Read the book: «Записки путешественника. Удивительные приключения в Африке и Америке. Второе издание, доработанное и дополненное»

Предисловие
Как офисный планктон выжил в саванне,
или
Почему лев – не главный хищник

Привет, дорогой читатель! Представь: ты сидишь в уютном кресле с ароматным кофе, листаешь страницы соцсети, и вдруг – бац! – вместо котиков и мемов перед тобой дикая саванна Лимпопо! Где львы завтракают антилопами, слоны устраивают танцы на кофейных зернах, а кобры, словно офисные интриганы, подмигивают из-под камней. Именно так началось наше «корпоративное сафари» – когда вместо скучного тимбилдинга в конференц-зале нас забросили в ЮАР, в саванну далекой провинции Лимпопо, где Wi-Fi слабее, чем рык голодного леопарда, а цивилизация заканчивается так же внезапно, как интернет в глубокой шахте.

Мы, интернациональный офисный планктон, те самые, кто паникует при виде нового принтера и молится кондиционеру, вдруг оказались среди носорогов, слонов, бегемотов и прочих «коллег» по пищевой цепочке. Выжили? Чудом. Поумнели? Ну… хотя бы перестали жаловаться, что в офисе слишком жарко.

Эта история о том, как дикая природа научила нас выживать в мире офисных интриг, в каменных джунглях open space, где мониторы мерцают, словно созвездия на искусственном небосводе. Мы – homo bureaucraticus – привыкли к жизни с бесконечными совещаниями, подковерными играми и дедлайнами. И вот, словно герои старого анекдота, мы шагнули из этого мира ксероксов и конференц-коллов в объятия стихии, где львы испепеляют тебя взглядом, словно строгий начальник, а черная кобра философски размышляет: «Укусить тебя насмерть сейчас или немного подождать?». В общем, все как в офисе, только опаснее.

Саванна Лимпопо не дала нам даже перевести дух. Пыль еще не осела на ботинках, а мы уже прошли через череду головокружительных приключений и осознали горькую правду: мы были совсем чужие на этом празднике дикой жизни. Оказалось, что саванна не зоопарк и здесь маленькая мышь может загрызть, как леопард, а самый опасный и свирепый зверь – это безобидный с виду увалень-толстячок бегемот, который может догнать автомобиль и сожрать его вместе с пассажирами, так же как добрячек слон может затоптать глупых туристов вместе с их металлической коробкой на колесах, не говоря уж об ядовитых кобрах, атакующих с неба грифах и другой «добродушной» живности.

Даже сурикаты, эти милые бандиты с плюшевой мордочкой, оказались хитрее топ-менеджеров – дерзко похитили помаду у красотки из Будапешта, а она, вместо истерики, написала про них научный труд и стала звездой National Geographic, а сурикаты триумфально заполонили интернет-мемы.

Мы проливали кровь, пот и слезы, познавая законы дикой природы, которые оказались жестче корпоративных уставов. Представьте: вместо офисных кресел – пыльные сафари-машины с жесткими сиденьями, вместо кофе-брейков – бег по саванне, спасаясь в панике от разъяренных слонов, а вместо корпоративных тренингов – уроки выживания от рейнджеров по имени JP, Кайл и Мобуту, чьи винтовки были точны, как бухгалтерские расчеты, особенно когда JP, держа на прицеле не голову льва, а его левый глаз, готов был превратить хищника в кровавый фейерверк одним движением пальца. Слава небесам, лев передумал прыгать на нас, а мы – немедленно пересмотрели свои взгляды на наши стрессовые плановые показатели-таргеты.

Но главное открытие? Саванна – лишь тренажер. Настоящие хищники носят модные галстуки и улыбаются белоснежными зубами, что острее львиных клыков. Бегство от слона – это экстрим. Но выживание среди тех, кто в дорогих костюмах шепчется за твоей спиной, – это искусство.

Что ждет вас под обложкой этой книги (или «почему вам не стоит читать это в темноте»):

В этой книге National Geographic встречается с триллером и документалкой о древних предках!

