Read the book: «Хроники Земли Простой», page 26

Глава 12,

в которой

читатель узнает кое-что об архитектуре,

поймёт, как опасно совать руки куда попало,

а также станет свидетелем необычных гонок

Утро в степи, ежели вы ночевали не у костра и под открытым небом, редко сулит приятное пробуждение. Окостеневшие от холода мышцы, пустой урчащий желудок и жажда, нисколько за ночь не притупившаяся – вот каким было утро двух одиноких путников.

Впрочем, всё это лирика унд патетика, нисколько не двигающая тугое действие нашего повествования. Стало быть, прочь ненужные подробности и ближе к делу.

Почтенный Дам Баа проснулся и увидел, что начальник экспедиции стоит, приложив ладонь к глазам козырьком, и напряжённо вглядывается в даль.

– Доброе утро, – с тяжким кряхтением сказал Нухыр Императора.

– Что это за шпиль? – спросил в ответ Микки с’Пелейн. – Вон там, возле рощицы.

Дам Баа перевёл взгляд в направлении указанном начальником экспедиции.

– Великий Сунг, – сказал он. – Хвала тебе. Это университет.

Здание университета являло собой зрелище довольно величественное.

Построено оно было в пору царствования Гомбонамдага Третьего Красивого, коий приходился нынешнему императору прадедом. Отметим, что прозвище «Красивый» в полной мере отвечало данным императора, выделяя наиболее значимую часть его натуры. Так что нет ничего удивительного в том, что как человек красивый и только, Гомбонамдаг Третий испытывал известный пиетет перед людьми умными. Именно в эпоху его властвования научная мысль в Алхиндэ Бэхаа испытала период наивысшего взлёта, что навеки было запечатлено в камне. Вдумчивый читатель уже, наверно, понял, что составители хроник имеют в виду здание университета.

Своим видом университет дерзко бросал вызов всем известным архитектурным канонам Алхиндэ Бэхаа. Исторически сложилось так, что архитектура в Алхиндэ Бэхаа тяготела к формам широким и несколько приземлённым. В качестве примера можно привести Летний императорский дворец, который имел всего полтора этажа, а площадь при этом занимал ну просто огромную.

Здание университета же представляло собой нечто вроде башни, постепенно сужающейся к верху и увенчанной шпилем. Узкие, высокие окна и стены, почти черные от времени придавали зданию совершенно нездешний шарм. Вдобавок, императорские зодчие проявили недюжинную изобретательность, вписывая эту махину в окружающий ландшафт. Собственно на момент начала строительства ландшафта как такового не было, вернее он был, но он был довольно таки однообразен, поскольку являл собой степь с перелесками. Согласитесь, вписывать здание в такой ландшафт задача рутинная и недостойная истинного творца. Решена эта проблема была до безобразия просто: на месте будущего храма была насыпана небольшая гора. Строительство из-за этого затянулось на семь лишних лет, но результат того стоил.

Вид здания, стоявшего на одиноком холме, потрясал. Некоторую пикантность привносило то обстоятельство, что землю для горы строители, не мудрствуя лукаво, брали тут же, так что одинокий холм, в свою очередь стоял посреди рукотворного кратера, который в свою очередь находился на границе леса и степи, так что издалека то обстоятельство, что здание построено на холме, в глаза не бросалось. А вот когда путник подъезжал к краю кратера… Особенно подчеркивали величественность университета приземистые здания преподавательских и студенческих общежитий, расположенные у подножия холма.

В общем, зодчие оставили о себе весьма долгую память. Студенты и преподаватели, каждое утро совершавшие восхождение к храму науки, не забывали поминать недобрым словом гениев архитектуры. Вероятно, это как-то связано с присущей человеку неблагодарностью и склонностью недооценивать деяния предков.

Был полдень, когда Микки с’Пелейн и почтенный Дам Баа подошли к северному краю университетского котлована. Вышли они довольно удачно – как раз к тому месту, где имелся единственный пригодный для лошадей спуск. Впрочем, удача эта выглядела довольно сомнительно, поскольку пешему путнику в принципе было всё равно где спускаться в котлован – крутизна склона позволяла пешему сделать это в любом месте. Хотя, с другой стороны, оба путника были уже порядочно измождены дорогой, жаждой и голодом, так что дополнительные усилия, которых потребовал бы спуск по крутому склону, им были явно ни к чему.

