Read the book: «Путь становления Коммунистической партии Китая»
Глава 1
История о том, как призрак коммунизма тёмной ночью бродил по просторам Китая и собрал отряд настоящих бойцов
Бьёт колокол гуманизма!
Восходит заря свободы!
Окиньте взглядом будущее нашей планеты –
по всему миру будут реять красные флаги!
Этими словами в 1918 году Ли Дачжао, будучи заведующим библиотекой Пекинского университета, обратился к китайскому народу, свято верующему в светлое будущее.
«Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма» – так начинается «Манифест Коммунистической партии», переведённый на китайский язык в 1920 году учёным и педагогом Чэнь Вандао. Существует и современная версия перевода этой фразы, она хорошо знакома всякому, кто когда-то читал «Манифест».
Семьдесят лет назад издание китайского перевода пробудило народ от крепкого сна. Каждое слово Карла Маркса и Фридриха Энгельса, подобно мощному взрыву, пронеслось по китайской земле, освещая прогрессивному человечеству путь к неиссякаемому источнику силы. Большинство коммунистов Китая сформировали свои убеждения именно на основе этой книги.
Позднее, в 1920 году, Мао Цзэдун отметил: «Лишь после прочтения «Манифеста Коммунистической партии» я узнал, что в истории человечества была классовая борьба и что именно она служит движущей силой общественного развития».
Возможно, что для современных людей история распространения этой книги – всего лишь далёкие события прошлого, однако любые перемены в истории начинаются с первого шага, которым и стало издание «Манифеста». Каким бы ни было дальнейшее развитие событий, начало пути останется незабываемым. Поэтому почти 30 лет спустя Чжоу Эньлай обратился к переводчику Чэнь Вандао со словами: «Нас воспитали именно Вы».
Когда в 1920 году издавали этот труд, Дэн Сяопин был на пути во Францию, куда направлялся по работе и учебе. Позже, вспоминая молодые годы, он также отмечал, что его первым учителем стал именно «Манифест Коммунистической партии».
Лю Шаоци вспоминал: «В то время я ещё не был членом компартии и стоял на перепутье: решаться на этот шаг или нет. Тогда я и прочитал «Манифест», причём несколько раз. Именно из этой книги я узнал о том, что себой представляет коммунистическая партия, какие у неё цели, благодаря ей понял, готов ли я посвятить себя её делу. В конце концов, после долгих и глубоких размышлений я принял решение вступить в партию, ведь ради такой великой цели не страшно даже жизнь свою отдать».
В 1926 году секретарь партийного отделения деревни Люцзи города Дунъин провинции Шаньдун товарищ Лю Лянцай наконец получил свою копию «Манифеста». С тех пор этот труд стал настольной книгой для всех членов местной партийной ячейки. Лю Лянцай часто цитировал постулаты «Манифеста» местным жителям. Безграмотные люди зачастую спрашивали у него: «А кто это сказал? Мы такого раньше не слышали!» Лю Лянцай, в ответ указывая на портрет Карла Маркса на обложке книги, объяснял: «Вот этот бородач».
Тогда жители деревни прозвали «Манифест Коммунистической партии» книгой бородача. Часто можно было услышать такую фразу: «Делай, как бородач говорит, – не ошибешься!» На этой книге выросло несколько поколений коммунистов, и более 190 уроженцев деревушки Люцзи встали на путь Революции, 28 из них пали героями.
В 1931 году по распоряжению партийной организации Лю Лянцая перевели на работу в другое место. Перед отъездом он передал свою копию «Манифеста» в руки нового секретаря ячейки – Лю Каовэна.
В 1932 году до своего ареста Лю Каовэн успел передать книгу на хранение старому члену компартии Лю Шихоу. Тот, в свою очередь, спасая «Манифест» от изъятия членами Гоминьдана, закопал книгу под печкой, а потом перенёс её в зернохранилище. После ещё нескольких перемещений книга в конце концов оказалась в птичьем гнезде на фронтоне здания.
18 апреля 1941 года марионеточные войска провели зачистку деревни Люцзи, весь населённый пункт охватил страшный пожар. К вечеру того дня Лю Шихоу, уже успевший покинуть деревню, тайком вернулся обратно и спас «Манифест» из горящего здания.
