничного полотна, равнодушно взирая вниз.
Когда он почти поднялся наверх, его цепкий взгляд неожиданно выхватил из бесконечного людского потока пожилого мужчину в клетчатой рубашке под засаленным серым пиджаком, в рваной соломенной шляпе. Под грязной щёточкой усов в его зубах был зажата папироса. Периодически он затягивался ею и выпускал клубы вонючего синего дыма. Стоявшие перед ним и позади него пассажиры кашляли и отмахивались. Мужчина смотрел на Марка прямым взглядом немигающих выцветших глаз.
– Эй, – крикнул ему Марк, – эй, ты! Кто ты такой?
Никто из окружавших Мака людей не обратил на него внимания. Он спустился на несколько ступенек по поднимающемуся полотну эскалатора и ещё несколько раз крикнул, обращаясь к мужчине. Тот никак не отреагировал на слова Марка, молча продолжая наблюдать за ним.
– Кто ты, – кричал Марк, – почему меня преследуешь?
Марк спустился ещё ниже, иногда поглядывая на ступеньки, чтобы не споткнуться. Когда он в очередной раз поднял голову, то увидел, что мужчины уже нет на месте, где тот находился несколько мгновений назад.
“Чертовщина какая-то”, – подумал Марк, – “или я схожу с ума, или сошёл с ума весь мир”.
Только сейчас он заметил, что весь вспотел и чувствует одышку. Беготня за незнакомцем утомила его.
Устало опустив руки, он побрёл наверх, к выходу со станции.
Выйдя через стеклянные двери наружу, Марк увидел длинную платформу под открытым небом. По обеим сторонам от неё пролегали железнодорожные пути. За путями располагалось металлическое ограждение. За ним раскинулся город, огни которого мерцали в надвигающихся сумерках. Бездонный купол неба имел пурпурный оттенок, далеко впереди, на горизонте, переходящий в розовый. С противоположной стороны на город надвигалась чёрно-синяя тьма. А высоко над головой, белый как мел, висел одинокий диск Луны.
“Что теперь?” – спросил себя Марк и, сняв с переносицы очки, принялся протирать запотевшие линзы. Глядя на небо, он начал медленно прохаживаться взад-вперёд по платформе.
Когда он в очередной раз повернулся и двинулся в сторону выхода на платформу, внезапный толчок в грудь вырвал его из раздумий.
– Ой, извините, – услышал он женский голос. Перед его глазами мелькнула рыжеватая шевелюра.
Марк надел очки и вгляделся в фигурку, присевшую перед ним на корточки. Это была молодая стройная девушка в чёрном кожаном пиджаке из под которого виднелась белая блузка с расстёгнутым воротником. Бёдра девушки были обтянуты чёрной тканью мини-юбки, на ногах были чёрные колготки, а стопы были обуты в чёрные ботильоны из нубука. Рядом с девушкой лежал чехол со скрипкой. Своими тонкими ручками с длинными пальцами она собирала листы с набросками, выпавшие из широкой сумки-планшета. Рукава кожаного пиджака обнажали её красивые изящные запястья.
Он присел и начал помогать ей собирать бумаги. Поднимая листы с каменной плитки, которой была выложена платформа, он рассмотрел лицо девушки. У неё были длинные русые волосы с рыжеватым оттенком, светло-зелёные с уклоном в серый глаза за прозрачными линзами очков в тонкой оправе, прямой профиль, и маленький аккуратный рот с тонкими губами.
– Ещё раз прошу прощения, – услышал он голос девушки, – я такая неуклюжая, совсем ничего не вижу из-за привычки витать в облаках!
– Ничего страшного, – ответил Марк, подавая ей последний листок, – вы ни в чём не виноваты. Мне следовало быть внимательнее.
Марк и девушка выпрямились. В руке она сжимала чехол со скрипкой. Бросив взгляд на лицо Марка, она воскликнула:
– О, привет! Вот это встреча. Марк, а что ты тут делаешь?
Он смущённо оглядел девушку и спросил:
– Мы знакомы?
– Ну конечно. Я – Лис. Ты что забыл меня? – спросила его девушка. В её голосе звучали нотки удивления. Зелёные глаза были широко распахнуты. Тонкая оправа очков с широкими линзами красиво подчёркивала линии её скул.
Пассажиры продолжали безразлично двигаться мимо стоящих на расстоянии вытянутой руки Марка и девушки.
– Честно говоря, я действительно ничего не помню, – признался Марк, – то, что происходит в последние часы – уму не поддаётся.