Какое-то время они стояли и смотрели на открывшуюся их взору картину. Затем они, ни слова не говоря, двинулись вниз, по дороге, гигантским радиусом ведшей прямо к зданию университета.

Был полдень, когда экспедиция южан добралась до западного края университетского котлована. Все пребывали в несколько возбуждённом настроении, поскольку конец экспедиции был уже близок, это во-первых, и шли они всё-таки, как ни крути, к дракону, это во-вторых. Хромой Сом вместе с Эрдэ Гором, оба конные, приблизились к краю котлована, и застыли в былинных позах – одна рука с небрежно зажатыми поводьями вольно лежит на бедре, вторая козырьком приложена ко лбу, взор орлиный, спина прямая. Однако лошади, тут же принявшиеся щипать траву, несколько, на взгляд мага, былинности поубавили, но с этим пришлось смириться.

Вдруг Эрдэ Гор насторожился. Хромой Сом почувствовал это по тому, как южанин напрягся всем телом и привстал в стременах.

– Кто это там? – спросил Эрдэ Гор.

Маг прищурился, пытаясь разглядеть, что же там такое происходит. Разглядеть удалось немного. Какие-то две фигуры, брели вниз по спуску, ведущему в котлован; сердце мага стукнуло неровно – ему показалось, что он узнаёт одну из фигур.

Был полдень, когда черные рыцари форсированным маршем достигли, наконец, южного края котлована. Бритва Дакаска осадила коня и в несколько быстрых взглядов оценила обстановку на театре гражданских действий.

С севера к холму со зданием университета брели две фигурки, в одной из которых намётанный глаз Бритвы легко опознал Микки с’Пелейна.

На западной стороне виднелась группа всадников. Бритва увидела, как они спешились. Сомнений не оставалось – они тоже стремились к университету.

– Морт! – крикнула Бритва. – Оставь кого-нибудь с лошадьми! Остальные за мной!

И спрыгнув с коня, Бритва Дакаска кинулась вниз по склону. Лязг металла и сдавленные проклятия за спиной подсказали ей, что приказ её выполнен в точности.

Хромой Сом не совсем понимал, зачем они так торопятся к зданию университета, но ревностность, которую являл Эрдэ Гор и остальные южане, не оставляла сомнений в важности этого действия. Рядом, ну может, отставая совсем ненамного бежали Аманда и Белинда, увлекаемые держащим их за руки Бухэ Барилданом. Впереди, время от времени оглядываясь, трусили Бэйб, Бойб и Буйб, вызывая безотчётную неприязнь бегущих той лёгкостью, с которой они поддерживали и превосходили темп, предложенный людьми.

– Проклятье! – вскричал Дам Баа, и неожиданно обогнал начальника экспедиции.

– Что случилось? – вскричал в ответ начальник экспедиции и побежал вслед за Нухыром с торбой по образованию.

– Это! Южане! – в два приёма выкрикнул почтенный Дам Баа и прибавил шагу. Это усилие чуть было не оказалось роковым – утомленное тело Нухыра подчинилось воле хозяина не очень охотно, вследствие чего Дам Баа заплёл сам себе ноги и рухнул в дорожную пыль. Однако он тут же вскочил, и Микки увидел, что теперь лицо Нухыра с торбой по образованию украшено длинной ссадиной поперек лба, на которой кровь мешалась с пылью. Дам Баа машинально провёл по лбу рукой, мельком посмотрел на кровь на своей ладони и побежал дальше.

Бритва Дакаска бежала легко, следом так же легко бежали Чёрные рыцари. Бритва сразу прикинула на глаз расстояние до университета в поллата, и определила темп, который позволил бы им достичь цели максимально быстро, и при этом не упасть без сил на пороге университета.

Теперь Хромой Сом был уверен, что один из двух бегущих – это владетель Бленда. Мысль эта сильно мешала сосредоточиться на беге. Как-то в голове не укладывалось, что есть необходимость состязаться с Микки в скорости перемещения. Тем не менее маг старался.

К устью дороги, что вела на вершину холма, к зданию университета, все три группы пришли почти одновременно.

Император и другие сопровождающие лица подъехали к котловану в каком-то смысле весьма вовремя. Обзор что и говорить был отличный: всё происходящее было видно как на ладони.