Вас ждет настоящий каскад приключений:

Смертельное сафари: Разъяренные слоны идут в атаку! Селфи с черной мамбой – безумство или героизм? Винтовка рейнджера Мобуту стреляет точнее KPI, а древняя молитва на суахили возносится к небесам, когда бездна катастрофы уже готова поглотить…

Безумный полет: Сумасшедший пилот ВВС ЮАР выключил двигатель, и вертолет камнем падает на скалы! Сафари-машина летит в пропасть, а вы висите над бездной, как менеджер, потерявший последний шанс перед увольнением. И только молитвы Давида из Израиля вселяют слабую надежду…

И это лишь малая часть историй, от которых захватывает дух, а кровь стынет в жилах!

Кстати, а вы знали, что древние предки из Калахари знают больше, чем ваш босс? И что дикари, возможно, уже давно спасают человечество, помогая НАСА? А нас впереди уже ждет сам Воланд, дьявольски смеясь и предлагая за наши души эксклюзивный апгрейд до "Homo Sapiens Premium Plus"?

О всем этом вы прочитаете в книге. Кроме того, вы узнаете:

Что произошло, когда оперная дива пела для львов в лунном свете… Вы будете удивлены!

Как щупальца Матрицы незаметно опутывают наши головы… И как этому противостоять!

Какую силу дарует шаманское зелье каннибалов… И готовы ли вы к его побочным эффектам?

Какая шокирующая связь между сурикатами и лунной программой… И сколько людей на самом деле побывали на Луне (вы удивитесь!)

Под обложкой этой книги не просто адреналин – это полное переосмысление ценностей. Вы вернетесь совершенно другим… если, конечно, вообще вернетесь!

Будьте осторожны! Эти истории оживают… а там – голодные звери!

Почему лев – не главный хищник?

Потому что саванна – лишь репетиция офисных будней. Здесь мы поняли: выжить среди людей сложнее, чем среди зверей. Лев рычит – ты бежишь. Коллега улыбается – а ты уже в капкане. Но эта книга не о страхе. Она о том, как обрести мудрость, закаленную в корпоративных войнах, и смеяться над опасностью, будь то кобра за камнем или босс за соседним столом.

Но это еще не все! После Лимпопо вас ждут:

• Калифорния: Танцы на авианосце с девушками в костюмах дяди Сэма под аккомпанемент волн и аплодисменты моряков, забывших уставы.

• Мексика: Поиски пиратского золота (нашли сундук с серебром и бутылку рома), гонки на гидроциклах с Чингачгуком XXI века среди джунглей и пирамид майя, игра в футбол, где мячом служила голова капитана одной из команд (спасибо майя за жуткие традиции) и текила, после которой даже крокодилы казались философами.

Почему вы должны читать эту книгу? Потому что она – как та самая змея: обвивая, захватывает внимание, шипит юмором и не отпускает до последней страницы. Здесь вы не найдете нравоучений о единстве с природой – только искренний рассказ о том, как люди, привыкшие к кабинкам open space и кофе-машинам, вдруг осознали, что они – всего лишь звено в пищевой цепочке. И что даже носорог имеет право на уважение.

Почему стоит читать? Потому что это не просто книга – это инструкция, как не сойти с ума, когда твой босс заменит офисные квесты на сафари с львами. Здесь смех сквозь адреналин, философия в стиле «мы все – часть стада», и 100% гарантия, что после прочтения вам захочется бросить офис, купить отпугиватель кобр и бежать в саванну – тогда не говорите, что я не предупреждал. Но учтите: в дикой природе отпуска не предусмотрены. Здесь отпуск – это побег!

P.S. Если к вам в офис забредет бегемот – вы теперь знаете, что делать – бежать зигзагами, а не задавать вопросы! И не забудьте сделать селфи! (шутка, бегите!)

Автор, с легкой иронией и сильным ознобом вспоминая Лимпопо, острова Коронадо и Канкун, саванну и джунгли. И мечтая о теплом офисе и чашки горячего кофе.

Пролог

Тихо, как гигантские коты, мурлыкали двигатели. За иллюминатором, в кромешной тьме, мигали красные огни на крыльях лайнера. Мы летели домой, но Африка не отпускала: в ушах все еще звенел рык львов, а на губах горчила пыль саванны, та самая, что забивалась в поры, когда мы мчались от разъяренных слонов.