Девушка на мгновение замерла, а затем оживилась:
– Я – Пушистый Лис, твоя давняя подруга. Это же я познакомила тебя с Анютой. Неужели забыл?
Её взгляд вопросительно изучал Марка. От него не ускользнули ни смятый воротник рубашки, ни ослабленный узел галстука, ни тёмные круги под глазами Марка.
– С тобой всё в порядке? – участливо спросила она.
Марк помялся и решил, что лучше будет, если он согласится с девушкой.
– Да, всё в порядке. Я понял. Ты – моя старая подруга, познакомила меня с Анной. Ты – Пушистый Лис.
Взгляд девушки смягчился. В зелёных глазах снова заиграли озорные искорки.
– Отлично. Раз ты меня узнал, то, может быть, заглянем ко мне в гости?
Марк взглянул на скрипку, которую девушка сжимала в руках.
– Это ты играла в переходе между станциями?
Девушка проследила за его взглядом и ответила:
– О, да. Это была “Rocky Road To Dublin”. Тебе понравилось?
– Ты зарабатываешь игрой на скрипке?
Лис изобразила на лице наигранное возмущение, но затем сменила гнев на милость. Её лицо снова приняло участливое выражение.
– Ты же знаешь, что у меня есть профессия и постоянная работа. А на скрипке я играю потому что мне это нравится. За сегодняшний концерт в метро я не получила ни копейки.
Марк снова смутился.
– Да, извини, я забыл.
– Ничего страшного, – ответила Пушистый Лис и засмеялась, – похоже, что у тебя и в самом деле проблемы с памятью. Попробуем это исправить. Пойдём ко мне?
Марк вопросительно взглянул на девушку:
– Это далеко?
– Отнюдь, – ответила Лис, – следуй за мной и я всё тебе покажу.
Девушка двинулась в сторону выхода и махнула рукой, призывая Марка следовать за ней. Убедившись, что он идёт следом, она развернулась вперёд и ловко побежала вниз по каменным ступенькам. Марк пытался не отставать и семенил за ней, периодически натыкаясь на прохожих и стараясь не выпускать из виду лохматую рыжеватую девичью голову.
IX
Маруся подошла к окну и подставила проявленную плёнку под свет рассеянных солнечных лучей. Просмотрев все слайды, она смотала ленту и убрала её в катушку. Закрыв коробочку крышкой, она положила её на стол, где стояло ещё несколько таких же катушек из чёрного пластика, украшенных яркими жёлто-зелёными наклейками.
Взяв в руку чашку с чаем, она подошла к окну и начала разглядывать двор с высоты шестнадцатого этажа, намётанным взглядом фотографа выделяя из раскинувшейся перед ней уличной картины отдельные объекты, формы и детали.
По промокшему асфальту проезжали машины, поднимая в воздух брызги из луж, по тротуарам семенили мелкие фигурки прохожих.
На горизонте сгрудились мрачные кучи свинцово-серых облаков. Судя по всему дело снова шло к дождю.
Отпив из кружки сладкого чёрного чаю, она провела пальцами по светлой пряди длинных волос, свисавшей вдоль щеки. На ней были надеты розовые пижамные штаны с Микки-Маусами и белая футболка со светло-серыми полосками.
Из прихожей раздался звук дверного звонка.
Она поставила чашку на стол и прошла в коридор. На несколько секунд подошла к зеркалу, поправила причёску и придирчиво осмотрев своё личико, открыла дверь.
– Привет! – раздался с порога Серёжин голос, – как твои дела? Соскучилась?
Маруся подошла к Сергею и чмокнула его в губы. Он обнял её рукой за талию, ощутив под тонкой тканью футболки её тёплое тело.
– Привет, – сказала Маруся, и не ответив на Серёжин вопрос, известила его, – звонила твоя мама. Очень беспокоилась. Где ты был?
Сергей скинул с плеч белую ветровку и повесил её на крючок.
– Я заезжал домой к Марку и Анюте, чтобы собрать её вещи. Устал и заснул.
Маруся посмотрела на Сергея своими большими изумрудными глазами и склонив голову набок вымолвила:
– Нужно было предупредить родственников.
Взяв Серёжу за руку, она направилась в кухню. Сергей послушно следовал за ней.
– Я только утром обнаружил пропущенные звонки.
В кухне Маруся набрала в чайник воды и, поставив его на зарядное устройство, включила. Достав банку кофе, она взяла две чашки и насыпала в них чайной ложечкой коричневые гранулы.
– Тебе как всегда, две ложки сахара?
