Read the book: «Железные рыцари. Род Волка»

1. Саркофаг для героя

 Послание от Императора, личное, собственноручно написанное: это, согласно всему мне известному – величайшая честь. О чём, кстати, надутый Эмик стал громыхать на весь ангар, впрочем, разумно не озвучивая текста послания.

А вот я… Ну мало того, что мне было хреновато. Так ещё и были у меня довольно противоречивые данные, полученные на собственном опыте. Итак, Императора я уважал – и было за что, тут говорить смешно. Но не благоговел – благоговение на Белояре вообще не слишком прижилось, не говоря о том, что всё никсово мУчение всякого “благоговения” не слишком предполагало.

То есть, думать и смотреть не “как все”, а как есть. И, соответственно, уважать основателя Империи и её руководителя (того же самого, либо Император – это сменная и наследуемая должность – не принципиально) я уважал. Но имел весьма весомые претензии, основанные на собственном опыте: этот самый Император спустил на меня психованных Ульверов. Конечно, департаментом и не из собственных рук – но он Император. И все его бюрократы и чиновники – его вина и заслуга, его ответственность. А если “Царь хорош, бояре плохи”, как у нас на Белояре иронизировали, на тему всяких криворуких руководителей, так он дерьмо тогда, а не Император. Потому что это как бы его основная обязанность, на то ему и власть дана – чтоб бояре были “хороши”. А раз дурны – так он не справляется. А значит – дерьмовый царь, ну или Император, другой нужен, чтоб справлялся.

Так вот, этот Император отдал меня на растерзание Ульвером, просто так, я ничего плохого не сделал (ну, может не успел, но всё равно). Это мне как бы не очень нравится, вот такой я привереда. И с Академией – я ПОНИМАЮ причины, по которым в Академии творится сложившаяся ситуация. Но сказать, что мне она нравится – ну никак не могу. Всё честно, но подленько выходит, как не крути, со всеми этими “Академия не вмешивается” и прочим. Собственно, как решить проблемы по другому – не знаю, потому не осуждаю.

 Но в целом, после понимания академических реалий – осадочек остался. Ну и Указ о Войне Благородного Дома с простым слушателем, естественно. В общем, по итогам всего этого я к Императору относился не отрицательно, конечно. Но насторожено и никаких восторгов от его “я наблюдаю за тобой” не испытывал. Опасения были, а желания обгадится на радостях – не появлялось. Я проверял.

 Но и сделать я уже ничего не могу – воскресителя геллиотов у меня нет. Да и был бы – не воскрешал эту поганую скотину. Сейчас, после выхода из синергии и выхода из состояния боя (да и отдыха-сна, тоже фактор) я понимаю: может, этот геллиот, до того как полез в гравиколодец звезды и не был гадом. Просто идиотом, но последствия его идиотизма – тысячи смертей, так что смерть его более чем правильна и заслужена.

 В общем, подумал я всё это, да и махнул рукой. Наблюдает его Августейшество – да и хер с ним (только вслух не говорить!). Мне от этого на текущий момент ни тепло не холодно, как в будущем скажется – непонятно. И этикетка не поможет – нет нужных данных даже для прогнозирования Пути, не говоря о его построении. Так что стал я интересоваться у Бронзового по делу:

– Что у тебя с техсостоянием, в плане ремонтопригодности и всякого такого?

– Часть бронепластин под замену, – начал перечислять Инвиктус. – Половина энергетических конденсаторов – просто сплавились, неремонтопригодны. Где-то четверть – можно восстановить. Эмиттеры невосстановимо уничтожены на тридцать два процента.

– Надо заняться, поговорить с вулканистом.

 Дело в том, что после незапланированной явки вулканиста на вопли Бронзового (он всегда орёт, но в процессе обсуждения методов прохождения турнира разошёлся особо сильно), я заблокировал дверь к нам в ангар. Нет, взломать вулканист, конечно, может – на то он и вулканист. Но вряд ли будет без веской причины, так что нашему общению с Инвиктусом всякие посторонние не мешали. А мне и самому чиниться надо, да и понять что со мной: я реально потерял если не десять, как казалось по истощённому лицу, то пять килограммов точно. И усталость от начала турнира, а потом битвы с геллиотом причиной быть не может. Если нет каких-то дополнительных факторов, о которых преподаватели Академии “забыли” (вот как раз пример отношения к слушателям, если так) сообщить.

