Потерять и найти

– А у вас есть семья, Агата Панта?

– Не суй нос, куда не надо!

– А кто самый главный по семьям? – спросила Милли.

– Что? – нахмурилась Агата. – Не знаю. Наверное, правительство.

– А можно самому себе сделать семью, если ты свою потерял?

На.

Всякий.

Пожарный.

– Тебе нельзя! Тебе же четыре года!

– Семь.

– Одно и то же. Ты не сможешь забеременеть!

– Почему?

– У тебя должны начаться… начаться… – Агата сглотнула. – К тебе должен гость прийти. Женский. Женский гость.

– Гость? Из правительства?

– Ну нет, конечно!

– А откуда?

– Ниоткуда!

– А почему тогда гость?

– Так говорят!

– Кто?

Агата шумно вздохнула.

– Сдаюсь! Гость из правительства. Он приходит к тебе домой и делает тебя женщиной!

Иногда, когда Милли водила свои сапожки погулять в парк недалеко от дома, на пляж или по магазинам, она придумывала Бродячие стишки.Вот мимо пробежала мускулистая парочка, обронив два слова («Он сказал…»); вот еще три слова потеряла мама с малышом в коляске («Хочешь свою куколку?»); вот одно словечко упало у бабушки с дедушкой, которые так друг за друга держались, будто сами сейчас упадут («…особенно…»); а вот и едва одетая девочка в наушниках и огромных солнечных очках, усердно потрясывая толстенными ногами, оставила за собой тишину («…»). Усердие этой девочки тоже станет частью стишка.Он сказал

Хочешь свою куколку?

Особенно

…

– Сколько там времени по твоим часам, Печатник? – поинтересовалась Агата, хватая свой сандвич.

Карл сверился с запястьем.

– По моим пуповина тридцатого, – сказал он. – А по твоим, Милли?

– Волосина девятого, – захихикала Милли.

— Друг не может быть пластмассовым.

— Кто сказал?

— Библия.

— Я любил Еви, а она любила меня. Разве нас за это не должны были как-нибудь наградить?