Развязка была близка. Каждую из групп, стремящихся к дракону, от здания отделяло не более ста шагов. Предпочтительнее других смотрелись южане. Бритва хоть и превосходила их скоростью бега, но слишком уж велик был гандикап, а Микки и Дам Баа, хоть и миновали уже здание общежития, с каждым мгновением всё больше теряли в скорости.

В здании университета что-то взревело. С тихим и нежным на фоне этого шума звоном посыпались стекла из уцелевших окон. Лошади, оставленные у края котлована, испуганно всхрапнули и шарахнулись в разные стороны. Янданцэбэг Первый Проворный лишь чудом не вывалился из седла. Кое-как удержав коня на самом краю котлована, Император взглянул на здание университета, и более уже взгляда своего от открывшейся картины оторвать не мог.

Над университетом словно распустился огромный цветок, ножкой которого служил шпиль здания. В следующий миг стало ясно, что лепестки цветка – это крылья.

Дракон взмахнул крылами и снова издал яростный вопль.

Люди бежали прочь от здания университета. Чрные рыцари позднее в своё оправдание сказали, что последовали примеру начальства, что было не совсем верно – сэр Морт с обнажённым мечом в руке остался стоять, и бессильно пал на левое колено, лишь когда дракон пролетел над его головой. Бритва Дакаска впервые в своей жизни испытала страх, с которым совладать не смогла – и это испугало её ещё больше. Хромой Сом и Эрдэ Гор до таких глубин самоанализа не опускались и просто драпали со всех ног.

Дам Баа при виде дракона упал ничком на землю.

Микки с’Пелейн застыл, словно соляной столб и заворожено смотрел, как дракон, стремительно набрав высоту, по выверенно-точной траектории спланировал вниз, прямо на юного владетеля Бленда. В голове Микки страх отсутствовал напрочь. Было ощущение вопиющей несправедливости всего происходящего, слегка притупленное голодом, жаждой и усталостью, но страха не было. Лишь когда дракон приблизился настолько, что стало отчётливо видно, какой он громадный, какое холодное выражение застыло в его немигающих глазах, Бывший Король гномов зажмурил глаза.

Так, стоя с закрытыми глазами, он услышал какой-то мощный шелест – вероятно, от складываемых крыльев. Затем чей-то низкий и могучий голос произнёс:

– Здравствуй, дорогой.

Дам Баа приподнял голову, увидел, что эти слова произнёс дракон и что обращается он при этом к Микки с’Пелейну. "Великий Су…", – подумал он и потерял сознание.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВРЕМЯ МЕЧА

Предположим, что мы можем видеть глазами птицы. Пусть это будет какая-нибудь достаточно солидная птица, способная лететь плавно и величаво, но пусть эта солидность не мешает ей, если надо, перекувыркнуться прямо в воздухе. Под эти требования вполне подойдёт грач. Ещё пусть наш грач летит над Южной Вентаной на высоте, которую легкомысленные люди несколько расплывчато именуют высотой птичьего полёта.*** И мы скользим в захватывающем дух полёте, поскольку не забывайте, мы видим глазами грача! – а под нами расстилается обширный лес. Это Шельдская дубрава, величественная и от этого немного мрачная, но поскольку для грача всякая величавость – пустой звук, мы тоже ею пренебрежём.

(***Ибо человек серьёзный непременно поинтересуется, какая именно птица имеется в виду, ведь любому ясно, что у пингвина и орла высота полёта значительно отличается. – Прим. сост. хроник).

Но вот лес прерывается блескучей лентой реки, и взгляд наш начинает скользить на север, вдоль посверкивающей синевы Шельда. И мы видим небольшую усадьбу на берегу. И она вырастает в наших глазах, и это вполне нас устраивает, поскольку мы стремимся именно туда.

Подлетев поближе, мы видим, что усадьба эта внешне не примечательна ничем.

Потемневшие от времени стены, дверь, маленькие затянутые слюдой оконца, крыша, труба. Как по заказу, именно в это мгновение в дом заходит мужчина, надо полагать, обитатель этого дома. Давайте же покинем тело грача, столь любезно послужившее нам, и следом за мужчиной зайдём в дом.

Внутри дома тоже ничего особо примечательного не наблюдается. Печь, стол, лавки, сундуки и топчан.

Значит, что-то мы пропустили. Давайте ещё раз.

Стены, печь, стол, топчан.