После основания Китайской Народной Республики он решил восстановить уже рассыпающуюся книгу, заново сшил её хлопчатобумажными нитями, на титульном листе поставил свою личную печать, обернул произведение слоями промасленной бумаги и старой синей ткани и аккуратно уложил в лаковую шкатулку. В 1975 году, на 85-м году жизни, Лю Шихоу передал свою копию «Манифеста Коммунистической партии» государству.
История всегда строго отбирает те группы людей, которые сумеют ухватить ритм её дыхания, а также тех, кому предстоит бороться за правое дело.
Однажды тёмной ночью «призрак коммунизма» оказался на китайском материке, побродил и собрал целый отряд настоящих бойцов.
В сумерках 29 июня 1921 года юный парень из провинции Хунань Мао Цзэдун вместе с уже немолодым Хэ Шухэном прибыли на пристань Сяосимэнь в городе Чанша и сели на небольшой пароход, направляющийся в Шанхай.
Вечером 23 июля они и ещё более десяти человек собрались вместе в Шанхайской французской концессии, находящейся по адресу ул. Ванчжилу, дом 106 (нынешняя ул. Синъелу, дом 76), чтобы открыть новую страницу в новейшей истории страны – основать Коммунистическую партию Китая. Позже потомки назовут это собрание I общенациональным съездом КПК.
Неожиданно в ночь на 30 июля ворвался незнакомец и прервал прения делегатов. Он заявил, что ищет некоего председателя Вана из общественного объединения. Этот вопрос вызвал подозрения участников, они были вынуждены прервать заседание и быстро покинуть место событий. И не зря, так как вскоре туда прибыла группа французских полицейских и бесцеремонно обыскала всё помещение. К вечеру того дня делегаты решили продолжить собрание уже в другом месте, в районе Наньху города Цзясин провинции Чжэцзян.
Там они переоделись в туристов, сели на разукрашенную красным цветом джонку и окончательно утвердили программу партии и «Резолюцию о текущей практической партийной работе», а также избрали Временное бюро, в состав которого вошли Чэнь Дусю, Чжан Готао и Ли Да, секретарём стал Чэнь Дусю. В самой первой программе КПК рассматривались такие важные вопросы, как революционная армия, диктатура пролетариата, ликвидация капиталистической системы частной собственности, включение в состав Коминтерна и т.д. Сегодня, глядя на эти положения, взятые, в основном, со страниц книг, мы понимаем, что они довольно абстрактны и оторваны от реальной политической обстановки в стране, однако всё равно стали символом того, как партия, сумевшая коренным образом изменить общественный строй в Китае, начала свой дальний путь на борту маленькой джонки.
Джонка Красная, точка отправления Красная, путь Красный, история Красная – всё это и есть наши координаты к светлому будущему.
Среди тринадцати делегатов I съезда КПК самому старшему было 45 лет, а самому младшему – 19. Таким образом, средний возраст участников составляет 28 лет – столько как раз и было на тот момент Мао Цзэдуну. Этими молодыми людьми двигал дух перемен, они всем сердцем стремились создать новое, справедливое общество на территории древней китайской цивилизации. Никто из них, скорее всего, тогда даже представить себе не мог, насколько стремительным будет рост их маленького формирования.
Сто лет пролетели, словно миг. Из тех тринадцати делегатов уже никого не осталось на этом свете. Однажды глубокой тёмной ночью они тайком собрались вместе, чтобы зажечь необычайно яркое пламя в истории Китая, а потом их пути разошлись: каждого ждала непохожая на другие, судьба. Были и те, кто пал духом и решил сдаться; некоторые, изначально настроенные весьма решительно, в итоге предали Революцию, а кто-то даже стал изменником национальных интересов. Однако большинство из них вышли на передовую революционного движения, не жалея при этом даже собственной жизни.
Время беспощадно отсеивает лучших среди бойцов. Когда-то все они стояли по одну сторону баррикад, но финал у каждого оказался своим. Очевидно, что мы должны поразмышлять не только над событиями того периода в целом, но и над судьбой каждого участника в отдельности.