 На выходе из ангара меня поджидал медик и вулканист, за которым был закреплён Бронзовый. К нему я, ловко увернувшись от загребущих лап дядьки с бухающей змеюкой на лацкане, и подскочил – а то чёрт знает, на сколько меня медицина займёт, а обговорить чтоб Бронзового в порядок привели – просто по-товарищески.

– Стигис Пертум, храни тебя Вулкан в твоих трудах, – вежливо обратился я к киборгу.

 Не то чтобы подлизываясь… но и подлизываясь, если начистоту. Баланс моих баллов после Турнира был отрадно высок, но, при этом – вот тютелька в тютельку уходил на заказы оружия и ионника. Ещё и на субсидирование Хлои – вроде и мелочь, но сам решил, что девчонке, при всех прочих равных, надо помочь. Хоть и ведёт себя непонятно, к сексу не склоняется и вообще – дурачьё, хех.

Тут вообще-то у меня к ней, помимо того, что она симпатичная Веснушка, довольно неплохо разминающая мне мозги на тренировках… Ну в общем, чувствую я к ней некое чисто психологическое родство-не родство, понимание-непонимание… Короче, понимаю и сочувствую ей, вот. Потому что она евгениками и воспитанием в тактика выращена, а я мучестельствами злостного киборга. И понимаю, что это не всегда приятно, тяжело, а уж когда Путь неправильный проложишь – совсем беда. Пусть у Веснушки не совсем так, скорее всего, но, по сути, близко, и поломав её расчёты на балы в тактике, для оптимального обучения, я просто правильно поступлю, это ей скомпенсировав.

 Тем более, на оружие с двигателем и так вроде хватит, а на обучение, то есть, составление удобного графика по нужным предметам – ещё заработаю. Но вот чтобы “и так вроде хватило” – я со Стигисом был вежлив по максимуму. В рамках их этикета – Вулкана там поминал и вообще. На всякие “почтенные”, “выканья” и всякое такое – вулканистам по их кибернетических хрен, опытным путём установлено.

– И твою технику пусть почтит он своим вниманием, Гален Безмолвный, – кивнул он мне. – Что у нас там? – кивнул он на двери ангара.

– Эмиттеры, конденсаторы, внешняя броня. До семидесяти процентов, часть можно восстановить…

– Не нужно, – отрезал вулканист. – Поменяю на новые, недостачу – закажу из Метрополии. Через пару недель техническое состояние Инвиктуса будет идеальным, если не обнаружится иных повреждений.

– Э-э-э… – немного опешил я. – А может починить? У меня не так много свободных баллов, да и с деньгами…

– Магистр повелел все повреждения в противостоянии с противным Вулкану нелюдью восстановить безвозмездно для слушателей. То есть даром, – уточнил он.

– Даром – это хорошо, – повеселел я. – Тогда спасибо тебе, Стигис Пертум.

– Вулкана благодари, – кивнул киборг, ускакав в ангар.

 Вот ещё, Вулкана. Нет, ну как аллегория всякой там технической работы, производства и всякого такого – докосмический бог-кузнец, с парой собственноручно созданных технических андроидов – личность такая, симпатичная. Но даже если и не выдуманная – то точно давно мёртвая. Он даже теоретически существовал, когда технологий продления жизни не было в принципе, так что точно мёртвый. А мертвецов благодарить – дело глупое. Они мертвы, как ни крути.

 Тем временем медик, который кроме довольно ловкой попытки меня поймать (и ещё более ловкого ухода от поимки от меня) ко мне придвинулся с очень характерным видом. Вид был лечилам всяческим свойственен и выражал “лечить будем, или пусть живёт?” Сам я этого типа не знал совершенно, но нашивки Медицинского Корпуса, змеюка вечнобухающая из бокала и всякое такое. В общем – не простой медикус, сразу видно. И, главное, явно к заморочкам пилотов привычный и понимающий: поймать меня пытался, но как не удалось орать “стоять, недолеченный!” не стал.