Стоп. Вот оно.

Топчан.

На топчане лежит человек. Грудь у него перетянута тугой повязкой. Сквозь светло-серый холст перевязки проступают бурые пятна.

За окном кричит грач.

Человек открывает глаза.

Глава 1,

в которой

наши герои разговаривают с драконом и узнают много нового, в том числе о некоторых особенностях мышления драконов,

а также о том, как они вообще смотрят на жизнь;

кроме того, в этой главе читатель становится свидетелем весьма знаменательного события

– И всё-таки… – Ниса Намлок подбросил в камин ещё одно полено и задумчиво повторил, – и всё-таки у меня из головы этот случай нейдёт.

– Ага, ага, – многозначительно подтвердил Паза Скроллок и снова наполнил рюмку.

– Даже если допустить, что это нелепая случайность… – и магистр тяжко вздохнул, – но мы как раз не имеем такого права.

– Эт-точна, – согласился Скроллок и снова наполнил рюмку.

– Даже если у нас будет всего лишь намёк на угрозу, мы обязаны быть готовы к принятию всех необходимых мер, вплоть до производства живой воды в промышленных масштабах.

Пазу Скроллока упоминание о живой воде озадачило. Он даже перестал наполнять очередную рюмку и посмотрел на магистра. Тот толкал в камин очередное полено, и лицо у него было вдохновенно-удовлетворённое. Было похоже, что магистр процитировал давно полюбившееся ему высказывание, которое ему весьма хотелось привести при удобном случае, да вот случай представился только сейчас. Впрочем, возможно, это были всего лишь отблески пламени.

– Чеоы ва-алнуетесь? – тяжко шевеля языком, сказал Скроллок. – Шта лли всякий Претендент-т до конца проходил Инициа… Ини-ци-а-циу… ю? Да ннну…

– Так-то оно так, – вздохнул магистр, – но только ведь два Поступка он уже совершил.

– Не знаю, – сказал дракон. – Не знаю, что на меня нашло. Просто морок какой-то.

Вид при этом дракон имел весьма смущённый, что, вообще говоря, выглядело весьма внушительно. Впрочем, возможно, эта внушительность проистекала из общей внушительности дракона. Базис, так сказать, и надстройка.

– Просто показалось, – продолжал меж тем дракон, по-прежнему имея смущённый вид, – что я вижу перед собой своего бывшего друга. Ну, я и обрадовался.

– М-да… – сказал Хромой Сом. Эта была единственная озвученная реакция потрясённой публики.

– А почему вы говорите «бывшего»? – спросил Микки, который в силу своей несложной душевной организации быстрее других (читай – сразу) справился с душевным потрясением (читай – не ощутил никакого потрясения).

– Ну, в последние двадцать лет он что-то перестал ко мне обращаться.

– А может он обращался, просто вы не заметили? – спросила Белинда.

– Да нет, – печально сказал дракон. – Я бы почувствовал.

Наступила тишина. Прошло уже пять секунд, но, по счастию, Хромой Сом не дал ей превратиться в неловкую паузу.

– Да, – сказал наконец Хромой Сом. – Не очень-то по-дружески с его стороны.

И снова наступила тишина. Отметим, что Бэйб, Бойб и Буйб тоже находились в зале, но, глядя на дракона, предпочитали не отсвечивать и вели себя подчёркнуто скромно.

В сторонке послышалось деликатное покашливание. Однако, несмотря на всю его деликатность, было в этом кашле нечто такое, что заставило всех посмотреть в эту самую сторонку. Там стояли Эрдэ Гор и Дам Баа собственными персонами.

Небольшое, но обязательное отступление. Пора бы уже описать нашему читателю место действия.*** (***Не в смысле, что читатель его должен описать, а что пора бы уже составителям хроник самим это сделать, ибо. – Прим. сост. хроник). Разговор с драконом происходил в актовом зале университета. Отличное было место. Затхлое, полное остатков былой академической роскоши, и довольно просторное. Именно по причине просторности на разговоре в актовом зале и настоял Аристотель. Тьфу ты. Вот еще одна вещь, о которой уже давно пора сообщить читателю.

Дракона звали Аристотель. Во всяком случае, он представился именно так. Великолепная особь, двадцать два шага длиной, около трех метров в холке и довольно разговорчивая.

А теперь вернёмся к Нухыру Императора и предводителю южан.