Глава 2
КПК и Гоминьдан. История создания и прекращения союза
В августе 1922 года компартия Китая по рекомендации Коминтерна провела экстренное заседание в тихом местечке у озера Сиху, на котором обсуждался вопрос сотрудничества с Гоминьданом.
Для коммунистов того времени создание союза было наилучшим решением. Власть в стране на тот момент принадлежала весьма влиятельной Бэйянской группировке, существенную поддержку которой оказывали империалистические державы. Полагаться в подобном случае только на рабочее и крестьянское движение было бы нерационально. Хоть состав Гоминьдана и вызывал сомнения, нельзя было отрицать его значительного влияния в обществе, ведь именно под руководством организации Тунмэнхуэй (на базе которой чуть позже и сформировалась эта партия) была проведена Синьхайская революция и свергнута правящая династия Цин. Кроме того, руководитель Гоминьдана Сунь Ятсен был настоящим символом революционного движения, когда даже в крайне тяжелых условиях после переворота настойчиво выступал против иностранного вмешательства во внутренние дела государства и власти китайских милитаристов. На заседании благодаря стараниям Ли Дачжао, решительно настроенного на объединении сил, все собравшиеся пришли к единому мнению.
После этого Ли Дачжао отправился в Шанхай, где лично навестил Сунь Ятсена и от лица ЦК КПК предложил ему заключить союз.
После доверительной беседы Сунь Ятсен убедился, что коммунистам можно верить. Он тревожно сетовал: «Гоминьдан сейчас находится на верном пути к своей погибели и нуждается в спасении. Нам необходима свежая кровь». Еще незрелая, но полная живой энергии коммунистическая партия и была той самой свежей кровью, которую так отчаянно стремился заполучить Сунь Ятсен. Он абсолютно искренне предложил Ли Дачжао вступить в его партию, однако тот ответил, что уже является членом Коммунистического Интернационала и не может просто так отказаться от этого членства. На это глава Гоминьдана сразу же заявил, что нет ничего неправильного в том, чтобы помогать ему в его партии, оставаясь при этом и в составе Коминтерна. Таким образом, Сунь Ятсен лично руководил процедурой вступления Ли Дачжао в членство «Национальной партии». С тех пор основатели КПК и Гоминьдана стали близкими политическими союзниками.
В июне 1923 года на III съезде КПК было официально принято решение о создании единого революционного фронта, организованного в форме внутрипартийного сотрудничества. То есть коммунисты должны были вступить в состав Гоминьдана и всячески способствовать его расширению, таким образом все революционеры страны будут сосредоточены в одной организации. Как раз на этом заседании уроженец провинции Хунань Мао Цзэдун впервые вошёл в состав руководящего коллектива ЦК КПК. Он был избран членом Центрального исполнительного комитета КПК, а также стал членом и секретарем Центрального бюро.
В 1924 году коммунисты содействовали проведению первого партийного съезда Гоминьдана. На нём при участии Ли Дачжао и других членов КПК были по-новому интерпретированы «три народных принципа» Сунь Ятсена и провозглашены «три большие политические установки»: союз с СССР и КПК, поддержка рабочих и крестьян. Тем самым была обеспечена общая политическая основа для сотрудничества между двумя партиями.
Благодаря этому событию после долгих лет безмолвия и безвыходности Гоминьдан вступил на новый путь своего развития. Именно с 1924 года на территории всего Китая вспыхнуло мощное национально-революционное движение, колоссальные масштабы которого охватили широкий круг народных масс. Это был беспрецедентный случай в новой истории Китая.
Тогда в каждой точке мобилизации народных масс можно было услышать две песни. В первой из них пелось: «Долой мировые державы! Прочь, милитаристы! Мы будем хозяевами! И об этом счастливо поём». А во второй были следующие строки: «Рабочие, крестьяне и солдаты, объединяйтесь!..» В этих песнях звучал голос эпохи, они передавали истинный смысл национальной революции.
В тот же период Сунь Ятсен приступил к созданию вооруженной армии. В 1924 году по его распоряжению академию Вампу возглавил Чан Кайши, а Чжоу Эньлай занял должность заведующего политбюро.
После вступления в должность последний начал активную деятельность по формированию новой модели военных формирований с акцентом на то, чтобы курсанты осознавали, зачем им нужно быть участниками революционной армии и ради кого они в будущем будут сражаться.