– Шевалье Гален-Гаврила Безмолвный, – ткнул он в меня пальцем в белых перчатках. – Сводку от Инвиктуса о вашем состоянии Медслужба Академии получила. Следуйте за мной.

– А вы? – уточнил я, на что дядька чуть поморщился.

– Тубус Кластер, хранитель покоев болящих Академии, – представился он.

 Это если не главный медик, то главный по больнице точно выходит. А чего это он за мной припёрся-то?

 “Герой Силиции”, дошло до меня. И, кстати, не факт, что это хорошо, заметались в голове разные модели Путей, но я их угомонил. Не до этого пока, надо в себя придти, ну и больше информации.

– А вопросы можно задать? – уточнил я на ходу.

– Задать – точно можно.

– Доктор, а я умру? – не вынесла душа поэта в моей физиономии, выдав бессмертный анекдот.

 Просто дядька был какой-то… надуто-торжественный, что ли. И еле заметно – тяготился этим, видно больше врач, а не бюрократ. Впрочем, это и по нашивкам понять можно.

– А как же!!! Но, не в мою смену! – с радостным гоготом ответил Тубус, которому оказалось не чуждо чувство юмора, явно расслабляясь. – Так хотел-то чего?

– А что вообще со мной? – уточнил я в общем-то естественный вопрос.

– Судя по данным – лёгкая дистрофия, повреждения нейронов, нервное истощение. Продиагностируем, конечно, но медблок Инвиктуса редко ошибается.

– А это с чего меня так? – поёжился я.

– Некорректное и неправильное вхождение в симбиотическое состояние с ИЛ Инвиктуса, – как само собой разумеющееся выдал собеседник, обозначив “синергию” по-научному. – Впрочем, ты с потока первого года, так что претензий к тебе нет…

– А у меня есть, – злобно буркнул я, искренне возмущённый. – Теодор, чтоб его!

– Теодор Матеуш, мастер-наставник? – уточнил лекарь, на что я кивнул. – Не вполне обоснованные претензии, хотя в чём-то понятные.

– А хоть вы объяснить толком можете?

– Могу.

 И объяснил, причём Теодор в общем оказался не столько скотиной, сколько не пророком. Итак, синергия вещь к которой идут долго и не без труда. Достигающаяся путём… Специальных тренировок, работы с собой и Инвиктусом, в некоторых случаях – даже с “точно дозированными психотропными препаратами, под присмотром медика”. И никому, кроме пророка, или фантазёра (ну, по крайней мере – со слов Кластера) в голову синергия первогодки с Инвиктусом просто прийти не может. Даже с моим уровнем сопряжения. Тут и мои особенности сказались и “наследие прошлых владельцев твоей машины”. В общем – практически чудо, но. Синергия, объединение живого разума и ИЛ в этакое “я-мы” вещь не слишком простая, а главное – небезопасная. И пилоту, и Инвиктусу. Требующая понимания и контроля сознания. Итак, что происходило со мной и Бронзовым (примерно, как понятно), со слов вещающего Кластера.

 В зависимости от когнитивных способностей и возможностей человека и качеств вычислителя и самого ИЛ, происходит плавное “делегирование полномочий”. И ИЛ использует трудно достижимую машиной многозадачность живого разума, и человек вычислительные мощности Инвиктуса. В зависимости от целей, задач и всякого такого. А у нас вышло, что перегруженный задачами Эмик нагрузил мой мозг, меня несколько отупив. Просто посчитав как дополнительные вычислительные мощности. При этом я, падение своих мыслительных способностей отметил в неосознанном, задействовав ряд процессорных мощностей ИЛ. Он скомпенсировал мной…

 Выходила комичная, но печальная в перспективе картина. Мы с Эмиком, толком не зная что делать, “тянули одеяло”, причём с лучшими намерениями. И, в итоге, у меня начались проблемы. Но медблок Инвиктуса свое дело знает и начал меня латать. Используя мои же запасы питательных веществ и плоть. Самое забавное, что Эмик может не вполне осознавать всё этой пакости.