– Видите ли, – сказал Дам Баа. Эрдэ Гор недовольно на него покосился, но для начала смолчал. – Это всё-таки экспедиция департамента образования первой обнаружила дракона.

– И что с того? – спросила Аманда. Хромой Сом покосился на неё недовольно, но наученный горьким опытом, смолчал.

– Стало быть, нам принадлежит право первого разговора.

– Это с чего вы взяли, интересно? – поинтересовалась Аманда и сделала некое движение плечами, и магу отчего-то вспомнился Эрвин Куман в своём последнем бою.

– Как… – растерялся Дам Баа. – Мы же первые…

– И что? – сказала Аманда.

Дракон шумно вздохнул. Все посмотрели на дракона. На дракона, который шумно вздыхает, просто нельзя не посмотреть.

– Да-а-а… – сказал он протяжно, с ясно различимыми ностальгическими нотками в голосе. – Совсем как Сюзанна Большая. Прям аж в подкрылок отдалось.

– Та-ак, – сказала Аманда. – А это ещё кто?

– Вы её не знаете, – печально сказал Аристотель.

Все замолчали. Эрдэ Гор почувствовал, что момент для вступления в разговор самый подходящий. Здесь он был не совсем прав, поскольку Аманда… ну да ладно. Бог с ним. Всё равно это никак не проявилось.

– Скажите, уважаемый Аристотель, – сказал Эрдэ Гор бархатным голосом. – А почему вы так внезапно… э-э-э… вылетели из здания университета?

– Опыт проводил, – сухо сказал Аристотель. – На предмет дисперсии человеческих реакций.

Опять наступила потрясенная тишина. Положительно этот дракон был просто кладезь непонятных поступков и слов.

– И как? – осторожно поинтересовался Эрдэ Гор.

– Ничего нового, – сказал дракон. – Вы, я имею в виду людей, не очень изобретательны в этом смысле.

– Нет, – слегка раздражённо сказал Эрдэ Гор. – Это всё не то. Простите Сунга ради, но давайте ближе к делу.

– Давайте, – покладисто сказал Аристотель.

– Вы должны нам ответить на несколько вопросов.

– С какой стати? – удивился дракон.

Теперь удивился Эрдэ Гор.

– Ну вы же Дракон Отвечающий?

Аристотель задумался.

– Интересно, – сказал он с задумчивым выражением морды. – Можно, конечно, и так сказать. Только поправочка. Я отвечаю на те вопросы, которые сам же себе и задаю.

Дам Баа тонко улыбнулся, с превосходством во взоре поглядев на своего конкурента. Массивная дверь, ведущая из актового зала, приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулась голова. Дам Баа посмотрел на эту голову вопросительно, и голова с готовностью кивнула. Дам Баа снова улыбнулся, и Эрдэ Гор затревожился, не без основания полагая, что всё, что его конкуренту хорошо, для него – проблема.

Да, торжественно подумал Дам Баа, ситуация подготовлена. Конечно, в начале разговора дракон его проигнорировал, но это не важно. Куда важнее то, что воспоследует сейчас.

Дверь распахнулась настежь.

– Ага! – сказал почтенный Дам Баа.

– Что "ага"? – спросил уважаемый Эрдэ Гор.

– Их Великость Даже в самой Малости Император Всего Алхиндэ Бэхаа, Очаг окрестных вод, Друг Сегоя ушедшего и Соцветие невыразимой мудрости Янданцэбэг Первый Проворный! – торжественно провозгласил Нухыр Императора с торбой по образованию.

В актовый зал вступил Император в сопровождении своего Главного Нухыра и первого десятка конвойной сотни.

Если исключить из окружающей обстановки разруху, царившую вокруг, то можно смело сказать, что это было одно из самых эффектных появлений в биографии Императора Всего Алхиндэ Бэхаа Янданцэбэга Первого Проворного. Император двинулся к трибуне, с любопытством поглядывая по сторонам. До сих пор, в силу своей молодости, Императору в университете бывать не доводилось, а рассказов от некоторых старших товарищей о студенческой жизни он наслушался в избытке. Рассказы эти, хоть и несколько однообразные в части перечисления студенческих забав, тем не менее, производили на юного императора сильнейшее впечатление, в основном из-за эмоционального возбуждения, в которое приходили рассказчики, со вкусом вспоминавшие свои студенческие годы. Император, озирая актовый зал, меж тем добрался взглядом до Бэйба, Бойба и Буйба и улыбнулся. Было видно, что вид трёх боевых свиней доставляет ему удовольствие.