– Борис, ты точно не перегрелся на солнце? – Мой сосед Ян, голландский моряк с бородой пирата, щелкнул пальцами перед моими глазами. – Ты третий час бредишь квантовой запутанностью и слонами-камикадзе. Может, тебя укусила та муха цеце, о которой предупреждал рейнджер?

Я рассмеялся. Его шутки были такими же прямолинейными, как траектория пули из винтовки Мобуту.

– Представь, Ян: мы – те самые электроны, что одновременно здесь и там. В саванне и в этом самолете. В страхе и восторге.

– Офисный кот Шредингера, – фыркнул он, разминая плечи. – Ладно, профессор. Если твои теории верны – напиши книгу. Назови… ммм… «Как выжить в саванне, если ты офисный планктон: инструкция по разрешению квантовой запутанности». Гарантирую – будет бестселлер!

Я закрыл глаза, и ладонь невольно сжалась – будто снова держалась за поручень сафари-машины, когда мы мчались прочь от стада слонов, а перед глазами уже мелькали картинки из детства, и животный страх, подобно электрическому разряду, пронизывал до костей. Всплыло лицо Мобуту, его смех, когда мы застряли в грязи: «Вы, белые люди! Думаете, что от гиен можно убежать на железной коробке?!» А еще – запах шаманского зелья, от которого горело горло, и Ольга, кричащая на бегущего на нас носорога: «Борис, сними это! Лучший кадр в жизни!»

– Знаешь, что самое странное? – Я повернулся к Яну, но он уже дремал, прижав к груди журнал с леопардом на обложке.

Самолет провалился в воздушную яму. На экране карты полета мерцали знакомые очертания материка – где-то внизу саванна Лимпопо. Земля, где Wi-Fi ловит хуже, чем гиены – сурикатов, а львы смотрят с укоризной, как офис-администратор на вечно опаздывающего сотрудника. И тут я понял: мы не просто бежали от слонов. Мы убегали от себя – от топ-менеджеров в дорогих костюмах, от бесконечных Excel-таблиц. А саванна стала зеркалом, где мы увидели себя без галстуков и графиков – испуганными обезьянками, готовыми драться за место у костра.

– Ольга, – тихо тронул я плечо жены. – Я напишу книгу. Про то, как мы выжили в дикой саванне Лимпопо.

Она улыбнулась, не открывая глаз:

– Начни с того, как ты уронил фотоаппарат в логово гиены. Или как рейнджер спас нас, выстрелив в воздух, когда лев уже готовился к прыжку…

Турбулентность усилилась. Я открыл ноутбук. Курсор мигал на черном экране, как сигнальный огонек в темноте. «С чего начать? – подумал я. – Наверное, с того самого утра, когда босс прислал письмо с решением, что следующее наше совещание, совмещенное с тимбилдингом, состоится в саванне Южной Африки…»

P.S. Ян проснулся, когда мы заходили на посадку. «Ну что, Шредингер, начал писать книгу?» – спросил он. Я показал ему заголовок: «Почему лев – не главный хищник». Голландец хмыкнул: «Добавь про бегемотов. Они ж страшнее твоего СЕО Железного Билла». Он был прав…

Сафари-заповедник Энтабени, провинция Лимпопо, Южная Африка

Часть I. Дикая Африка: Лимпопо

1. В Африку!

Откинувшись в кресле, я рассеянно просматривал утреннюю почту и документы, которые Мария, моя помощница, готовила для меня каждое утро. На рабочем столе предательски аккуратные папки «Срочно», «Важно», «Текучка» и прямо передо мной e-mail от Берты из Мюнхена, холодный как айсберг, перечеркнувший наше двухмесячное плаванье. Не эпитафия, нет – скорее приговор, высеченный канцелярским шрифтом: «Визит отменяется». Даже кондиционер тихо завыл от этой цифровой гильотины. Поездка на АвтоВАЗ в Тольятти и в ЦСКБ "Союз" в Самару не состоится! Два месяца кропотливой работы, графики, выверенные с аптечной точностью, доклады и презентации, которым позавидовал бы сам Цицерон, – в мусорную корзину! Причина диверсии – не указана!