– Потому что синергия происходит по воле пилота, контролирующего процесс, – озвучил Кластер вылезающему из какой-то диагностической приборины мне. – О случаях неосознанной и спонтанной синергии я даже не слышал, что показатель. Опыт у меня большой, смею заверить.

– Верю, – честно ответил я. – А что мне…

– Лечится. Потом пройти экспресс-курс “Ментального сопряжение с ИЛ Инвиктуса”

– А лечится долго?

– Примерно неделю. Можно ускорить, но не рекомендую – рад повреждений носят неприятный характер, – вещал медик, вглядываясь в браскомм с информацией. – И если “поставить на ноги”, как выражаются всякие… легионеры, – как ругательство выдал он, – тебя можно за дюжину часов, то долговременные последствия травмы практически неизбежны. Проявятся не сразу, но лет через десять-двадцать нарушения в когнитивной сфере вне Инвиктуса – при подключении он сможет скомпенсировать ущерб – практически неизбежны. Да и в физической понадобится регулярное терапевтическое лечение.

– Неделю так неделю, вам виднее доктор, – проявил я непонятное нежелание становится умственным и физическим калекой через десяток-другой лет.

 В общем, поместили меня в палату, в палате – в медицинский саркофаг. Который в меня воткнулся кучей всяких трубок и всякого такого и усыпил. На пару дней, как я понял, уже очнувшись. Браскомм и пилотский комбез я не снимал, да и не требовали этого. Так что время я узнал, как только открыл глаза. Чувствовал я себя отлично, но находился в саркофаге, с трубками проникающими сквозь комбез в меня. При этом – крышка открыта, а на меня смотрит девица… Ну скорее женщина, лет тридцати на вид, с очень строгим выражением на лице. И в форме медперсонала.

– Больной, – посмотрела она на меня так, как будто я и был бушевавшим на Силицей энергетом, ну или близко к тому. – Излечение не завершено! Но его почтенство хранитель Тубус Кластер повелел прервать медикаментозный сон по осуществлении необходимых воздействий.

 Так, это дядька молодец выходит: видно по физиономии врачихи, она бы меня в саркофаге всю неделю продержала во сне. А то и больше – знаю я таких, “излечим всех и никто не уйдёт незалеченным”, хех.

– Вставать – нельзя! Прикасаться к медицинскому оборудованию – нельзя! Алкоголь и дурманящие препараты – нельзя! Нарушать режим сна – нельзя!

– А что можно-то? – успел вклиниться в поток “нальзяшек” врачихи.

– Можно… – сморщилась она, заметно страдая от этого гадкого, в её представлении, слова, – всё, кроме вышеозначенного! И приём посетителей после восьми по Академии… разрешён?! – возмущённо выдала она, всматриваясь в браскомм. – Ну это мы ещё посмотрим! – выпучила она глаза в гневе, покраснев.

 И выбежала, явно с кем-то скандалить, на тему того, почему это меня в кандалы скорбных разумом не заточили и не через клизму питают. Страшная женщина, оценил я, проверяя: а что это тут у нас вообще можно то. И оказалось, что кроме пребывания в саркофаге ближайшие четыре дня – можно всё. Даже подключение к сети было через медицинский терминал, не хуже нашего в апартаментах. Ну и больше трёх посетителей зараз нельзя, что учитывая небольшую палату и здоровенный саркофаг – скорее норма. Диагностику и лечение осуществляет он, кстати говоря. Да даже барахло моё, включая рассекатель и игольник, лежит под рукой. Последние я пристроил под крышкой саркофага – ну мало ли. Что бы и как не было – а на меня даже во время Триумфа покушались наймиты Ульверов. В общем – спокойнее будет.

 А дальше я посмотрел раздел почты и… ну просто охренеть – полтысячи личных обращений, на тему “а не соблаговолит ли шевалье Безродный дать аудиенцию страждущим соученикам у его лечебного саркофага?” И это, блин, дословная цитата из первого прочитанного письма, озаглавленного “Прошение”.