Сергей кивнул ей и откинул назад свою пшеничную чёлку.
– Да.
Маруся насыпала в чашки сахар и сев напротив Серёжи принялась ждать когда закипит вода в чайнике.
Некоторое время они сидели молча. Тишина в кухне нарушалась только шумом воды в чайнике.
Сергей первым нарушил молчание.
– Сегодня было что-то странное.
Маруся вопросительно уставилась на него.
– Я заснул на квартире у Марка и Анюты. И увидел Марка, как живого, – продолжил Серёжа.
– Мало ли что может присниться, – сказала Маруся.
– Он был реален. Так же реален, как и ты сейчас.
“Бедный котик, совсем расклеился от переживаний”, – подумала Маруся
– Дорогой, – обратилась она к Серёже, – это был просто сон. Ты устал и перенервничал. Зачем придавать значение иллюзиям?
– Нет, – возразил Сергей, – это был не просто сон. Когда я проснулся, то оказалось, что одна из фотографий Марка и Анны, стоявших на полке с книгами, пропала. Рамка есть, а фотографии – нет.
– Её могли забрать твоя мама или кто-нибудь из родственников Марка, – мягко сказала Маруся.
Щелчок закипевшего чайника прервал их беседу. Маруся встала из-за стола и налила в чашки кипяток. Размешав их содержимое, она взяла чайные ложечки и, сполоснув их под струёй воды из под крана, положила в ящик с ложками и вилками. Достав из шкафчика печенье и конфеты, она разложила их на блюдечки и поставила на стол. Затем села на стул и принялась пить чай с Серёжей.
– Ты прекрасно знаешь, что в эту квартиру имели доступ только Марк и Анюта, – продолжил Серёжа, – я попал туда потому, что взял Анютины ключи. Когда вечером я пришёл в квартиру, то фотография была на своём месте, а утром её уже не было.
Маруся отпила глоток кофе и заглянула в чашку. Она не верила в рассказ Серёжи, но чувствовала, что он не врёт.
– Ты уверен, что фотография там была? – испытующе взглянула она на Сергея.
Он помялся и уверенно ответил:
– Да, несомненно. Мистика какая-то.
– И что ты сделал потом? – спросила Маруся.
Сергей взглянул поверх её головы и задумался.
После разговора с мамой он пошёл в ванную и принял душ. Вытерев тело полотенцем Анюты, он пошёл на кухню и долго пил кофе, осмысляя увиденное во сне. Потом зашёл в комнату и в очередной раз убедился, что фотография Марка и Анюты пропала.
Собранные вещи Анюты он оставил в коридоре. Поднял упавший зонтик и повесил его на высокую круглую вешалку возле шкафа с зеркальной створкой.
Утро выдалось тихим. С улицы и из подъезда не доносилось ни звука.
Выйдя из квартиры, он закрыл дверь на ключ и зашёл в лифт.
Спустившись вниз, он вышел под серое небо. Воздух был тёплым и влажным, а тёмное полотно асфальта покрывали широкие зеркала луж, в которых отражался затянутый густыми облаками небосвод.
Он вышел из двора и не встретил ни одного человека. Птицы не пели и шум города, казалось, внезапно смолк как по команде.
Сергей шёл по безлюдной улице, ступая подошвами своих белых кроссовок по лужам, и наслаждался уединением. Утро ему очень нравилось. Оно было наполнено покоем и безмятежностью. Впервые со дня, когда Марк и Анна попали в катастрофу, он не чувствовал сердечной боли, засевшей в его груди тяжёлым камнем. Ему было так хорошо и спокойно, что временами у него появлялось желание, чтобы это утро длилось вечно и никогда не заканчивалось.
Светофор помигал жёлтым светом и переключился на зелёный. Несмотря на то, что машин не было, Серёжа выждал положенное время и только тогда начал переходить улицу.
Через дорогу, слева от тротуара начинался решетчатый забор, за которым начиналась территория церкви. Он прошёл мимо белого здания воскресной школы, тёмного павильона церковной лавки с большими окнами, занавешенными жалюзи. В десяти метрах от лавки находился храм.
Узкая калитка в решетчатом заборе была открыта. Двери храма были распахнуты настежь.
Серёжа помедлил и зашёл во двор церкви. Вся земля вокруг храма была залита водой и представляла собой одну большую лужу.
В его голове вдруг возникли строчки стихотворения.