Пульт дрогнул в руке: Business FM сменился на «Релакс», но томные флейты не заглушили тревогу, которая жалила, как пчела.

Письма с мерцающей пометкой "High Priority and Immediate Action Required" – очень срочные и важные – пылали на экране. Первое – от Арнольда. И вдруг…

«Африка ужасна, Африка опасна! Да-да-да!» – пронзительно заверещал в голове девичий голос ябеды-отличницы из старого фильма.

«Не ходите, дети, в Африку гулять!» – хрипло отозвался Бармалей, и я вспомнил, как в детстве трепетал от страха от одного только взгляда на добренького гиппопотама, в пасти которого прятались огромные клыки – точная копия моего нынешнего босса – свирепый хищник за маской благодушия.

Я замер, как муха в янтаре, вперившись в мерцающий экран. Африка из детских грез – с лианами, пигмеями и тайнами реки Лимпопо – растворялась, как мираж. «Ванечки» подросли, и у них теперь вместо джунглей – open space, а вместо охоты на носорогов – охота за плановыми показателями. Вместо мачете в руках – мышки с клавиатурой, вместо костра – холодные светящиеся мониторы.

Арнольд же вырос на других сказках. Его Африка благоухала не наивным волшебством, а готическими романами Карла Мая: сафари в пробковом шлеме, германские первопроходцы-колонисты, "место под солнцем" для белого человека. Его Лимпопо – не чарующая магия, а рациональная необходимость – как покоренная вершина в послужном списке для резюме.

Арнольд возглавлял подразделение компании, имеющее отделы в Европе, Азии и Африке. Отделы – это небольшие офисы и только около десятка стран, но на каждом заседании, где делили пирог бюджета, он громогласно требовал:

– Это возмутительно! Мы проводим совещания где угодно, только не в Южной Африке! – И уже тише, с заговорщицким блеском в глазах, добавлял: – Мне надо срочно в Лимпопо!

Один бюджет – когда три представителя южноафриканского отдела летят в Европу, и совсем другой – когда пол-Европы отправляются в Южную Африку. Поэтому Арнольд сотрясал воздух уже несколько лет, но тщетно.

И вот, я читаю письмо, где мой руководитель, не в силах скрыть ликование, объявляет, что следующее совещание, объединенное с учебой и тимбилдингом, состоится… в Южной Африке! И провести его нужно ASAP – As Soon As Possible, то есть в темпе вальса!

Кофе горчил на языке. На экране метались письма от АвтоВАЗа: «Просим предоставить объяснения…». А я смотрел в окно, как дождь барабанит по московским крышам, и думал: «В Лимпопо сейчас сухой сезон. И гиппопотам там не плачет – он подсчитывает прибыли… от наплыва туристов».

Организацию совещания поручили нашим африканским коллегам. И вскоре мы уже мчались среди африканской саванны из Йоханнесбурга в Лимпопо.

Флора и фауна Южной Африки встречает обитателей

офисных джунглей

Автобус летел на запредельной скорости по пустынной, широкой и прямой, как стрела, дороге, оставляя за собой небольшое облако красной саванной пыли. Качество дорожного покрытия было на уровне немецких автобанов, но иногда встречались неровности. Йохан, водитель с опаленной солнцем кожей, напоминающей потрескавшуюся кору баобаба, хрипловато бросил через плечо:

– Дорогу китайцы строили. Платная, потому и пустая.

Его слова потонули в грохоте – колесо врезалось в выбоину, подбросив нас к потолку. В этот миг за окном мелькнуло «оно»: баобаб-исполин, древний страж саванны, вздымающийся горой над просторами лугов, усыпанных полевыми цветами и кустарниками. Его невероятно толстый, бутылкообразный ствол, обхватом с железнодорожный вагон, был покрыт гладкой серовато-коричневой корой с морщинами и шрамами – следы слоновьих бивней, зарубцевавшиеся за века, пересекались с трещинами от засух.

«Дерево жизни» – так африканцы называют баобаб. Его плоды, листья и кору используют в пищу, медицине и даже для пива. Он старше пирамид Египта, и в его тени можно ощутить мудрость веков – будто древние духи шепчут забытые секреты

Ветви, голые и скрюченные, напоминали корни, будто дерево росло вверх тормашками – именно так гласила легенда зулусов: разгневанный бог швырнул баобаб с небес, и он стал расти корнями вверх.