– Да ты стал популярным типом, Гален, – сам себе, не без иронии, сообщил я. – Ну… ладно. Аудиенции пока давать не будем. А вот с приятелями и, главное, командой увидеться не помешает.

 И начал сам кидать сообщения товарищам, правда разбив их на “группы” по трое. Ну, помимо команды есть соседи, с довольно сносными отношениями. Веснушка рыжая, в конце концов. Да и Лаура Форест в корреспондентах мелькнула, с интересом о “здоровье героя”. Ну… с ней отдельно, может что-то и того-этого. И если ОПЯТЬ явится какая-то сволочь, то я ей не позавидую, с весёлой, но уже несколько истеричной злостью озвучил я. И, блин, решу с этой пакостью свои проблемы, вне зависимости от пола, возраста, биологической принадлежности… Да агрегатного состояния, блин!

 На последней мысли я сам посмеялся, ну и стал ждать товарищей.

2. Раздача аудиенции

Первыми моё лечильное ложе посетил Себ, Олаф и Гилла. Думал позвать и Мари, но всякие там отношения Сидороффых… И Мари не обидится, не говоря о том, что с Олафом у неё что-то то ли не заладилось, то ли вообще я неправильно интерпретировал их интерес-отношения… В общем, у колобка с девчонкой отношения были хорошими, не портились, она даже чмокала его в мускулистую физиономию время от времени… Но ничего намекающего именно на отношения. Вообще – такое поведение в плане “близких контактов напоказ” вроде и “несвойственно” для аристократии, но “свойственное”, как я уже не раз убеждался, ОЧЕНЬ размытое понятие. А Олав и Мари с очень специфичным, бросающимся в глаза колоритом – традиции там планетарно-исторические и всякое такое.

       Так вот, Мари я решил позвать отдельно – не в плане там подкатить или что-то такое. Просто из всей команды она, после первого косяка, практически не косячила. Очень полезный, бесконфликтный член команды, на которую я тратил меньше всего времени, в плане просчитывания и всякого такого.

А вообще – даже смешно вышло с очерёдностями, в том смысле, что девчонок – ну там Мари, ту же Хлою, ну и само собой Лауру – я позвал отдельно. Просто выходило, что Мари не вызванную сразу – надо выделить, да и общение в рамках команды посторонних не подразумевает. Хлоя – с ней вообще отдельная песня. Она, при всех прочих равных, не слишком хорошо социализирована, а в личном общении со мной – ведёт себя то ли как смущающаяся первоклашка, то ли чёрт её знает как. Ну и свидетели того, как она по своей традиции убегает, с “До свиданья Гален!” – лишние. Не говоря о том, что я хотел её субсидировать баллами, а это свидетелей вообще не приемлет. Ещё как сама отреагирует – чёрт знает, в общем понятно.

И только с одной из трёх приглашённых девиц я рассчитывал на что-то такое. Правда с этим саркофагом… впрочем, тут крышечка открывается, шланги не мешают… Ну, посмотрим в общем, рассудил я.

 Тем временем в палату набились Олаф, Себ и Гилла (в порядке весомости, хех) и довольно сумбурно поздоровались. То есть нормально получилось только у Гиллы. А Олаф пытался воспроизвести какое-то непонятное, видимо традиционное приветствие, обзывал меня всякими “Хельтами”, “Фршварерами”, “Ледымами” и вообще. Я на обзывательства не обижался, хотя браскомм с переводом сбоил, не в силах понять, то ли меня очень далеко послали, или очень похвалили.

А Себ сбился на “высокоаристократический стиль” шевалевствовал, ножкой смешно шаркал в общем вёл себя, как будто я и вправду аудиенцию раздаю, оптом и в розницу.

 Понаблюдал я за этим, послушал. Не выдержал и заржал: выглядело всё это довольно смешно.

– Всё ребят, хорош, – отсмеявшись озвучил я ребятам. – Сами должны понимать – я просто оказался на нужном Инвиктусе, в нужное время. Сделал то, что сделал бы на моём месте каждый. А не герой там какой-нибудь и вообще. Вы лучше расскажите: а вы-то что видели, что делали, да и вообще – что в Академии происходит?