Однажды утром пасмурным
Под тёплый дождь сентябрьский
Я выйду рано из дому
Увидев образ твой
Идя по серой улице
По лужам, глади зеркальной
Я даже в листьев шёпоте
Услышу голос твой
Строчки звучали аляповато и нескладно, но полностью отражали его внутреннее состояние. Он не помнил их автора.
Листья деревьев, росших во дворе церкви, были покрыты каплями после дождя. Их длинные зелёные ветви не шевелясь склонялись над его головой. Сергей прошёл по хлюпающей под его ногами воде и подошёл ко входу. Через распахнутые двери церкви он увидел внутренний интерьер. Храм был пуст. На подставках перед иконами горели редкие жёлтые свечки. Всё вокруг производило впечатление заброшенности.
Он вошёл в церковь не крестясь. В пустом зале его шаги раздавались гулким эхом, поднимаясь до самого купола. Присев на скамейку в правом крыле он принялся разглядывать иконы, роспись на стенах, цветные кусочки стекла, из которых были собраны витражи.
Свет, проходивший через стёкла, проявлял на цветных кусочках причудливые рисунки. В некоторых из них Серёжа видел очертания людей, в других – растения, животных и постройки. Его мысли оживляли увиденное и погружали его вглубь созерцаемых объектов, как бы создавая в них отдельные пространства. Это было забавно и… немного жутко.
Немного посидев в храме он встал и вышел, направившись к метро.
Приехав в институт, он долго решал экзаменационные задачи. В аудитории царила тишина, изредка прерываемая скрипом ручек, которыми студенты выводили на бумаге ответы и решения.
Серёжа посмотрел на своих товарищей. Все находившиеся в аудитории ребята, юноши и девушки, были с головой погружены в работу. Преподаватель, сидевший за столом, изредка поглядывал на студентов и читал книгу, которую достал после раздачи студентам экзаменационных билетов.
Полтора часа спустя студенты принялись сдавать свои работы. У Сергея никак не складывалось решение последней задачи. Минут десять он повозился с ответом, а потом махнул рукой и отправился сдавать свой листок.
– Всё в порядке? – спросил его преподаватель. Его глаза испытующе смотрели на Сергея из-за квадратных стёкол очков в толстой прозрачной оправе. Сегодня он надел малиновый галстук и бежевую рубашку. Коричневый пиджак висел позади него на спинке стула.
– Да, всё хорошо, – ответил Сергей и почувствовал лёгкий стыд из-за своей лжи. Он знал, что у него не всё хорошо.
Профессор мельком бросил взгляд на его листок и положил его в общую стопку с ответами. Потом снова уставился на Сергея.
– Будьте внимательны на лекциях и постарайтесь в дальнейшем не пропускать занятий, – посоветовал он Серёже, – высшая математика это один из предметов, благодаря которым студенты становятся солдатами.
Было непонятно, издевается он или искренне радеет за Сергея. Тому было безразлично.
– Хорошо, – ответил Серёжа. Преподаватель кивнул ему и продолжил читать книгу. Подходящие студенты молча клали свои листочки ему на стол. Сергей взял свои куртку и рюкзак и вышел из аудитории.
Маруся взяла с тарелочки конфету и звонко шурша принялась разворачивать фантик.
– Так ты сдал экзамен? – спросила она у Серёжи, откусив кусочек маленького шоколадного батончика. Затем она запила его кофе из толстостенной кружки.
– Пока не знаю, – ответил Сергей, – результаты огласят завтра. Если сдал, то хорошо. Если не сдал – что-нибудь придумаю.
– Смотри, как бы профессор и в самом деле не сделал тебя солдатом, – протянула Маруся, – а то тебе придётся сбрить свои чудесные кудряшки и потратить целый год не пойми на что.
– Я этого не боюсь, – сказал Серёжа, выпрямив грудь. Яхта и якорь на его синей футболке растянулись во всю грудь, – тем более, что экзамен можно будет пересдать осенью.
– Мой бесстрашный Серёжа, – улыбнулась Маруся и поставила чашку на стол.
– Да, я такой, – ответил Сергей, улыбнувшись ей уголками глаз.
– Мой будущий воин.
– О, да.
Маруся ненавязчиво поболтала под столом ножкой в тапочке, держа его на кончике стопы.
– Может пойдём и посмотрим какой-нибудь фильм? – спросила она и подмигнула Серёже.
Он допил кофе и отодвинул чашку от себя.
– “Сайлент-хилл”? – спросил он.
– Или “Лестницу Иакова”, – ответила Маруся.
– Давай.
Они встали из-за стола и обнявшись направились в комнату Маруси. Дверь за ними закрылась и в её замке со щелчком повернулся ключ.