Quotes from the book «Бойцовский клуб»
В доме отца моего обителей много. Разумеется, нажав спусковой крючок, я умер. Лжец. И Тайлер тоже умер. Над головой кружат полицейские вертолеты, а Марла и люди из группы поддержки, которые не могут спасти себя, пытаются спасти меня – конечно, мне пришлось нажать спусковой крючок. Это было лучше, чем реальная жизнь. И твое единственное совершенное мгновение не может длиться вечно. На небесах белым-бело. Обманщик. На небесах царит тишина, и все носят обувь на резиновой подошве. На небесах я могу спать. Люди пишут мне на небеса, уверяют, что помнят меня. Я их герой. Я поправлюсь. Ангелы здесь ветхозаветного типа, легионы и лейтенанты, небесное воинство, которое работает по сменам и суткам. Кладбище. Вместе с едой на подносе – таблетки в бумажном стаканчике. Игровой набор «Долины кукол». Я встретил Господа, он сидел за длинным ореховым столом, и стена за ним была увешана дипломами. Господь спросил меня: – Почему?
Есть класс сильных, молодых мужчин и женщин, они хотят прожить жизнь не зря. Реклама заставляет их гоняться за машинами и шмотками, какие им не нужны. Целые поколения выполняют работу, которую ненавидят, ради того, чтобы купить то, что им не нужно.
Почему я причинил столько боли? Неужели не осознавал, что каждый из нас – священная, единственная в своем роде снежинка особой, уникальной индивидуальности? Неужели я не вижу, что все мы – проявления любви? Я смотрю на Господа, который делает записи за своим столом. Он все понял неправильно. Мы – не особенные. Но мы не дерьмо и не мусор. Мы – это мы. Мы – это мы, и что случается, то случается. А Господь говорит: – Нет, это не так. Да. Что ж. Как угодно. Господь ничему не учится. Господь спрашивает, что я помню. Я помню все. Пуля из пистолета Тайлера разорвала мне другую щеку, одарив меня ухмылкой от уха до уха. Как у злобной хэллоуинской тыквы. Японского демона. Алчного дракона.
Воскрешение возможно только после катастрофы.
. Младенцы не спят так крепко. Каждый вечер я умирал – и каждый вечер рождался вновь.
Прижимая дуло пистолета к моему нёбу, Тайлер говорит: – На самом деле мы не умираем. Языком я чувствую дырки-глушители, которые мы просверлили в стволе. Основной шум при выстреле производят расширяющиеся газы; кроме того, есть еще звуковой удар от быстро летящей пули. Чтобы сделать глушитель, нужно
здания выскальзывает очередная картотека, ее ящики выдвигаются, и ветер подхватывает и уносит листы белой бумаги. Восемь
Одной минуты достаточно, сказал Тайлер, ради этого приходится потрудиться, однако минута совершенства того стоит. Мгновение – вот чего обычно ждешь от совершенства.
В то время моя жизнь казалась чересчур полноценной, и, может, нужно разбить себя вдребезги, чтобы стать чем-то лучшим.
– Лишь утратив все, что имел, получаешь свободу делать что угодно, –