 Парни попереглядывались, поухмылялись, а после, вместе с Гиллой, перешли к рассказу, как и что у них было, с момента как я уволок Лауру на балкончик. В исследовательских целях.

 Итак, сидели они в столовке, трепались с народом, наслаждаясь крутизной и всеобщим вниманием. Про наслаждение, конечно, не говорили, но это и до моего ухода было, ну и вообще понятно: аристо не аристо, а когда тебя завышено (это когда других) и объективно (это когда меня хвалят) оценивают – это приятно и радует. Ну на мой уход внимание обратили, и Себ, со смешком, упомянул про то, что Олаф придержал Мари, которая думала за нами с Лаурой направится.

 Это что-то я нифига не понял, озадачился я. Нет, ну на девушек у меня по причине непроглядного ульверосвского скотства, ну и каких-то зловредных, исключительно во вред мне устроенных аристократических бабских заморочек нос (и не только) был направлен, это факт. Но, я, как бы, думал что Мари подруга Олафа первое время. А потом – командные взаимоотношения, да и этикетка. Просто отбрасывал всё ненужное. В общем, лично я никаких шевелений в адрес Мари не делал даже намёками.

 Далее, ещё когда мы вместе сидели, мой интерес к Лауре был вполне себе заметен, можно даже сказать “был за гранью приличий”, хотя приличия эти, как и традиции – вещь довольно расплывчатая. То есть: то, что я девчонку по ножке поглаживал – всем видно не было. Но расположившимся неподалёку членам команды – было. И Мари, хоть время от времени бросала взгляды, никаких, вот совершенно никаких признаков неудовольствия и ревности не проявляла. Даже улыбалась слегка, что почти гарантия, что ей на мои потуги в адрес Лауры было пофиг. Это люди всегда так работают: если что-то напрягающее и неприятное – то человек улыбаться может. Но никогда не расслабленной полуулыбкой: или широкой, или саркастической… ну в общем эмоциональной, скрывающей напряжение.

 Даже Хлоя на нас позыркивала и даже слегка хмурилась, хоть и издалека – это я точно помню, но забил с её “привет-пока Гален” и последующей ретирадой. А Мари – ну окучивает приятель девчонку и окучивает, нормально в общем. То есть вот вообще не понимаю, с хрена ли девчонке за мной с Лаурой срываться, причём ещё чтоб Олаф удерживал. Задачка, в общем и попозже уточню. Потому что: что Себ, что Гилла о моей “аристократической неотёсанности” просто знают. Да и Олаф, я думаю, понимает, кроме того он сам аристократ специфически-традиционный, не очень в стандартные лекала вписывающийся.

Ну ладно, это интерес на попозже. А пока команда рассказывала, причём с разных точек зрения, что происходило. В банкетной не только гудели сирены, но и развернули голоэкраны с физиономией Магистра. Так что о нападении они узнали, да и клич “по Инвиктусам” был без криков. Тут, как я понимаю, играло свою роль именно аристократическое воспитание и подготовка как пилотов с детства. Никаких уклонистов и желающих отсидеться в “Алмазной Цитадели” просто не было, народ рванул к ангарам сразу, выслушивая обращение Магистра уже на бегу.

 Вошли в чат, приняли указания – я-то опоздал, пока дослушал обращение, пока мы с Бронзовым на колеснице из под щита Академии выбрались – группы были распределены. указания розданы. В общем, висели товарищи в группе Инвиктусов, Магистр чётко дал понять – будут идти группами. Сначала – пилоты Академии, мастера наставники. Потом – слушатели с опытом. То есть, построил схемму в которой Инвиктусы гибли медленно и не сразу, отвлекая бешеного энергета.

