Read the book: «Даша пишет. Рассказы»

© Д. Офицерова, 2017

ISBN 978-5-4485-7586-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глупость по вторникам

Осень пришла. На работу на велосипеде теперь редко – холодно. Летние платья торжественно убрала на дальнюю полку, достала пальто, сапоги.

Есть у меня сапоги. Красивые, высокие. Нравятся очень. Но каблуки. В таких не побегаешь – надо гордо нести себя, шикарную женщину. Каждый раз надеваю их утром с надеждой. И каждый раз вечером мучаюсь. В метро делаю ставки: вот эта женщина собирает пакеты – наверное, выходит на следующей, хоть бы она!

На прошлой неделе решила эти сапоги надеть. Надела, подхожу к метро, скользь рукой в сумку, а там только компьютер и туфли, карты на метро нет. И никаких карт нет. И конечно же, нет наличных. Что делать? Возвращаться? На каблуках минут 15 идти. Потом ещё 15 обратно, потом на метро ехать – я так до работы вечером доберусь.

Подумала – шикану. Телефон-то с собой. Можно поехать на такси. Отлично добралась тогда: меня везут, а я в пальто и на каблуках, сижу, смотрю в окошко, с водителем про матч Спартак-Анжи разговариваю.

Сегодня снова захотелось нарядится: платье, пальто, сапоги, каблуки. В сумке компьютер и баночка мёда – коллегу лечить. Правильно, ещё бы томик «Войны и мира» и кирпич положила, чтобы потяжелее. Главное, карту на метро не брать. И вообще никакие карты. И, конечно, не брать наличные.

Стою около метро, ругаю себя за глупость. Думаю, надо возвращаться. Взять всё забытое, голову взять и снова идти. Но я же на каблуках! Шикарная медленная черепаха.

Иду по проспекту Мира: снаружи красивая, а внутри сапожник – ругаю обувь. Выходила холодно – сейчас жарко (чертовы каблуки!), а ещё сумка тяжелая – компьютер и мёд.

Поругалась, успокоилась, вернулась и заказала такси. Я же по-прежнему шикарная женщина. Еду, смотрю в окошко.

Удивительное

Все дни делятся на три:

1.Дни обычные – утром знаешь, что будет днём, днём понятно, чем всё закончится вечером.

2.Дни интересные – с утра ждёшь чего-то, живёшь в предвкушении и всё происходит так или даже немного лучше.

3.И бывают дни удивительные – утром ничего не ждёшь, но происходит что-то, и вечером вспоминая утро, поражаешься наивности думать, что жизнь течет по твоему плану.

Дни удивительные – лучшие, но их мало. А теперь как будто совсем нет – то ли лето закончилось, время непредсказуемого, то ли меньше нового – день за днём по одним рельсам.

Удивительного меньше, но меньше трагедии, меньше драмы. Гармония, середина чувств. И тогда начинаешь удивительное искать в привычном: вот свет по утрам на кухне – признак осени, вот девушка красится в метро, вот станция киевская – китайцы фотографируют.

Видеть удивительное – только открыть глаза.

Моя жизнь бесцветная

Цвета овсяной каши без соли и сахара.

Что даёт ей цвет?

Музыка, слова и мысли.

Едешь в метро, вокруг проплывают толпы, угрюмые косяки человеческих тел. А у тебя в ушах Шопен, и ты паришь над этим толпами, не задевая чужих плеч. Вокруг – защитный ореол нот, вокруг тебя – музыка.

Как ягоды черники меняют бесцветье на фиолетовость ночи, так слова меняют мысли. Одно неслучайное слово, и внутренний поток – в другое русло. Обратным течением, фонтаном вверх, кипятком гейзера.

В правильном время правильные слова – и мир другого цвета, другие мысли, а мысли – самое сильное. Идея – начало. Только бы до идеи дойти, ухватить её, зацепиться, дальше она сама поведёт.

Все это: мысли, слова, музыка, все это – люди. Люди – главное. Люди меняют цвет.

Безвременье

В конце каждого месяца проваливаешься в безвременье. Где-то после 25-ого кажется, что 1-ое уже вот-вот, но до нового месяца, оказывается, ещё неделя.

Как человек, у которого день рождения аккуратного 09/09, я плохо запоминаю даты тех, кто родился какого-нибудь 27-ого. Делаю усилие над собой, чтобы держать 27 в голове и не поздравить фальстартом 26-ого, не опоздать с пожеланиями 28-ого. Или всё-таки 28-ого? Надо в соцсетях посмотреть.

Чем больше цифра, тем меньше значит каждая. После 20-ого месяц начинает заканчиваться, после 25-ого уже как будто закончился – остановись и жди нового первого, следующего отсчета. Эффект понедельника: когда в воскресенье вечером имеешь право не делать ничего, потому что завтра будешь делать много.

Это безвременье конца в ожидании начала часто тяготит. Но сейчас скорее умиротворяет. Ясный свежий сентябрь: холодно по вечерам, но днём, оказывается, припекает и ещё можно мороженое на улице.