Среди первой группы курсантов был молодой член компартии родом из провинции Хунань по имени Цзян Сяньюнь. Записаться на вступительные экзамены в академию ему рекомендовал сам Мао Цзэдун, и в итоге ему удалось занять первое место в рейтинге. Чан Кайши так восхитился этим удальцом, что в итоге назначил его своим адъютантом.
В 1925 году Чан Кайши заявил, что в составе войск не должно быть курсантов, которые одновременно состоят в двух партиях, поэтому все члены Коммунистической партии должны были выйти из её состава, чтобы вернуться к военной подготовке. После этого объявления он задержал взгляд на Цзян Сяньюне, надеясь, что он, будучи его адъютантом, первый приступит к исполнению данного приказа. Вопреки ожиданиям, тот твёрдо и уверенно заявил следующее: «Я член Коммунистической партии, но выходить из её состава не намерен. Я отказываюсь от членства в Гоминьдане». В итоге вслед за ним так же поступили более 250 курсантов, а из состава КПК вышли только 39. Чан Кайши, восхищаясь талантами Цзян Сяньюня, тайно пообещал ему в случае выхода из компартии звание генерал-лейтенанта и назначение на должность начальника по воспитательной работе в академии Ванпу. Однако парень был непреклонен, членство в компартии для него было на порядок выше заветного для многих звания. Ответ его был таков: «Я мог бы пожертвовать чем угодно, но только не своей партийной принадлежностью».
По мере того как революционное движение набирало силу, в отношениях между правым крылом Гоминьдана и КПК неизбежно появилась брешь.
На самом деле союз изначально сопровождался трудностями. На первых порах некоторые из старших членов Гоминьдана отправляли Сунь Ятсену письма с критикой. Тот на подобное недовольство гневно заявлял: «Те, кто выступает против коммунистов, совсем ничего не смыслят в основной доктрине собственной партии! Наш принцип народного благосостояния – это и есть социализм». На втором пленуме ЦИК Гоминьдана первого созыва Сунь Ятсен произнёс шокирующие для собравшихся слова: «Если все члены Гоминьдана выступят против КПК, то я сам откажусь от своей партии и стану коммунистом».
Однако исполнить сказанного он не успел. В марте 1925 года тяжёлая болезнь лишила страну этого великого передовика демократической революции в Китае. В дальнейшем отношения между КПК и Гоминьданом стали ещё более сложными. Если поначалу они ещё сохраняли кое-какую стабильность благодаря тому, что главнокомандующий войсками Северного похода Чан Кайши вёл себя весьма осмотрительно, чтобы суметь воспользоваться силой рабочих и крестьян и помощью Советского Союза в расправе с Бэйянской группировкой, то после ряда сокрушительных побед Северной армии он тут же в открытую развернул антикоммунистическую деятельность. В этом плане его активно поддерживали империалистические державы, олигархия правобережья реки Янцзы и различные феодальные группировки.
Весна 1927 года. Казалось, что солнце в тот год совсем не грело, повсюду чувствовался металлический запах крови… Это был самый тяжёлый период, который довелось пережить компартии Китая.
6 апреля военачальник Чжан Цзолинь приказал войскам в Пекине арестовать Ли Дачжао, главного основателя Коммунистической партии Китая.
28 апреля он был повешен, на тот момент ему было всего 38 лет. В утренней газете тогда написали, что он «был совершенно спокоен и ничуть не боялся». Тот дух, с которым великий передовик компартии бесстрашно и благородно пал за правое дело, говорит о его высоких личностных качествах. Еще в 1917 году Ли Дачжао сказал: «Наивысший идеал жизни заключается в поиске истины». Что же он подразумевает под истиной? «Китайская нация сейчас ступает по тернистой тропе, нам необходимо быть мужественными и воспевать прогресс, чтобы достойно пройти этот путь. Мы должны знать, что строить государство в самых тяжёлых условиях и есть самое увлекательное дело в жизни».
Смерть Ли Дачжао потрясла всю страну, однако это было всего лишь началом целого ряда трагических событий, произошедших в том году.