Его огромные размеры, причудливые формы и древний тысячелетний возраст вызывали чувство благоговейного восхищения.

– Смотри! – Симона из Мюнхена прижала объектив к стеклу, где в кроне мелькали силуэты. – Обезьяны?

– Верветки, карликовые зеленые мартышки, – пояснил Темба, чернокожий, высокого роста зулус, менеджер местного отдела продаж, говоривший, высунувшись из кресла. – Урожай собирают. Из мякоти этих плодов бушмены делают напиток – кислый, как ваше пиво, но витаминов больше.

Автобус замедлил ход, открывая панораму: саванна дышала золотым ковылем, меж которого маячили зонтичные акации. Их плоские кроны, словно зеленые тарелки, отбрасывали кружевную тень на стадо импал.

Саванна живет своей неторопливой жизнью. Ветер играет золотыми волнами ковыля, а зонтичные акации, словно каменные стражи, наблюдают за мелькающими вдали силуэтами антилоп

– Как они не ломаются? – Берта, помщница Арнольда, показала на акации, чьи тонкие стволы извивались, будто скрученные проволоки, и держали массивные кроны.

– Антилопы объедают нижние ветки, – отозвался Даниель, замдиректора южноафриканского офиса, потомок буров, прибывших в Южную Африку в XVII веке. – Деревья растут вверх, спасаясь. Здесь повсюду – война за солнце, воду и выживание.

Внезапно Йохан резко свернул на грунтовку. Из чащи кустарников, похожих на клубок колючей проволоки, выпорхнула стайка цесарок. Их пятнистые перья сливались с сухой травой, только красные гребни алели, как капли крови.

– Лихорадочное дерево, – Темба стукнул ногтем по стеклу, указывая на ствол с корой цвета лайма. – Цветы пахнут медом, но пчелы сюда не летят. Говорят, духи умерших шаманов охраняют нектар.

Автобус тряхнуло, и мы вскрикнули хором – прямо перед капотом, не спеша, перешла дорогу семья бородавочников. Самцы щетинились клыками, малыши семенили за матерью, подняв хвосты-антеннки.

– Вот и HR-отдел, – фыркнул кто-то сзади, но смех оборвался, когда за поворотом открылась река. На отмели, как бронзовые статуи, замерли бегемоты. Их пасти, раскрытые в зевке, обнажали клыки, как бивни мамонта, по полметра длиной.

– Смотрите в оба, – пробормотал Йохан, прибавляя газ. – Эти «милашки» убивают больше людей, чем львы…

Побывавший в больших передрягах, опытный африканер пустых слов на ветер не бросал и знал, что сказать вновь прибывшим, но те, кому это было жизненно необходимо, пропустили его предупреждение мимо ушей.

Автобус мчался дальше по раскаленной саванне, и за окном, как кадры старой киноленты, теперь мелькали другие причудливые деревья. Большинство из них были корявые великаны высотой с пятиэтажный дом, чьи стволы, покрытые грубой корой цвета пепла, извивались, будто пытались вырваться из невидимых оков. Их кроны, густые и округлые, напоминали гигантские шары из колючей проволоки, отбрасывающие на землю кружевную тень.

Камфорное дерево – живая аптека саванны. Его листья заживляют раны, древесина не поддается тлению веками, а воздух насыщен целебным ароматом – терпкой смесью камфоры и дымного костра. Бушмены верят: этот запах отпугивает злых духов, а листья могут вернуть силы даже умирающему

– Камфорные деревья, – громко проговорил Даниель через гул двигателя, когда ветка камфервуда заскребла по крыше. – Понюхайте, откройте окна!

Я приоткрыл стекло, и в салон ворвался воздух, пропитанный резковатым ароматом – смесью аптечной камфоры и дыма костра.

– Бушмены этими листьями раны заживляют! – добавил Темба, блеснув жемчугом зубов на черном лице, потянулся и сорвал через окно сморщенный лист. – А белые колонисты делали из древесины этого дерева…

– Гробы, – перебил Йохан, резко объезжая труп антилопы на обочине. – Не гниет сто лет.