Дни идут куда-то к зиме – этого не изменить, только смириться, успокоиться после лета и наслаждаться. Гармония. Как утром, когда ещё не посмотришь на часы, но знаешь, что рано и не надо спешить.

Когда времени нет, его как будто много – оно всё твоё. Всегда бы так: не терять это спокойствие, ощущать прикосновение чистого осеннего утра, когда бодро холодно, но солнце греет и от этого тепло внутри.

Хочется дома

Такого дома, чтобы в полусвете утра на кухне запотевшие осенью окна – снаружи холодно, внутри тепло, а на плите каша. Можно чай пить, об обыденном разговаривать, никуда не спешить и ни о чем не думать.

Если музыка, то радио, а не в наушниках техно. Если текст, то в бумаге классика, не обрывки статьи про криптовалюту. Если дорога, то пешком, а не поезда метро. Что-то теплее, роднее, ближе, понятнее и сердце щемяще.

Потому что сейчас дом – телемост Тамбов-Санкт-Петербург-Москва. Мама в левом окошке, убегает готовить индейку, читает о моей жизни блог. Сестра – в правом, не приедет домой в ноябре, потому что пары по анатомии.

Наша детская – теперь кабинет. Но в зале по-прежнему греет камин, а на кухне запотевшие осенью окна. Если щемит, всегда есть, куда вернуться.

Бегущая в хиджабе

Шла, думала что-то свое печально-осеннее: что холодно теперь, что темнеет рано, не кататься на велосипеде, не гулять до утра. Только чай по домам пить, согреваться, вспоминать лето и какая я была глупая. Не то, что сейчас. Ха.

Тут вижу по парку бегуны. Мужчина в шортах, девушка в хиджабе. Нечего себе! Чего только не увидишь на ВДНХ. Очередь китайцев в ближайшей Магнолии – они косяками протискиваются между полок, шумят, а потом стоят в ряд, держат шоколадки Алёнка и водку, по русски не понимают и дают сто рублей вместо тысячи.

Видела однажды двух дам в паранджах. Они фотографировались на фоне булочной. Там на витрине рогалики-баранки. Обычный хлеб, а фотографируются. Я обхожу, чтобы не попасть в кадр, они мне улыбаются.

Я, конечно, после санкционного поста тоже скупала килограммами горгонзолу и пармезан, засматривалась на обычные, но иностранные витрины, но не фотографироваться же. Странные.

Сегодня – бегуны. Обгоняют меня, я вслед поглядываю. Думаю: «Наверное, ей в хиджабе жарковато бежать». Тут бегун возвращается, дает мне телефон в руки и говорит: «Please». Стою как дурочка ловлю в кадре хиджаб, а он черный, в темноте ничего не видно. Пришлось им два раза мимо меня пробежать, чтобы получилось.

Отдаю телефон, а он мне: «No. Video, please». И жене: «Хабиб, и что-то ещё там». Вроде: «Любимая, возвращайся, эта русская фоточки со вспышкой делала вместо кино».

Ладно. Теперь запечатлеваю бегущий хиджаб и её мужа на видео. Странные. Поспорили что ли? Или они в каждой стране мира бегают и снимают видосы?

«Ok?»

«Thank you».

«You are welcome».

Такие дела на ВДНХ.

Стало много людей

В августе я по тротуару – как по шоссе, по шоссе – как по полю. Сегодня – лавировала. Вылавировала. Из пешеходов с кейсами, в костюмчиках, пиджачках. И это ещё школьники и студенты не вышли на тропу.

Что завтра будет? Первое сентября.

Этот приток, поток, бурлящее движение, клокочущий человеческий кипяток! Я забыла, за что люблю Москву. Погрузилась в августовский зной, ленивое марево. Только бы в парке с книжкой лежать, весь месяц как одно воскресенье.

Сентябрь – утро бодрого понедельника. Город проснулся, город бежит, город голодный. Человека ему на завтрак, свежего, отдохнувшего, обогащенного витаминами, поджаренного на солнце.

Любовь стоит 150

Вчера спустя пару загульных недель зашла в магазин у дома. Налево – вино, направо – молочные продукты. Я туда. Взяла сыр, овощи впридачу, подхожу – две кассы. За одной Катя, другая – пустая. За нее садится Алмаз.

Вчера пришла, а мне:

«Редко заходите», – стоит, курит около магазина.

«Занята, работа», – заходит следом.

«А вы работаете?»

«Да», – с самодовольной улыбкой небесполезности.

«Я думал в школе учитесь!»

Вот это да! Мои внутренние глаза закатились, не видно зрачков.

«Сколько вам лет?»

«25», – накинула месяц я. Пора привыкать новой цифре.

«Мы, оказывается, ровесники! Но вы не выглядите на свой возраст!»

«А вы выглядите на все 35 с такой щетиной», – зло думаю я, а лицом улыбаюсь на 18.

На кассе.