 И тут, в сторонке, чешу значит я на Бронзовом. Причём Магистр, видимо после того как личным каналом пообщался со мной и Бронзовым, с четверть минуты ругался в общий канал ОЧЕНЬ нехорошими словами (как выразилась Гиллара), ну или матерился как хирдман (как выразился Олаф) на “Бронзового дурака и психованного мальчишку”. Кстати, то ли я автоматически отключился от командного канала, то ли Бронзовый фильтровал, потому что я такого не помню. Ну да и хрен с ним. Через четверть минуты я уже мотылял в городской застройке и вокруг меня бушевала вспышки.

– Я с тобой, если честно, уже попрощался, Гал, – признал Себ.

– Не дождёс-с-ся! – ехидно ответил я. – А дальше?

 А дальше никто толком не знает, потому что геллиот превратился в столб плазмы, пробивший огненный покров и исчез. Ну и я, как победитель, стоял неподалёку. Вообще, как выяснилось, вся наша схватка с тварью заняла порядка полутора минут. В общем – логично, но я был готов поклястся, что десять то минут мы точно бултыхались. А казалось – вообще часы.

 Через минуту Магистр снял режим Алмазной Цитадели с Академии, приказав, именно приказав слушателям и части служителей возвращаться и Академию не покидать, в Инвиктусах или нет. Под угрозой отчисления, точнее вывода из рядов слушателей на основании неподчинения в условиях военного положения.

 Так что мой Триумф народ наблюдал исключительно по голо. И покушение – тоже. И на “бесчестных злодеев” слушатели были реально злыми, по всей Академии. При том, что немалая часть фыркает на “подвиг” и отмечает, что “просто нужный Инвиктус в нужном месте”.

– Прямо как ты сказал, Гален, – ухмыльнулся Олаф.

– Так ведь правда, – пожал плечами я.

 Хотя физиономии команды выражали несогласие, но спорить не стали. А Себ, частично мимикой, частично словами, намекнул на одну… Ну такую, не самую красивую возможность. Может и аристократически-приемлемую, но мне так поступать не хотелось, по крайней мере – пока.

– Если пилоты узнают, Гал, совершенно случайно, то никаких сложностей… – промолчал он.

– Нет, Себ, – твёрдо ответил я.

 Это в натуре граф намекал на “слить Ульверов” общественности. Решение то вроде как простое, эффективное. Но два фактора: первое, кудряшке звиздец. Вот совсем, что… Не чужими руками. Вот если придётся, то сам дурынду прибью, сложно всё, но так правильно. И подленько это выходило, как по мне.

 Но это – эмоции и хотелки, на которые можно было бы и плюнуть. А есть объективный фактор (за который я, к собственному удивлению, ухватился обеими руками): письмо Его Величества. Если Его Августейшество “наблюдает за мной”, а в этом у меня особых сомнений нет, то решение дозволеной им вражды таким образом – вряд ли ему понравится. Больше восьмидесяти процентов на негативные последствия и около тридцати – на летальные в ближайший год. В общем: опаснее всяких там Ульверов, даже на беглый взгляд.

 В общем – выхожу я теперь по Академии чертовски популярным типом. Фанатов как голоактёры, вроде и не имею, но последнее время тема для разговоров. И к моей команде народ клеится, выспрашивает, приятельствует. Тут как бы своя синергия – и наша победа в отборочных, причём такая, весомая. Ну и практически тут же – спасение планеты от опасности системного класса. Ну, не столько планеты, но в общем – понятно. Хотя есть и “недоброжелатели” и немало – которые про “нужное место” и “нужное время” талдычат. Как по мне – нормальная реакция, ничего плохого и недоброго. Но чисто теоретически – гадить могут, хотя таких опасаться слишком сильно не стоит. Стоит тех кто рядом, от кого подлянки не ждёшь – но тоже не слишком, а то свихнутся можно. В общем – всё нормально, скорее даже неплохо.

– Так, Олаф, слушай, – решился я уточнить. – У тебя с Мари что-то романтическое есть?

– Хм, нет, – помотал головой колобок. – Да и не может быть, – уточнил он.

– А?

– Сломаю. Случайно, конечно, но сам понимаешь. А с чего ты поинтересовался Гален? – немного нахмурился он. – Мари – моя подруга. Подруга детства, – фыркнул он, – как она называет. Их клан – наши соседи. Были когда-то конфликты, но сейчас – практически союзники. А с чего ты интересуешься?