Все присутствовавшие, за редким исключением, пребывали в столбняке. Лишь Дам Баа, поскольку он лично, можно сказать, подготовил приезд Императора заранее, и Аристотель в силу своей наглой драконьей сущности, а также лица, сопровождавшие императора – поскольку им должность не позволяла – в шок не впали. При этом Нухыр Императора с торбой по образованию смотрел на шествующего императора с торжеством, дракон – с любопытством. Ему было интересно, что такого есть во типичном владыке земном, что выделяет его из числа остальных людей.

Дам Баа почтительно припал на правое колено, одновременно приложив руку к сердцу. Остальные, хотя и не сразу, последовали его примеру. Дракон озадачено посмотрел по сторонам и предпринял попытку принять аналогичную позу. Получилось плохо, но внушительно.

– Ваше императорское величество! – Дам Баа, не выпрямляя спины, встал с колена и шагнул к императору. – Дракон Аристотель! – и указал рукой.

Аристотель подумал и поклонился.

– Аристотель! – Дам Баа обратился уже к дракону. – Их Великость даже в самой Малости Император Всего Алхиндэ Бэхаа, Очаг окрестных вод, Друг Сегоя ушедшего и Соцветие невыразимой Мудрости Янданцэбэг Первый Проворный!

Император с любопытством глядел на дракона.

– Да-а, – сказал он восторженно. – Здоровый какой.

Дракон недовольно хмыкнул. По актовому залу пронеслась волна тёплого воздуха.

– Не понимаю, – ворчливо сказал дракон Аристотель. – Почему вы все всегда делаете акцент на моих физических данных?

– Разговаривает! – ещё восторженней сказал император.

Дракон шумно вздохнул, и атмосфера в актовом зале заметно накалилась.

– А можно, – выдохнул император, – с вами общий портретик?

Дракон с шумом набрал воздуху.

Дам Баа почувствовал, что пора вмешаться.

– Ваше императорское величество! – сиплым от волнения голосом вскричал он. – Позвольте преподнести вам в дар это прекрасное творение Сегоя Ушедшего! Этого великолепного дракона по имени Аристотель!

Позднее в своё оправдание он сказал, что, дескать, это стены университета навеяли столь бредовую идею.

Дракон уселся на хвост и совсем по-человечески развёл передними лапами.

– Ну-у, – сказал он. – Это ваще!

И фыркнул. В актовом зале стало совсем жарко.

За сим Аристотель взмахнул хвостом, с грохотом опустил его на сцену актового зала, отчего случившийся там стол президиума развалился пополам.

– Ай! – сказал Хромой Сом.

– Слушайте, – громко сказал Аристотель. Слово "громко" здесь означает, что дракон сказал это по-настоящему громко, что засвидетельствовала пара вылетевших из окон стёкол. – Что вам всем вообще от меня надо? Или вы… – и дракон артистично исполнил волнообразное движение телом, распустив и собрав мышцы, – вы сюда явились с целью оскорблять меня?

Как ни странно, вопрос этот неожиданно снял молчаливую напряжённость, воцарившуюся было в зале. Разыгралась безобразная сцена, в ходе которой Дам Баа и Эрдэ Гор выдвинули каждый по доброму десятку нелогичных и противоречащих друг другу аргументов, заявляя своё право на общение с драконом первыми. Дракон, в котором в котором снова разыгралось человекознатческое любопытство, с интересом наблюдал за дискуссией. Император следил за своими подданными без интереса, но до поры до времени вмешиваться был не намерен, поскольку свара между Югом и Севером – это было что-то вроде обряда.

Традиция, освящённая временем.

В общем, перепалка развивалась по кругу, и все присутствующие откровенно заскучали.

В конце концов, когда Дам Баа и Эрдэ Гор начали повторяться по третьему разу, дракону это наскучило.

– Знаете что, – сказал Аристотель и совсем так как это делают некоторые курильщики в форточку, вытянул шею и выпустил в окно длинную струю пламени. – Вы мне надоели.

Эрдэ Гор и Дам Баа замерли на полуслове, зато в глазах императора проснулся теплый живой интерес. Он подошёл к к Аристотелю, позади закхекал было предупредительно Бат Бэлиг, но император оставил это дело без внимания.