«Давайте я сам вам пробью». Садится.

«Хорошо».

«Толко если дадите свой телефон».

Ну, начинается! Сыр уже пробит. По одному ещё взвешивать помидор, перец и кабачок. Я не выдержу.

«Нет», – говорю. Забираю петрушку и кабачок.

«Почему? Замужем?»

«Нет», – забираю перец, – «у меня парень есть».

Катя, которая на другой кассе, смеется – масла в огонь: «Лучше сразу телефон парня».

Алмаз растерялся. Как-то не подумал, что такое может быть. Что в мире есть другие парни. Если не замужем, значит свободна. А если я просто хочу сыра и овощей?

Растерялся Алмаз на полувзвешенном помидоре. Касса загорелась красным «Error», перестали работать весы, перестал работать PayPass. Звенящим отказом по голове, по проводам и беспроводным платежам – вижу, он мне вместо одного помидора один килограмм пробил.

Неожиданно – сама растерялась. Человек с этой мыслью неделю, может, жил, тут решился, а я… Не знаю, зачем так сказала. Заплатила лишние 150 рублей и ушла в смешанных чувствах.

Где теперь вкусные молочные продукты покупать?

Обычные люди

В моем доме живут обычные люди.

Крупные дамы с блондинистой химзавивкой выгуливают мелких собак. Грустный дед в пенсионном запое каждый день сидит на лавочке у подъезда с «Охотой Крепкое». Снежинки пепла кружатся мне в завтрак через распахнутое окно балкона, а по вечерам на кухне пахнет жареной картошкой. Не моей – соседей снизу.

Не то чтобы меня это раздражает – наоборот. Каждое утро я в беговых кроссовках снисходительно проплываю мимо урны с Охотой, каждый вечер со смиренным лицом наливаю себе чай и ухожу с пропахнувшей жареным кухни. Потому что я не такая. Но тут…

В прошлую пятницу часов в девять сижу на балконе, читаю книжку про эмоциональный интеллект. Думаю: «Сейчас как обычно будет картошка», но запахло чем-то другим – родным, из детства. Вспомнился бабушкин дом, летние вечера, как мы приходили с речки и сидели на улице, пили молоко и ели печенья. Как запускали карасиков в емкость для воды, как бегали с братом вокруг дома и прятались от жары в дедушкином гараже.

Но пахло не подвальной прохладой гаража и не горячим асфальтом вокруг дома. Пахло бабушкиной верандой. Сушеным укропом. Огурцы! Соседи снизу закатывают в банки соленые огурцы! Пахнет уксусом и укропом, пахнет августом!

Про эмоциональный интеллект уже не читалось, тянуло ко сну. И пусть завтра мне в кашу будет сыпаться пепел, а в урне у подъезда снова банки от пива – сегодня вечером мне солёными огурцами приснится детство.

Сегодня утром я познакомилась с Олегом

Но нужна предыстория

Я переехала на ВДНХ полтора месяца назад и начала изучать окрестности. Бегала, ездила и ходила: здесь Сокольники, здесь Ботанический сад, здесь парк Останкино. Знакомилась с людьми.

В магазине, где продают фермерские молочные продукты, работает Алмаз. Я однажды рублей 200 заплатила мелочью, он меня запомнил. Теперь всё время плачу картой, а Алмаз расточает любезности с каждым новым пакетом молока.

Познакомилась с контролёром на станции МЦК. Коля мне печеньку однажды подарил. Я с велосипедом, он спрашивает: «Где шлем?» А я говорю: «Причёска».

Даже с женщиной познакомилась, которая фрукты около дома продаёт. В первый день я ей 5 рублей задолжала, она не простила, сказала: «Занесёшь». Я не занесла, но познакомилась, она теперь мне скидку делает, абрикосы подкладывает послаще.

А сегодня Олег. Пробежалась, стою на детской площадке, делаю зарядку. Проходит бомж – молодой, красивый, его бы помыть, одеть, был бы моделью. Но я снобистски смотрю, нос морщу как будто мне вместо французского камамбера подсунули костромской. Стою, руками кручу, чтобы не подходил, а он говорит: «Тебе можно не заниматься, и так красивая». Я замялась, но преодолела снобистский камамбер души и вступила в разговор.

– Как же? Чтобы в 50 быть такой же красивой, надо сейчас собой заниматься.

– А я вот занимаюсь карате. Дерусь с пацанами.

– Словами порешать никак?

– Словами тоже, но не всегда получается. Вот, весь побитый. (Показывает босые красные ноги).

– Как зовут?

– Даша. А тебя?

– Олег. Мужик-то есть у тебя?

– Как ты думаешь? У такой-то красивой!

– Ааа, ладно. Ну если что, я здесь!

В плаще, босой походочкой удаляется. Отошёл, кричит: «Влюблён в тебя, Даша!» А я довольная удаляюсь домой. Добившись любви бомжа, познакомившись с кассиром, контролёром и продавщицей – всё, стала местная на районе.