12 апреля 1927 года армия Северного похода под командованием Чан Кайши в открытую устроила резню членов компартии. Впоследствии погибло огромное количество видных коммунистов, таких как Чэнь Яньнянь, Чжао Шиянь, Сян Цзинъюй, Ло Инун, Чэнь Цяонянь, Ся Минхань, Го Лян и другие. По данным неполной статистики, представленной на VI съезде КПК, с марта 1927 года до первой половины 1928 года жертвами жестокого истребления пали более 31 тысячи коммунистов и простых сторонников революционного движения.
Во время террора произошло множество удивительных и чем-то похожих друг на друга происшествий.
В период Великой революции был один крестьянский отряд самообороны отважных и искусных бойцов, возглавляемый человеком по имени Се Лунь. После поражения он и его 71-летний отец, член крестьянского объединения Се Тайчжэнь, были вместе арестованы и доставлены на окраину деревни для публичного отрубания головы. Палач намеревался первым казнить Се Луня и спросил, какой будет его последняя воля. Тот неожиданно для всех заявил, что хотел бы умереть после своего отца. Сказав, он опустился на колени перед родителем и торжественно произнес: «Почтенный отец, прошу Вас, ступайте первым, чтобы я мог подобающим нашим традициям образом проводить Вас в последний путь!» На глазах старика тут же проступили слезы гордости, он бросил последний взгляд на своего достойного сына и совершенно спокойно лёг под топор палача. После этого Се Лунь ещё раз совершил поклон уже в сторону тела погибшего отца, а затем, расправив плечи, и сам отправился на плаху.
В городе Чунцин, когда местного секретаря военного совета Ян Аньгуна доставили на место казни, он беспрестанно кричал: «Долой империализм! Долой милитаристов! Да здравствует Коммунистическая партия Китая!» Враги боялись даже его голоса, поэтому беспощадно отрезали ему язык, тогда он начал презрительно фыркать в их сторону, и палач вырезал ему нос. Следом Аньгун впился во врага гневным взглядом и начал жестами показывать свое к нему отношение, после чего палач выколол ему глаза и отрезал руки. Но и тогда он не сдался и по-прежнему всячески выражал телом сопротивление, вплоть до того момента, когда его грудь пронзили три выстрела подряд, и он лёг на землю, навсегда став бессмертным.
Появлению ребенка на свет предшествуют долгие месяцы беременности. Каждому из нас пришлось пройти нелегкие испытания, прежде чем прийти в этот мир, поэтому мы так ясно запоминаем день своего рождения и год за годом отмечаем его как праздник. Любовь к жизни – это самое сокровенное желание каждого из нас.
Однако история помнит немало людей, не боящихся смерти, тех, кто не щадил своей жизни, добровольно шёл на плаху, охотно позволял разорвать своё тело в клочья только ради некоторых убеждений, идеалов, представляющих интересы подавляющего большинства общества.
Такие люди в истории зовутся героями-мучениками.
Глава 3
Почему Мао Цзэдун решил уйти в горы?
С лета 1927 года и до конца 1928 года под руководством КПК прошло более 100 вооруженных восстаний, в том числе и знаменитое Наньчанское восстание, во время которого коммунисты дали первый достойный отпор Гоминьдану. Однако большинство этих выступлений были неудачными.
В этот период перед руководителями стоял серьёзный вопрос: куда же лучше увести оставшихся в живых?
19 сентября 1927 года Мао Цзэдун, возглавлявший восстание «Осеннего урожая» в Хунань-Цзянсийском пограничном районе в качестве секретаря фронтового парткомитета КПК, столкнулся именно с таким вопросом. Он понимал, что нельзя перебрасывать и так оставшихся в небольшом количестве солдат в большой город, где враг слишком силён, и поэтому решил последовать примеру героев романа «Речные заводи» и увести всех желающих следовать за ним в горы. Большинство из солдат с ним согласились и отправились в провинцию Цзянси, чтобы закрепиться в тамошних гористых районах, где силы противника были относительно слабыми. Цель этого намерения заключалась в сохранении сил революционной армии для дальнейших действий.
Конечно же, Мао Цзэдун тогда не осознавал, какой особенный смысл для будущего Китая будет играть его выбор отказаться от наступления на город в пользу проведения аграрной революции в сельских местностях. Однако поступил он в итоге именно так.