– Что вы имеете в виду? – спросил он у дракона, внимательно глядя в его левый глаз. Смотреть сразу в оба глаза дракона смотреть у человека не получается чисто физиологически. Попробуйте посмотреть в глаза быку с расстояния примерно в полшага, и вы поймёте, что я имею ввиду.

– Я не собираюсь удовлетворять чьи-то амбиции, – сказал дракон, сфокусировав глаза на близстоящем императоре, отчего взгляд его слегка окосел. – Для меня куда важнее мои личные желания.

На последней фразе Император оживился ещё больше.

– И-и-и… – сказал он, – каковы же ваши… э-э-э… пожелания?

Как ни странно, здесь дракон задумался.

– Мои пожелания… – сказал он. При этом взглядом он задумчиво скользил по персонам, наполнявшим актовый зал университета. В какой-то момент остановился на Бэйбе и, – так совпало – облизнулся. Что и говорить, момент был неудачен. Поймав на себе драконий взгляд, Бэйб, не стесняясь нисколько, взвизгнул и ринулся прочь из зала, за ним следом рванули его товарищи, соорудив по пути что-то вроде бордюров из павших тел зазевавшихся алхиндцев.

Дракон смутился, и нервно забарабанил пальцами левой задней ноги по полу. Когда множественное движение приводивших себя в порядок алхиндцев улеглось, Аристотель обнаружил, что теперь все смотрят на него. В общем-то, все и до этого смотрели на него, но теперь это делалось всеми как-то особенно акцентированно. Под прицелом общественного внимания Аристотель смутился ещё больше, попытался барабанить ещё и пальцами правой задней ноги, но сбился, расстроился окончательно и стал смотреть в пол.

– Ах, – сказал император. – Немного некстати они убежали. У меня для них есть подарочек.

– Ну так что же вы хотели? – поинтересовался Микки с’Пелейн. Ему и в самом деле было интересно.

– Что? – поднял голову Аристотель. – Ах да… я… хотел… э-э-э…

И тут какая-то мысль пришла ему в голову, и дракон сразу приободрился.

– Знаете…

– Нет, – сказал Микки.

– Что? Впрочем, не важно, – сказал дракон. Странное дело, но похоже, они прекрасно понимали друг друга. – Вообще-то я хотел подарить его своему другу, но… В общем, вот.

И он вынул откуда-то из складок своего тела большой самоцвет. Солнечный луч упал на него из окна, и он отозвался таким пронзительным и чистым цветом, что всем стало ясно – это рубин.

Бат Бэлиг кхекнул совершенно отчётливо, загомонили вокруг алхиндцы, возмущённые столь наглым нарушением субординации, но Аристотеля это нисколько не смутило.

– Красивый, правда? – застенчиво сказал он. – В отличие от моих соплеменников, я к сокровищам, в общем-то, равнодушен. Но этот камешек мне очень понравился, и я решил назвать его Звезда Востока.

– Что?! – крикнул Хромой Сом. Все посмотрели на мага.

Маг находился в сильном возбуждении.

– Знаете что, – Скроллок попытался наполнить очередную рюмку, но преуспел лишь наполовину и задумался, разглядывая лужицу, которая медленно расползалась по столу.

Магистр терпеливо ждал, но осознав, что лидер магов ортодоксального толка взял паузу надолго, решил его поторопить.

– Нет, не знаю! – сказал магистр, может быть, чуть резче, чем надо было. Паза Скроллок вздрогнул и быстро наполнил рюмку.

– Я бы так не волновался, – неожиданно бойко сказал он. – Если с первыми двумя все-таки было ясно, то третий-то ва-аще непонятен. Никто… я справки наводи-ил! – никто не знает о существовании объекта под названием Звезда Востока. А не то что даже как её добыть.

И таки накатил ещё рюмашку. Магистр машинально попытался затолкать в камин ещё одно полено, но был вынужден отступить, обнаружив, что камин плотно забит ими так, что пламя еле-еле пробивалось сквозь дрова.

– Всё равно… тревожно как-то. Тут поневоле призадумаешься, что хуже – вторжение или же этот Претендент. А? Как ты думаешь? – спросил магистр и обнаружил, что его правая рука и ближайший помощник крепко спит.