Внезапно саванна ожила: слева от трассы, словно оживший монохромный узор, промчалось стадо зебр. Их полосы играли, как калейдоскоп, – черные молнии на бежевом фоне. Одна из кобыл, отделившись от табуна, замерла в пяти метрах от автобуса. Мы увидели, как дрожат ее ноздри, а грива вздымается ветром, словно языки черного пламени.

Природа знает толк в камуфляже! Пока люди изобретают репелленты, зебры щеголяют в своих полосатых "костюмах" – мухи цеце принимают этот узор за оптический обман и не атакуют. Для хищников полосы мешают выделить отдельную особь в стаде, а для кровососущих насекомых зебры и вовсе становятся "невидимками": их мозг воспринимает мерцающий рисунок как колебания горячего воздуха. Эволюция генерирует лучшие решения! Гениально и стильно!

– Не фотографировать! – рявкнул Йохан, заметив, как чешский фотолюбитель Бохдан приготовил свою профессиональную камеру. – Вспышка – и все стадо бросится под колеса!

Зебры исчезли так же внезапно, как появились, растворившись в мареве. А деревья-камфервуды продолжали стоять вдоль дороги, их узловатые ветви цеплялись за облака. В кронах копошились птицы-носороги, срывая синеватые ягоды, а у подножия, в колючем кустарнике, суетились даманы – пушистые зверьки размером с большую кошку с короткими хвостиками, похожие на гибрид сурка и слона.

Его взгляд видит то, что скрыто от других – мир за пределами древесных крон. Жираф – природная дозорная башня, высотный наблюдатель саванны. При всех двух метрах шеи в ней те же семь позвонков, что и у человека – элегантное доказательство: эволюция совершенствует гениальные решения, а не изобретает заново

– Смотрите, жираф! – кто-то ткнул пальцем в стекло. Длинношеий силуэт мирно объедал листву с верхушки камфервуда, его пятнистая шкура сливалась с игрой света и тени в листве.

Народы ЮАР, среди которых можно встретить своего предка

В автобусе воцарилась тишина. Мы, команда менеджеров с женами, погрузились в молчаливое созерцание, наблюдая, как за окном сменялись два мира: древний и новый. Вот проплывают круглые глиняные хижины с соломенными крышами – те самые, что строили здесь тысячелетиями. А рядом, будто случайный анахронизм, возникают ограды из рифленого металла и спутниковые тарелки. Стада импал, поднимающие красную пыль, пробегают мимо вывесок с рекламой мобильных операторов. Африка балансировала на грани эпох, и наш автобус мчался по этой линии разлома.

Долина, где время замедлило ход. Белые стены и черепичные крыши – наследие европейских переселенцев, но горы за ними остались теми же, что видели и бушмены, и первые голландские колонисты. Здесь, среди этих скал, до сих пор живут духи древней Африки – они прячутся в тени эвкалиптов и шепчутся на ветру, что гуляет между камней

Тишину разорвал Даниель – его голос, глухой, как гул далекого грома, заставил всех обернуться.

– Лимпопо… – Он говорил медленно, словно взвешивал каждое слово, а его большая рука труженика с шершавыми пальцами сжимала спинку кресла. – Провинция, где алмазы и золото роют вручную, а дети ходят за водой десять километров. 5,6 миллионов человек. 97% – чернокожие. – Его взгляд скользнул по Ольге, которая прижала к груди фотоаппарат. – 2% белых. Мои предки… – Он хмыкнул, и в этом звуке слышалось что-то горькое. – Голландские моряки, высадившиеся в Кейпе в 1652-м. Ваши коллеги, наверное, назвали бы их «стартаперами» – приплыли выращивать овощи для кораблей Ост-Индской компании (см. Приложение 1. «Из истории Южной Африки»).

После небольшой паузы Даниэль продолжил:

– Для вас, как и для многих приезжих, может показаться некорректным деление населения на черных, белых, цветных и азиатов, но дело в том, что не только правительство ЮАР, но и само население страны делит себя по этим группам.