В горах Цзинганшань он заключил братский союз с вооружёнными крестьянскими отрядами под предводительством Юань Вэньцая и Ван Цзо, включил их в состав своей Красной армии. В качестве подарка он преподнес им более 100 превосходных винтовок.
Были те, кто выражал беспокойство и говорил: «А как же быть, если эти бандиты вдруг возьмут их и нападут на нас самих?» Однако Мао Цзэдун твёрдо верил, что его дар, который он преподнес от чистого сердца и из искренних побуждений, обязательно окупится.
Таким образом и была сформирована революционная база Цзинганшань. Войска Мао Цзэдуна шагнули в горные леса. Кто же мог знать, что тем самым они круто повернули всю военную обстановку в стране?
Вскоре Чжу Дэ и Чэнь И привели туда остатки отрядов Наньчанского восстания, а также крестьян-мятежников из южной части провинции Хунань.
Так подняла своё знамя величественная 4-я армейская группировка рабоче-крестьянской революционной армии под командованием Чжу Дэ и Мао Цзэдуна, который выступал в роли партийного комиссара. Чуть позже они стали называться 4-й армейской группировкой рабоче-крестьянской Красной армии. К концу 1928 года к ним также присоединились отряды участников Пинцзянского восстания под руководительством Пэна Дэхуая и Тэна Дайюаня.
В Цзинганшане Красной армии удалось шесть раз отбить карательные наступления и подавления войск Гоминьдана. В качестве тактики был принят знаменитый метод 16 иероглифов: «Враг наступает – мы отступаем, враг остановился – мы тревожим, враг устаёт – мы наносим удар, враг отступает – мы преследуем». В народе эту тактику называют партизанской войной.
В этот период также были сделаны первые шаги по формированию принципов строительства НОАК, таких как создание партийных ячеек в армии, «три принципа дисциплины и восемь правил поведения» и др.
По мере того как численность участников Красной армии в Цзинганшане увеличивалась, серьезнее становились и финансовые проблемы. В январе 1929 года Мао Цзэдун, Чжу Дэ и Чэнь И вывели более 3000 солдат из горной местности. Вскоре они сформировали новый крупный форпост на юго-западе провинции Цзянси и западе Фуцзяни. После трёх побед над карательными экспедициями войск Гоминьдана этот форпост постепенно охватил ещё около 20 уездов, численность Красной армии все возрастала. Эта база стала самым крупным военным формированием коммунистов во всей стране, а также сформировала 1-й фронт Китайской рабоче-крестьянской Красной армии. Её главнокомандующим стал Чжу Дэ, а Мао Цзэдун выступил в качестве главного комиссара.
Здесь Красная армия боролась с местными тиранами, делила земельные наделы, устанавливала советскую власть на местах, сочетая военные действия с мобилизацией средств и работой с народными массами. Этим она принципиально отличалась от ранних крестьянских восстаний, отряды которых только проводили партизанские налёты то в одном округе, то в другом, тем самым стала самым настоящим «объединением, преследующим выполнение революционных политических задач».
Путь в горы, наконец, стал той самой искоркой, которая зажгла пламя Революции. Китайские коммунисты нашли свой уникальный путь к осуществлению переворота в стране, окружая города сёлами и захватывая власть оружием.
Рассказывая об истории партии, мы часто сталкиваемся с терминами «левые» и «правые». Хотя, на первый взгляд, это просто слова, указывающие на направления в пространстве, на самом деле под ними скрываются две противоположные политические концепции, повлиявшие на ход мировой истории. В современном языке мы уже редко употребляем эти термины, но они становятся нашими незаменимыми попутчиками во время путешествий через пространство и время.
Стали они таковыми, кстати говоря, волей случая. В 1789 году произошла Великая французская революция, приведшая к свержению феодальной династии. В то время революционный лагерь поделился на две фракции, одна из которых преследовала более кардинальные перемены в стране, а вторая – более мягкие. Во время совместных собраний участники обоих направлений постоянно пререкались за столом переговоров, причем представители одной из фракций постоянно сидели слева, а вторые справа. Так и повелось, что в народе их соответственно прозвали правыми и левыми.