– Чтоб понимать что и как у нас в команде.

– Кхм.

– Правда! – возмутился я. – Просто были моменты, которые я не понимал.

– Только прошу, возможно излишне, не обижай…

– Да и не собирался! – возмутился я. – Просто понять хотел – вот сам же удерживал!

– А, – улыбнулся Олаф. – Это – нормально. Ты Ренжи Шики-Хан.

– Чегось? – аж немного окосел я от ну вот уж совсем непотребного обзывательства, причём функционал переводчика браскомма окосел не хуже меня.

– Временный Командир, на миндзоку. Я его не знаю толком, Мари сама тебя так называет. Ну и показал себя “правильным” командиром. В общем, не обижай…

– Да и не собирался! Хотя девчонка хорошая, вообще-то.

– Это да, – покивал Олаф.

– Господа, а я вам не слишком мешаю? – очень ядовито поинтересовалась Гилла, с очень снобски-аристократичным выражением на лице, на что Себ ехидно кивал, предатель такой.

– Не слишком, – честно признал я, под хрюканье всяких аристократов. – Но мы больше не будем. Наверное.

– Очень обнадёживает, – чопорно кивнула Гилла, но всё-таки хихикнула.

 На этом я с командой и распрощался – почти полтора часа протрепались. Пожелал успехов-удачи, обрадовал Себа просьбой “записей занятий”. А что? Меня этот деятель постоянно на записи лекций раскулачивает, а теперь я весь из себя пострадавший, пусть сам мне тащит. Лицо в натуре графа после моей просьбы меня порадовало: нахмурился и, хоть и кивнул, уходил ОЧЕНЬ задумчивый. Видно, не записывал не хрена, но моя просьба – вполне нормальна, особенно с учётом переданных ему записей. И сейчас Меб будет с языком на плече обегать слушателей, клянча записи. Мелочь, а приятно, хех.

Следующими посетителями были троица наших соседей, без Олафа, само собой. Приятельствовали, здоровались и на часть занятий вместе ходили. В общем, встретится с парнями, учитывая их просьбы “принять” – было нормально. С соседями отношения на пустом месте будет портить только дурачьё. Правда… Ну блин, они же аристо, причём “правильные” а не как Олаф, и не свои парни (относительно) как Себ. В общем, поздоровались, поздравили-восхитились. Рассказали как сами во время нападения всё видели. И это было нормально и небезынтересно. Но заняло четверть часа, а вот потом…

– Господа, вы не находите что системная оборона Тау Верде находится в удручающе прискорбном состоянии?

– О да, вы как точно подметили, маркиз. И пути к Ангарам в Академии никак не отвечают условиям военного времени. Представьте – мне даже наступили на ногу! И я не могу привлечь оскорбителя к ответу: его вина ничтожна, виной всему узкие, негодные коридоры!

– Исключительно правильное замечание, барон. А вы что скажете, шевалье Безмолвный?

 Аристократический трёп, чтоб его. Точнее старческое брюзжание, в исполнении моих ровесников. Самое неприятное, что обычно в этих жуть, каких аристократичных тусовках я появлялся с Себастьяном. И в натуре граф с готовностью включался в брюзжание. А вот теперь у меня такого полезного Себастьяна нет, а эти соседушки ко мне обращаются. Типа, побрюзжи-ка Гален с нами, мда. Ну, хоть отмазаться смог – всё же я не в коридоре или столовой там, а в целительских палатах. Да и вообще – в целительском саркофаге, на шлаги в комбез уходящие посетители взгляд украдкой бросали.

 Так что закатил я глаза, да и изобразил страждущего Галена, изо всех сил.

– Вам нездоровится, Шевалье? – не остались мои потуги без награды.

– Признаться, немного, – с мужественно-страдающей физиономией озвучил я, сделав небрежный жест в сторону трубок. – Но вы продолжайте, господа…

– Простите, но вынуждены вас оставить. Примите искренние извинения, шевалье – дела. И скорейшего вам выздоровления.