Эти горы старше любого народа и всего человечества. Они помнят первых охотников-сан, чьи предки ступали здесь десятки тысяч лет назад. Видели миграции народов банту, волнами накатывающие из Центральной Африки, начиная с V – X веков. Наблюдали, как белые колонисты из Европы возводили непривычно угловатые дома с XVII века, и как рабы белых колонистов с восточных островов Африки и Азии принесли сюда новые обычаи.

Теперь их потомки – черные, белые, цветные – говорят на разных языках, спорят о прошлом, но вместе поднимают глаза к одним и тем же вершинам Дракенсберга. Красным, как земля под ногами. Немым, как сама вечность.

Капский голландский дом (ХХ век) на фоне склонов, сформированных 180 млн лет назад

Темба, зулус с тремя вертикальными шрамами на щеке – отметинами племени, – щелкнул языком, как делают африканцы, когда хотят подчеркнуть абсурд:

– А еще здесь есть бушмены. Те, что стреляют в антилоп стрелами с сердечным ядом. – Он повернулся к Ольге, и его глаза блеснули лукавством. – А на десерт жарят саранчу. Хрустят, как ваши чипсы.

Бушмены жили в естественных условиях, питались тем, что они могли собрать или добыть на охоте. Землю никогда не обрабатывали и скотоводством не занимались. Все, что надо было им для жизни, бегало, ползало и росло вокруг них

Бушмены – хранители образа жизни первых Homo sapiens

Первые в истории:

– Стали различать съедобные и ядовитые растения (2,5 млн лет назад)

– Изобрели метательное копьё (300 тыс. лет назад)

– Разделили роли: мужчины – охота, женщины – собирательство

Достижения:

– Идеальный work-life balance (охота 3 дня в неделю)

– 100% organic food (никакого ГМО, только то, что убегает и растет само)

– Полный отказ от офисного дресс-кода (стиль «натуральный минимализм»)

– Саранчу? – Ольга фыркнула, но я заметил, как ее пальцы нервно сжали ремешок камеры – она уже мысленно строила кадр: крупный план этого "деликатеса", дрожащие от предвкушения пальцы бушмена и монументальный термитник на заднем плане. "Вот это будет бомба для альбома об экзотике Африки," – читалось в ее глазах. Затем, вернувшись в реальность, Ольга с напускным безразличием добавила: – Надеюсь, это не будет частью нашей программы по "сплочению команды".

Темба рассмеялся, и его смех наполнил салон, как барабанный бой:

– Для белых гостей – деликатес! «Бушменский рис»: личинки муравьев с ароматом дыма. Подается с танцами под бубен!

В ответ все застонали, а Даниель, уставившись на термитник за окном – гигантскую глиняную башню, – заговорил снова, словно в трансе:

– Их осталось семь тысяч. Бушменов. – Он провел ладонью по лбу, стирая несуществующую пыль. – Сорок тысяч лет назад их предки рисовали сцены охоты в пещерах. Теперь… – Голос его сорвался, и он замолчал, будто понял, что сказал слишком много.

Тишину нарушил только гул двигателя. Казалось, даже автобус замедлил ход под тяжестью этих слов.

– Я понимаю, есть исторические причины, – Кемаль из Турции нарушил затянувшееся молчание, держа четки и телефон одной рукой, другой нервно поправил очки в тонкой металлической оправе. Его взгляд, скользнув по экрану телефона, где мерцали заметки по системе апартеида, вновь посмотрел на южноафриканского коллегу. – Но сегодня, когда ЮАР – единая страна, почему все еще сохраняется это официальное деление на расовые группы? Как это воспринимается самими жителями? Не выглядит ли это, как результат конфликта европейцев с коренным населением? – осторожно, словно ступая по тонкому льду, произнес турок и украдкой вытер влажные ладони о брюки. Его голос, обычно звучавший твердо и уверенно, теперь дрожал, окрашенный тревогой и настороженностью. – Как эти призрачные границы живут в сознании людей?