Впоследствии эти две концепции прочно вошли в политическую жизнь стран всего мира. Тех, кто мыслит более радикально, а потому склонен впадать в крайности и чьи действия зачастую выходят за рамки истинного положения дел, люди прозвали левыми. Тех же, кто достаточно консервативен и медлителен в принятии реальных действий – правыми. Конечно же, употребление этих терминов варьируется в зависимости от конкретной ситуации. Зачастую в политической жизни людей, даже в рамках одной отдельной партии, может существовать подобное разделение на «правых» и «левых» только потому, что за две сотни лет все уже довольно привыкли к этой концепции.
В истории китайской компартии разделение на левых и правых для определения приверженности конкретной политической линии произошло уже к более позднему периоду Революции. В то время считалось, что позиция генерального секретаря ЦК КПК Чэнь Дусю была чересчур правой и именно поэтому не привела к победе. После начала осуществления аграрной революции в сёлах страны лидеры ЦК перешли из одной крайности в другую, продвигаемая ими политика на тот момент с каждым разом становилась всё более левой.
Для того чтобы партия окончательно стала полноценной, в первую очередь должно окончательно сформироваться её руководство. Десятилетняя Коммунистическая партия Китая тогда была ещё слишком молодой. За четыре года после поражения Революции её лидеры сменялись один за другим. В определённый момент возможность занять главенствующие позиции вновь выпала политическому деятелю Бо Гу, который стал главным ответственным лицом при временном Политбюро ЦК КПК. Удалось ли ему справиться с возложенной на него ответственностью?
Секретариат ЦК КПК, расположенный в Шанхае, не раз направлял для управления в каждую из военных баз своих представителей. В начале 1933 года состав бюро уже не мог более оставаться в Шанхае и переместился в опорный пункт, основанный Мао Цзэдуном и Чжу Дэ. Там они уже более активно начали продвигать левую политику и шаг за шагом вести аграрную революцию к её апогею.
Их привычная методика работы заключалась в постоянной внутрипартийной борьбе и применении суровых мер против лиц, несогласных с их политической линией. Это как раз то, что Ван Мин называл «жестокой борьбой и неослабевающими ударами».
Они прозвали идеи Мао Цзэдуна «ограниченным эмпиризмом», «кулацкой линией», «излишне правыми», «горным марксизмом-ленинизмом», а не настоящим марксизмом-ленинизмом. В итоге он был снят с должности главы Совета народных комиссаров и приступил к работе в тылу.
Когда действия по ультралевому курсу Революции начали представлять серьёзную опасность, на сцене вновь появился Чан Кайши. Во второй половине 1933 года под его командованием была армия в 1 млн человек, он развернул и лично возглавил 5-й карательный поход. Он усвоил уроки предыдущих поражений и решил вести жёсткую экономическую блокаду опорного пункта коммунистов, а также придерживался стратегии доктрины крепости, постепенно наступая на противника. Сначала он атаковал военную базу Центрального советского района, войска которого насчитывали 500 тысяч человек; в то время основные силы Красной армии составляли чуть более 80 тысяч солдат. Военное командование взял на себя приглашённый Бо Гу, военный советник Исполкома Коминтерна Отто Браун, известный в Китае по имени Ли Дэ, по происхождению немец, во время Первой мировой войны он получил опыт ведения только позиционной борьбы, к тому же совсем не разбирался в китайской специфике. В итоге Красная армия отказалась от ранее выбранной тактики активной самообороны и перешла на позиционную войну по всем направлением, чтобы во что бы то ни стало удержать врага за пределами собственной территории. Многие лидеры левого догматизма даже называли решающей ту битву между социалистами и капиталистами Китая, ведь противоборствующие стороны отчаянно боролись за каждый маленький участок военной базы. Исходя из соотношения сил сторон, печальный итог применения подобной тактики был весьма очевиден.
Мао Цзэдун, которого тогда отстранили от дел и направили в город Жуйцзинь, мог только, не в силах что-либо изменить, с болью в сердце наблюдать за тем, как раненых солдат группами уносили с фронта. Территория Центрального советского района день ото дня становилась всё меньше и меньше.