– У нас история такая… Апартеид. Тень прошлого, от которой не убежать, – ответил бур с нескрываемой тяжестью в голосе. – А если копнуть глубже, как сказал Темба, кто здесь коренной? Исторические хозяева этой земли – бушмены. Они не просто жили здесь сорок тысяч лет назад, они здесь и произошли, как первые люди! Да, да, все больше антропологов склоняются к мысли, что бушмены и готтентоты, капская раса, – это доживший до наших дней прародитель всего человечества! Ни больше, ни меньше.

Стоит заметить также, что бушмены предпочитают, чтобы их называли народом сан, а готтентоты – народом кой-коин. Народы родственные, и для обоих народов часто используют имя народ койсан, а иногда просто сан. И лучше использовать эти имена, – заметил Даниель.

– Ах, как волнующе! Бушмены, то есть народ сан – наши живые предки! Какая у нас возможность – встретиться лицом к лицу со своим пра-пра-прадедушкой! – воскликнула Берта, но тут же осеклась, словно устыдившись детской непосредственности своего восторга. – Нужно непременно попросить моего друга-антрополога прислать последние исследования… свежие статьи об этом… захватывающем феномене, – поспешно добавила она, словно оправдываясь за прорвавшиеся эмоции, машинально поправляя непослушный локон, выбившийся из ее аккуратной прически.

Бушменов и готтентотов считают самыми таинственными жителями Африки и выделяют в особую малую расу – капоидную или капскую расу

Капская раса – единственные народы на Земле, сохранившие облик первых людей:

Генетический архив человечества

– ДНК, содержащее древнейшие гаплогруппы (наследственная генетика) планеты

– Уникальная группа крови A2 – древнейшая в мире, которую ученые называют „кровью первых людей"

– Загадочные «азиатские» глаза у африканцев

Невероятные способности:

• Обнаруживают воду по вибрациям земли босыми ногами

• Переносят +50° днем и 0° ночью без болезней

Щелкающий язык из глубины времен. Когда лингвисты услышали этот язык, они:

1. Сначала приняли его за птичьи трели

2. Потом 50 лет расшифровывали

3. В итоге признали самым необычным языком во всем мире

– Бушмены – тема, безусловно, увлекательная, ее хотелось бы продолжить, – произнёс Адам, откладывая путеводитель, из которого торчала закладка, на главе "Политика ЮАР: как банту пришли и стали большинством", – но для начала, хотелось бы понять: кто же это большинство в стране, чья воля через выборы формирует власть в современной ЮАР?

– О черном населении нашей страны. Черные африканцы ЮАР, в основном, это народы банту, пришедших на территорию Южной Африки в VI-X веках. К ним относятся зулусы, сото, коса, тсвана, венда и другие племена. – начал перечислять Темба, голосом политагитатора. – Подавляющее большинство, около 85% черных африканцев – представители четырех племен банту: зулусов, сото, коса и тсвана. При этом два самых крупных племени зулусов и коса составляют более половины всех чернокожих африканцев. Поэтому не удивительно, что все чернокожие президенты ЮАР – из народов банту: Мандела и Мбеки (коса), Зума (зулу), Рамафоса (венда).

– А насчет буров, белого населения, чуть поподробнее можно? – спросил Альбрехт, помощник Арнольда по технической работе, с заднего сиденья.

Африканеры… потомки первых переселенцев, голландцев, немцев и французских гугенотов, – откликнулся Даниель. – Наши корни европейские, но за четыре столетия мы взрастили культуру, не похожую ни на одну другую. Африкаанс – наш язык, дитя голландского, впитавший в себя малайские наречия, гортанные звуки кой-кои́н и ритмы банту.

– Наши фермы, – продолжил Даниель, – такие же символы Южной Африки, как и хижины сан, затерянные в саванне. В Лимпопо нас, африканеров, всего два процента, но мы по-прежнему крепко держимся за землю. Мы, буры, потомки тех самых голландских фермеров, – основа африканерской общины. Англоафриканцы, их меньше, тяготеют к городам. В целом, белое население ЮАР в 2021 году едва ли достигало десяти процентов – африканеры и англоафриканцы вместе. А ведь в начале ХХ века нас было вдвое больше… Это наша родина, наша земля, но… – Даниель помолчал, затем в голосе его зазвучала горечь. – К сожалению, многие белые африканцы покидают её. Уезжают инженеры, учителя, врачи… просто хорошие люди.